Мастера акварели: Andrew Wyeth
Работы американского художника Эндрю Уайта пленят, притягивают как магнит, будоражат сердце и душу. Волшебник, работающий в стиле магического реализма. В Америке его называли художником простых людей и певцом севера, я же считаю его романтиком и иконой американского искусства ХХ столетия.
Эндрю Уайет родился в 1917 году в Пенсильвании в семье художника-иллюстратора Ньюела Уайета и художницы Генриетты Уайет Хёрд. Его отец, иллюстрировавший книги Стивенсона, Вальтера Скотта и Фенимора Купера, стал в 20-х годах так знаменит, что в доме Уайетов гостили Скотт Фицджералд, Мэри Пикфорд и другие знаменитости. Но главными и постоянными его гостями были художники. Поля и рощи вблизи дома были уставлены мольбертами. Праздники отмечались театрально. На Хэллоуин появлялись такие монстры, что младшие дети дрожали от страха, пока не узнавали под маской знакомого художника. На Рождество отец, изображая Санта-Клауса, топал ночью по крыше и спускал подарки в дымоход. Разрисовывал самодельные костюмы, и дети увлеченно играли в индейцев Фенимора Купера, в “Робин Гуда” и в пиратов из “Острова сокровищ”.
В документальном фильме “Реальный мир Эндрю Уайета” (1980) художник, вспоминая об отце, рассказывает и более важные подробности своего детства: “Рисовать я начал очень рано, и меня учили приходивший на дом преподаватель, сам отец и его друзья - отец считал, что художнику колледж не нужен. Он говорил: ‘Чтобы жизнь ребенка была творческой, он должен иметь собственный мир, принадлежащий только ему’. И он почти добился своего. Еще немного, и я навсегда остался бы в Шервудском лесу Робин Гуда. Оттуда я все-таки выбрался, но ушел не в колледж, а в свой мир”.
"Moon madness", 1982
Что же это был за мир? Отчасти о нем дает представление биограф Уайета Ричард Меримен: "Важнейшая особенность творчества Эндрю Уайета в том, что художник всю свою жизнь прожил только в двух местах: в Чеддс-Форд, штат Пенсильвания, и на океанском побережье Мейна, где у семьи был летний дом. Он рисовал только два этих места. Он делал портреты только жителей этих городков - своих друзей и соседей. Так что если говорить о “мире Эндрю Уайета” в терминах географических, то он - крошечный. Но другая особенность Эндрю была в том, что он находился в долгих, теснейших, интимных отношениях и с людьми, которых он писал, и с их домами, и с видами, которые открывались из их окон. И испытывал сильнейшие чувства ко всем своим объектам. Ему однажды позвонили из Госдепа и сказали, что в Советском Союзе хотят выставить его портреты негров. Эндрю сказал: “Я не пишу негров. Я пишу своих друзей”. И отказался. Я как-то спросил его, как он смог перевести свои эмоции в плоскость картин. Он сказал: “Если чувства сильные, рука это знает”.
"Оторвавшиеся от земли", 1996
В Мейне Эндрю познакомился с Кристиной Олсон, больной полиомиэлитом. Кристина могла передвигаться в коляске, но тогда бы ей пришлось все время просить близких возить ее. Она не хотела их утруждать, ей хотелось, пусть даже таким образом, но сохранить свободу передвижения, а значит и определенную личную свободу. Эндрю Уайет однажды увидел ее из окна своей мастерской, ползущую домой по полю. В первый момент художник хотел броситься на помощь соседке, но что-то остановило его. Он говорил позже, что Кристина своими нелепыми, но упорными движениями к дому напомнила ему выброшенную на берег и раздавленную раковину омара, который продолжает двигаться к морю. В ее движении он увидел квинтэссенцию внутренней силы Кристины - духовного (не раздавленного) панциря, благодаря которому она с достоинством переносила телесные немощи. Увиденное настолько вдохновило Эндрю Уайета, что он взялся за создание картины. После Кристина еще не раз становилась персонажем, моделью картин художника. Кристина кажется юной, хотя ей было в ту пору 53 года (умерла она в 1969 году). Уайет никогда не рисовал Кристину калекой. Ее тяжкий крест, ее тихое мужество стали качествами его картин о ней: колдовскими чарами ее дома, пустотой холма... и не только в картине “Мир Кристины”, которая стала американским символом.
