Русские - тоже великая нация, после чеченцев)
На фото - Спящая Красавица. Силуэт известных всем моим землякам - каратаусцам черных гор - визитная карточка этого некогда процветающего города горняков на юге Казахстана.
Здесь я размещала некоторые фото Чуликовых из семейного архива Чуликова Али Магомедовича, сегодня же публикую его воспоминания, прочитав которые, как будто бы с ушедшими нашими поговорила...Нахлынуло прошлое, замелькали картинки из детства... Мой любимый дядя Мёда! Даже такое короткое четверостишие (см. под катом) - показатель его несомненного таланта!..
Ставшее крылатым в кругу родственников высказывание моей дорогой бабушки про вторую великую нацию после чеченцев, Али заслуженно вынес в заглавие воспоминаний...
Хорошая была бабушка Рая... Великодушно сказала!.. И все они были необыкновенными и
очень талантливыми... Сосланная из Ленинграда режиссёр по фамилии ДвОрец ставила потрясающие спектакли с их участием...Постановки по Арбузову, Островскому, другим замечательным авторам, проходили с аншлагами! Моя мама всегда сидела в зрительном зале и слушала восторженные отзывы зрителей...
А ещё в памяти особый узнаваемый дробный стук в дверь, которым стучала тетя Зина, приходя к нам... Помню ее оптимизм, помню, как она не любила скандалы и сразу уходила, едва они назревали...
Отрывок из моего давнего стихотворения мог бы послужить своеобразным эпиграфом к воспоминаниям Али...
Тётя Зина в тот день потеряла
Мёду, Раиньку и Делюсю...
Если б жизнь повторилась сначала!
Чтоб вернуть нам и тётю Марусю,
Ачабаеву Валю, всех-всех!
Вас хочу молодыми увидеть,
Ваш увидеть талант и успех..."
БАЛЛАДА О ВЕЛИКОЙ НАЦИИ. Автор - Али Чуликов.
Я благодарен Всевышнему, что он дал мне жизнь. Благодарю тебя, Господи! Но почему так больно? Больно оттого, что цена моего рождения - искалеченные судьбы моих родных и целого народа.
Молодая, красивая учительница была послана на целину, чтобы зажечь лампаду знаний в юртах и глинобитных домах - мазанках славных потомков Чингиз-Хана.
Моя мама - русская.
Вырванный с корнем ураганом депортации, сын самого свободолюбивого народа на планете, не терпящего власти моно-архии любого строя, умудрившегося даже в монархическом государстве, находясь на службе у царя и будучи к нему приближенным, не ввязаться в княжеские и прочие родословные. Мой отец в «телятнике» - вагоне для перевозки скота - был заброшен в край бесконечных степей и чёрных гор. Его первые впечатления выплеснулись до боли тоскливым четверостишием:
« Куда ни кинешь взор -
Однообразная картина.
На юге - горбы чёрных гор,
На севере - пустынная равнина…..»
Мой отец - чеченец.
Никогда бы мой папа и моя мама не встретились, не полюбили и не дали мне жизнь, если бы не дикая, человеконенавистная депортация с грузинским акцентом своих хозяев - Сталина, Берия, Гвишиани.
Слава Всевышнему, я родился, значит, я ему бесконечно много должен.
ХХХ
Зейнап, моя бабушка, жила не легко после ареста и расстрела в 1937 году мужа, бывшего офицера царской армии, героя Первой мировой войны.
Трое малолетних детей, разруха и нищета вокруг не позволяли жить и радоваться дню грядущему. Зина, как звали её соседи и близкие, почти все фамильные драгоценности снесла местному еврею-ювелиру, чтобы дети не ведали нужды, познали радости детства и могли учиться.
ХХХ
Старый, умный ювелир долго рассматривал швейцарские часы в россыпи бриллиантов по корпусу, а потом сказал:
- Зина, золотой корпус и камешки я возьму. Механизм забери и никому не отдавай. Я никогда не встречал таких великолепных часов, они вечные. Нельзя продавать вечность.
Когда Зина возвратилась домой, навстречу выбежала старшая дочь - красавица Делюся и радостно закричала:
- Мама, Магомет вернулся!
Земля ушла из-под ног Зины, она чуть не рухнула на пол, сильные руки восемнадцатилетнего сына подхватили её и посадили на невысокую тахту.
- Магомет, - прошептала она, ты жив?! Слава Всевышнему!
Она обняла сына и заплакала
Родные и друзья считали, что Магомет погиб. В Грозный пришло известие, что корабль, на котором возвращались студенты Нефтяного института с практики, подорвался на немецкой мине и затонул.
Когда мама пришла в себя, Магомет рассказал о случившемся и о том, что только трое ребят, как и он сумели достичь берега.
ХХХ
Утром 22 февраля 1944 года Зина попрощалась с детьми и поехала в Урус Мартан к родственникам. В условиях военного времени город Грозный испытывал острую нужду в продовольствии и местные жители ездили в села за продуктами.
- Завтра, даст Всевышний, к обеду я вернусь, - улыбаясь, сказала она.
Быстрая зимняя ночь накрыла город Грозный. Кромешная тревожная тьма окутала дома. В условиях военного времени ночью отключалось электричество во всём городе.
Магомет уснул, ему снилась широкая река, он плыл в лодке, вдруг, словно живое существо из глубины выпрыгнула круглая немецкая мина, похожая на страшную голову в очках - пенсне на рябом носу, и взорвалась перед лодкой. Ослепительно яркий свет резанул по глазам Магомета. Он проснулся, открыл глаза, и от неожиданности зажмурился - впервые за несколько военных лет в ночное время ярко горела электрическая лампа под потолком. И тут же он услышал требовательный стук во входную дверь.
Так на рассвете 23 февраля 1944 года началась операция под названием «Чечевица», которой руководил Берия.
Город Грозный, ярко освещённый, блокированный многочисленным войском НКВД и НКГБ, наполнился гулом множества грузовых автомобилей с военными на борту.
Магомет открыл дверь. На пороге стоял лейтенант НКВД, а за ним два бойца с автоматами ППШ.
- У вас тридцать минут на сборы, - спокойно сказал военный.
- В чём дело? - спросила, появившаяся из своей комнаты Делюся.
- Эвакуация, - сказал Магомет, - нас переселяют на другое место жительства.
Не смотря на секретность операции, слухи о предстоящей депортации, давно носились над Грозным.
Малолетняя сестрёнка Регана обнимала за талию сестру и недоумённо смотрела на чужих людей явившихся в столь ранний час.
- Но у нас мама уехала в Урус Мартан, как мы поедем без мамы? - спросила Делюся.
Регана заплакала.
Лейтенант, стараясь быть спокойным, ответил:
- На вокзале встретитесь со своей мамой.
При этом было заметно, что спокойствие удаётся ему через силу, душевный надлом человека порядочного, но при исполнении чудовищных обязанностей, глубоко в душе чувствовавшего себя виновником всего происходящего. Как много позже узнал Магомет, в некоторых депортируемых семьях другие военные, выполняли своё поручение при помощи нецензурной брани и прикладов автоматов.
- А что можно брать с собой? - спросил Магомет.
- Самые необходимые вещи, одежду и посуду, продукты на пару дней в пути - ответил лейтенант.
Нервно закурил и попросил поторопиться.
Делюся и Магомет, чтобы не травмировать плачущую малолетнюю сестренку, спокойно собрали необходимые, как им казалось, вещи, уместившиеся в один чемодан, и вышли во двор, где их ждал грузовик. Он был почти полон, ранее собранными переселенцами.
