ИерусОЛИМПцы, тель-аVIPцы и периферийные сервы...
Несколько дней назад, по заманухе члена горсовета от национал-сионисткого лагеря, г-н тов. З. Хартмана, доблестного победителя жмуро-нациков, до наших провинциальных пинатов прибыл сам проф. д-р Арье Эльдад, депутат Кнессета и пламенный национал-сионист.
Я бы и не знал, что на арене районной шавармо-пивной забегаловки им. Минимаркета Беньямина, состоится сабантуй искромётного сионизма-утопизма, при непосредственном участии многоуважаемого гостя-небожителя, если бы не приглашение, полученное за час до начала представления. Быстро взвесив за и против, так же вспомнив, что самое интересное, обычно, начинается с пивных - собрался и пошёл.
Первое, что мне бросилось в глаза, по приходу на место, это организованная группа старшеклассников, нагнанная, вне сомнения, для массовки, в количестве до 20-ти голов. Вторым - низложенный камрад Шапошник, по праву руку от херр Хартмана. Кроме, указанных выше, присутствующих, имели место быть некие активисты-индивидуумы тусклой одухотворённости лиц, в количестве ещё 15-20 единиц. Третьим сверкнуло оксидное выражение лица Эльдада, обозревающего присутствующую публику, перед которой ему придётся испражняться.
Первым речь задвинул сам организатор Хартман. Да такую речь задвинул.., хорошо, что я ранее к пиву не приложился, а то бы точно зажурчал! Говорил, про годы и невзгоды 9-го Ава, про то, как проникают супостаты и городской голова, окаянный, сему потокая, способствует за сикли, чеканки Нацбанка и далее, мол, спаси, сохрани, помоги и помилуй, гексаграммы ради, челом бьём всем кагалОм, отец наш родной, проф. Эльдад, замолви слово своё пред престолом!
Следом был представлен тов. Шапошник, как яростный борец с мэром и либерально-толерантным кварталом, не пощадивший кресла своего в бою яростном. Шапошник был краток, путан и косноязычен. Ему, в отличие от Хартмана, так и не удалось произнести словосочетание "арабский квартал", поскольку произносить одновременно и данное словосочетание, и лихорадочно подыскивать наилучший, с политкорректной точки зрения, синоним, его биологическому системному блоку так и не удалось. Но нацратилитский Зэев не бросил товарища в бидэ и произнёс, за него, сие сам, гордо, отчётливо и твёрдо.
Далее всё внимание стянулось на самом национал-сионистском небожителе. Пропорционально высчитав уровень спича, Эльдад выступил идеологически выдержанно, а так же уровнем, как для старшего школьного возраста, у которых "вся жизнь впереди" и для которых "все пути открыты молодым". Расказал про важность 9-го Ава, про то, что мы живём на этой земле не благодаря Бальфуру и Сан-Ремо (не думаю, что набралось и 3% присутствующих, знавших о чём он ваще), а благодаря ТАНАХу. Поведал о том, что он ожоговый Айболит из Адасы Эйн-Карем, зав. отделением, что спасал людей, пострадавших в терактах второй интифады, даже террористов, которым не повезло, на пути в шахиды к гуриям, лечил.
Открыл народу страшную тайну, что нам с арабами не по пути и что скоро падёт иорданскй монарх и Хашемитское королевство, с его подавляющим "палестинским" населением, автоматически превратится в "палестинское" государство и термин "две страны для двух народов" поимеет смысл без борьбы за Иудею и Самарию, что мэстные арабы должны будут получить взад иорданско-палестинское гражданства, которого Хусейн-папа их, с радостью, лишил. Далее запахло маразмом на идеологической почве о том, что арабы могут быть иордано-палестинского гражданства, но жители Израиля, чем решается вопрос их голосования и демографического доминирования... (странный вывод). В итоге заявил, что его уход из активной медицинской жизни был ни что иное, как занятие терапией всей страны!!!
