Как барину в голову взбредет
Оригинал взят у sudidet в Как барину в голову взбредет
Свидетели рассказывают подробности того, как проходила реконструкция самарской набережной
Начало №1 от 10 января 2014 года
В районном суде рассматривается дело о взятке. Потерпевший - Валерий О., директор некого ООО, выигравший тендер на строительство пандусов на набережной Волги. Нити ведут в Департамент строительства и архитектуры Самары. Имена и фамилии участников изменены.
Два лагеря
Подсудимые снова занимают первую скамью. Слева - главный фигурант Роман Г., солидный мужчина в темном пиджаке, с довольно жестким лицом. Справа - второй обвиняемый Кирилл И., молодой парень в белом свитере.
Защитники устраиваются за одним столиком. Первый кажется классическим воплощением адвоката: в годах, но еще не старик, с благородной сединой, элегантно одетый. В его поведении определенно присутствуют «манеры». Голос звучит бархатисто, вкрадчиво. Это - защитник Романа. Второй адвокат с виду совершенно обыкновенный: средних лет, в меру упитанный, в незатейливом свитере. Но внешность обманчива, как мне предстоит убедиться.
С краю третьей скамьи присаживается низенький плотный мужчина в очках с широкими черными дужками. Это и есть потерпевший, которого «подвергли приходу». На вторую скамью садится новый свидетель - мужчина средних лет в куртке с меховым капюшоном. Лицо насупленное. В прошлый раз суд слушал показания Олега Родионова, свидетеля защиты. Этот же - свидетель обвинения.
Атмосфера в зале уже далеко не такая единодушная. Явственно ощущается разделение на два лагеря. На два войска, готовых всерьез сойтись в битве. Слабых противников здесь нет.
Претензии без конкретики
Заседание открывается допросом свидетеля. Мужчина в куртке встает, представляется: Петр Бровенко, 1963 г., образование высшее, главный инженер. «Потерпевший вам знаком?» - «Да, ваша честь. Это мой бывший директор». - «Роман Г. и Кирилл И. вам знакомы?» - «Да (в этом кратком ответе явная неприязнь)». - «Где вы работали с мая по конец 2012 г.?» - «В ООО (название). Прорабом». - «Чем занималась фирма?» - «Строила пандусы на набережной. Четыре штуки».
Вступает прокурор: «Что вам известно о подсудимых?» - «Они работали в департаменте строительства. Приходили к нам для проверки. Ну, конечно, удостоверения не предъявляли. Смотрели бетонные работы. Если какие замечания - вписывали в журнал. В основном по неправильному складированию материалов. Чисто по делу». - «Еще замечания были?» - «Естественно (с усмешкой). Потом. Мы должны были сдать объект в сентябре, но строили до конца года». - «То есть с нарушениями срока. Со стороны департамента были претензии?» - «Летом не было. Складирование - это ничего страшного. Претензии начались уже по истечении срока контракта. Ну, какие претензии? Общие фразы. То не так, это не так». - «А неполадки устранялись?» - «Можете поднять журнал работ. Последняя запись - где-то в октябре». - «Каким образом вам перечислялись деньги?» - «Если честно, не знаю». - «Ну, зарплату-то вы получали?» - «Один раз за один месяц». - «У Валерия спрашивали, в связи с чем задержка?» - «Он говорил, что деньги не перечисляются». - «А не пояснял, почему?» - «Был какой-то разговор, что не все приняли». - «А почему?» - «Мне тоже не понятно. Претензии без конкретики. К примеру, я сейчас вам скажу: «Потолок плохой». И не поясню, чем плохой, что исправить. Примерно так и было».
Простой ответ
Пока свидетель отдан во власть прокурора, адвокаты готовятся к своей партии, перекладывают бумаги, о чем-то шепчутся. Потерпевший Валерий слушает внешне безучастно, а Петр Бровенко сыплет техническими терминами. Я же думаю о другом: «Интересно, Валерий такой бледный - потому что волнуется, или это по контрасту с толстыми черными дужками очков?»