"Christina's world", 1948
Одна из лучших картин Уайета - “Ветер с моря” - тоже связана с Кристиной Олсон. Однажды Уайет поднялся на второй этаж дома Кристины, куда сама она не поднималась и где никогда не прибирали... "Там было жарко, я открыл окно, и вдруг ветер вздул занавеску, которая не шевелилась, наверное, лет тридцать. Боже, это была фантастика! Тоненькая тюлевая сеть взлетела от пыльного пола так стремительно, словно это был не ветер, а привидение, дух, которому открыли выход. Потом я полтора месяца ждал западного ветра, но, к счастью, в памяти жил этот волшебный взмах, от которого - холод по спине." И от картины - холод по спине...
"Wind from the sea", 1947
Именно полотно "Мир Кристины" не только поразило современников и всемирно прославило автора, но и вызвало ожесточенные нападки критиков. Как, впрочем, и всё его творчество. Возмущало отсутствие у Уайета "оригинальности", новаторства, "прогресса", социальной критики и политики, его противостояние моде в искусстве послевоенных лет. Его и в последующие десятилетия упрекали то в иллюстративности, то в излишней чувствительности, "приторной сентиментальности", слезливости, то в болезненном пристрастии к болезненному, ужасному, извращенному, в патологии.
Эндрю Уайет проводил долгие часы “на натуре”: в лесу, на берегу ручья, летом - на жаре, зимой - на морозе, в доме Олсонов или на ферме у соседей Кёрнеров, которых он часто рисовал. Никто в семье не знал, куда и зачем он уходит. Свобода и секретность работы была его привилегией. Родным было запрещено спрашивать, где он был. Художники удивлялись, зачем он мучается с портретами и не рисует по фотографиям. Вот что отвечает на это художник в документальном фильме 1980 года “Реальный мир Эндрю Уайета”: "Мне важно постоянное присутствие на месте действия. Мне надо жить в окружении того, о чем я пишу. Тогда в какой-то момент можно ухватить смысл. Когда я писал “Мир Кристины”, я пять месяцев работал над полем. Делать фон - это как строить дом, чтобы потом в нем жить. Если сдерживать себя, дождаться правильного момента, он может решить все дело".
Как технически художник добивался такого эмоционального эффекта? Он начинал с акварелей, но перешел на древнюю темперу - порошковые краски, размешанные яичным желтком. "Акварель слишком открыто выявляла его порывистость, - писал биограф художника Меримен. - Это просто видно, как его кисть летит... всё в движении. Слишком откровенная, слишком стремительная живопись, почти свирепое выражение чувств. А темпера делается мелкими тоненькими мазками, очень точными и подробными. Для Уайета такая скрупулезность служила компрессором чувств. Обманчиво гладкий покров темперы - как крышка на котле, из которого рвутся эмоции."
"Open and closed", 1964
Отрицая в своем творчестве реализм, он называл себя сюрреалистом: "Пишу не то, что вижу, но то, что чувствую". Говорил, что не чувствует приверженность к какой-то одной школе, считая, что главное в творчестве -- не техника, но эмоциональная напряженность.
"Full moon", 1980
В выборе объектов Уайетом не обязательно руководила любовь или восхищение, но обязательно - сильное чувство. Например, соседа-немца Карла Кёрнера Эндрю больше боялся, чем любил. Он привязался к Карлу после смерти отца (“Такие же жесткие немецкие губы”, - говорил он). Кёрнеры отдали Эндрю под студию светлую кладовку с крюками для подвешивания колбас на потолке, и под одним таким крюком Уайет сделал портрет Карла - вояки, немца, гордеца - один из лучших американских портретов.
"Карл", 1948
Ферма Кёрнеров тоже стала музеем и доступна посещению. Обе семьи, Олсенов и Кёрнеров, вошли благодаря художнику в историю искусства. Соседскую девочку Сиру Эриксон он рисовал обнаженной много лет, но показал сделанные им ню людям только тогда, когда ей исполнился 21 год. Она начала ему позировать обнаженной в 13 лет, не испытывая смущения: "Он весь постоянно в работе, смотрит на тебя как на дерево". Так она вспоминает о своем общении с "Энди" (близкие люди называли его по-простому), когда ей уже исполнилось 32 года.