Железнодорожный вокзал гудел тревожным эхом голосов, ищущих родных людей. Особисты отсекали группы людей и направляли в вагоны - скотовозы. Набивали вагоны людьми плотно, как никогда не грузили даже скотину, которую боялись потерять при транспортировке. Магомет с сестрами обращались к встречным знакомым, спрашивая, не видел ли кто маму.
Сердобольный лейтенант тихо сказал Магомету:
- С Урус Мартана ещё не привозили людей. Спокойнее парень, найдёшь её на новом месте жительства.
Когда подошла очередь погрузки в «телячий» вагон человеческой массы, в которой находился с сестрами Магомет, то они старались залезть в вагон последними, надеясь, что вот-вот появится мама. Но задвинулась дверь вагона и надолго отложила встречу с самым святым на свете человеком - мамой.
Первый эшелон с переселенцами дернулся, грохоча и медленно набирая скорость, ушёл в неизвестность. Магомет с сёстренками сидел почти у самых дверей. В тусклом дневном свете, пробивавшемся сквозь щели, видно было на лицах людей душевное страдание. Но были и лица, освещённые злой весёлостью. Группа молодых парней, вышла на маленький пятачок перед дверьми, не занятый людьми, отважно и по сумасшедшему весело подбадривали себя и людей возгласами:
- Они хотят нас просто напугать, провезут по кругу и вернут обратно!
И под ритмичное хлопанье ладошек с надрывом и болью танцевали лезгинку.
А эшелон шел час, день, месяц. Всё шёл и шёл, увозя людей в далёкий Казахстан. Изредка останавливаясь на глухих переездах, где люди могли краткосрочно глотнуть свежего воздуха, воды и похоронить в грязном мартовском снегу умерших в пути людей, из которых в большинстве были дети и старики.
ХХХ
После ухода первого эшелона заканчивалась погрузка второго, куда попала и Зина, привезённая от родственников с Урус Мартана. Громко зовя детей по имени, она носилась среди тревожной толпы, в которой и другие, так же надрывно выкрикивая имена родных, искали своих...
Так же, как и её дети, Зина полезла в товарный вагон последней. В руках была лишь корзина с продуктами, которую она должна была привезти детям. Кто-то из вагона подал ей руку, пытаясь затащить в вагон, но корзина мешала сделать это быстро, как того требовали, оцепившие эшелон военные. Подлетел капитан, с лицом, перекошенной гримасой злобы и крикнул:
- Женщина, брось корзину!
- Но это продукты, - пыталась объяснить Зина.
Капитан схватился за кобуру. В это время из вагона раздался тревожный голос:
- Умоляю Зина, брось корзину, они застрелили уже человека в соседнем вагоне.
Зина разжала ладонь, и корзина упала на землю. Сильные мужские руки рывком втянули её в битком набитый вагон. И Родина, рыдая по своим детям, медленно стала удаляться от уходящего на чужбину эшелона.
ХХХ
Вагон в очередной раз за месяц скитаний дёрнулся и застыл. Со страшным скрежетом раздвинулись ворота. Ослепительный свет и свежий воздух ворвались в «телячий» вагон, наполненный не скотским, а человеческим израненным духом.
До горизонта расстилалась степь, покрытая молодой, пробивающейся сквозь землю, потрескавшуюся от ушедшего прошлогоднего, изнуряющего жаркого лета. Кое - где лежали подтаявшие шапки мартовского снега, и в тон снегу сверкающие белизной, изумительной красоты подснежники, откинув керамическую корку земли, прорывались на свет, заявляя всему миру:
- Жизнь продолжается!
Магомет первый выбрался из вагона и помог спуститься сёстрам. Изнурённые бесконечной дорогой, холодом и голодом люди выпадали, сползали на землю рядом с вагонами. Странно, но на этой остановке не было сплошного оцепления военными эшелона. У каждого вагона находился лишь один офицер и два бойца - автоматчика. Грузовики и вереницы подвод, запряжённые низкорослыми лошадьми и ослами, стояли вдоль состава.
- Конечная, - с ухмылкой объявил офицер. - Вы прибыли к новому месту проживания в Южном Казахстане! Я зачитаю фамилии, и вы поедете по местам своей постоянной дислокации, с представителями местных сельсоветов.
ХХХ
Магомета с сёстрами и ещё пятью попутчиками забрали в близлежащий от станции кишлак. Это был типичный казахский аул, состоящий из десяти глинобитных домиков - мазанок, материалом для строительства таких домов была местная глина, солома, вода, да навоз жвачных животных - сухой кизяк.
Тройка юрт местной элиты стояла особняком. Не единого деревца рядом с домами, лишь вытоптанная людьми и скотом земля, да загоны с малочисленным стадом баранов, несколькими коровами и степными низкорослыми лошадьми, привязанными за кол у домиков.
В двухстах метрах от аула находилось небольшое озеро, с топкими берегами такыров, десяток ослов разгуливал по потрескавшейся корке земли с выступающей на ней солью. Сплошь заросшее камышом озеро было единственным источником воды для местных жителей - добродушных казахов. Магомета, Делюсю и десятилетнюю Регану поселили в полуразрушенном глинобитном домике, пропахшем баранами, залатанном связанными в маты камышами. На глиняный пол бросили соломы.
Весь световой день Магомет и Делюся работали на рытье арыков - неглубоких оросительных каналов для подвода воды от озера к поилке для скота и полива скудного огорода. В конце рабочего дня за работу получали литр молока и несли его Регане, заставляя пить. Девочка отказывалась и плакала:
- Я не хочу пить одна! Я хочу, чтобы всё было поровну!
ХХХ
Через три дня к Магомету подошёл председатель сельсовета, сорокалетний казах Омар и сказал:
- Магомет, ты же бывший студент - нефтяник, а знаешь, что километров тридцать на юг есть посёлок Чулактау, там строится горно-химический комбинат. Зачем тебе, образованному, копать арыки?
И на следующий день Магомет отправился пешком до указанного посёлка. Ещё через день вернулся сильно уставший, но довольный.
- Делюся, там есть для нас работа. Московская экспедиция ведёт изыскательные работы, и разрабатываются фосфорный рудник, начинают строительство горно-химического комбината.
Утром следующего дня, прихватив курдюк с водой, подаренный Омаром, и чемодан своих пожиток, молодые люди отправились в сторону посёлка Чулактау. Пройдя километров пять, вышли на нужную трассу, соединяющую областной город Джамбул с посёлком Чулактау.
Магомету было больно смотреть на своих измотанных сестёр.
Он поднял руку, останавливая проезжающий мимо одинокий грузовик, который тоже ехал в Чулактау.
Водитель, славянской внешности, согласен был довезти до посёлка, но только не бесплатно. Магомет открыл чемодан и достал единственный предмет, при виде которого алчно вспыхнули глаза водителя. Это был золотой стакан с гравировкой «Доблестному ротмистру Махмуду Чуликову! Честь и хвала!»г
ХХХ
Магомет устроился на строящийся горно-обогатительный комбинат отборщиком геологических проб, а затем в конструкторский отдел комбината. Руководству нравился грамотный, ответственный молодой человек, он великолепно чертил и рисовал. Делюсю приняли на работу в бухгалтерию. Как и всех переселенцев, поселили в большой землянке, где одновременно на трехъярусных деревянных нарах жили и спали десятка два людей. Регана целыми днями ходила по окрестным степям у подножья скалистых чёрных гор, поросших колючим кустарником, в поисках хвороста и кизяка, для розжига самодельного очага на открытом воздухе, и приготовления скудной пищи из крупы для работающих брата и сестры.