«Как часто приходили на объект Роман Г. и Кирилл И.?» - «Ну, раза два в неделю. Иногда каждый день. Чаще Кирилл. Он был куратором. Проверял качество работы, смотрел арматуру». - «Давал консультации?» - «Мне не надо консультаций (слегка высокомерно)». - «Со стороны Кирилла были придирки, неправомочные действия? Валерий говорил вам, что на него оказывается давление?» Бровенко в некотором замешательстве: «Сложный вопрос...»
Подключается судья: «Разобьем его на несколько легких. Вы лично видели неправомочные действия?» - «Действия - нет». - «Владимир рассказывал что-нибудь?» - «Ну, смотря о чем». Судья откидывается на спинку кресла: «Прокурор, поставьте вопрос корректно». Прокурор, молодая женщина, формулирует с некоторым усилием: «Вам было известно от кого-либо... например, от рабочих... что действия Романа Г. и Кирилла И. выходили за рамки их компетенции или были необоснованны?» Бровенко: «Даже не знаю, как ответить». Судья: «Здесь ответ простой - либо да, либо нет». Бровенко отвечает с нажимом: «Да».
«Его трудно понять»
Прокурор: «Что вам известно о фактах вымогательства денежных средств у Валерия?» - «Все известно с его слов. Говорил, что вымогают деньги, чтобы закрыть акты». - «В чем именно заключалось вымогательство?» - «Ну, конкретные суммы не назывались. Так, намеками». - «Валерий намеревался платить?» - «Честно говоря, его трудно понять».
Весьма неожиданный ответ для свидетеля обвинения. Но очень соответствующий образу «странного потерпевшего», как я окрестила про себя маленького лысого человечка в очках с черным дужками.
Валерий встает: «Ваша честь, можно задать вопрос свидетелю? Скажите, Петр, когда на втором пандусе клалась плитка, подходили ли к вам кураторы с разговором о переходе в другую фирму?» Бровенко уверенно кивает: «Да, такой разговор был. Под другую фирму, мол, сдадим. Деньги получите - не волнуйтесь. А то в народе сомнения были. Плиточники жаловались». Валерий: «Что конкретно моим рабочим не нравилось?» - «Просто говорили: «Нам деньги-то заплатят?» Мол, кураторы им дали понять: Валерий денег не получит».
Хитрый адвокат
Настает очередь адвокатов. Заговаривает первый, в сером костюме. «Петр Анатольевич, - произносит он своим бархатным голосом, - кто еще работал так же, как вы, по трудовому договору?»
Бровенко, неглупый человек, сразу напрягается и в каждом вопросе начинает видеть подвох: «Все рабочие. Заключалось бригадное соглашение». - «У бригады руководитель был?» - «Бригадир». - «Вот это я и хочу понять. Вы командовали общим процессом?» - «Да». - «С договорами не сталкивались?» - «Нет, это все директор. Валерий то есть. Я имел дело с исполнительными документами: графиками, заявками на материалы». - «Уважаемый Петр Анатольевич, хотелось бы узнать, с какими трудностями вы сталкивались в своей работе. Объективные, субъективные...»
Бровенко усмехается. Ясно, что елейный тон адвоката нисколько его не обманул. «Трудности, конечно, были. Самая главная - несогласованность действий департамента с теми, в чьем ведении набережная. Это и повлекло отсрочку выполнения работ».
Адвокат просит «подробнее». Ему спешить некуда. Процесс явно грозит быть затяжным.
«На первом пандусе не разрешен был заезд, - объясняет Бровенко. - Там большой уклон. Ни один грузовик не пройдет. Надо снизу. А там - брусчатка. По брусчатке, говорят, на набережной ездить нельзя.» - «И на всех пандусах так?» - «В принципе, да. Второй пандус строили в стесненных условиях». - «По качеству работ были претензии?»
