Как я был оккупантом Литвы ● Учения на полигоне в Латвии
Вспоминая свою службу в Вильнюсе, Литовской ССР в момент обретения их самостийности.
Служил я в "Северном городке" Вильнюса. 107-я мотострелковая дивизия была отдельной, подчинялась непосредственно командующему Прибалтийским военным округом. У нас был свой учебный центр в Пабраде, но там стрелять запрещала Литва.
Каждые полгода, мы грузились всем дивизионом на железнодорожные платформы и эшелоном отправлялись в Латвию на полевой выход. Там стреляли и т.п. Жили в палатках. Обеспечивали себя сами. Некоторые пытались даже охотиться. Тщетно. Видимо всё зверьё местные "лесные братья" до нас съели.
Готовились серьезно. Смотры, проверка техники и т.п. Наш командир дивизиона, подполковник Ховалкин очень любил всё организовывать по высшему разряду! В лагере, что бы не мыть солдат в палатке, он решил организовать баню с настоящей парилкой. Для этого, накрыли тентом окоп для тягача, разделили его на две половины - для мыльной и парилки, сделали сидения и полки, досками настелили в бане пол, натаскали туда камней и обложили ими железную печку. В бане был даже свет. Солдаты по очереди топили её несколько часов. Наглотались дыма, покоптились так, что прокляли эту баню, вместе с банным днём и командирским...
Наконец всё было готово. Первыми парились солдаты. По отделениям. К вечеру, натаскали новой воды и париться пошли младшие офицеры, затем командир дивизиона и приглашенные гости - артиллеристы с танкового полка. Баня удалась на славу.
Помнится мы провели вечернюю проверку и пошли играть в карты. Вдруг, на время заглушив тарахтевший дырчик (агрегат дающий электричество), ночь прорезал дикий вопль. Исходил он от бани. Побросав все свои дела, мы бросились узнать, в чем дело. Оказалось, что гость - артиллерист с танкового батальона, решил залезть на полку парилки. Мужчина он был видный, далеко за центнер. Полка не выдержала и покосилась. В результате, своей задницей, гость немного охладил хорошо прокаленную печку…
Карты вообще были нормой. Каждый вечер расписывалась пулька. И просто так и на интерес. На что я не любил это дело и то втягивали. Много денег не проигрывали и не выигрывали (по крайней мере я так помню) но бывало половину зарплаты "дарили" кому-то. Я как-то не отличился ни в одну сторону, умел, но играл редко. Предпочитал книжку почитать в вечернее время.
Каждое утро начиналось с трубы и зарядки в 6 утра. Офицеры вставали раньше, что бы проверить службу дневальных и поторопить солдат. Строились офицеры в 5.40 перед палатками, ответственный проверял и докладывал наличие. Считалось, что во сколько бы ты ни лег, сколько бы ни выпил накануне, зарядка в 6 утра всегда на пользу.
Затем поднимались сержанты, а потом уже и звучал горн. Бегали много. Примерно по 3 - 5 км каждое утро. Расстояние зависело от погоды. В дождь пробегами меньше. Потом умывание, завтрак и занятия. Солдаты любили ливень. В ливень было только построение вместо зарядки.
Не помню что бы к нам приезжало начальство. Мы были дивизионом мотострелкового полка (в/ч 73890). Стояли отдельным лагерем, дурдома было меньше, а занятий больше. Поэтому мы часто стреляли быстрее и точнее подразделений с артиллерийских полков, что очень задевало самолюбие "элитных артиллеристов 379-го самоходного артполка. Артиллерийское начальство любило приводить нас в пример... как сраную пехоту, что легко уделывают хваленые черные петлицы (у пехоты петлицы и фуражки были красные). Начальством от 107 мотострелковой дивизии был полковник Аслан Алиевич Масхадов (будущий президент Чечни). Он когда-то командовал артполком и поэтому всегда относился к ним с повышенной требовательностью. В 1990 году этот полк под его руководством был признан лучшим в Прибалтийском военном округе по боевой и политической подготовке.
Когда Масхадов приезжал на занятия, все время молчал. Выбирал для наблюдения высокую точку откуда все видно и молча наблюдал за занятиями, скрестив руки за спиной. На груди у него всегда был большой 16 кратный морской бинокль с артиллерийскими насечками (на заказ наносил).
