Фашистская техника в боях против фашистов. Часть 2
Продолжение. Часть1. Как СССР било фашистов их же оружием.
Во время Второй мировой войны пик применения трофейной техники пришелся на 1942-1943 годы. Для облегчения её эксплуатации в войсках в это время были изданы: «Памятка по использованию трофейных немецких боевых и транспортных машин», «Руководство службы по использованию трофейного танка Т-III» и «Руководство службы по использованию трофейного танка „Прага“».
В зависимости от количества исправной матчасти, данная техника сводилась в отдельные роты или батальоны трофейных танков, создаваемых в инициативном порядке, а также включалась в состав штатных танковых подразделений Красной Армии.
Захваченные танки эксплуатировались до тех пор, пока хватало горючего, боеприпасов и запасных частей. Довольно активно и успешно весной 1942 года использовала трофейную матчасть 121-я танковая бригада полковника Н. Н. Радкевича (с 18 февраля по 15 марта в составе 57-й армии Юго-Западного, а с 15 марта 1942 года - в 9-й армии Южного фронта). Сформированная 25 августа 1941 года, к этому времени она имела богатый боевой опыт, полученный осенью 1941 года на Брянском фронте.
Колонна трофейных боевых машин (впереди танк Pz. III, за ним три StuG III) на Западном фронте, март 1942 года. На бортах самоходок видны надписи «Отомстим за Украину!», «Мститель», «Бей Геббельса!»
В ходе наступательных боев в составе 57-й армии в районе Барвенково, 121-я танковая бригада за период с 20 февраля по 5 марта 1942 года захватила «в исправности 3 105-мм пушки, 1100 снарядов, 1 средний танк с радиостанцией, 8 ПТО, 11 пулемётов, 1 самолёт (по документам „Местершмитт-109“), 3 радиопередатчика, 1 приёмо-передатчик, 20 000 патронов к автоматам, 3500 кг бензина 2 сорта».
Приведенный в порядок по инициативе лейтенанта С. Быкова ремонтниками бригады Южного фронта трофейный немецкий танк Pz. III, участвовап в одном из боев 20-23 февраля 1942 года в районе сильно укрепленного опорного пункта противника в Александровке. Шедший на трофейной машине перед танками бригады экипаж Быкова, был принят немцами за свой и пропущен вглубь своих позиций. Воспользовавшись ним, наши танкисты атаковали противника с тыла и обеспечили взятие одной из деревень с минимальными потерями (всего за эти четыре дня 121-я бригада освободила пять населенных пунктов).
О том как захватывали трофейную матчасть можно узнать из боевого донесения штаба 121-й бригады: «6 марта 1942 года, 7.30. Тяжёлый танк противника (в другом документе указано, что это Т-4., буксируемый двумя тягачами под конвоем одной бронемашины из Голубовка подошел к Громовая Балка. Боевое охранение и имеющаяся впереди пехота пропустила их без единого выстрела и не предупредила наши танки. Атакой танков майора Бирюкова тяжелый танк противника с исправным вооружением, боеприпасами и работающей радиостанцией захвачен и отбуксирован в тыл. Противник, находившийся в танке, под покровом ночной темноты, разбежался и скрылся. Захвачено оружие и документы».
В сведениях о боевой деятельности 121-й бригады за период с 18 февраля по 18 апреля 1942 года указано, что захвачено пять немецких танков (два 1-м батальоном и три 2-м), из них минимум два Pz. IV. За этот же период было проведено три ремонта Pz. III (текущий и два средних) и столько же Pz. IV, а также восстановлено и включено в состав бригады 17 трофейных машин: шесть грузовых, четыре специальных, четыре легковых и три полугусеничных (в документах именуются «колёсно-гусеничными»).
Любопытно, что по воспоминаниям заместителя командира 2-го батальона 121-й танковой бригады Н. Матвиенко, чтобы отличить трофейные танки от немецких, «все пять отремонтированных машин были выкрашены в темно-серый цвет, так что они выглядели как новенькие, а также установили сигнал флажками „Я свой“». Известно, что в период с 23 февраля по 13 марта 1942 года четыре трофейных немецких танка участвовали в «7 атаках против пехоты и танков противника». Примером успешного применения трофейной матчасти танкистами 121-й бригады может служить бой 22 марта 1942 года за Яковлевку и Ново-Яковлевку, которые дважды переходили из рук в руки.
