Гуси возвращаются с севера
В последних числах августа в окрестностях нашего лагеря приземлились две семейки белых гусей. Почти ежегодно мы видим в это время огромные стаи этих птиц, с криками летящих в юго-восточном направлении, к местам зимовок. Но впервые они решили задержаться для отдыха и кормежки на нашем маленьком островке.
Это были две родительские пары, каждую из которых сопровождали по две молодые птицы, вылупившиеся в нынешнем году. Они хорошо отличаются от взрослых сероватым оперением и черными клювами. Они немного попаслись среди скудной растительности вокруг маленького солоноватого озера, а через пару часов продолжили свой длинный путь к американским берегам.
Когда-то именно пролет белых гусей в Чукотском и Восточно-Сибирском морях весной - на север, осенью - с севера, замеченный русскими казаками и промышленниками, а позже капитаном Куком, исследователями Геденштромом и Врангелем, послужил одним из доводом в пользу существования большой земли к северу от Чукотки. Этот посыл использовал позже и знаменитый геолог и писатель В.А. Обручев, когда писал свою «Землю Санникова». Помните, когда Вицин в фильме повторяет: «А ведь птицы-то летят на север, летят...». Северную землю искали почти 200 лет, и это оказался остров, названный в честь лейтенанта российского флота Ф.П.Врангеля, который был самым настойчивым из всех, пытавшихся достичь этой земли, но так и не сумел совершить задуманное... Именно на острове Врангеля сохранилось единственное крупное гнездовье белых гусей в Азии.
Появление белых гусей стало толчком к воспоминаниям об острове Врангеля, где я прожил целых 10 лет и даже чуть больше. Несмотря на такой срок, мне не удалось провести каких-то достаточно подробных наблюдений за белыми гусями и всерьез их фотографировать. Главное гнездовье расположено почти в центре острова, в долине реки Тундровой. Специфика же моих исследований вынуждала меня все лето проводить на морском побережье, где белых гусей я видел только на пролете. На Тундровой я бывал только проездом с марта по начало мая, когда забрасывался на учеты берлог белых медведей в горы Дрем-Хед. Естественно, что гусей там еще не было.
Тем не менее, однажды мне довелось увидеть массовый прилет белых гусей. Это было в 1997 году. Мы с моим другом и постоянным напарником Игорем Олейниковым, который и сегодня продолжает работать на острове Врангеля начальником отдела охраны заповедника, два месяца делали учеты медвежьих берлог на Дрем-Хеде. В конце апреля у Игоря напополам разорвалась гусеница на «Буране». Запасной не было. Пик вскрытия берлог уже закончился, и мы решили ехать в поселок, чтобы заняться ремонтом, а заодно встретить майские праздники. Поскольку Игорев «Буран» был покалечен, то часть вещей мы оставили в балке, в долине Гномов. Так прозвали эту долину со времен начала регулярных работ по берлогам на Дрем-Хеде.
Путь через остров составлял чуть больше 90 километров и был нелегок, поскольку Игорю приходилось постоянно смещать центр тяжести и, по сути, ехать на одной гусенице. Вторую мы несколько раз за время пути скрепляли алюминиевой проволокой, прожигая раскаленным на примусе гвоздем дырки в гусеничной резине. Но добрались без особых приключений, подшаманили «Бураны» и в середине мая выехали назад, чтобы забрать остатки вещей, а заодно проверить, не вскрылись ли какие-то запоздалые берлоги.
