Пикетти о наследстве
Наследство - это капитал в чистом виде. Предыдущие поколения сохраняли имущество, капитализировали доходы, и затем накопленное богатство разом приходит в руки нового поколения. Всё это относится и к приданому, разница лишь в среднем возрасте получателей. Такие подарки от старшего поколения случаются редко, всего лишь несколько раз за всю жизнь. Далее задачей нового поколения становится умение извлечь доход из этого капитала. У кого-то получается, у кого-то не очень.
По большей части Пикетти рассматривает родную Францию.
[цитаты, цитата в цитате, и график]Он цитирует Бальзака, затем на протяжении всей книги вспоминает эту цитату. Итак, "Отец Горио", Париж, конец XIX века. Монолог Вотрена. Умудрённый жизнью Вотрен произносит перед Растиньяком речь о различных путях, которые ждут молодого человека во французском обществе той поры.
Цитата: Вкратце, Вотрен объясняет Растиньяку, что возможность добиться успеха в обществе благодаря учебе, личным достоинствам и труду - иллюзия. Он подробно описывает ему различные пути, которые он может выбрать, завершив обучение, например, в юриспруденции или медицине, т. е. в областях, где успех в принципе предопределяется логикой профессиональной конкуренции, а не наследственным состоянием. Вотрен рассказывает Растиньяку, на какой именно ежегодный доход он может рассчитывать в этом случае. Из его рассуждений следует однозначный вывод: даже если он получит лучший юридический диплом среди всех юношей Парижа и сделает самую блестящую и головокружительную карьеру в области права, что потребует немало компромиссов, ему все равно придется довольствоваться скромными доходами и отказаться от мысли о достижении настоящего благосостояния:
«К тридцати годам вы будете судьей на жалованье в тысячу двести франков, если, конечно, еще раньше не выкинете судейскую мантию ко всем чертям. Лет сорока вы женитесь на дочери какого-нибудь мельника и обеспечите себя доходом в шесть тысяч ливров. Вот спасибо! Имея покровителей, вы тридцати лет станете провинциальным прокурором с окладом в тысячу экю и женитесь на дочке мэра. Если вы пойдете на небольшие подлости в политике, <…> тогда вы в сорок лет будете генерал-прокурором и можете стать депутатом. <…> Имею честь еще заметить, что на всю Францию только двадцать генерал-прокуроров, а жаждущих попасть на это место двадцать тысяч, и среди них встречаются мазурики, готовые продать свою семью, чтобы подняться на одну зарубку. Если такое ремесло вам не по вкусу, посмотрим на другое. Не хочет ли барон де Растиньяк стать адвокатом? О! Замечательно! Надо томиться десять лет, тратить тысячу франков в месяц, иметь библиотеку, приемную, бывать в свете, трепать языком, прикладываться к мантии какого-нибудь стряпчего, чтобы иметь дела. Если такое ремесло подходит вам, то я не возражаю; но вы найдите мне во всем Париже пять адвокатов пятидесяти лет от роду с заработком больше пятидесяти тысяч в год.»
Стратегия восхождения в обществе, которую Вотрен предлагает Растиньяку, намного более действенна. Женившись на мадмуазель Викторине, молодой неприметной девушке, живущей в пансионе и без памяти влюбленной в прекрасного Эжена, он сразу же получит в свое распоряжение имущество стоимостью один миллион франков. Это позволит ему на протяжении 20 лет получать ежегодную ренту в 50 тысяч франков (около 5% от капитала) и мгновенно получить уровень благосостояния, в 10 раз превышающий тот, что годы спустя обеспечивала бы ему должность королевского прокурора (и равный тому, которого в 50 лет достигали лишь самые преуспевающие парижские адвокаты той эпохи после долгих лет усилий и интриг). Вывод очевиден: нужно без колебаний жениться на юной Викторине, не обращая внимания на то, что она некрасива и не очень привлекательна. [конец цитаты]
Пикетти делает пессимистичный вывод: Больше всего в речи Вотрена пугает точность приводимых им цифр и описания общества. Как мы увидим ниже, если учесть структуру доходов и имущества, существовавшую во Франции XIX века, уровень жизни, которого можно достичь, добравшись до вершин иерархии наследственного имущества, намного выше, чем тот, что могут обеспечить доходы, получаемые людьми, находящимися на вершине иерархии трудовых доходов. Если это так, то зачем работать, да и вообще зачем вести себя в соответствии с нормами морали: ведь если общественное неравенство в принципе безнравственно и неоправданно, почему нельзя дойти до верха безнравственности и завладеть капиталом любыми способами?