Трофейная самоходка StuG III с надписью «Мститель». Западный фронт, март 1942 года.
В 12.30 три немецких танка и до двух взводов пехоты внезапно атаковали эти населенные пункты, и выбили оттуда занимавшие их подразделения 216-й стрелковой дивизии. Но атакой двух трофейных машин (Pz. III и Pz. IV) при поддержке 665-го стрелкового полка противника вновь отбросили, причем действия велись уже в темноте. При этом отмечалось: «Трофейные танки были применены внезапно для противника и в первый день даже не обстреливались. Эта внезапность помогла сравнительно легко восстановить положение 22.3.42 г. в Ново-Яковлевка».
На следующий день в 11.00 немцы вновь предприняли атаку этих населенных пунктов. Из-за того, что 260-й стрелковой дивизией «не было организованного непосредственного охранения и наш танк Т-4, находящийся в Ново-Яковлевке, не был своевременно предупрежден о противнике, 3 танка внезапно вошли с юго-восточной окраины деревни, наш танк вступил с ними в бой и был подбит (сгорел)». 30 марта 1942 года в своем докладе командующему оперативной группой генерал-майору Гречко комбриг Радкевич сообщал: «121-я танковая бригада за период полутора месячных боев на подступах к Краматорская имеет неплохие успехи. На боевом счету имеется уничтоженных, подбитых и захваченных танков противника свыше 50.
4 танка противника восстановлены и освоены экипажами, которые успешно выполняли боевые задачи в борьбе с германскими захватчиками. Наши потери сравнительно невелики. За период боевых действий мы имели 5 танков Т-34 безвозвратных потерь. 2 танка KB эвакуированы и отправлены в заводской ремонт. Остальные своими силами восстановлены. За каждый потерянный безвозвратно танк мы будем восстанавливать и вводить в строй по 2-3 трофейных танка, уничтожать фашистов их собственными танками. Первые опыты применения трофейных боевых машин в районе Явленская дали неплохие результаты. Освоение трофейных танков в боевых условиях требует длительного времени. Для этого нужно иметь в бригаде резервные экипажи, которые заранее будут знакомиться и готовить себя воевать на трофейных танках.
29.3.42 г. в бою под Ново-Яковлевка нами захвачен полностью исправный танк Т-3, но из-за отсутствия резерва в бригаде экипажа для него нет. Прошу Вашего ходатайства перед Военным Советом Южного фронта о разрешении бригаде иметь 15-20 резервных экипажей для средних танков сверх штата, зачисляя их на все виды довольствия. Это даёт возможность быстро пополнять боевые ряды трофейными танками». Реакция командования на это предложение неизвестна, но вряд ли она была положительной - весной 1942 года выделить 20 экипажей вряд ли представлялось возможным.
В заключении доклада о ходе боёв в феврале-апреле 1942 года штаб бригады сообщал: «Бригада за этот период применяла против фашистов трофейные танки Т-3 и Т-4, умелое применение их может дать много эффекта. Перед этим необходимо тщательно разведывать, где ходят танки противника, какая их окраска, их скорость движения, боевой порядок и т. д. после тщательной разведки их можно пускать как немецкие в расположение противника. Применение их требует очень хорошего взаимодействия с артиллерией. Когда танки идут обратно, в расположение своих войск, они должны сигналом обозначить себя, что это свои (флажком, ракетой). Артиллеристы должны знать, где будет действовать и где выходить эти танки, а из танка должен быть подан периодически главный сигнал. Если трофейные танки действуют в боевых порядках отечественных, то им нельзя отрываться от боевого порядка танков, иначе наши танки посчитают их за действительного противника и расстреляют».
К 1 мая 1942 года в составе 121-й танковой бригады имелось 34 боевых машины, в том числе три трофейных (два Pz. III и Pz. IV). К 17 мая, во время боев на харьковском направлении, она насчитывала 29 танков: 20 Т-60, шесть Т-34, один KB и два Pz. III. Ввиду отсутствия документов 121-й бригады установить, до какого момента она использовала трофейные танки не удалось. Вероятнее всего они были потеряны в мае 1942 года во время боев в районе Славянск-Студенок.