ХХХ
От постоянного недоедания, скученности проживания в землянке и молодой крепкий организм даёт сбой. Сыпной тиф уложил сначала одного человека, но из-за отсутствия гигиены, моющих средств и нехватки воды, завшивевшая землянка, где жил Магомет с сёстрами, скоро превратилась в тифозный барак. Уже в тифозной лихорадке лежала Делюся, слёг и Магомет. Регана постоянно меняла мокрые тряпки, почти моментально высыхающие на раскалённых температурой лбах сестры и брата. Два раза в сутки приходил врач, оставляя после себя запах формалина и лизола. Регана трое почти бессонных суток ухаживала за больными, ложкой вливая меж потрескавшихся губ теплую воду, разбавленную мукой, стараясь покормить бредящих в лихорадке родных. И вот утром третьего дня Регана поняла, что начинает заболевать сама, началась галлюцинация. Она увидела на пороге землянки женщину, которую она сразу узнала, это была мама!
- Мамочка, мамочка родная, - зашептала Регана, - забери нас отсюда. И в следующий миг потеряла сознание. А когда очнулась, поняла что голова лежит на чьих-то теплых коленях и кто-то нежно гладит её по голове. Это была мама.
Так, спустя два года, в 1946 году, Зина нашла своих детей. Выросшая в роскоши, в совершенстве владеющая французским, прекрасно играющая на фортепиано, слабая женщина сильная духом, она за тысячи километров, почти пешком, пришла из Северного Казахстана в Южный. Постоянно находясь в поисках детей, встречая добрых людей на всём протяжении пути, перебиваясь временными заработками счетовода, воспитателя в детском доме, на прополке полей бескрайнего Казахстана, она, наконец, нашла своих детей в завшивленной тифозной землянке, нашла, выходила, поставила на ноги! Её приняли на работу в Московскую экспедицию, где она круглогодично ходила с длиннющей мерной веревочной лентой с грузиком на конце и блокнотом по окрестностям исследуемых участков. Опускала грузик с верёвкой в скважину и записывала уровень воды. А вечерами помогала командировочным москвичам переписывать отчёты, производила арифметические расчёты на счетах.
ХХХ
С возвращением мамы жизнь наладилась. Из землянок семьи переселялись в отстроенные одноэтажные бараки. С длиннющим коридором и многочисленными дверями, за которыми находились небольшие комнаты для проживания одной семьи переселенцев, не зависимо от количества ее членов.
Регана пошла в школу. Быстро усвоила пролущенное. Училась только на отлично. Природная смекалка, великолепная память, желание учиться сделали её первой ученицей в школе, где учились дети всех национальностей, населяющих Советский Союз и некоторые страны Европы и Азии. Детей политических ссыльных, депортированных, добровольцев и распределённых специалистов, посланных на поднятие целины и освоение богатств Казахстана.
Регана была творческим лидером класса. Красивый, и как говорила учитель пения, оперный голос Реганы, собирал на школьных вечерах слушателей из числа не только учащихся и преподавателей, но и многих жителей посёлка, приходивших специально послушать её выступление.
Седьмой класс, в котором училась Регана, по итогам года, оказался лучшим по всем показателям - и по учёбе, и по общественной жизни класса, который активно участвовал в художественной самодеятельности и в частых субботниках, где дети, как и взрослые, сажали деревья, превращая пустынную степь в зелёный оазис.
Ученики класса были премированы поездкой на экскурсию в краеведческий музей областного города Джамбула. Регану, как лучшую ученицу, включили в список экскурсантов. Старый, небольшой автобус, плотно набитый экскурсантами, рано утром отъехал в Джамбул. А в обед в барак, где жила семья Зины, зашёл комендант и спросил грозным голосом:
- Зинаида Султановна, разве вы не знали, что и вы, и ваши дети - не выездные, что без разрешения комендатуры ваша дочь не имела права покинуть пределы поселения?
Зина пыталась возразить:
- Но вы же знали о предстоящей экскурсии. Ваш сын учится вместе с Реганой, и вы наверняка были ознакомлены со списком экскурсантов-учеников.
Комендант будто не слышал, что ответила ему Зина, и сказал:
- Вы арестованы и три дня проведёте в тюрьме поселка Аккуль за нарушение режима спецпоселения.
Вечером Магомет, Делюся и зарёванная Регана, вернувшаяся с экскурсии, выслушали чертовски правильные нравоучения чрезвычайно усердного коменданта.
А Зина три дня просидела в холодном каземате с глиняным полом и деревянными голыми нарами тюрьмы посёлка Аккуль.
На следующий после ареста мамы день, Делюся, вернувшись с работы, застала плачущую Регану с фотографией мамы в руках. Девочка не слышала, как зашла сестра и пела с надрывом своим красивым голосом:
- Я другой такой страны не знаю, где так больно дышит человек….
ХХХ
Регана окончила школу и с выбором профессии определилась давно. Поступить в Ленинградскую консерваторию и стать оперной певицей. Но на запрос в областную комендатуру о возможности её поездки в Ленинград пришёл отказ, как дочери «врага народа».
От отчаяния Регана в тайне от родных, написала письмо в Москву, Кремль, Клименту Ворошилову. Эмоциональное письмо протеста против вопиющей несправедливости, где ключевой фразой прозвучал такой аргумент:
- ….. и когда даже в песне поётся: «молодым везде у нас дорога, старикам везде у нас почёт…», а я не могу воплотить свою мечту стать оперной певицей.
И через несколько дней в область пришла Правительственная телеграмма, где рекомендовалось направить указанную выпускницу школы для поступления в Ленинградскую консерваторию. И Регана отправилась покорять Ленинград.
Перед строгой комиссией, Регана исполнила «Арию Кармен» и очень популярный в то время «Казахский вальс». Комиссия была очарована самородком из глубинки. Регана услышала шёпот:
- Девочка очень талантливая.
Но на следующий день, она не нашла своей фамилии в списке прошедших отбор. К Регане подошла пожилая женщина, которую она видела в приёмной комиссии.
- Дочка, - ласково сказала она - никогда так подробно не заполняй анкету.
Расстроенная девочка вернулась в Чулактау. А уже на следующий день к маме пришли директор и завуч школы и стали уговаривать разрешить Регане работать Старшей пионервожатой в школе.
ХХХ
Жизнь в посёлке с пуском горно-химического комбината «Каратау» вошла в почти нормальное русло человеческой жизни. Многонациональная молодёжь спецпереселенцев, а также высокообразованная репрессированная интеллигенция и специалисты, приехавшие по распределению, создали в глухой казахской степи монокультуру человеческих, интернациональных отношений.
Магомет, как и многие молодые люди, увлекся спортом, художественной самодеятельностью.
Тяжёлая атлетика, которой занимался Магомет ещё до депортации, позволила ему организовать секцию и стать «играющим» тренером по тяжёлой атлетике. На выездных соревнованиях его подопечные всегда получали награды за блестящие выступления. С одной из поездок сам Магомет вернулся с титулом Чемпиона Средней Азии в полусреднем весе. Его ученик, молодой штангист Володя Эсембаев, в дальнейшем вошедший в сборную Советского Союза, почти стабильно занимал первые места в своей категории.
