"Город рабов" Мастерской ван Лисхаут на "Винзаводе". 3-ья биеннале
В подвале ("Зал Белого") повсюду раскиданы выразительные антропоморфные формы. Они подвешаны на крюки, корчатся на полу, расчленены и раскиданы. Бойня или забой, лавка мясника или же склад биоматериалов? Многосоставная инсталляция, раздробленная как берцовая кость. При входе в подземное помещение строит установка, похожая на стоматологическое кресло или же мини-операционную. Истошно пахнет формалином (специально?)
На втором этаже ("Зал Красного") инсталляция места и света больше - за счёт потолка шатром и больших окон. Инсталляция продолжается чредой архитектурных макетов, графиков, чертежей и рисунков. Посредине зала торчат геометрические конструкции, у самой дальней стены - сервированный стол с фаянсовым гарнитуром неправильной формы - "мексиканская посуда" с авторскими рисунками, рассказывающими о нравах, царящих в городе рабов.
Базис интереснее надстройки. Подвал интереснее второй части про повседневность - теневые и подсознательные стороны городской жизни, расцветающие в метро и на вокзалах, которой вдоволь наедаешься, пока идёшь к "Винзаводу" (грязь здесь как гумус, порождает мутации и мутантов, поедающих беляши) придуманы и выполнены ярче. Затейливее.
Хотя предупреждение на входе о том, что выставка не рекомендуется к посещению лицам младше 18-ти и впечатлительным натурам кажется некоторым преувеличением. Слишком уж всё здесь понятно, рассортировано и каталогизировано.
Понятно, про что "Город рабов", где главное место занимает университет, по бокам которого стоят макеты лупинариев для пролетариев, отдельно для мужчин (в виде фаллоса) и отдельно - для женщин (в виде змеи). Он самодостаточен и обслуживается рабами сверху и донизу. Вырабатывает энергию и даже какую-то продукцию. Неконвенциональные рабы (больные или старые), непригодные для работ, поступают на переработку. Из них делают компост и чистую энергию: самым масштабным объектом подземелья оказывается гигантская мясорубка с вываливающимися из решётки кусками человеческого мяса.
По выставке водят экскурсии - гомонящая толпа зело напоминает вновь прибывших работ, которым объяснять как теперь они будут жить.
Я же вспоминаю "Жизнь мух" Ильи Кабакова, развёрнутую когда-то в этих же самых помещениях. Придумка главного концептуалиста Советского Союза накладывается на инвайромент Мастерской ван Лисхаут и делает его не то, чтобы вторничным, но каким-то беззубым: тела рабов кажутся жёванными-пережёванными, как если из них выкачали всю лишнюю, нет, не воду, а информацию.
Зал Белого
Зал Красного
На втором этаже ("Зал Красного") инсталляция места и света больше - за счёт потолка шатром и больших окон. Инсталляция продолжается чредой архитектурных макетов, графиков, чертежей и рисунков. Посредине зала торчат геометрические конструкции, у самой дальней стены - сервированный стол с фаянсовым гарнитуром неправильной формы - "мексиканская посуда" с авторскими рисунками, рассказывающими о нравах, царящих в городе рабов.
Базис интереснее надстройки. Подвал интереснее второй части про повседневность - теневые и подсознательные стороны городской жизни, расцветающие в метро и на вокзалах, которой вдоволь наедаешься, пока идёшь к "Винзаводу" (грязь здесь как гумус, порождает мутации и мутантов, поедающих беляши) придуманы и выполнены ярче. Затейливее.
Хотя предупреждение на входе о том, что выставка не рекомендуется к посещению лицам младше 18-ти и впечатлительным натурам кажется некоторым преувеличением. Слишком уж всё здесь понятно, рассортировано и каталогизировано.
Понятно, про что "Город рабов", где главное место занимает университет, по бокам которого стоят макеты лупинариев для пролетариев, отдельно для мужчин (в виде фаллоса) и отдельно - для женщин (в виде змеи). Он самодостаточен и обслуживается рабами сверху и донизу. Вырабатывает энергию и даже какую-то продукцию. Неконвенциональные рабы (больные или старые), непригодные для работ, поступают на переработку. Из них делают компост и чистую энергию: самым масштабным объектом подземелья оказывается гигантская мясорубка с вываливающимися из решётки кусками человеческого мяса.
По выставке водят экскурсии - гомонящая толпа зело напоминает вновь прибывших работ, которым объяснять как теперь они будут жить.
Я же вспоминаю "Жизнь мух" Ильи Кабакова, развёрнутую когда-то в этих же самых помещениях. Придумка главного концептуалиста Советского Союза накладывается на инвайромент Мастерской ван Лисхаут и делает его не то, чтобы вторничным, но каким-то беззубым: тела рабов кажутся жёванными-пережёванными, как если из них выкачали всю лишнюю, нет, не воду, а информацию.
Зал Белого
Зал Красного