Он любил писать обнаженную натуру. Не пользуясь в сельской глуши услугами профессиональных натурщиц, он просил позировать ему соседок, молодых и не очень, те доверяли его скромности и целомудрию и не стеснялись его, как то было в случае с Сирой Эриксон. При этом художник не хотел никого смущать эротическими картинами, особенно семьи своих добровольных натурщиц, да и собственную жену. Вот и отлеживались годами полотна и рисунки, сделанные "для себя", прежде чем попасть в поле публичного обозрения. Доходы от продажи двух-трех картин в год удовлетворяли его материальные потребности, и он мог не спешить с обнародованием своих работ.
В интервью журналу "Тайм" художник говорил о себе: "Чем дольше я остаюсь с объектом, вещью или живым натурщиком, или пейзажем, тем больше я вижу то, чего прежде в нем не замечал, был слеп. И начинаю проникать в суть, глубже видеть".
Когда Уайету был двадцать один год, он встретил в Мейне восемнадцатилетнюю Бетси Джеймс, девушку из старинной, уважаемой семьи. Она устроила ему тест - повела знакомиться с парализованной Кристиной Олсон и инквизиторски следила за его реакцией. Он тоже провел тест - пригласил Бетси на свою небольшую выставку и спросил, понравилось ли ей что-нибудь. “Эта”, - сказала Бетси и показала на ту единственную картину, которой Эндрю гордился. На следующий день он сделал Бетси предложение, которое было принято.
Когда я познакомился с его женой, в 1963 году, - рассказывает Меримен, - я решил, что это самая потрясающая женщина, которую я когда-либо видел. Она была такой красивой, такой обаятельной, веселой, живой. Время, проведенное с ней, всегда было наслаждением. Для Эндрю важно было и то, что она абсолютно понимала его работу. У нее была вдобавок редкая способность анализировать и обсуждать картины с поразительной проницательностью. Она стала менеджером и агентом Эндрю, она давала названия его работам. Ее влияние и вклад в его творчество исключительно важен.
Но будучи сама свободной и смелой душой, Бетси, похоже, не заметила, как поработила тоже рвущийся к свободе эльфовский, причудливый дух художника. Она энергично и умело продавала и распространяла его картины, каталогизировала их, создавала архив, пока не вызвала у Уайета ощущение (как он пишет), что он - “предмет купли-продажи”. Младший из двух сыновей Уайетов - Джеми, тоже художник - то ли шутя, то ли серьезно рассказывал, что однажды полез в ящик стола и увидел фотографию отца с номером на лбу. Отношения между супругами напряглись, Эндрю все чаще исчезал с мольбертом. Биограф рассказывает: "Однажды в доме Кёрнеров он услышал незнакомый голос, говоривший по-немецки. Это была Хельга, дочь знакомых Карла, которую наняли помогать по дому. Она была молодой, красивой, естественной, и в ней было обаяние иностранки. Эндрю воодушевился. Дело в том, что он почти сознательно устраивал свою жизнь так, чтобы в ней постоянно создавалось эмоциональное напряжение: восторг, страх, предчувствия, и все - неуемной, заражающей силы... Началась тайная работа над серией картин “Хельга”. Мне и еще двум друзьям он сказал: “Если со мной что-нибудь случится, на чердаке у Кёрнеров - коллекция картин”. Раскрой он свой секрет Бетси, это убило бы его внутреннее возбуждение, и тогда - конец всей затее."
Секретные сессии продолжались почти десятилетие. Об отношениях художника со своей новой моделью можно только догадываться. Но когда Бетси увидела, наконец, картины, она была ранена сильнее, чем Эндрю мог предположить. Журналисты привыкли обращаться к Бетси, как к “споуксмену” Эндрю Уайета, поэтому на открытии выставки они замучили ее вопросом: “Что все это значит?” И тогда она коротко ответила: “Любовь”. А дальше все, что мы имеем, - лишь обрывки сведений. Читаем в биографии Меримена “Засекреченная жизнь Эндрю Уайета”: "Эндрю говорил друзьям о Бетси то с раскаянием, то с раздражением: “Чего она ждала? Чтоб я всю жизнь писал старые лодки?!. Нет, я знаю, я - змея в овсе. Я - мастер уверток. Художник не должен жениться - где начинается брак, там кончается роман. Единственным мудрецом среди американских художников был Уинслоу Хомер, проживший всю жизнь холостяком."