Но затем добавляет толику оптимизма: ... в XX веке утверждения Вотрена до определенной степени перестали соответствовать действительности, по крайней мере на какое-то время. В послевоенные десятилетия наследство утратило значение по сравнению с прошлым и, возможно, впервые в истории труд и образование стали самой надежной дорогой наверх. В начале XXI века, несмотря на то что неравенство вновь воскресло в самых разных формах и многие истины в вопросах общественного и демократического прогресса были поколеблены, все же по-прежнему преобладает убеждение в том, что со времен Вотрена мир радикально изменился. Кто сегодня будет советовать молодому студенту-юристу бросить учебу и следовать той стратегии социального восхождения, которую проповедовал бывший каторжник? Конечно, бывают редкие случаи, когда лучшей стратегией является получение наследства. Однако в большинстве случаев разве не выгоднее и нравственнее сделать ставку на образование, труд и достижение успеха в профессиональной сфере?
Маленькое отступление по поводу цитаты в цитате. Переводчик книги Пикетти на русский взял цитату из Бальзака по изданию "Детской литературы" 1980 года. Если перечитать отрывок в угловых скобках выше, то заметно как тщательно сохранена эмоциональность циничного монолога ("ко всем чертям", "мазурики", "небольшие подлости" и тому подобные обороты). Серьёзная книга о взрослых делах. И это литература, называемая "детской". Что ж, интеллектуальная нагрузка на то поколение читателей была впечатляющей!
Пикетти вновь обращается к дилемме - наследство или карьера? - в одной из глав о неравенстве доходов. Он делает любопытное сравнение: считает сколько зарабатывает за всю жизнь типичный представитель "бедного" класса (напомню, Пикетти делит "богатых"-"средних"-"бедных" в пропорции 10%-40%-50%) и, сравнивая с этой суммой, вычисляет сколько "богатых" получает разом наследство больше этой суммы. Данные он снова берёт по Франции, полагая среднюю зарплату "бедного" класса 15 тысяч евро в год на сегодняшний день.
Какая доля населения получает наследство, равное тому, что зарабатывается в течение целой трудовой жизни?
Абсцисса: год рождения
Ордината: часть населения, о которой идет речь.
Примечание. От 12 до 14% представителей поколений, родившихся в 1970-1980-е годы, получают наследство, равное трудовым доходам, которые 50% хуже всего оплачиваемых работников зарабатывают в течение всей жизни.
Можно констатировать, что в XIX веке около 10% представителей каждого поколения наследовали суммы, превышавшие эту цифру [зарплату за всю жизнь]. Этот процент упал до 2% для поколений, родившихся в 1910-1920-е годы, и до 4-5% для тех, кто родился в 1930-1950-е годы. По нашим расчетам, этот показатель поднялся примерно до 12% для поколений, родившихся в 1970-1980-е годы, и может достичь или превзойти 15% для тех, кто родится в 2010-2020-е годы. Иными словами, примерно шестая часть каждого поколения будет получать в наследство больше, чем половина населения зарабатывает своим трудом в течение целой жизни (по большей части это та самая половина, которая не получает никакого наследства). Конечно, это не будет мешать шестой части получать дипломы, работать и в целом зарабатывать своим трудом больше, чем хуже всего оплачиваемая половина населения. Однако такое неравенство тоже вызывает тревогу, поскольку вот-вот достигнет невиданных в истории масштабов. К тому же его труднее изобразить в литературе и исправить политическими мерами, поскольку речь идет об обычном неравенстве, которое противопоставляет друг другу разные сегменты населения, а не элиту с одной стороны и все остальное общество - с другой.
Разобрав наследство и отражение структуры общества, основанного на имущественном неравенстве, в романах Бальзака и Джейн Остин, Пикетти переходит к современному искусству, в том числе американскому. "Гимн справедливому неравенству", - так он этот тренд называет.
В современной литературе и кино неравенство между социальными группами предстает практически исключительно в виде диспропорций в труде, зарплате, квалификации. На смену обществу, зиждившемуся на имущественной иерархии, пришла структура, почти полностью основанная на иерархии труда и человеческого капитала. Например, не может не поражать тот факт, что во многих американских сериалах 2000-2010-х годов появляются герои и героини, увешанные дипломами и обладающие сверхспециализированными навыками. Для того чтобы лечить тяжелые заболевания («Доктор Хаус»), разгадывать полицейские загадки («Кости») и даже быть президентом США («Западное крыло»), лучше иметь в кармане несколько научных степеней, ну, или Нобелевскую премию. Во многих таких сериалах можно распознать гимн справедливому неравенству, основанному на достоинствах, образовании и социальной полезности элит. Тем не менее стоит отметить, что в последних постановках отражается неравенство, вызывающее больше беспокойства и носящее более выраженный имущественный характер.