Осмотр отремонтированного танка Pz. III инженер-майором Гудковым. Западный фронт, 1942 год.
Весной 1942 года трофейная техника имелась и в других частях Юго-Западного и Южного фронтов: наступая на Харьков, советские войска захватывали вражескую технику и сразу же включали ее в свой состав. Так, на 14 мая 1942 года в 52-й танковой бригаде числилось пять КВ-1, два Т-34, 13 Т-60, три М-3 «Стюарт», один Mk. HI «Валентайн» и один Pz. IV, а 5-й гвардейской танковой бригаде было три самоходки StuG III. Однако после немецких контрударов вышеперечисленные танковые соединения оказались в окружении, из которого к своим 28 мая 1942 года вышел только неполный батальон 5-й гвардейской танковой бригады.
Трофейный танк Pz. III под командованием Митрофанова отправляется на боевую операцию. Западный фронт, 1942 года.
Ремонт трофейной самоходки StuG III в прифронтовой полосе. Южный фронт, 1942 год.
Уточнение боевой задачи экипажем трофейной самоходки StuG III. 107-й отдельный танковый батальон, Волховский фронт, апрель 1942 года.
Трофейные танки Pz. IV и Pz.38(t) из состава 79-го отдельного учебного танкового батальона. Крымский фронт, апрель 1942 года. Машины были захвачены у 22-й танковой дивизии вермахта (АСКМ).
Трофейный танк Pz. III из состава 107-го отдельного танкового батальона. Волховский фронт, апрель 1942 года.
Ремонт StuG III в 3-й танковой бригаде полковника Новикова, весна 1942 года (ЦМВС).
Осмотр трофейного Pz. IV, захваченного у 22-й танковой дивизии вермахта. Крымский фронт, 79-й отдельный учебный танковый батальон, апрель 1942 года.
Мастерские одного из ремонтно-восстановительных батальонов Западного фронта. Сентябрь 1942 года. Советские ремонтники осматривают трофейный танк Pz. IV Ausf.F2, на заднем плане Т-34 и Т-60.
Экипаж трофейной самоходки Panzerjager I уточняет боевую задачу. Предположительно 31-я армия Западного фронта, август 1942 года. Машина оборудована фарой советского производства (РГАКФД)
В марте 1942 года трофейные танки появились и в составе Волховского фронта. В частности, ими была вооружена третья рота 107 отдельного танкового батальона 8-й армии. О том, как немецкие танки поступили на службу в Красную Армию, рассказал в своем дневнике П. Лукницкий (в 1941-1944 годах он был специальным корреспондентом ТАСС на Ленинградском и Волховском фронтах): «В начале апреля 1942 года 1-й отдельной горнострелковой бригаде, 80-й стрелковой дивизии и соседним частям предстояло наступать на Веняголово. Для прорыва линии вражеской обороны и поддержки пехоты нужны были танки. А после февральских боев у По-гостья танков на здешнем участке фронта не хватало.
124-я и 122-я танковые бригады недосчитывались многих машин, да и не могли они даже при полном составе обеспечить части двух наступавших армий. 107-й отдельный танковый батальон был совсем без машин. В конце марта танкисты этого батальона томились от вынужденного безделья в Оломне. рядом со штабом армии, и чувствовали себя отвратительно. Но откуда было ждать новых машин? Во второй половине марта ладожский лед под весенним солнцем уже таял и разрушался, ледовая трасса вот-вот могла закрыться, переправить танки из Ленинграда, как это было сделано зимою, теперь уже оказывалось невозможным. Новые танки с заводов дальнего тыла, надо полагать, были нужнее и других местах.
Танкисты батальона и командир его майор Б. А. Шалимов решили добыть себе танки сами - искать подбитые немецкие машины в лесах за Погостьем, восстановить какие возможно, использовать их. Заместитель командующего Ленинградским фронтом генерал-майор Болотников идею танкистов одобрил. …Пять человек - старший сержант Н. И. Барышев воентехник 2-го ранга, помотехроты И. С. Погорелов и механики-водители Скачков и Беляев, а с ними сандружинница комсомолка Валя Николаева, изучившая специальность башенного стрелка, - были посланы на поиски подбитых танков.