А в недавно построенном клубе «Горняк» с колоннами при входе и украшенном гипсовой лепниной, вечерами собиралась творческая молодежь в самодеятельную театральную студию и на танцы.
На фото - клуб "Горняк" в 50-е годы:
Он же, 60-е годы:
Клуб "Горняк" - 2011 год:
В большом холле под патефон или духовой оркестр молодежь выплескивала свою зарождающуюся нежность и энергию в классических и национальных танцах. Нежный вальс сменялся трогательным танго, весёлый гопак переходил в зажигательную лезгинку.
Магомет, а за ним и Делюся с двоюродной сестрой Татой участвовали во многих почти профессиональных постановках самодеятельного театра. На областном конкурсе в Джамбуле Магомет был удостоен Диплома первой степени за роль молодого купца Белугина в пьесе Островского «Женитьба Белугина». Магомет жил и играл самоотверженно и искренне, на грани фола, до самосожжения. В одном из спектаклей Магомет, чтобы расшевелить и вызвать истинные эмоции молодой скованной самодеятельной актрисы, девушки Лизы, в любовной сцене поцеловал её в губы настоящим поцелуем. Девушка вспыхнула, и сцена с пощечиной была настолько правдоподобной, что директор клуба, немец Саша Литауэр, похвалил:
- Молодец Лиза, ты начала избавляться от своих комплексов.
А в жизни, почти как на сцене самодеятельного театра, шли свои трагикомедии. Делюся, яркая, с горячей испанской внешностью девушка, в 1940 году училась в чеченской студии ГИТИСА, где дружила с Махмудом Эсембаевым, молодым талантливым танцором, которого друзья в шутку называли «балериной». Молодые ребята чеченцы влюблялись в Делюсю, но воспитанные в национальных традициях, считали не достойным чеченской девушки так бурно участвовать в общественной жизни, порой пересекающей пространство, в которое, по их мнению, вход женщине был запрещён.
Как-то Делюся с Татой вечером пришли на танцы и, проходя мимо стоящей особняком группы молодых чеченцев, услышали нелицеприятную реплику одного из них в свой адрес. Делюся подошла к нему и влепила пощечину. Парень застыл от неожиданности, соображая как себя вести, глаза его наполнились злобой. Но рядом появился Магомет и вызвал его на улицу. Где жестко наказал обидчика.
Молодые ребята, и не только чеченцы, уважили Магомета и знали цену его искренней дружбы, а так же знали, что он дерётся только за правду.
ХХХ
А Регана влюбилась и начала встречаться с русским парнем Валентином. Его многонациональные друзья знали, что этот дерзкий, прямолинейный, гордый, малоразговорчивый парень имеет золотую душу. Ни одна просьба друзей не оставалась без ответа и посильной помощи.
Но для Зейнап - Зины, мамы Реганы, единственным минусом была национальность этого молодого человека.
- Я запрещаю тебе с ним встречаться, - категорично заявила она Регане.
Мамино слово для доцери было законом. Но пламя любви не потушить даже маминым запретом. Регана впала в депрессию. Приходила домой после работы и ложилась на раскладушку, отворачивалась к стене и плакала. Мама Зина, сильная женщина, на лице которой, когда надо, не увидишь и тени эмоций, уговаривала Регану:
- Дочка, иди, покушай.
Но Регана молча, объявила голодовку.
На третий день голодовки, вечером, на край раскладушки, где лежала плачущая Регана, присел Магомет и спросил:
- Любишь Валентина?
- Люблю, - тихо ответила Регана.
- А от тебя?
- Тоже любит.
- Ну ладно, - сказал Магомет и добавил с грустной иронией, - ты поступаешь, как твоя тезка Регана, неблагодарная дочь «Короля Лир» из любимого тобой Шекспира. Любишь, говоришь, тогда женитесь. Но запомни, ни меня, ни мамы на вашей свадьбы не будет. И обещай мне, что ты никогда не будешь участвовать в художественной самодеятельности.
Валентин и Регана поженились. Поселковый совет выдал им ключи от комнаты в коммунальной квартире. Комната в шесть квадратных метров стала тем шалашом, в котором с милым рай.
И счастье, и страдания терзали сердце Реганы. Встречая в посёлке маму, Регана старалась поймать хотя бы её взгляд, но Зина холодно и безразлично проходила мимо. Один Всевышний знал, что на самом деле творилось в душе мамы.
А когда вечером Регана проходила с работы, то слышала условный стук в окно, открывала его и две сестры Делюся и Тата передавали ей горячие кастрюли в авоське.
Делюся шёпотом сообщала:
- Ты нас не предавай, не говори никому, это мама приготовила для тебя, но она не хочет, чтобы ты это знала.
Магомет, по настоянию мамы не проявлял участия в жизни Реганы. Но незримо всегда был рядом.
Валентин с Реганой первый раз после замужества пришли в клуб «Горняк» на танцы. У одной из колонн холла стояли молодые чеченцы, при виде Реганы и Валентина о чём-то ухмыляясь заговорили на чеченском языке. Но тут же рядом появился Магомет и спросил на родном языке:
- Вы обсуждаете мою сестру? Или мне послышалось?
- Да брось, Магомет, - мы совсем о другом говорили, - ответил один из смутившихся парней.
Но обида за задетую национальную гордость, видимо затаилась в сердцах ребят. В следующие выходные в клубе на танцах появился красавец чеченец, разбивший не одно сердце девушек посёлка. Звали его Султан и жил он в соседнем селе, так что не был в курсе такого события, как замужество Реганы и Валентина. Увидев, что русский танцует с чеченкой, и подогреваемый местными парнями, Султан подошёл к Валентину и сказал:
- Выйдем, поговорим.
Эта фраза на языке всех танцплощадок означала вызов на драку. В достойном поединке, где была зафиксирована боевая ничья, Валентин защитил своё право по большой любви менять традиции народа. А уже на следующих танцах, видно после беседы с Магометом, Султан подошёл к Валентину и извинился:
- Прости, Валентин, я не знал, что вы поженились.
Вскоре у Реганы родился сын. В новом отстроенном двухэтажном доме им выделили небольшую однокомнатную квартиру. И случилось чудо. В один из жарких, изнуряющих сорокоградусной жарой дней, Регана убаюкивала новорожденного сынишку. Валентин сидя за столом читал газету. С улицы слышалось зазывное:
- Точка ножов, ножниц, мясорубок!!!
Это кричал точильщик, с переносным точилом, имеющим ножной привод, обходящим дома новостройки. Причём в слове «мясорубок» он делал ударение на последней гласной. И в ту же минуту во входную дверь постучали. Регана уложила ребёнка и пошла открывать дверь.
Регана чуть не сошла с ума от радости. На пороге стояла мама. Зина холодно, не давая, дочери выплеснуть переполнявшие чувства нежности и любви к маме, приказала:
- Вынеси мне внука!
За Реганиной спиной появился Валентин и лицо его осветлилось улыбкой необыкновенной радости. Он нежно отодвинул в сторону Регану и сказал:
- Мама, я знаю, что вы поклялись, что не переступите порог моего дома, а я вас сам перенесу через него!
И не давая Зине опомниться, подхватил её на руки и внёс в свою квартиру.
ХХХ
Много лет спустя, когда родной внук Зины, дитя межнационального примирения, пришёл в гости к престарелой двоюродной бабушке, родной сестре дедушки Махмуда, и сообщил, что собирается жениться, она спросила его:
- А кто твоя избранница по национальности?
- Русская, - ответил он.
