From Kievskaya Ryus with love
- Тут у меня сапоги-скороходы, - суетилась Яга. - Или вот, не желаешь ли, касатик, молодильных яблочек?
- А зачем? - усмехнулся Илья. - Я так мужчина хоть куда.
После сытного ужина и баньки богатырь чувствовал себя необычайно доброжелательно. Он по-хозяйски оглядывал ведьмин склад и крутил пушистые усы.
- Никак оружие? - кинулся вперед глазастый Добрыня.
- Так, что тут у нас? - Илья снял со стены тяжелый клинок. - Сто-голов-с-плеч? - спросил он у Яги.
- Ну что ты, Илюша, - отмахнулась бабка. - Этих давно поразобрали. У нас ведь любимое занятие - головы рубить. Князь говорит, самый необходимый в политическом хозяйстве инструмент. А это у меня заморский меч. Говорящий.
- Как звать? - строго спросил Илья.
- Др... - начал было меч, но спохватился.
- Дрын, - уверенно закончил богатырь. - Я буду звать тебя Дрыном.
- Глядите, мужики, - в дверях показался улыбающийся до ушей Попович с каким-то пыльным свертком подмышкой. - Скатерть-самобранка.
- А зачем она нам? - искренне изумился Добрыня Никитич. - Мы что же, сами ругаться не умеем?
- Не, ты таких слов не знаешь. Она и на иноземных языках может. А еще... - Алеша хохотнул. - Она их смешивает. Ну-ка давай. - обратился он к скатерти.
Артефакт молчал.
- На портянки порежу! - пригрозил молодой витязь.
- Fuck твою мать, - устало выдала скатерть.
Алеша просиял.
- А зачем? - усмехнулся Илья. - Я так мужчина хоть куда.
После сытного ужина и баньки богатырь чувствовал себя необычайно доброжелательно. Он по-хозяйски оглядывал ведьмин склад и крутил пушистые усы.
- Никак оружие? - кинулся вперед глазастый Добрыня.
- Так, что тут у нас? - Илья снял со стены тяжелый клинок. - Сто-голов-с-плеч? - спросил он у Яги.
- Ну что ты, Илюша, - отмахнулась бабка. - Этих давно поразобрали. У нас ведь любимое занятие - головы рубить. Князь говорит, самый необходимый в политическом хозяйстве инструмент. А это у меня заморский меч. Говорящий.
- Как звать? - строго спросил Илья.
- Др... - начал было меч, но спохватился.
- Дрын, - уверенно закончил богатырь. - Я буду звать тебя Дрыном.
- Глядите, мужики, - в дверях показался улыбающийся до ушей Попович с каким-то пыльным свертком подмышкой. - Скатерть-самобранка.
- А зачем она нам? - искренне изумился Добрыня Никитич. - Мы что же, сами ругаться не умеем?
- Не, ты таких слов не знаешь. Она и на иноземных языках может. А еще... - Алеша хохотнул. - Она их смешивает. Ну-ка давай. - обратился он к скатерти.
Артефакт молчал.
- На портянки порежу! - пригрозил молодой витязь.
- Fuck твою мать, - устало выдала скатерть.
Алеша просиял.