В первый день группа, двигаясь к передовой, ничего в лесу не нашла. Заночевали под ёлкой, в снегу. На второй день юго-западнее Погостья группа приблизилась к передовой. Шли по лесу, под орудийным и миномётным обстрелом, да не обращали на него внимания: к этому все привычны! И вот, кажется, удача! Спасибо пехоте - не соврана: впереди, между деревьями, два средних немецких танка. Поспешили к ним…
Но что это были за танки! Один совершенно разбит прямым попаданием снаряда какого-то тяжелого оружия, искрошенный мотор валялся метрах в пятнадцати от бортовых фрикционов, коробка передач торчала из снега в другой стороне, броня рваными лоскутьями охватывала чудом уцелевшую могучую сосну, надломленную, но только чуть покосившуюся. Мелкие детали были рассеяны в радиусе не менее пятидесяти метров. Среди обломков металла в окрашенном заледенелой кровью снегу лежали трупы гитлеровских танкистов. Делать тут было нечего, - разве что приметить, какие детали могут пригодиться при ремонте других, пока ещё не найденных танков.
Второй танк стоял неподалеку от остатков первого. Но и он не годился для восстановления: сбитая снарядом нашей противотанковой пушки половина башни лежала на земле. Однако повозиться с ним, хотя бы для практики, стоило - его, вероятно, можно было завести, никаких повреждений в моторе не обнаружилось. Никто из пяти разведчиков устройства немецких танков не знал, и потому, по-прежнему не обращая внимания на сильный артиллерийский и минометный огонь, все занялись изучением незнакомой системы. С полудня и до поздней ночи Барышев, Погорелов и остальные провозились у этих двух танков.
Разбирая побитые осколками узлы, сравнивая их с уцелевшими на втором танке, друзья узнали в этот день много полезного. Особенно довольна была Валя: помтех Погорелов давно обещал научить её и вождению танка и мотору. Не век же ей быть санитаркою в 107-м отдельном танковом батальоне, хотя все знают, что и в этом деле она не сплоховала, медаль „За отвагу“ дана ей еще в Невской Дубровке! На рассвете третьего дня решили продолжить поиски. Барышев взглянул на компас - и, опять шагая впереди, повел всех строго на юго-запад, по направлению, указанному два часа назад встречным артиллеристом-корректировщиком. Треск ружейно-пулеметной перестрелки, доносившейся теперь с полной отчетливостью, с той четкостью, какая бывает только в лесу на морозном воздухе, подтвердил Барышеву, что направление - правильно. Но лес был по-прежнему пуст, если не считать разбросанные повсюду трупы гитлеровцев и обычные следы прошедшего здесь несколько дней назад боя.
…Вся группа остановилась, вглядываясь в чащу залитого солнечными лучами снежного леса. Между могучими соснами повыше елового мелколесья совсем недалеко от угадываемой за ним опушки, где, несомненно, проходили передовые траншеи немцев, едва виднелась зеленовато-серая башня танка.
Посовещавшись, все пятеро двинулись просекой, но не прошли и ста шагов, как был остановлены выдвинувшимся из-за ствола сосны часовым. Обменявшись пропуском, отзывом, выслушали: „Дальше, товарищ воентехник, идти нельзя, до немчиков тут двести метров! А танк, действительно, танкишко немецкий, на нашем крайчике с неделю уже стоит… Мы его тут гранатиками приручили!..“ Не успели Барышев и Погорелов закончить разговор с часовым, как всем сразу пришлось залечь, - очевидно услышав разговор, немцы веером развернули по просеке пулеметную очередь. И, только вглядевшись в просвет за лесом.