(это был последний из запланированных постов, далее время от времени будут обращения к книге, но не так регулярно).
По большей части Пикетти рассматривает родную Францию.
[цитаты, цитата в цитате, и график]Он цитирует Бальзака, затем на протяжении всей книги вспоминает эту цитату. Итак, "Отец Горио", Париж, конец XIX века. Монолог Вотрена. Умудрённый жизнью Вотрен произносит перед Растиньяком речь о различных путях, которые ждут молодого человека во французском обществе той поры.
Цитата: Вкратце, Вотрен объясняет Растиньяку, что возможность добиться успеха в обществе благодаря учебе, личным достоинствам и труду - иллюзия. Он подробно описывает ему различные пути, которые он может выбрать, завершив обучение, например, в юриспруденции или медицине, т. е. в областях, где успех в принципе предопределяется логикой профессиональной конкуренции, а не наследственным состоянием. Вотрен рассказывает Растиньяку, на какой именно ежегодный доход он может рассчитывать в этом случае. Из его рассуждений следует однозначный вывод: даже если он получит лучший юридический диплом среди всех юношей Парижа и сделает самую блестящую и головокружительную карьеру в области права, что потребует немало компромиссов, ему все равно придется довольствоваться скромными доходами и отказаться от мысли о достижении настоящего благосостояния:
«К тридцати годам вы будете судьей на жалованье в тысячу двести франков, если, конечно, еще раньше не выкинете судейскую мантию ко всем чертям. Лет сорока вы женитесь на дочери какого-нибудь мельника и обеспечите себя доходом в шесть тысяч ливров. Вот спасибо! Имея покровителей, вы тридцати лет станете провинциальным прокурором с окладом в тысячу экю и женитесь на дочке мэра. Если вы пойдете на небольшие подлости в политике, <…> тогда вы в сорок лет будете генерал-прокурором и можете стать депутатом. <…> Имею честь еще заметить, что на всю Францию только двадцать генерал-прокуроров, а жаждущих попасть на это место двадцать тысяч, и среди них встречаются мазурики, готовые продать свою семью, чтобы подняться на одну зарубку. Если такое ремесло вам не по вкусу, посмотрим на другое. Не хочет ли барон де Растиньяк стать адвокатом? О! Замечательно! Надо томиться десять лет, тратить тысячу франков в месяц, иметь библиотеку, приемную, бывать в свете, трепать языком, прикладываться к мантии какого-нибудь стряпчего, чтобы иметь дела. Если такое ремесло подходит вам, то я не возражаю; но вы найдите мне во всем Париже пять адвокатов пятидесяти лет от роду с заработком больше пятидесяти тысяч в год.»
Стратегия восхождения в обществе, которую Вотрен предлагает Растиньяку, намного более действенна. Женившись на мадмуазель Викторине, молодой неприметной девушке, живущей в пансионе и без памяти влюбленной в прекрасного Эжена, он сразу же получит в свое распоряжение имущество стоимостью один миллион франков. Это позволит ему на протяжении 20 лет получать ежегодную ренту в 50 тысяч франков (около 5% от капитала) и мгновенно получить уровень благосостояния, в 10 раз превышающий тот, что годы спустя обеспечивала бы ему должность королевского прокурора (и равный тому, которого в 50 лет достигали лишь самые преуспевающие парижские адвокаты той эпохи после долгих лет усилий и интриг). Вывод очевиден: нужно без колебаний жениться на юной Викторине, не обращая внимания на то, что она некрасива и не очень привлекательна. [конец цитаты]
Пикетти делает пессимистичный вывод: Больше всего в речи Вотрена пугает точность приводимых им цифр и описания общества. Как мы увидим ниже, если учесть структуру доходов и имущества, существовавшую во Франции XIX века, уровень жизни, которого можно достичь, добравшись до вершин иерархии наследственного имущества, намного выше, чем тот, что могут обеспечить доходы, получаемые людьми, находящимися на вершине иерархии трудовых доходов. Если это так, то зачем работать, да и вообще зачем вести себя в соответствии с нормами морали: ведь если общественное неравенство в принципе безнравственно и неоправданно, почему нельзя дойти до верха безнравственности и завладеть капиталом любыми способами?