Мудрая Бетси самоотверженно заявляла, что “искусство важнее отношений”. Тем не менее, сделав это мудрое заявление, она практически ушла из дома. Она проводила большую часть времени или в Нью-Йорке, или в Мейне, где устроила дом по своему вкусу. Они чаще перезванивались, чем виделись. Уайет писал Хельгу еще пять лет, то есть всего - пятнадцать, но...
В конце концов Уайет исчерпал этот источник. У него появились другие модели: Энн Колл, Сюзан Миллер. Он вернулся к пейзажам. Но Хельга - не Бетси, для нее внимание и любовь Эндрю стала единственным смыслом жизни, и, брошенная Уайетом, она впала в глубочайшую депрессию. Уайет нанял ей сиделку, устроил на несколько месяцев в психиатрическую лечебницу и в итоге съехался с ней. “У меня теперь две жены, - говорил он другу. - В моем возрасте я могу делать все, что хочу”. Он жил то с Хельгой в своей студии в помещении старой школы, то переезжал к сестре, и тогда Хельга снова впадала в депрессию. Старый друг Эндрю Уильям Фелпс писал о нем в письме: “Эндрю загорается людьми, испытывает к ним теплые чувства. Но я сомневаюсь, чтобы он их любил”.
Эндрю Уайет за работой
В 2007 году президент Буш вручил ему Национальную медаль искусства. То был отнюдь не первый его орден: в 1963 году он стал первым художником в истории Америки, удостоенным Президентской медали свободы, а в 1988 году получил Золотую медаль Конгресса, высшую награду, которой удостаиваются гражданские лица. Еще в 1970 году прошла его выставка в Белом доме, первая в истории страны художественная выставка в президентской резиденции, при Никсоне. Признание следовало не только от американских, но и от иностранных учреждений: он был одним из немногих "прогрессивных художников США", которых привечала Москва в пору жесточайшего преследования "искусства в оковах" -- поп-арта, абстракционизма.
Ретроспектива произведений Уайета в Художественном музее Филадельфии в 2006 году привлекла более 175 000 посетителей, что стало мировым рекордом посещаемости выставки современного художника. Последним прижизненным признанием таланта Уайета стало присуждение ему в 2007 году. Национальной медали искусств США, а с 2008 году он перестал появляться на публике и давать интервью. В ответ на просьбы желавших с ним встреться журналистов он говорил: «Всё, что я мог сказать, уже висит на стенах». Эндрю Уайет мирно ушёл из жизни во сне в своём доме в Чедз-Форде 16 января 2009 году в возрасте 91 года.
«Когда я умру, не беспокойтесь обо мне. Я не думаю, что буду присутствовать на своих похоронах. Помните об этом. Я буду где-то далеко, идти по новому пути. Который в два раза лучше прежнего».
.......................................
Кусочки интервью взяты отсюда, отсюда и отсюда
Фотографии с моей доски на Pinterest, где под фотографиями указаны ссылки на авторов
Официальный сайт
Страничка в vkontakte
Эндрю Уайет родился в 1917 году в Пенсильвании в семье художника-иллюстратора Ньюела Уайета и художницы Генриетты Уайет Хёрд. Его отец, иллюстрировавший книги Стивенсона, Вальтера Скотта и Фенимора Купера, стал в 20-х годах так знаменит, что в доме Уайетов гостили Скотт Фицджералд, Мэри Пикфорд и другие знаменитости. Но главными и постоянными его гостями были художники. Поля и рощи вблизи дома были уставлены мольбертами. Праздники отмечались театрально. На Хэллоуин появлялись такие монстры, что младшие дети дрожали от страха, пока не узнавали под маской знакомого художника. На Рождество отец, изображая Санта-Клауса, топал ночью по крыше и спускал подарки в дымоход. Разрисовывал самодельные костюмы, и дети увлеченно играли в индейцев Фенимора Купера, в “Робин Гуда” и в пиратов из “Острова сокровищ”.
В документальном фильме “Реальный мир Эндрю Уайета” (1980) художник, вспоминая об отце, рассказывает и более важные подробности своего детства: “Рисовать я начал очень рано, и меня учили приходивший на дом преподаватель, сам отец и его друзья - отец считал, что художнику колледж не нужен. Он говорил: ‘Чтобы жизнь ребенка была творческой, он должен иметь собственный мир, принадлежащий только ему’. И он почти добился своего. Еще немного, и я навсегда остался бы в Шервудском лесу Робин Гуда. Оттуда я все-таки выбрался, но ушел не в колледж, а в свой мир”.