Барышев увидел снежные бугорки землянок и мелкий окоп, утонувший в длинном сугробе бруствера. Наши бойцы на пулеметный огонь врага не ответили. Жестом руки Погорелов приказал своей группе ползти к танку. Этот добротный немецкий танк перевалился было через нашу оборонительную линию, успел войти в лес, но тут же у опушки закончил свой боевой путь. Заметив подползающих к танку людей, немцы зачастили из пулемета так, что, зарывшись в снегу, наши вынуждены были лежать. Затем, выбирая секунды между очередями, прислушиваясь к энергичной, затеявшейся с двух сторон ружейно-автоматной перестрелке, наши, все пятеро, поползли от сугроба к сугробу и от сосны к сосне, подобрались к танку вплотную и залегли за ним. Правым бортом он был обращен в нашу сторону, и боковой люк у него был открыт.
Улучив мгновенье, Погорелов и Барышев первыми вскочили на гусеницу. Пролезли в люк. Немцы сразу же осыпали танк пулемётным огнём. Почти одновременно впереди танка одна за другой грохнули три мины. Погорелов показался в люке, махнул рукой. Валя Николаева и Беляев до следующего минометного залпа успели забраться в танк, а старшина Скачков залег между гусеницами, под машиной. Внутри танка оказался хаос, учиненный разорвавшимися там гранатами - рычаги управления были выломаны, вся система управления нарушена. От немецкого экипажа, перебитого и выброшенного из танка (трупы валялись тут же, поблизости от машины), остались только льдистые пятна крови…
Убедившись, что пятеро подобравшихся к танку людей неуязвимы, немцы прекратили минометный и пулеметный огонь. Барышев взглянул на часы - стрелки показывали ровно полдень. Теперь можно было приступать к делу. Старшина Скачков тоже забрался в танк и выложил из своего заплечного мешка собранные накануне в разбитой, такой же по типу машине инструменты. Пересмотрели все, перебрали рваные тяги, убедились, что в системе охлаждения антифриз, а не вода и потому радиатор цел. Валя помогла выгрузить из танка все, что было признано ненужным. И тогда начался ремонт.
Он длился много часов подряд. Вместо тяг приспособили толстую проволоку, обрывки троса, - вчерашнее изучение разбитого танка помогло всем. Повреждённую осколками систему питания удалось залатать кусочками меди от распрямленных гильз. Просмотрели все электрооборудование, исправили порванную проводку, перепробовали все клапаны, стартер, подвинтили помпу. Пулеметов в танке не оказалось, но сейчас это и не имело значения - важно было завести танк и угнать его из зоны обстрела. Вместо ключа зажигания Барышев смастерил подходящий крючок из проволоки и жести. Накануне всего труднее было разобраться в схеме электрооборудования - осваивали по догадке, а теперь приобретенные знания пригодились.
Послали Беляева и Скачкова к пехотинцам в окоп за горючим, те бегали к артиллеристам, часа через полтора приволокли несколько канистр, - опять был пулеметный обстрел, и опять все обошлось. Залили горючее в бак. Барышев решил попробовать запустить мотор, нажал на кнопку стартера, мотор хорошо завелся, и сразу же опять занялась стрельба, пули цокали по броне. Барышев быстро осмотрел пушку - она была с электрозапалом, который не работал и без которого выстрела дать нельзя. Разбираться в электрозапале и исправлять его тут было некогда - немцы открыли огонь и из минометов. Барышев и Погорелов зарядили пушку осколочным, повернули башню в сторону немцев, навели и, схватив кусокпроволоки, присоединив один ее конец к щитку механика-водителя, другой конец примкнули напрямую к конечному контакту электрозапала пушки.
Экипаж танка Pz. III под командованием Н. Барышева на своей боевой машине. Волховский фронт, 107-й отдельный танковый батальон, 6 июля 1942 года.
Раздался выстрел. За ним дали второй выстрел. Третий. Пулеметная и минометная стрельба прекратилась. Можно было выводить машину, но вокруг оказалось минное моле. В полосах вытаявшего под мартовским солнцем снега противотанковые мины там и здесь были заметны. Но другие могли быть и не видны. Особенно следовало опасаться снежных сугробов и крупных подушек мха. Все переглянулись. Барышев глазами спросил Беляева: „Ну как?“ Беляев, сжав губы, мотнул головой утвердительно. Барышев махнул рукой: „Давай!“
Беляев развернул машину - она слушается! Тогда смело и уверенно, но очень осторожно Беляев повел танк через минное поле, пропуская одни мины между гусеницами, другие обходя впритирочку, оставляя в стороне третьи. Они не были расположены, как полагается, в шахматном порядке, а раскиданы как придётся. Это дало возможность Беляеву маневрировать. Мелкие, противопехотные мины под гусеницами потрескивали, как хлопушки, - такие танку нанести вред не могли. Вокруг валялись трупы немцев, и Беляев повел танк по трупам. Испытывая неприятное ощущение.