Бровенко все больше «ощетинивается»: «Вы извините, я человек конкретный. Когда мне говорят: «У тебя плохая плитка», я хочу знать - где, в чем». - «Дефектные ведомости оформлялись?» - «Нет. Было одно письмо. С общими фразами. Такое чувство, что трудился на частном объекте - как барину в голову взбредет. Должна же быть ссылка - какая норма нарушена».
Адвокат: «Вам известно, сколько было актов?» - «Я в финансовой деятельности не участвовал. На этих актах прораб не расписывается». - «Ну, а в процессе работы претензии исправляли?» - «Конечно». - «Значит, претензии были обоснованы?» - «Ну...» Адвокат торжествует: «Я из ваших слов исхожу! Итак, на сегодняшний день вы не знаете, какие акты подписаны?» - «Нет, мне ничего не известно», - угрюмо отвечает Бровенко, явно досадуя, что его подловили на обоснованности претензий. Адвокат: «Если не секрет, сколько вы заработали?» - «Тридцать тысяч. За один месяц. Валерий обещал, что будет арбитражный суд и после все выплатят».
Тон адвоката становится совсем задушевным: «То есть вы не знаете, что Валерий получил два миллиона?» - «Что-то слышал...» По интонации Бровенко ясно: своего бывшего начальника он агнцем вовсе не считает. Но двое на скамье подсудимых раздражают его еще больше. А вместе с ними - адвокат с его театральными манерами.
«Итак, претензии предъявлялись, недостатки устранялись. Что конкретно говорил Валерий о ситуации вокруг контракта? Что вы слышали от рабочих о нездоровой атмосфере?» Последний вопрос явно содержит в себе ответ, угодный защите. Бровенко: «На моей памяти - два эпизода с выездной комиссией. Вообще Валерий сам ездил в департамент».
Адвокат демонстративно поворачивается к прокурору и судье: «Ну, и какой вывод мы можем из этого сделать?» Судья на эти эффекты реагирует прохладно: «У всех свои выводы. Свидетель, скажите, какой ваш».
Бровенко уже на взводе и отвечает, не сдерживаясь: «Мой? Валерия выживали! Другого вывода быть не может».
Продолжение следует...
Свидетели рассказывают подробности того, как проходила реконструкция самарской набережной
Начало №1 от 10 января 2014 года
В районном суде рассматривается дело о взятке. Потерпевший - Валерий О., директор некого ООО, выигравший тендер на строительство пандусов на набережной Волги. Нити ведут в Департамент строительства и архитектуры Самары. Имена и фамилии участников изменены.
Два лагеря
Подсудимые снова занимают первую скамью. Слева - главный фигурант Роман Г., солидный мужчина в темном пиджаке, с довольно жестким лицом. Справа - второй обвиняемый Кирилл И., молодой парень в белом свитере.
Защитники устраиваются за одним столиком. Первый кажется классическим воплощением адвоката: в годах, но еще не старик, с благородной сединой, элегантно одетый. В его поведении определенно присутствуют «манеры». Голос звучит бархатисто, вкрадчиво. Это - защитник Романа. Второй адвокат с виду совершенно обыкновенный: средних лет, в меру упитанный, в незатейливом свитере. Но внешность обманчива, как мне предстоит убедиться.
С краю третьей скамьи присаживается низенький плотный мужчина в очках с широкими черными дужками. Это и есть потерпевший, которого «подвергли приходу». На вторую скамью садится новый свидетель - мужчина средних лет в куртке с меховым капюшоном. Лицо насупленное. В прошлый раз суд слушал показания Олега Родионова, свидетеля защиты. Этот же - свидетель обвинения.
Атмосфера в зале уже далеко не такая единодушная. Явственно ощущается разделение на два лагеря. На два войска, готовых всерьез сойтись в битве. Слабых противников здесь нет.
Претензии без конкретики
Заседание открывается допросом свидетеля. Мужчина в куртке встает, представляется: Петр Бровенко, 1963 г., образование высшее, главный инженер. «Потерпевший вам знаком?» - «Да, ваша честь. Это мой бывший директор». - «Роман Г. и Кирилл И. вам знакомы?» - «Да (в этом кратком ответе явная неприязнь)». - «Где вы работали с мая по конец 2012 г.?» - «В ООО (название). Прорабом». - «Чем занималась фирма?» - «Строила пандусы на набережной. Четыре штуки».