Бабушка долго молчала, а потом вздохнула и грустно сказала:
- Ничего, русские тоже великая нация, после чеченцев!
Здесь я размещала некоторые фото Чуликовых из семейного архива Чуликова Али Магомедовича, сегодня же публикую его воспоминания, прочитав которые, как будто бы с ушедшими нашими поговорила...Нахлынуло прошлое, замелькали картинки из детства... Мой любимый дядя Мёда! Даже такое короткое четверостишие (см. под катом) - показатель его несомненного таланта!..
Ставшее крылатым в кругу родственников высказывание моей дорогой бабушки про вторую великую нацию после чеченцев, Али заслуженно вынес в заглавие воспоминаний...
Хорошая была бабушка Рая... Великодушно сказала!.. И все они были необыкновенными и
очень талантливыми... Сосланная из Ленинграда режиссёр по фамилии ДвОрец ставила потрясающие спектакли с их участием...Постановки по Арбузову, Островскому, другим замечательным авторам, проходили с аншлагами! Моя мама всегда сидела в зрительном зале и слушала восторженные отзывы зрителей...
А ещё в памяти особый узнаваемый дробный стук в дверь, которым стучала тетя Зина, приходя к нам... Помню ее оптимизм, помню, как она не любила скандалы и сразу уходила, едва они назревали...
Отрывок из моего давнего стихотворения мог бы послужить своеобразным эпиграфом к воспоминаниям Али...
Тётя Зина в тот день потеряла
Мёду, Раиньку и Делюсю...
Если б жизнь повторилась сначала!
Чтоб вернуть нам и тётю Марусю,
Ачабаеву Валю, всех-всех!
Вас хочу молодыми увидеть,
Ваш увидеть талант и успех..."
БАЛЛАДА О ВЕЛИКОЙ НАЦИИ. Автор - Али Чуликов.
Я благодарен Всевышнему, что он дал мне жизнь. Благодарю тебя, Господи! Но почему так больно? Больно оттого, что цена моего рождения - искалеченные судьбы моих родных и целого народа.
Молодая, красивая учительница была послана на целину, чтобы зажечь лампаду знаний в юртах и глинобитных домах - мазанках славных потомков Чингиз-Хана.
Моя мама - русская.
Вырванный с корнем ураганом депортации, сын самого свободолюбивого народа на планете, не терпящего власти моно-архии любого строя, умудрившегося даже в монархическом государстве, находясь на службе у царя и будучи к нему приближенным, не ввязаться в княжеские и прочие родословные. Мой отец в «телятнике» - вагоне для перевозки скота - был заброшен в край бесконечных степей и чёрных гор. Его первые впечатления выплеснулись до боли тоскливым четверостишием:
« Куда ни кинешь взор -
Однообразная картина.
На юге - горбы чёрных гор,
На севере - пустынная равнина…..»
Мой отец - чеченец.
Никогда бы мой папа и моя мама не встретились, не полюбили и не дали мне жизнь, если бы не дикая, человеконенавистная депортация с грузинским акцентом своих хозяев - Сталина, Берия, Гвишиани.
Слава Всевышнему, я родился, значит, я ему бесконечно много должен.
ХХХ
Зейнап, моя бабушка, жила не легко после ареста и расстрела в 1937 году мужа, бывшего офицера царской армии, героя Первой мировой войны.
Трое малолетних детей, разруха и нищета вокруг не позволяли жить и радоваться дню грядущему. Зина, как звали её соседи и близкие, почти все фамильные драгоценности снесла местному еврею-ювелиру, чтобы дети не ведали нужды, познали радости детства и могли учиться.
ХХХ
Старый, умный ювелир долго рассматривал швейцарские часы в россыпи бриллиантов по корпусу, а потом сказал:
- Зина, золотой корпус и камешки я возьму. Механизм забери и никому не отдавай. Я никогда не встречал таких великолепных часов, они вечные. Нельзя продавать вечность.
Когда Зина возвратилась домой, навстречу выбежала старшая дочь - красавица Делюся и радостно закричала:
- Мама, Магомет вернулся!
Земля ушла из-под ног Зины, она чуть не рухнула на пол, сильные руки восемнадцатилетнего сына подхватили её и посадили на невысокую тахту.
- Магомет, - прошептала она, ты жив?! Слава Всевышнему!
Она обняла сына и заплакала
Родные и друзья считали, что Магомет погиб. В Грозный пришло известие, что корабль, на котором возвращались студенты Нефтяного института с практики, подорвался на немецкой мине и затонул.
Когда мама пришла в себя, Магомет рассказал о случившемся и о том, что только трое ребят, как и он сумели достичь берега.
ХХХ
Утром 22 февраля 1944 года Зина попрощалась с детьми и поехала в Урус Мартан к родственникам. В условиях военного времени город Грозный испытывал острую нужду в продовольствии и местные жители ездили в села за продуктами.
- Завтра, даст Всевышний, к обеду я вернусь, - улыбаясь, сказала она.
Быстрая зимняя ночь накрыла город Грозный. Кромешная тревожная тьма окутала дома. В условиях военного времени ночью отключалось электричество во всём городе.
Магомет уснул, ему снилась широкая река, он плыл в лодке, вдруг, словно живое существо из глубины выпрыгнула круглая немецкая мина, похожая на страшную голову в очках - пенсне на рябом носу, и взорвалась перед лодкой. Ослепительно яркий свет резанул по глазам Магомета. Он проснулся, открыл глаза, и от неожиданности зажмурился - впервые за несколько военных лет в ночное время ярко горела электрическая лампа под потолком. И тут же он услышал требовательный стук во входную дверь.
Так на рассвете 23 февраля 1944 года началась операция под названием «Чечевица», которой руководил Берия.
Город Грозный, ярко освещённый, блокированный многочисленным войском НКВД и НКГБ, наполнился гулом множества грузовых автомобилей с военными на борту.
Магомет открыл дверь. На пороге стоял лейтенант НКВД, а за ним два бойца с автоматами ППШ.
- У вас тридцать минут на сборы, - спокойно сказал военный.
- В чём дело? - спросила, появившаяся из своей комнаты Делюся.
- Эвакуация, - сказал Магомет, - нас переселяют на другое место жительства.
Не смотря на секретность операции, слухи о предстоящей депортации, давно носились над Грозным.
Малолетняя сестрёнка Регана обнимала за талию сестру и недоумённо смотрела на чужих людей явившихся в столь ранний час.
- Но у нас мама уехала в Урус Мартан, как мы поедем без мамы? - спросила Делюся.
Регана заплакала.
Лейтенант, стараясь быть спокойным, ответил:
- На вокзале встретитесь со своей мамой.
При этом было заметно, что спокойствие удаётся ему через силу, душевный надлом человека порядочного, но при исполнении чудовищных обязанностей, глубоко в душе чувствовавшего себя виновником всего происходящего. Как много позже узнал Магомет, в некоторых депортируемых семьях другие военные, выполняли своё поручение при помощи нецензурной брани и прикладов автоматов.
- А что можно брать с собой? - спросил Магомет.
- Самые необходимые вещи, одежду и посуду, продукты на пару дней в пути - ответил лейтенант.
Нервно закурил и попросил поторопиться.
Делюся и Магомет, чтобы не травмировать плачущую малолетнюю сестренку, спокойно собрали необходимые, как им казалось, вещи, уместившиеся в один чемодан, и вышли во двор, где их ждал грузовик. Он был почти полон, ранее собранными переселенцами.