На этот раз мы решили ехать на Дрем-Хед вдоль побережья, чтобы забросить две бочки бензина в бухту Сомнительную и на мыс Блоссом, где летом и осенью я собирался ночевать и заправляться во время лодочных маршрутов. Этот маршрут был втрое длиннее. Кроме того, мы потеряли много времени на приведение в относительный порядок всех полевых стационаров и балков на нашем пути. Дело в том, что зимой по побережью прошелся какой-то особо пакостный медведь. Куда бы мы ни приехали, в балке была выломана дверь или окно, и все помещение оказывалось забито снегом. Чтобы переночевать, приходилось капитально поработать лопатой, потом забить окно и двери, и прогреть балок печкой. Даже, если мы и не собирались ночевать, все равно задерживались для наведения порядка, потому что на лето в таком виде дом оставлять нельзя - сгниет и провалится... В доме на озере Комсомол наш мохнатый работодатель не только сломал дверь, но и устроил себе лежанку в наметенном в пристройку сугробе. Пользовался он ей весьма долго, судя по обледеневшей желтой, покрытой волосами, яме и расположенной рядом коллекции экскрементов.
Пока мы занимались снегоуборочными работами, проклиная не в меру ретивого медведя, пошла река Гусиная. Нам пришлось с великими приключениями форсировать ее на снегоходах, а когда переправа успешно завершилась, мы выехали на кочковатые предгорья Безымянных гор. Здесь было очень мало снега, как и на большей части западного побережья острова, из-за сильных местных ветров, которые сносят снег в море. И вот тут-то мы увидели прилетевших белых гусей.
Тысячи птиц покрывали предгорную тундру до горизонта, скапливаясь на свободных от снега участках. Мы медленно продвигались на снегоходах, стараясь не произвести большой паники среди гусей. Было удивительно увидеть такое количество птиц за пределами их основной гнездовой колонии.
Когда мы, забрав на Дрем-Хеде вещи, двинулись в обратный путь через центральную часть острова, все стало ясно. В районе гнездовья на реке Тундровой было слишком много снега. Для ухаживания, выбора гнездовых участков и кормления нужны бесснежные места, а их почти не было.
Некоторые гуси прилетели и сюда, но в куда меньшем количестве, чем мы видели в предгорьях Безымянных гор.
Мы задержались не более, чем на час, чтобы сделать несколько фотографий. Надо было торопиться в поселок, хотя я бы с удовольствием задержался здесь на несколько дней. Гуси были увлечены брачной прелюдией и совсем нас не боялись.
На этом снимке одна из пар, которая скоро произведет на свет потомство. Гусак всюду неотступно следует за своей подругой.
Гнездовое поведение белых гусей мне удалось немного понаблюдать раньше, в 1991 году. Иногда гуси создают маленькие колонии за пределами главного гнездовья. Это происходит в тех местах, где устраивает свое гнездо главный пернатый хищник острова Врангеля - белая сова. Совин активно охраняет участок от проникновения песцов и тем самым дает возможность гусям спокойно вывести потомство. В 1991 году такая колония образовалась в 6 км от кордона в бухте Сомнительной, где я занимался учетами численность тюленей. Снимки сделаны еще на достопамятный «Зенит» и просроченную ГДР-овскую пленку «Orwochrom», которую мне по случаю у кого-то удалось выпросить)))
Гусыня на гнезде
Я только дважды ненадолго подходил к гусям, поскольку боялся нарушить течение жизни такой маленькой колонии. Здесь загнездилось чуть больше 20 пар.
Второй раз я сходил на колонию, чтобы подсчитать птенцов и оценить успех гнездования. Гусята желтыми комочками смешно перекатывались вслед за родителями, а заметивший меня гусак угрожающе выгнул шею.
Когда гусята окрепли, все птицы дружной компанией отправились на север к Вючному перевалу. Они двигались пешком, поскольку птенцы еще не могли летать. Период линьки и становления птенцов на крыло гуси из долины Тундровой проводят на мелких озерах в Тундре Академии на севере острова. Там им тоже приходится совершать походы в северном направлении, но относительно небольшие. Гуси же из бухты Сомнительной ушли прямо в горы. Никаких озер они не могли достигнуть даже после 20-30 километров пути. Им проще было найти место для кормления и линьки на южной равнине острова, недалеко от места гнездования. Но инстинкт заставил их пуститься в долгое и бесперспективное путешествие на север. Мне до сих пор думается, выжил ли хоть один из этих гусят к моменту отлета с острова?