Но затем добавляет толику оптимизма: ... в XX веке утверждения Вотрена до определенной степени перестали соответствовать действительности, по крайней мере на какое-то время. В послевоенные десятилетия наследство утратило значение по сравнению с прошлым и, возможно, впервые в истории труд и образование стали самой надежной дорогой наверх. В начале XXI века, несмотря на то что неравенство вновь воскресло в самых разных формах и многие истины в вопросах общественного и демократического прогресса были поколеблены, все же по-прежнему преобладает убеждение в том, что со времен Вотрена мир радикально изменился. Кто сегодня будет советовать молодому студенту-юристу бросить учебу и следовать той стратегии социального восхождения, которую проповедовал бывший каторжник? Конечно, бывают редкие случаи, когда лучшей стратегией является получение наследства. Однако в большинстве случаев разве не выгоднее и нравственнее сделать ставку на образование, труд и достижение успеха в профессиональной сфере?
Маленькое отступление по поводу цитаты в цитате. Переводчик книги Пикетти на русский взял цитату из Бальзака по изданию "Детской литературы" 1980 года. Если перечитать отрывок в угловых скобках выше, то заметно как тщательно сохранена эмоциональность циничного монолога ("ко всем чертям", "мазурики", "небольшие подлости" и тому подобные обороты). Серьёзная книга о взрослых делах. И это литература, называемая "детской". Что ж, интеллектуальная нагрузка на то поколение читателей была впечатляющей!
Пикетти вновь обращается к дилемме - наследство или карьера? - в одной из глав о неравенстве доходов. Он делает любопытное сравнение: считает сколько зарабатывает за всю жизнь типичный представитель "бедного" класса (напомню, Пикетти делит "богатых"-"средних"-"бедных" в пропорции 10%-40%-50%) и, сравнивая с этой суммой, вычисляет сколько "богатых" получает разом наследство больше этой суммы. Данные он снова берёт по Франции, полагая среднюю зарплату "бедного" класса 15 тысяч евро в год на сегодняшний день.
Какая доля населения получает наследство, равное тому, что зарабатывается в течение целой трудовой жизни?
Абсцисса: год рождения
Ордината: часть населения, о которой идет речь.
Примечание. От 12 до 14% представителей поколений, родившихся в 1970-1980-е годы, получают наследство, равное трудовым доходам, которые 50% хуже всего оплачиваемых работников зарабатывают в течение всей жизни.
Можно констатировать, что в XIX веке около 10% представителей каждого поколения наследовали суммы, превышавшие эту цифру [зарплату за всю жизнь]. Этот процент упал до 2% для поколений, родившихся в 1910-1920-е годы, и до 4-5% для тех, кто родился в 1930-1950-е годы. По нашим расчетам, этот показатель поднялся примерно до 12% для поколений, родившихся в 1970-1980-е годы, и может достичь или превзойти 15% для тех, кто родится в 2010-2020-е годы. Иными словами, примерно шестая часть каждого поколения будет получать в наследство больше, чем половина населения зарабатывает своим трудом в течение целой жизни (по большей части это та самая половина, которая не получает никакого наследства). Конечно, это не будет мешать шестой части получать дипломы, работать и в целом зарабатывать своим трудом больше, чем хуже всего оплачиваемая половина населения. Однако такое неравенство тоже вызывает тревогу, поскольку вот-вот достигнет невиданных в истории масштабов. К тому же его труднее изобразить в литературе и исправить политическими мерами, поскольку речь идет об обычном неравенстве, которое противопоставляет друг другу разные сегменты населения, а не элиту с одной стороны и все остальное общество - с другой.
Разобрав наследство и отражение структуры общества, основанного на имущественном неравенстве, в романах Бальзака и Джейн Остин, Пикетти переходит к современному искусству, в том числе американскому. "Гимн справедливому неравенству", - так он этот тренд называет.
В современной литературе и кино неравенство между социальными группами предстает практически исключительно в виде диспропорций в труде, зарплате, квалификации. На смену обществу, зиждившемуся на имущественной иерархии, пришла структура, почти полностью основанная на иерархии труда и человеческого капитала. Например, не может не поражать тот факт, что во многих американских сериалах 2000-2010-х годов появляются герои и героини, увешанные дипломами и обладающие сверхспециализированными навыками. Для того чтобы лечить тяжелые заболевания («Доктор Хаус»), разгадывать полицейские загадки («Кости») и даже быть президентом США («Западное крыло»), лучше иметь в кармане несколько научных степеней, ну, или Нобелевскую премию. Во многих таких сериалах можно распознать гимн справедливому неравенству, основанному на достоинствах, образовании и социальной полезности элит. Тем не менее стоит отметить, что в последних постановках отражается неравенство, вызывающее больше беспокойства и носящее более выраженный имущественный характер.
(это был последний из запланированных постов, далее время от времени будут обращения к книге, но не так регулярно).