Железнодорожный вокзал гудел тревожным эхом голосов, ищущих родных людей. Особисты отсекали группы людей и направляли в вагоны - скотовозы. Набивали вагоны людьми плотно, как никогда не грузили даже скотину, которую боялись потерять при транспортировке. Магомет с сестрами обращались к встречным знакомым, спрашивая, не видел ли кто маму.
Сердобольный лейтенант тихо сказал Магомету:
- С Урус Мартана ещё не привозили людей. Спокойнее парень, найдёшь её на новом месте жительства.
Когда подошла очередь погрузки в «телячий» вагон человеческой массы, в которой находился с сестрами Магомет, то они старались залезть в вагон последними, надеясь, что вот-вот появится мама. Но задвинулась дверь вагона и надолго отложила встречу с самым святым на свете человеком - мамой.
Первый эшелон с переселенцами дернулся, грохоча и медленно набирая скорость, ушёл в неизвестность. Магомет с сёстренками сидел почти у самых дверей. В тусклом дневном свете, пробивавшемся сквозь щели, видно было на лицах людей душевное страдание. Но были и лица, освещённые злой весёлостью. Группа молодых парней, вышла на маленький пятачок перед дверьми, не занятый людьми, отважно и по сумасшедшему весело подбадривали себя и людей возгласами:
- Они хотят нас просто напугать, провезут по кругу и вернут обратно!
И под ритмичное хлопанье ладошек с надрывом и болью танцевали лезгинку.
А эшелон шел час, день, месяц. Всё шёл и шёл, увозя людей в далёкий Казахстан. Изредка останавливаясь на глухих переездах, где люди могли краткосрочно глотнуть свежего воздуха, воды и похоронить в грязном мартовском снегу умерших в пути людей, из которых в большинстве были дети и старики.
ХХХ
После ухода первого эшелона заканчивалась погрузка второго, куда попала и Зина, привезённая от родственников с Урус Мартана. Громко зовя детей по имени, она носилась среди тревожной толпы, в которой и другие, так же надрывно выкрикивая имена родных, искали своих...
Так же, как и её дети, Зина полезла в товарный вагон последней. В руках была лишь корзина с продуктами, которую она должна была привезти детям. Кто-то из вагона подал ей руку, пытаясь затащить в вагон, но корзина мешала сделать это быстро, как того требовали, оцепившие эшелон военные. Подлетел капитан, с лицом, перекошенной гримасой злобы и крикнул:
- Женщина, брось корзину!
- Но это продукты, - пыталась объяснить Зина.
Капитан схватился за кобуру. В это время из вагона раздался тревожный голос:
- Умоляю Зина, брось корзину, они застрелили уже человека в соседнем вагоне.
Зина разжала ладонь, и корзина упала на землю. Сильные мужские руки рывком втянули её в битком набитый вагон. И Родина, рыдая по своим детям, медленно стала удаляться от уходящего на чужбину эшелона.
ХХХ
Вагон в очередной раз за месяц скитаний дёрнулся и застыл. Со страшным скрежетом раздвинулись ворота. Ослепительный свет и свежий воздух ворвались в «телячий» вагон, наполненный не скотским, а человеческим израненным духом.
До горизонта расстилалась степь, покрытая молодой, пробивающейся сквозь землю, потрескавшуюся от ушедшего прошлогоднего, изнуряющего жаркого лета. Кое - где лежали подтаявшие шапки мартовского снега, и в тон снегу сверкающие белизной, изумительной красоты подснежники, откинув керамическую корку земли, прорывались на свет, заявляя всему миру:
- Жизнь продолжается!
Магомет первый выбрался из вагона и помог спуститься сёстрам. Изнурённые бесконечной дорогой, холодом и голодом люди выпадали, сползали на землю рядом с вагонами. Странно, но на этой остановке не было сплошного оцепления военными эшелона. У каждого вагона находился лишь один офицер и два бойца - автоматчика. Грузовики и вереницы подвод, запряжённые низкорослыми лошадьми и ослами, стояли вдоль состава.
- Конечная, - с ухмылкой объявил офицер. - Вы прибыли к новому месту проживания в Южном Казахстане! Я зачитаю фамилии, и вы поедете по местам своей постоянной дислокации, с представителями местных сельсоветов.
ХХХ
Магомета с сёстрами и ещё пятью попутчиками забрали в близлежащий от станции кишлак. Это был типичный казахский аул, состоящий из десяти глинобитных домиков - мазанок, материалом для строительства таких домов была местная глина, солома, вода, да навоз жвачных животных - сухой кизяк.
Тройка юрт местной элиты стояла особняком. Не единого деревца рядом с домами, лишь вытоптанная людьми и скотом земля, да загоны с малочисленным стадом баранов, несколькими коровами и степными низкорослыми лошадьми, привязанными за кол у домиков.
В двухстах метрах от аула находилось небольшое озеро, с топкими берегами такыров, десяток ослов разгуливал по потрескавшейся корке земли с выступающей на ней солью. Сплошь заросшее камышом озеро было единственным источником воды для местных жителей - добродушных казахов. Магомета, Делюсю и десятилетнюю Регану поселили в полуразрушенном глинобитном домике, пропахшем баранами, залатанном связанными в маты камышами. На глиняный пол бросили соломы.
Весь световой день Магомет и Делюся работали на рытье арыков - неглубоких оросительных каналов для подвода воды от озера к поилке для скота и полива скудного огорода. В конце рабочего дня за работу получали литр молока и несли его Регане, заставляя пить. Девочка отказывалась и плакала:
- Я не хочу пить одна! Я хочу, чтобы всё было поровну!
ХХХ
Через три дня к Магомету подошёл председатель сельсовета, сорокалетний казах Омар и сказал:
- Магомет, ты же бывший студент - нефтяник, а знаешь, что километров тридцать на юг есть посёлок Чулактау, там строится горно-химический комбинат. Зачем тебе, образованному, копать арыки?
И на следующий день Магомет отправился пешком до указанного посёлка. Ещё через день вернулся сильно уставший, но довольный.
- Делюся, там есть для нас работа. Московская экспедиция ведёт изыскательные работы, и разрабатываются фосфорный рудник, начинают строительство горно-химического комбината.
Утром следующего дня, прихватив курдюк с водой, подаренный Омаром, и чемодан своих пожиток, молодые люди отправились в сторону посёлка Чулактау. Пройдя километров пять, вышли на нужную трассу, соединяющую областной город Джамбул с посёлком Чулактау.
Магомету было больно смотреть на своих измотанных сестёр.
Он поднял руку, останавливая проезжающий мимо одинокий грузовик, который тоже ехал в Чулактау.
Водитель, славянской внешности, согласен был довезти до посёлка, но только не бесплатно. Магомет открыл чемодан и достал единственный предмет, при виде которого алчно вспыхнули глаза водителя. Это был золотой стакан с гравировкой «Доблестному ротмистру Махмуду Чуликову! Честь и хвала!»г
ХХХ
Магомет устроился на строящийся горно-обогатительный комбинат отборщиком геологических проб, а затем в конструкторский отдел комбината. Руководству нравился грамотный, ответственный молодой человек, он великолепно чертил и рисовал. Делюсю приняли на работу в бухгалтерию. Как и всех переселенцев, поселили в большой землянке, где одновременно на трехъярусных деревянных нарах жили и спали десятка два людей. Регана целыми днями ходила по окрестным степям у подножья скалистых чёрных гор, поросших колючим кустарником, в поисках хвороста и кизяка, для розжига самодельного очага на открытом воздухе, и приготовления скудной пищи из крупы для работающих брата и сестры.