Продолжение следует…
Это были две родительские пары, каждую из которых сопровождали по две молодые птицы, вылупившиеся в нынешнем году. Они хорошо отличаются от взрослых сероватым оперением и черными клювами. Они немного попаслись среди скудной растительности вокруг маленького солоноватого озера, а через пару часов продолжили свой длинный путь к американским берегам.
Когда-то именно пролет белых гусей в Чукотском и Восточно-Сибирском морях весной - на север, осенью - с севера, замеченный русскими казаками и промышленниками, а позже капитаном Куком, исследователями Геденштромом и Врангелем, послужил одним из доводом в пользу существования большой земли к северу от Чукотки. Этот посыл использовал позже и знаменитый геолог и писатель В.А. Обручев, когда писал свою «Землю Санникова». Помните, когда Вицин в фильме повторяет: «А ведь птицы-то летят на север, летят...». Северную землю искали почти 200 лет, и это оказался остров, названный в честь лейтенанта российского флота Ф.П.Врангеля, который был самым настойчивым из всех, пытавшихся достичь этой земли, но так и не сумел совершить задуманное... Именно на острове Врангеля сохранилось единственное крупное гнездовье белых гусей в Азии.
Появление белых гусей стало толчком к воспоминаниям об острове Врангеля, где я прожил целых 10 лет и даже чуть больше. Несмотря на такой срок, мне не удалось провести каких-то достаточно подробных наблюдений за белыми гусями и всерьез их фотографировать. Главное гнездовье расположено почти в центре острова, в долине реки Тундровой. Специфика же моих исследований вынуждала меня все лето проводить на морском побережье, где белых гусей я видел только на пролете. На Тундровой я бывал только проездом с марта по начало мая, когда забрасывался на учеты берлог белых медведей в горы Дрем-Хед. Естественно, что гусей там еще не было.
Тем не менее, однажды мне довелось увидеть массовый прилет белых гусей. Это было в 1997 году. Мы с моим другом и постоянным напарником Игорем Олейниковым, который и сегодня продолжает работать на острове Врангеля начальником отдела охраны заповедника, два месяца делали учеты медвежьих берлог на Дрем-Хеде. В конце апреля у Игоря напополам разорвалась гусеница на «Буране». Запасной не было. Пик вскрытия берлог уже закончился, и мы решили ехать в поселок, чтобы заняться ремонтом, а заодно встретить майские праздники. Поскольку Игорев «Буран» был покалечен, то часть вещей мы оставили в балке, в долине Гномов. Так прозвали эту долину со времен начала регулярных работ по берлогам на Дрем-Хеде.
Путь через остров составлял чуть больше 90 километров и был нелегок, поскольку Игорю приходилось постоянно смещать центр тяжести и, по сути, ехать на одной гусенице. Вторую мы несколько раз за время пути скрепляли алюминиевой проволокой, прожигая раскаленным на примусе гвоздем дырки в гусеничной резине. Но добрались без особых приключений, подшаманили «Бураны» и в середине мая выехали назад, чтобы забрать остатки вещей, а заодно проверить, не вскрылись ли какие-то запоздалые берлоги.
На этот раз мы решили ехать на Дрем-Хед вдоль побережья, чтобы забросить две бочки бензина в бухту Сомнительную и на мыс Блоссом, где летом и осенью я собирался ночевать и заправляться во время лодочных маршрутов. Этот маршрут был втрое длиннее. Кроме того, мы потеряли много времени на приведение в относительный порядок всех полевых стационаров и балков на нашем пути. Дело в том, что зимой по побережью прошелся какой-то особо пакостный медведь. Куда бы мы ни приехали, в балке была выломана дверь или окно, и все помещение оказывалось забито снегом. Чтобы переночевать, приходилось капитально поработать лопатой, потом забить окно и двери, и прогреть балок печкой. Даже, если мы и не собирались ночевать, все равно задерживались для наведения порядка, потому что на лето в таком виде дом оставлять нельзя - сгниет и провалится... В доме на озере Комсомол наш мохнатый работодатель не только сломал дверь, но и устроил себе лежанку в наметенном в пристройку сугробе. Пользовался он ей весьма долго, судя по обледеневшей желтой, покрытой волосами, яме и расположенной рядом коллекции экскрементов.