Беляев мучительно морщился, но это был единственный способ уменьшить риск нарваться на мину, потому что раненый, умирающий человек, заметив, что упал на мину, вряд ли станет рассуждать о том, что эта мина именно противотанковая и, значит, под его малой тяжестью не должна взорваться… Нет, конечно - и. теряя сознание, он постарается сползти с нее!.. Впрочем, танк мог и наехать на мину, и она под его гусеницами непременно взорвалась бы, но… дело случая, - обошлось!
Не доехав десяти метров до просеки, машина остановилась: заглох мотор. Посмотрели: в чем дело? Нет подачи бензина. Не зная конструкции системы бензоподачи и стремясь поскорее отсюда выбраться, решили сделать сифон, но шлангов не оказалось. Отвернули водоотводные трубки, нашли маленький кусочек шланга, один конец трубки опустили в бензобак, другой конец - через верх мотора - сунули в бензофильтр. Беляев нажал на кнопку стартера, мотор заработал…
Сбоку к ним неожиданно выкатился второй такой же трофейный танк. Его вели командир роты их батальона старший лейтенант Дудин и комиссар роты младший политрук Полунин. Они отсалютовали друг другу радостными возгласами, залпами из винтовок, из пистолетов и, сойдясь у машин в кружок, духом выпили перед маршем по сто граммов заветной, оказавшейся у командира роты. Из найденного в ящике немецкого знамени, Валя вырвала куски полотнища, наспех сшила из них два красных флага, утвердила их над башнями танков: наша противотанковая артиллерия находилась позади, и надо было, чтоб эти флаги хорошо виднелись издали.
И машина за машиной, с развевающимися над открытыми люками большими красными флагами, двинулись дальше вместе. Лесом, лесом, лесом, поехав пять километров, вкатились на территорию СПАМ - на лесную поляну, в глубине расположения наших войск. Валя, Скачков, Погорелов последнюю часть пути сидели на броне танка. Валя в восторге размахивала красным флагом, и наши пехотинцы, артиллеристы, бойцы разных попадавшихся по дороге подразделений с тем же восторгом кричали Вале „ура!“…
Это были средние немецкие танки Pz. III с нарисованными по бортам на броне квадратными черными крестами на белом фоне. Танк Барышева, с крупной цифрой над гусеницами „121“, выпушенный германским военным заводом в феврале 1942 года, поступил в распоряжение 107-го отдельного танкового батальона 28 марта 1942 года, чтобы через неделю, после тщательного ремонта, включиться вместе с девятью другими трофейными танками в наступление наших частей на немецкий укрепленный узел Веняголово, западнее Погостья, на правом берегу речки Мги, напоенной кровью многих сотен людей.
В ту же ночь старший сержант Николай Иванович Барышев был назначен командиром приведенного им танка, старший сержант Анатолий Никитич Беляев - его механиком-водителем, а наутро экипаж был укомплектован полностью: командиром орудия назначен комсомолец, старший сержант Иван Фомич Садковский, радистом-пулемётчиком - замполитрука, недавний студент, кандидат партии Евгений Иванович Рагоргуев и сряжающим - рядовой, комсомолец Георгий Фролович Зубахин.
Из всех десяти восстановленных трофейных танков в батальоне была сформирована третья рота под командованием старшего лейтенанта Дудина. На ремонт танка Барышева командир батальона майор Б. А. Шалимов дал экипажу пять дней и пять ночей. Предстояло заменить шесть катков с балансиром, восстановить все электрооборудование и, конечно, электрозапал пушки, привести в порядок всю систему управления. На танке отсутствовали пулемёты, рация и оптический прицел».