ХХХ
От постоянного недоедания, скученности проживания в землянке и молодой крепкий организм даёт сбой. Сыпной тиф уложил сначала одного человека, но из-за отсутствия гигиены, моющих средств и нехватки воды, завшивевшая землянка, где жил Магомет с сёстрами, скоро превратилась в тифозный барак. Уже в тифозной лихорадке лежала Делюся, слёг и Магомет. Регана постоянно меняла мокрые тряпки, почти моментально высыхающие на раскалённых температурой лбах сестры и брата. Два раза в сутки приходил врач, оставляя после себя запах формалина и лизола. Регана трое почти бессонных суток ухаживала за больными, ложкой вливая меж потрескавшихся губ теплую воду, разбавленную мукой, стараясь покормить бредящих в лихорадке родных. И вот утром третьего дня Регана поняла, что начинает заболевать сама, началась галлюцинация. Она увидела на пороге землянки женщину, которую она сразу узнала, это была мама!
- Мамочка, мамочка родная, - зашептала Регана, - забери нас отсюда. И в следующий миг потеряла сознание. А когда очнулась, поняла что голова лежит на чьих-то теплых коленях и кто-то нежно гладит её по голове. Это была мама.
Так, спустя два года, в 1946 году, Зина нашла своих детей. Выросшая в роскоши, в совершенстве владеющая французским, прекрасно играющая на фортепиано, слабая женщина сильная духом, она за тысячи километров, почти пешком, пришла из Северного Казахстана в Южный. Постоянно находясь в поисках детей, встречая добрых людей на всём протяжении пути, перебиваясь временными заработками счетовода, воспитателя в детском доме, на прополке полей бескрайнего Казахстана, она, наконец, нашла своих детей в завшивленной тифозной землянке, нашла, выходила, поставила на ноги! Её приняли на работу в Московскую экспедицию, где она круглогодично ходила с длиннющей мерной веревочной лентой с грузиком на конце и блокнотом по окрестностям исследуемых участков. Опускала грузик с верёвкой в скважину и записывала уровень воды. А вечерами помогала командировочным москвичам переписывать отчёты, производила арифметические расчёты на счетах.
ХХХ
С возвращением мамы жизнь наладилась. Из землянок семьи переселялись в отстроенные одноэтажные бараки. С длиннющим коридором и многочисленными дверями, за которыми находились небольшие комнаты для проживания одной семьи переселенцев, не зависимо от количества ее членов.
Регана пошла в школу. Быстро усвоила пролущенное. Училась только на отлично. Природная смекалка, великолепная память, желание учиться сделали её первой ученицей в школе, где учились дети всех национальностей, населяющих Советский Союз и некоторые страны Европы и Азии. Детей политических ссыльных, депортированных, добровольцев и распределённых специалистов, посланных на поднятие целины и освоение богатств Казахстана.
Регана была творческим лидером класса. Красивый, и как говорила учитель пения, оперный голос Реганы, собирал на школьных вечерах слушателей из числа не только учащихся и преподавателей, но и многих жителей посёлка, приходивших специально послушать её выступление.
Седьмой класс, в котором училась Регана, по итогам года, оказался лучшим по всем показателям - и по учёбе, и по общественной жизни класса, который активно участвовал в художественной самодеятельности и в частых субботниках, где дети, как и взрослые, сажали деревья, превращая пустынную степь в зелёный оазис.
Ученики класса были премированы поездкой на экскурсию в краеведческий музей областного города Джамбула. Регану, как лучшую ученицу, включили в список экскурсантов. Старый, небольшой автобус, плотно набитый экскурсантами, рано утром отъехал в Джамбул. А в обед в барак, где жила семья Зины, зашёл комендант и спросил грозным голосом:
- Зинаида Султановна, разве вы не знали, что и вы, и ваши дети - не выездные, что без разрешения комендатуры ваша дочь не имела права покинуть пределы поселения?
Зина пыталась возразить:
- Но вы же знали о предстоящей экскурсии. Ваш сын учится вместе с Реганой, и вы наверняка были ознакомлены со списком экскурсантов-учеников.
Комендант будто не слышал, что ответила ему Зина, и сказал:
- Вы арестованы и три дня проведёте в тюрьме поселка Аккуль за нарушение режима спецпоселения.
Вечером Магомет, Делюся и зарёванная Регана, вернувшаяся с экскурсии, выслушали чертовски правильные нравоучения чрезвычайно усердного коменданта.
А Зина три дня просидела в холодном каземате с глиняным полом и деревянными голыми нарами тюрьмы посёлка Аккуль.
На следующий после ареста мамы день, Делюся, вернувшись с работы, застала плачущую Регану с фотографией мамы в руках. Девочка не слышала, как зашла сестра и пела с надрывом своим красивым голосом:
- Я другой такой страны не знаю, где так больно дышит человек….
ХХХ
Регана окончила школу и с выбором профессии определилась давно. Поступить в Ленинградскую консерваторию и стать оперной певицей. Но на запрос в областную комендатуру о возможности её поездки в Ленинград пришёл отказ, как дочери «врага народа».
От отчаяния Регана в тайне от родных, написала письмо в Москву, Кремль, Клименту Ворошилову. Эмоциональное письмо протеста против вопиющей несправедливости, где ключевой фразой прозвучал такой аргумент:
- ….. и когда даже в песне поётся: «молодым везде у нас дорога, старикам везде у нас почёт…», а я не могу воплотить свою мечту стать оперной певицей.
И через несколько дней в область пришла Правительственная телеграмма, где рекомендовалось направить указанную выпускницу школы для поступления в Ленинградскую консерваторию. И Регана отправилась покорять Ленинград.
Перед строгой комиссией, Регана исполнила «Арию Кармен» и очень популярный в то время «Казахский вальс». Комиссия была очарована самородком из глубинки. Регана услышала шёпот:
- Девочка очень талантливая.
Но на следующий день, она не нашла своей фамилии в списке прошедших отбор. К Регане подошла пожилая женщина, которую она видела в приёмной комиссии.
- Дочка, - ласково сказала она - никогда так подробно не заполняй анкету.
Расстроенная девочка вернулась в Чулактау. А уже на следующий день к маме пришли директор и завуч школы и стали уговаривать разрешить Регане работать Старшей пионервожатой в школе.
ХХХ
Жизнь в посёлке с пуском горно-химического комбината «Каратау» вошла в почти нормальное русло человеческой жизни. Многонациональная молодёжь спецпереселенцев, а также высокообразованная репрессированная интеллигенция и специалисты, приехавшие по распределению, создали в глухой казахской степи монокультуру человеческих, интернациональных отношений.
Магомет, как и многие молодые люди, увлекся спортом, художественной самодеятельностью.
Тяжёлая атлетика, которой занимался Магомет ещё до депортации, позволила ему организовать секцию и стать «играющим» тренером по тяжёлой атлетике. На выездных соревнованиях его подопечные всегда получали награды за блестящие выступления. С одной из поездок сам Магомет вернулся с титулом Чемпиона Средней Азии в полусреднем весе. Его ученик, молодой штангист Володя Эсембаев, в дальнейшем вошедший в сборную Советского Союза, почти стабильно занимал первые места в своей категории.
А в недавно построенном клубе «Горняк» с колоннами при входе и украшенном гипсовой лепниной, вечерами собиралась творческая молодежь в самодеятельную театральную студию и на танцы.