Вступает прокурор: «Что вам известно о подсудимых?» - «Они работали в департаменте строительства. Приходили к нам для проверки. Ну, конечно, удостоверения не предъявляли. Смотрели бетонные работы. Если какие замечания - вписывали в журнал. В основном по неправильному складированию материалов. Чисто по делу». - «Еще замечания были?» - «Естественно (с усмешкой). Потом. Мы должны были сдать объект в сентябре, но строили до конца года». - «То есть с нарушениями срока. Со стороны департамента были претензии?» - «Летом не было. Складирование - это ничего страшного. Претензии начались уже по истечении срока контракта. Ну, какие претензии? Общие фразы. То не так, это не так». - «А неполадки устранялись?» - «Можете поднять журнал работ. Последняя запись - где-то в октябре». - «Каким образом вам перечислялись деньги?» - «Если честно, не знаю». - «Ну, зарплату-то вы получали?» - «Один раз за один месяц». - «У Валерия спрашивали, в связи с чем задержка?» - «Он говорил, что деньги не перечисляются». - «А не пояснял, почему?» - «Был какой-то разговор, что не все приняли». - «А почему?» - «Мне тоже не понятно. Претензии без конкретики. К примеру, я сейчас вам скажу: «Потолок плохой». И не поясню, чем плохой, что исправить. Примерно так и было».
Простой ответ
Пока свидетель отдан во власть прокурора, адвокаты готовятся к своей партии, перекладывают бумаги, о чем-то шепчутся. Потерпевший Валерий слушает внешне безучастно, а Петр Бровенко сыплет техническими терминами. Я же думаю о другом: «Интересно, Валерий такой бледный - потому что волнуется, или это по контрасту с толстыми черными дужками очков?»
«Как часто приходили на объект Роман Г. и Кирилл И.?» - «Ну, раза два в неделю. Иногда каждый день. Чаще Кирилл. Он был куратором. Проверял качество работы, смотрел арматуру». - «Давал консультации?» - «Мне не надо консультаций (слегка высокомерно)». - «Со стороны Кирилла были придирки, неправомочные действия? Валерий говорил вам, что на него оказывается давление?» Бровенко в некотором замешательстве: «Сложный вопрос...»
Подключается судья: «Разобьем его на несколько легких. Вы лично видели неправомочные действия?» - «Действия - нет». - «Владимир рассказывал что-нибудь?» - «Ну, смотря о чем». Судья откидывается на спинку кресла: «Прокурор, поставьте вопрос корректно». Прокурор, молодая женщина, формулирует с некоторым усилием: «Вам было известно от кого-либо... например, от рабочих... что действия Романа Г. и Кирилла И. выходили за рамки их компетенции или были необоснованны?» Бровенко: «Даже не знаю, как ответить». Судья: «Здесь ответ простой - либо да, либо нет». Бровенко отвечает с нажимом: «Да».
«Его трудно понять»
Прокурор: «Что вам известно о фактах вымогательства денежных средств у Валерия?» - «Все известно с его слов. Говорил, что вымогают деньги, чтобы закрыть акты». - «В чем именно заключалось вымогательство?» - «Ну, конкретные суммы не назывались. Так, намеками». - «Валерий намеревался платить?» - «Честно говоря, его трудно понять».
Весьма неожиданный ответ для свидетеля обвинения. Но очень соответствующий образу «странного потерпевшего», как я окрестила про себя маленького лысого человечка в очках с черным дужками.
Валерий встает: «Ваша честь, можно задать вопрос свидетелю? Скажите, Петр, когда на втором пандусе клалась плитка, подходили ли к вам кураторы с разговором о переходе в другую фирму?» Бровенко уверенно кивает: «Да, такой разговор был. Под другую фирму, мол, сдадим. Деньги получите - не волнуйтесь. А то в народе сомнения были. Плиточники жаловались». Валерий: «Что конкретно моим рабочим не нравилось?» - «Просто говорили: «Нам деньги-то заплатят?» Мол, кураторы им дали понять: Валерий денег не получит».