8 апреля 1942 года танки 107-го отдельного танкового батальона (десять трофейных, один KB и три Т-34) поддерживали атаку частой 8-й армии и районе Веняголово. В ходе того боя экипаж Н. Барышева на танке Pz. III вместе с батальоном 1-й отдельной горно-стрелковой бригады и 59-м лыжным батальоном прорвался к немцам в тыл. В течение четырех суток танкисты вместе с пехотой вели бой в окружении, надеясь, что прибудет подкрепление. Но помощи не было, и лишь 12 апреля Барышев со своим танком вышел к своим, вывезя на броне 23 пехотинца - все, что осталось от двух батальонов…
Танкисты изучают захваченный в полной исправности бронеавтомобиль Sd.Kfz. 231. Западный фронт, район Карманово, август 1942 года.
Комиссар части И. Собченко проводит политинформацию в 107-м отдельном танковом батальоне. Волховский фронт, 6 июля 1942 года. На заднем плане видны танки Pz. IVи Pz. III (башенные номера 08 и 04) (РГАКФД СПБ).
Командир танка Pz. III из состава 107-го отдельного танкового батальона Н. Барышев в своей боевой машине, 6 июля 1942 года.
Командиры танков 107-го отдельного танкового батальона уточняют боевую задачу. Волховский фронт, 6 июля 1942 года. На заднем плане танки Pz. IV и Pz. III с экипажами.
Pz. III захваченный советскими войсками в районе Сталинграда, эвакуируют в тыл. Донской фронт, январь 1943 года.
Красноармейцы трофейной команды выводят в тыл захваченную самоходку StuG III. Западный фронт, лето 1942 года.
Сведениями о том, какие трофейные танки (кроме Pz. III) участвовали в бою за Веняголово. автор не располагает. Но по состоянию на 5 июля 1942 года 107-й батальон 8-й армии Волховского фронта имел в своем составе 10 боевых машин: KB-1. два Т-34, БТ-7, два Pz. III, Pz. IV, три «артиллерийских танка» (StuG III) и Pz. I.
Наиболее интенсивно трофейная техника использовалась на Западном и Северо-Кавказском фронтах, где в течение 1942-1943 года шли позиционные бои, не связанные с длительными маршами, а, следовательно, сберегавшие моторесурс трофейных машин. Кроме того, в тылу Западного фронта имелась довольно мощная промышленная база в Москве, где велся ремонт трофейной матчасти.
Трофейный танк Pz. III (без башни), захваченный в районе города Н., своим ходом отправляется в мастерские для ремонта, Западный фронт, 1942 год. На борту видна эмблема 11-й немецкой танковой дивизии.
На Западном фронте, кроме многочисленных отдельных машин, действовали и целые подразделения, оснащенные немецкой матчастью. Один из них сформировали в составе 20-й армии в конце июля 1942 года. По утвержденному для него временному штату он должен был иметь 219 человек, 34 трофейных танка, 3 полугусеничных тягача (трофейных), 10 грузовиков (пять ГАЗ-АА и пять «Опель»), три бензозаправщика и один легковой ГАЗ М-1.
Эта часть в документах именовалась особый отдельный танковый батальон или по фамилии командира «батальон Небылова» (командир - майор Небылов, военкомом - батальонный комиссар Лапин). По состоянию на 9 августа 1942 года в его составе числилось 6 Pz. IV, 12 Pz. III, 10 Pz.38(t) и 2 StuG III. Этот батальон участвовал в боевых действиях до октября 1942 года.
Ещё один батальон на трофейной матчасти имелся и в составе 31-й армии Западного фронта (в документах именовался как «отдельный танковый батальон литер „Б“». Сформированный в июле 1942 года, к 1 августа он насчитывал девять Т-60 и 19 трофейных немецких. Как и батальон Небылова, эта часть действовала до октября 1942 года. В октябре оба батальона - 20 и 31-й армии расформировали.
(С) Максим Коломиец. Книга «Трофейные танки Красной Армии. На «тиграх» на Берлин!» и немного дополнена инфой и фотографиями с других мест интернета.
Часть 3 Броня крепка и танки немцев быстры
Другие посты о Великой Отечественной войне и подвиге русских солдат: Один в поле воин три удивительных случая на фронте Подвиги и курьезы на войне