Занимались не жалея топлива. Дивизион был классический для общевойскового полка, вооруженный 122 мм гаубицами Д-30.
Тягачи Зилы, моим "домом" была машина управления 1В110 (Береза). Наверное и сейчас гирокомпас поставлю ))) а вот посчитать дирекционный угол наверное не смогу, формулы нужны. Метеобюллетень помнится решали на время. У каждой батареи была своя переносная метеостанция (хоть положено было одну на дивизион). И ветер и скорость определяли и давление и влажность, все что нужно для точной стрельбы. "Полная подготовка" была основой - это значит с первого выстрела нужно поразить цель, без пристрелки. А для этого нужно было рассчитать кучу разных поправок на каждое орудие.
В конце полевого выхода всегда проходили учения с боевой стрельбой и конкурс на лучшую стрельбу батареей и дивизионов. Наш дивизион почти всегда был в призерах. Хоть бороться с самоходчиками было сложно, но мы им конкуренцию все равно составляли.
Относились к занятиям всерьез. Сейчас вспоминаю как мы летали по проселочным дорогам с неопытными водителями, ужасаюсь от своей беспечности того времени. Бывало и в повороты не вписывались и в деревья врезались - надо было успеть, обогнать, уложиться в норматив. Нормативы по стрельбе иногда перекрывали в два раза на оценку отлично. Хотя они были достаточно сложны.
Построение дивизиона перед началом занятий.
В субботу занимались, а по воскресениям были выходные. Помнится, когда пошла вторая неделя полевого выхода, солдаты узбекской национальности, выразили неподъемное желание посмотреть на Балтийское море. Наш лагерь находился от него на расстоянии шести-восьми километров. Узбеки клялись, что никогда моря не видели и с детства мечтают на него посмотреть. Командир дивизиона внял мольбам подчиненных и поручил замполиту, в воскресение, организованно показать людям море.
Машину не дал (в выходные выход машин он строго запрещал). Я был назначен проводником, так как от моей батареи было наибольшее число экскурсантов. К узбекам, сразу присоединились другие желающие. Некоторые, предусмотрительно надели плавки и захватили полотенца. Перед нашим выходом, на инструктаже, командир дивизиона посмотрел на карту и удовлетворенно сказал: "Ну... пляжных девочек не обещаю, но, прогуляете неплохо...".
Он оказался прав. Мы долго шли по лесным дорогам. Стояла невыносимая, жара. Пыль разъедала глаза и не давала дышать. Я проклял всё и море в частности. После двух часов пути, наконец-то стали проявляться признаки моря. Сначала мы почувствовали дуновения свежего морского воздуха. Деревьев становилось всё меньше и меньше. Вскоре под ногами зашуршал песок, а в небе закружились и закричали чайки. Наконец, показалась большая песочная гряда и послышался гул. Монотонный гул морской стихии. Море явно скрывалось за грядой. Лица узбеков прояснились. Не смотря на усталость перехода, они бегом взобрались на песчаную возвышенность… и… перед нами раскинулась… бескрайняя водная гладь...
Даже я, видевший море неоднократно и мочивший в нём все свои члены, был раздавлен морским величием и мощью. Передать эти ощущения невозможно, их можно только пережить. Огромные, набегающие и с грохотом разбивающиеся о берег волны… свежесть и ощущение приятной влаги на лице… чайки… дымчатый, слегка выпуклый горизонт… солнце, пробивающееся через облака и изменяющее цвет воды с тёмно-синего на янтарный…
Узбеки замерли и перестали болтать, отдельные, даже сняли головные уборы. Некоторое время, в прострации, все стояли молча…
Первым пришел в себя замполит. Он громко подал команду строиться. Добившись выполнения команды, приказал солдатам запомнить море во всём его великолепии. Запоминали минуты две. Затем замполит развернул строй к лесу и отправил домой. В лагерь. Что бы к обеду не опоздать...
Это уже дембеля с моей батареи после приказа )))) в центре мой водитель (машины СОБа) рядовой Коньков.
Так что, весело было местами...
Все мемуары можно прочитать здесь