Как определено правилами жанра...
За годы журналистской работы у меня выработался стойкий иммунитет как к яростному блеянию апшеронского баранья, так и к громким причитаниям наших душевно легкоранимых местных борцунов за свободу. Обвинения с их стороны я выслушиваю регулярно. Они, в принципе, стандартны, нехитры и, разумеется, в 100% случаев бездоказательны: работа на «режим», СНБ, Россию, «проплаченность», «ангажированность» и т.д. и т.п. Так принято у либералов всего мира: для них чужое мнение априори не может быть не проплаченным.
Как говорил один уважаемый мной человек, «такого рода аргумент обычно есть прямой показатель слабости или даже отсутствия собственной артикуляционной базы. Обвинения в продажности довольно популярны, и далеко не только в соцсетях. Планка понижена, спорить с тезисами оппонента, обращаясь к его личным обстоятельствам, ведь неприлично вообще-то.
Но, кроме того, меня всегда забавляло и наличие в этой формуле явного противоречия с формальной логикой. Ну, предположим, кто-то сказал что-то за деньги, почему внимания-то не стоит? Ну, за деньги, положим, возразить есть что? Если да, то мотивация неважна. Если нет - тем более. Мне вот неважны причины, по которым пишет тот или иной человек, не мое это собачье дело. Я просто с некоторыми тезисами согласен, а с другими - нет. Тезисами, заметьте, не людьми».
Понятно, что не каждый человек рожден для того, чтобы мыслить самостоятельно, анализировать происходящие процессы, сопоставлять слова и дела, отделять факты от фантазий и откровенной лжи. Многие этого делать не умеют, иные - просто не хотят, кое у кого мыслительный процесс вообще вызывает откровенный дискомфорт.
Таким людям хорошо в стаде. Примкнув к нему, они чувствуют себя защищенными и приобщенными - к общей идее ли, общему отсутствию идеи, объединены образом единого врага, следованию словам вожака, выполнению его приказов и установок, отсутствию персональной ответственности за происходящее. «Если Жиро скажет, мы покинем территорию полка», - заявляли цреристы в июле 2016-го. «Если Никол скажет, мы покинем проезжую часть», - говорят сегодняшние протестанты. Собственная мыслительная деятельность при этом нивелируется до уровня голых инстинктов и животных рефлексов. Вожак скажет - будут скакать, прикажет - пойдут крушить, намекнет - будут вытаскивать детей из школ и тащить их на площадь.
А вот что дальше? Что будет после «революции» или, что скорее всего, разгона «революции»? Об этом нужно задуматься. А думать они не обучены или не желают.
А задуматься ведь на самом деле есть о чем. Ведь все это, по большому счету, уже происходило. Не единожды - в разных странах и на разных континентах. Откуда и на какие средства на стихийном народно-студенческом протесте берутся аккуратные новые палатки и мегафоны-«матюгальники», кем и на какие средства раздаются одинаковые цветные дудки-вувузелы и свистульки, бесперебойно доставляется горячее и сухое питание и бутылочки с питьевой водой? Кто инструктирует пикетчиков при каждом удобном случае вопить о своих гражданских правах, при этом полностью наплевав на свои обязанности гражданина? Откуда такое огромное количество камер и фотоаппаратов? Как круглосуточное освещение событий оппозиционными СМИ, обрамленное ажурными рамками лжи и инсинуаций, сочетается с заявлениями об отсутствии в стране свободы слова? Почему люди, на словах заявляющие о желании построить демократическое общество, стремятся самыми агрессивными способами заткнуть рот всем несогласным с ними? Почему лица, ратующие за правовое государство, массово совершают административные правонарушения?
По какому праву люди, не желающие вливаться в протестное движение, подвергаются оскорблениям, объявляются «защитниками режима», «предателями» и проч.? Почему в протестные акции вовлекаются несовершеннолетние, вплоть до грудных детей? Почему блокируется не резиденция неугодного протестантам госчиновника, а весь центр города и магистрали в жилых массивах? Почему, притом что, помимо новоиспеченного премьера, в руководстве страны есть масса непопулярных лиц (один главный здравоохранитель чего стоит), нападение совершается именно на машину министра обороны? Почему обычные граждане, которым нужно учиться и работать, чтобы кормить свои семьи, у которых просто нет времени на протестную деятельность, должны страдать от транспортного коллапса, поразившего столицу? Почему они лишены покоя и сна из-за не прекращающегося шумового террора? Кто позаботится об их конституционных правах? Откуда вообще такая ненависть и наплевательское отношение к другим людям?
Разумеется, сугубо идейных борцунов на улицах не так уж много. Остальные - обманутая молодежь, считающая, что сидя на проезжей части, переворачивая мусорные баки и не повинуясь полиции, она делает что-то полезное для страны; праздно шатающиеся зеваки, обычные граждане, просто привлеченные неординарностью происходящего.
Можно называть это «окном Овертона», диапазоном допустимого, или как угодно еще, но факт остается фактом: безнаказанность во все времена лишь поощряла агрессивность толпы, провоцируя ее на все новые противоправные действия. Нынешние кукловоды неумолимо продвигают «революцию» к той грани, за которой подразумевается пролитие крови сакральной жертвы.
Кто окажется ею на этот раз? Кто-то из полицейских? Демонстрантов? Случайных прохожих?
Пока сказать невозможно.
Но одно можно сказать совершенно точно: дивиденды с кровавой пены получат совсем не те, кто сегодня бунтует на городских улицах и площадях. Эти, как определено рамками жанра, в очередной раз останутся ни с чем…
© Пандухт