"Moon madness", 1982
Что же это был за мир? Отчасти о нем дает представление биограф Уайета Ричард Меримен: "Важнейшая особенность творчества Эндрю Уайета в том, что художник всю свою жизнь прожил только в двух местах: в Чеддс-Форд, штат Пенсильвания, и на океанском побережье Мейна, где у семьи был летний дом. Он рисовал только два этих места. Он делал портреты только жителей этих городков - своих друзей и соседей. Так что если говорить о “мире Эндрю Уайета” в терминах географических, то он - крошечный. Но другая особенность Эндрю была в том, что он находился в долгих, теснейших, интимных отношениях и с людьми, которых он писал, и с их домами, и с видами, которые открывались из их окон. И испытывал сильнейшие чувства ко всем своим объектам. Ему однажды позвонили из Госдепа и сказали, что в Советском Союзе хотят выставить его портреты негров. Эндрю сказал: “Я не пишу негров. Я пишу своих друзей”. И отказался. Я как-то спросил его, как он смог перевести свои эмоции в плоскость картин. Он сказал: “Если чувства сильные, рука это знает”.
"Оторвавшиеся от земли", 1996
В Мейне Эндрю познакомился с Кристиной Олсон, больной полиомиэлитом. Кристина могла передвигаться в коляске, но тогда бы ей пришлось все время просить близких возить ее. Она не хотела их утруждать, ей хотелось, пусть даже таким образом, но сохранить свободу передвижения, а значит и определенную личную свободу. Эндрю Уайет однажды увидел ее из окна своей мастерской, ползущую домой по полю. В первый момент художник хотел броситься на помощь соседке, но что-то остановило его. Он говорил позже, что Кристина своими нелепыми, но упорными движениями к дому напомнила ему выброшенную на берег и раздавленную раковину омара, который продолжает двигаться к морю. В ее движении он увидел квинтэссенцию внутренней силы Кристины - духовного (не раздавленного) панциря, благодаря которому она с достоинством переносила телесные немощи. Увиденное настолько вдохновило Эндрю Уайета, что он взялся за создание картины. После Кристина еще не раз становилась персонажем, моделью картин художника. Кристина кажется юной, хотя ей было в ту пору 53 года (умерла она в 1969 году). Уайет никогда не рисовал Кристину калекой. Ее тяжкий крест, ее тихое мужество стали качествами его картин о ней: колдовскими чарами ее дома, пустотой холма... и не только в картине “Мир Кристины”, которая стала американским символом.
"Christina's world", 1948
Одна из лучших картин Уайета - “Ветер с моря” - тоже связана с Кристиной Олсон. Однажды Уайет поднялся на второй этаж дома Кристины, куда сама она не поднималась и где никогда не прибирали... "Там было жарко, я открыл окно, и вдруг ветер вздул занавеску, которая не шевелилась, наверное, лет тридцать. Боже, это была фантастика! Тоненькая тюлевая сеть взлетела от пыльного пола так стремительно, словно это был не ветер, а привидение, дух, которому открыли выход. Потом я полтора месяца ждал западного ветра, но, к счастью, в памяти жил этот волшебный взмах, от которого - холод по спине." И от картины - холод по спине...
"Wind from the sea", 1947
Именно полотно "Мир Кристины" не только поразило современников и всемирно прославило автора, но и вызвало ожесточенные нападки критиков. Как, впрочем, и всё его творчество. Возмущало отсутствие у Уайета "оригинальности", новаторства, "прогресса", социальной критики и политики, его противостояние моде в искусстве послевоенных лет. Его и в последующие десятилетия упрекали то в иллюстративности, то в излишней чувствительности, "приторной сентиментальности", слезливости, то в болезненном пристрастии к болезненному, ужасному, извращенному, в патологии.
Эндрю Уайет проводил долгие часы “на натуре”: в лесу, на берегу ручья, летом - на жаре, зимой - на морозе, в доме Олсонов или на ферме у соседей Кёрнеров, которых он часто рисовал. Никто в семье не знал, куда и зачем он уходит. Свобода и секретность работы была его привилегией. Родным было запрещено спрашивать, где он был. Художники удивлялись, зачем он мучается с портретами и не рисует по фотографиям. Вот что отвечает на это художник в документальном фильме 1980 года “Реальный мир Эндрю Уайета”: "Мне важно постоянное присутствие на месте действия. Мне надо жить в окружении того, о чем я пишу. Тогда в какой-то момент можно ухватить смысл. Когда я писал “Мир Кристины”, я пять месяцев работал над полем. Делать фон - это как строить дом, чтобы потом в нем жить. Если сдерживать себя, дождаться правильного момента, он может решить все дело".