Только тут небожитель вспомнил, что его позвали не на вводный урок для старшеклассников, а совсем не за этим. И тут тема кардинально сменилась, равно, как и подход. В речи Эльдада засверкали хартмановские аккорды, правда вне гармонии с происходящим в наших провинциальных пенатах, паскоку вне всякой конкретики, дабы имён не казать, то бишь, не подставляться. Основой его речи стало словосочетание "борьба со взяточничеством"!!! Насколько оно опасно для власть имущих, принимающих те или иные судьбоносные решения, будь-то отделение от Газы (расследование Шарон-греческий остров), дело Ольмерта (захват земель не предусмотренных под строительство, но, посредством изменения их назначения, под оное выделенных), выборы Барака главою Аводы, за счёт купленных арабских голосов и т.д. Тоись, низзя быть принимающим решения тому, кто на том или ином крючке. Жирно намекнул, но ни о чём не обмолвился. Посему, его идеологическое благородие, проф. Арье Эльдад, с другими, такими же, благородиями, замутили "Шдулу негед шхитут" (антикоррупционную фракцию в Кнессете), виртуальность которой не подергается сомнению, так же, те же и ещё некоторые, такие же благородия, замутили "Шдулу лемаан Эрэц Исраэль" (фракцию за Землю Израиля), не менее виртуальную и бесполезную, как и предыдущая фракция.
После пламенного спича, конферансье Хартман объявил набор вопросов к небожителю, после чего тот обещал на всё и за всё ответить. Понеслись вопросы - один мутнее другого, даже описывать не хочется. Единственный невнятный вопрос, который хотелось бы отобразить, касался инвалидов ЦАХАЛа, смысл вопроса значения не имел, но Хартман сей вопрос взял на себя, сказал вопрошающему, что тот не один тут инвалид ЦАХАЛа и поглядил себя по животу, хотя должен был - по голове!
И тут ворвался поручик Трахтвур, вырвал у Хартмана первую скрипку и стал напрямую, со всей прямотой, с галёрки, выкрикивать внятные вопросы. Смысл первого вопроса сводился к тому, будет ли увеличен эахуз ахасима" (электоральный барьер) для мелких партий, потрошащих бюджет, дабы вывести оные из списков потенциальных благородий?
Я не знаю, уловил ли поручик Трахтвур истинное восприятие Эльдадом данного вопроса, но наступила несколькомилисекундная немая сцена, на переднем крупном плане которой изобразилось бесконечно многострадальное лицо проф. Эльдада, со всеми оттенками вселенской боли и скорби всего еврейского народа, за всю его непростую историю!!! Его, на мокром месте, глаза, буквально вопили, что, мол, я тут о высокой материи идеологического национал-сионистского полёта, а вы мне, молодой человек, тут крылья, приземлённостию своею, под корень режете. За эти мгновения безбрежной неловкости, поручик успел уточнить, что таким образом, могли быть выведены из игры арабские партийные образования. Эльдаду стало чуть легче, но не намного.
Эльдадов ответ был ответом человека, которому нечего отвечать, посему пришлось занять позицию обороняющегося скептика и поведать, что арабы считают и открыто заявляют о том, что увеличение барьера их ничуть не остановит, так как без труда, технически, не смотря на непримиримые, хамульно-клановые партрасхождения, на время выборов выпрутся единым списком, а после развалятся на подфракции, что полностью обессмысливает процентное увеличение минимального электорального барьера. Это то, что сказал его высокоблагородие, проф. Эльдад.
А вот то, что он не произнёс. То, что для него больнее всего на святом терапевтическо-политическом пути, на который он променял блестящую врачебную карьеру. Он не сказал о том, что увеличение электорального барьера неминуемо убьёт его партию и четверо пламенных национал-сионистов, в одночасье превратятся с их благородиев в бывших благородиев. И что вопрос весьма серьёзный и спорный, найдётся ли столь рьяным пассионариям, как они по стулу, пускай и на галёрках, в чужих актовых залах. Мне же, вашему покорному слуге, было наблюдать за всем этим весьма весело, занятно и небезынтересно, посему, ответ на второй вопрос поручика Трахтвора, о смене политического строя, потонул в глубинном омуте ответа на его первый пассаж.
Завершилось всё сидя за столом, Эльдад не знал, как от провинциалов уматать с их глупыми провинциальными вопросами, провинциальными проблемами, провинциальным мировоззрением, лишённым высокого полёта планов громадья и мещанским вечным боем, во имя хлеба насущного...
По итогу он попросил Хартмана вызвать такси, дабы домчало того, да поскорее, в его скромное жилище. Не вопрос о адресе пункта назначения, небожитель проф. Эльдад, бывший зав. отделением пластической хирургии, а ныне - скромный политический терапевт-парламентарий, опустив глаза ответил - улица Карлибах...
Эльдад уехал - осадок остался. Осадок от всего правого лагеря, который в пылу своей борьбы за место на карте, совершенно и напрочь забыли о тех, кто борется за место под солнцем.