Хитрый адвокат
Настает очередь адвокатов. Заговаривает первый, в сером костюме. «Петр Анатольевич, - произносит он своим бархатным голосом, - кто еще работал так же, как вы, по трудовому договору?»
Бровенко, неглупый человек, сразу напрягается и в каждом вопросе начинает видеть подвох: «Все рабочие. Заключалось бригадное соглашение». - «У бригады руководитель был?» - «Бригадир». - «Вот это я и хочу понять. Вы командовали общим процессом?» - «Да». - «С договорами не сталкивались?» - «Нет, это все директор. Валерий то есть. Я имел дело с исполнительными документами: графиками, заявками на материалы». - «Уважаемый Петр Анатольевич, хотелось бы узнать, с какими трудностями вы сталкивались в своей работе. Объективные, субъективные...»
Бровенко усмехается. Ясно, что елейный тон адвоката нисколько его не обманул. «Трудности, конечно, были. Самая главная - несогласованность действий департамента с теми, в чьем ведении набережная. Это и повлекло отсрочку выполнения работ».
Адвокат просит «подробнее». Ему спешить некуда. Процесс явно грозит быть затяжным.
«На первом пандусе не разрешен был заезд, - объясняет Бровенко. - Там большой уклон. Ни один грузовик не пройдет. Надо снизу. А там - брусчатка. По брусчатке, говорят, на набережной ездить нельзя.» - «И на всех пандусах так?» - «В принципе, да. Второй пандус строили в стесненных условиях». - «По качеству работ были претензии?»
Бровенко все больше «ощетинивается»: «Вы извините, я человек конкретный. Когда мне говорят: «У тебя плохая плитка», я хочу знать - где, в чем». - «Дефектные ведомости оформлялись?» - «Нет. Было одно письмо. С общими фразами. Такое чувство, что трудился на частном объекте - как барину в голову взбредет. Должна же быть ссылка - какая норма нарушена».
Адвокат: «Вам известно, сколько было актов?» - «Я в финансовой деятельности не участвовал. На этих актах прораб не расписывается». - «Ну, а в процессе работы претензии исправляли?» - «Конечно». - «Значит, претензии были обоснованы?» - «Ну...» Адвокат торжествует: «Я из ваших слов исхожу! Итак, на сегодняшний день вы не знаете, какие акты подписаны?» - «Нет, мне ничего не известно», - угрюмо отвечает Бровенко, явно досадуя, что его подловили на обоснованности претензий. Адвокат: «Если не секрет, сколько вы заработали?» - «Тридцать тысяч. За один месяц. Валерий обещал, что будет арбитражный суд и после все выплатят».
Тон адвоката становится совсем задушевным: «То есть вы не знаете, что Валерий получил два миллиона?» - «Что-то слышал...» По интонации Бровенко ясно: своего бывшего начальника он агнцем вовсе не считает. Но двое на скамье подсудимых раздражают его еще больше. А вместе с ними - адвокат с его театральными манерами.
«Итак, претензии предъявлялись, недостатки устранялись. Что конкретно говорил Валерий о ситуации вокруг контракта? Что вы слышали от рабочих о нездоровой атмосфере?» Последний вопрос явно содержит в себе ответ, угодный защите. Бровенко: «На моей памяти - два эпизода с выездной комиссией. Вообще Валерий сам ездил в департамент».
Адвокат демонстративно поворачивается к прокурору и судье: «Ну, и какой вывод мы можем из этого сделать?» Судья на эти эффекты реагирует прохладно: «У всех свои выводы. Свидетель, скажите, какой ваш».
Бровенко уже на взводе и отвечает, не сдерживаясь: «Мой? Валерия выживали! Другого вывода быть не может».
Продолжение следует...