На фото - клуб "Горняк" в 50-е годы:
Он же, 60-е годы:
Клуб "Горняк" - 2011 год:
В большом холле под патефон или духовой оркестр молодежь выплескивала свою зарождающуюся нежность и энергию в классических и национальных танцах. Нежный вальс сменялся трогательным танго, весёлый гопак переходил в зажигательную лезгинку.
Магомет, а за ним и Делюся с двоюродной сестрой Татой участвовали во многих почти профессиональных постановках самодеятельного театра. На областном конкурсе в Джамбуле Магомет был удостоен Диплома первой степени за роль молодого купца Белугина в пьесе Островского «Женитьба Белугина». Магомет жил и играл самоотверженно и искренне, на грани фола, до самосожжения. В одном из спектаклей Магомет, чтобы расшевелить и вызвать истинные эмоции молодой скованной самодеятельной актрисы, девушки Лизы, в любовной сцене поцеловал её в губы настоящим поцелуем. Девушка вспыхнула, и сцена с пощечиной была настолько правдоподобной, что директор клуба, немец Саша Литауэр, похвалил:
- Молодец Лиза, ты начала избавляться от своих комплексов.
А в жизни, почти как на сцене самодеятельного театра, шли свои трагикомедии. Делюся, яркая, с горячей испанской внешностью девушка, в 1940 году училась в чеченской студии ГИТИСА, где дружила с Махмудом Эсембаевым, молодым талантливым танцором, которого друзья в шутку называли «балериной». Молодые ребята чеченцы влюблялись в Делюсю, но воспитанные в национальных традициях, считали не достойным чеченской девушки так бурно участвовать в общественной жизни, порой пересекающей пространство, в которое, по их мнению, вход женщине был запрещён.
Как-то Делюся с Татой вечером пришли на танцы и, проходя мимо стоящей особняком группы молодых чеченцев, услышали нелицеприятную реплику одного из них в свой адрес. Делюся подошла к нему и влепила пощечину. Парень застыл от неожиданности, соображая как себя вести, глаза его наполнились злобой. Но рядом появился Магомет и вызвал его на улицу. Где жестко наказал обидчика.
Молодые ребята, и не только чеченцы, уважили Магомета и знали цену его искренней дружбы, а так же знали, что он дерётся только за правду.
ХХХ
А Регана влюбилась и начала встречаться с русским парнем Валентином. Его многонациональные друзья знали, что этот дерзкий, прямолинейный, гордый, малоразговорчивый парень имеет золотую душу. Ни одна просьба друзей не оставалась без ответа и посильной помощи.
Но для Зейнап - Зины, мамы Реганы, единственным минусом была национальность этого молодого человека.
- Я запрещаю тебе с ним встречаться, - категорично заявила она Регане.
Мамино слово для доцери было законом. Но пламя любви не потушить даже маминым запретом. Регана впала в депрессию. Приходила домой после работы и ложилась на раскладушку, отворачивалась к стене и плакала. Мама Зина, сильная женщина, на лице которой, когда надо, не увидишь и тени эмоций, уговаривала Регану:
- Дочка, иди, покушай.
Но Регана молча, объявила голодовку.
На третий день голодовки, вечером, на край раскладушки, где лежала плачущая Регана, присел Магомет и спросил:
- Любишь Валентина?
- Люблю, - тихо ответила Регана.
- А от тебя?
- Тоже любит.
- Ну ладно, - сказал Магомет и добавил с грустной иронией, - ты поступаешь, как твоя тезка Регана, неблагодарная дочь «Короля Лир» из любимого тобой Шекспира. Любишь, говоришь, тогда женитесь. Но запомни, ни меня, ни мамы на вашей свадьбы не будет. И обещай мне, что ты никогда не будешь участвовать в художественной самодеятельности.
Валентин и Регана поженились. Поселковый совет выдал им ключи от комнаты в коммунальной квартире. Комната в шесть квадратных метров стала тем шалашом, в котором с милым рай.
И счастье, и страдания терзали сердце Реганы. Встречая в посёлке маму, Регана старалась поймать хотя бы её взгляд, но Зина холодно и безразлично проходила мимо. Один Всевышний знал, что на самом деле творилось в душе мамы.
А когда вечером Регана проходила с работы, то слышала условный стук в окно, открывала его и две сестры Делюся и Тата передавали ей горячие кастрюли в авоське.
Делюся шёпотом сообщала:
- Ты нас не предавай, не говори никому, это мама приготовила для тебя, но она не хочет, чтобы ты это знала.
Магомет, по настоянию мамы не проявлял участия в жизни Реганы. Но незримо всегда был рядом.
Валентин с Реганой первый раз после замужества пришли в клуб «Горняк» на танцы. У одной из колонн холла стояли молодые чеченцы, при виде Реганы и Валентина о чём-то ухмыляясь заговорили на чеченском языке. Но тут же рядом появился Магомет и спросил на родном языке:
- Вы обсуждаете мою сестру? Или мне послышалось?
- Да брось, Магомет, - мы совсем о другом говорили, - ответил один из смутившихся парней.
Но обида за задетую национальную гордость, видимо затаилась в сердцах ребят. В следующие выходные в клубе на танцах появился красавец чеченец, разбивший не одно сердце девушек посёлка. Звали его Султан и жил он в соседнем селе, так что не был в курсе такого события, как замужество Реганы и Валентина. Увидев, что русский танцует с чеченкой, и подогреваемый местными парнями, Султан подошёл к Валентину и сказал:
- Выйдем, поговорим.
Эта фраза на языке всех танцплощадок означала вызов на драку. В достойном поединке, где была зафиксирована боевая ничья, Валентин защитил своё право по большой любви менять традиции народа. А уже на следующих танцах, видно после беседы с Магометом, Султан подошёл к Валентину и извинился:
- Прости, Валентин, я не знал, что вы поженились.
Вскоре у Реганы родился сын. В новом отстроенном двухэтажном доме им выделили небольшую однокомнатную квартиру. И случилось чудо. В один из жарких, изнуряющих сорокоградусной жарой дней, Регана убаюкивала новорожденного сынишку. Валентин сидя за столом читал газету. С улицы слышалось зазывное:
- Точка ножов, ножниц, мясорубок!!!
Это кричал точильщик, с переносным точилом, имеющим ножной привод, обходящим дома новостройки. Причём в слове «мясорубок» он делал ударение на последней гласной. И в ту же минуту во входную дверь постучали. Регана уложила ребёнка и пошла открывать дверь.
Регана чуть не сошла с ума от радости. На пороге стояла мама. Зина холодно, не давая, дочери выплеснуть переполнявшие чувства нежности и любви к маме, приказала:
- Вынеси мне внука!
За Реганиной спиной появился Валентин и лицо его осветлилось улыбкой необыкновенной радости. Он нежно отодвинул в сторону Регану и сказал:
- Мама, я знаю, что вы поклялись, что не переступите порог моего дома, а я вас сам перенесу через него!
И не давая Зине опомниться, подхватил её на руки и внёс в свою квартиру.
ХХХ
Много лет спустя, когда родной внук Зины, дитя межнационального примирения, пришёл в гости к престарелой двоюродной бабушке, родной сестре дедушки Махмуда, и сообщил, что собирается жениться, она спросила его:
- А кто твоя избранница по национальности?
- Русская, - ответил он.
Бабушка долго молчала, а потом вздохнула и грустно сказала:
- Ничего, русские тоже великая нация, после чеченцев!