Пока мы занимались снегоуборочными работами, проклиная не в меру ретивого медведя, пошла река Гусиная. Нам пришлось с великими приключениями форсировать ее на снегоходах, а когда переправа успешно завершилась, мы выехали на кочковатые предгорья Безымянных гор. Здесь было очень мало снега, как и на большей части западного побережья острова, из-за сильных местных ветров, которые сносят снег в море. И вот тут-то мы увидели прилетевших белых гусей.
Тысячи птиц покрывали предгорную тундру до горизонта, скапливаясь на свободных от снега участках. Мы медленно продвигались на снегоходах, стараясь не произвести большой паники среди гусей. Было удивительно увидеть такое количество птиц за пределами их основной гнездовой колонии.
Когда мы, забрав на Дрем-Хеде вещи, двинулись в обратный путь через центральную часть острова, все стало ясно. В районе гнездовья на реке Тундровой было слишком много снега. Для ухаживания, выбора гнездовых участков и кормления нужны бесснежные места, а их почти не было.
Некоторые гуси прилетели и сюда, но в куда меньшем количестве, чем мы видели в предгорьях Безымянных гор.
Мы задержались не более, чем на час, чтобы сделать несколько фотографий. Надо было торопиться в поселок, хотя я бы с удовольствием задержался здесь на несколько дней. Гуси были увлечены брачной прелюдией и совсем нас не боялись.
На этом снимке одна из пар, которая скоро произведет на свет потомство. Гусак всюду неотступно следует за своей подругой.
Гнездовое поведение белых гусей мне удалось немного понаблюдать раньше, в 1991 году. Иногда гуси создают маленькие колонии за пределами главного гнездовья. Это происходит в тех местах, где устраивает свое гнездо главный пернатый хищник острова Врангеля - белая сова. Совин активно охраняет участок от проникновения песцов и тем самым дает возможность гусям спокойно вывести потомство. В 1991 году такая колония образовалась в 6 км от кордона в бухте Сомнительной, где я занимался учетами численность тюленей. Снимки сделаны еще на достопамятный «Зенит» и просроченную ГДР-овскую пленку «Orwochrom», которую мне по случаю у кого-то удалось выпросить)))
Гусыня на гнезде
Я только дважды ненадолго подходил к гусям, поскольку боялся нарушить течение жизни такой маленькой колонии. Здесь загнездилось чуть больше 20 пар.
Второй раз я сходил на колонию, чтобы подсчитать птенцов и оценить успех гнездования. Гусята желтыми комочками смешно перекатывались вслед за родителями, а заметивший меня гусак угрожающе выгнул шею.
Когда гусята окрепли, все птицы дружной компанией отправились на север к Вючному перевалу. Они двигались пешком, поскольку птенцы еще не могли летать. Период линьки и становления птенцов на крыло гуси из долины Тундровой проводят на мелких озерах в Тундре Академии на севере острова. Там им тоже приходится совершать походы в северном направлении, но относительно небольшие. Гуси же из бухты Сомнительной ушли прямо в горы. Никаких озер они не могли достигнуть даже после 20-30 километров пути. Им проще было найти место для кормления и линьки на южной равнине острова, недалеко от места гнездования. Но инстинкт заставил их пуститься в долгое и бесперспективное путешествие на север. Мне до сих пор думается, выжил ли хоть один из этих гусят к моменту отлета с острова?
Продолжение следует…