Как технически художник добивался такого эмоционального эффекта? Он начинал с акварелей, но перешел на древнюю темперу - порошковые краски, размешанные яичным желтком. "Акварель слишком открыто выявляла его порывистость, - писал биограф художника Меримен. - Это просто видно, как его кисть летит... всё в движении. Слишком откровенная, слишком стремительная живопись, почти свирепое выражение чувств. А темпера делается мелкими тоненькими мазками, очень точными и подробными. Для Уайета такая скрупулезность служила компрессором чувств. Обманчиво гладкий покров темперы - как крышка на котле, из которого рвутся эмоции."
"Open and closed", 1964
Отрицая в своем творчестве реализм, он называл себя сюрреалистом: "Пишу не то, что вижу, но то, что чувствую". Говорил, что не чувствует приверженность к какой-то одной школе, считая, что главное в творчестве -- не техника, но эмоциональная напряженность.
"Full moon", 1980
В выборе объектов Уайетом не обязательно руководила любовь или восхищение, но обязательно - сильное чувство. Например, соседа-немца Карла Кёрнера Эндрю больше боялся, чем любил. Он привязался к Карлу после смерти отца (“Такие же жесткие немецкие губы”, - говорил он). Кёрнеры отдали Эндрю под студию светлую кладовку с крюками для подвешивания колбас на потолке, и под одним таким крюком Уайет сделал портрет Карла - вояки, немца, гордеца - один из лучших американских портретов.
"Карл", 1948
Ферма Кёрнеров тоже стала музеем и доступна посещению. Обе семьи, Олсенов и Кёрнеров, вошли благодаря художнику в историю искусства. Соседскую девочку Сиру Эриксон он рисовал обнаженной много лет, но показал сделанные им ню людям только тогда, когда ей исполнился 21 год. Она начала ему позировать обнаженной в 13 лет, не испытывая смущения: "Он весь постоянно в работе, смотрит на тебя как на дерево". Так она вспоминает о своем общении с "Энди" (близкие люди называли его по-простому), когда ей уже исполнилось 32 года.
Он любил писать обнаженную натуру. Не пользуясь в сельской глуши услугами профессиональных натурщиц, он просил позировать ему соседок, молодых и не очень, те доверяли его скромности и целомудрию и не стеснялись его, как то было в случае с Сирой Эриксон. При этом художник не хотел никого смущать эротическими картинами, особенно семьи своих добровольных натурщиц, да и собственную жену. Вот и отлеживались годами полотна и рисунки, сделанные "для себя", прежде чем попасть в поле публичного обозрения. Доходы от продажи двух-трех картин в год удовлетворяли его материальные потребности, и он мог не спешить с обнародованием своих работ.
В интервью журналу "Тайм" художник говорил о себе: "Чем дольше я остаюсь с объектом, вещью или живым натурщиком, или пейзажем, тем больше я вижу то, чего прежде в нем не замечал, был слеп. И начинаю проникать в суть, глубже видеть".
Когда Уайету был двадцать один год, он встретил в Мейне восемнадцатилетнюю Бетси Джеймс, девушку из старинной, уважаемой семьи. Она устроила ему тест - повела знакомиться с парализованной Кристиной Олсон и инквизиторски следила за его реакцией. Он тоже провел тест - пригласил Бетси на свою небольшую выставку и спросил, понравилось ли ей что-нибудь. “Эта”, - сказала Бетси и показала на ту единственную картину, которой Эндрю гордился. На следующий день он сделал Бетси предложение, которое было принято.
Когда я познакомился с его женой, в 1963 году, - рассказывает Меримен, - я решил, что это самая потрясающая женщина, которую я когда-либо видел. Она была такой красивой, такой обаятельной, веселой, живой. Время, проведенное с ней, всегда было наслаждением. Для Эндрю важно было и то, что она абсолютно понимала его работу. У нее была вдобавок редкая способность анализировать и обсуждать картины с поразительной проницательностью. Она стала менеджером и агентом Эндрю, она давала названия его работам. Ее влияние и вклад в его творчество исключительно важен.
Но будучи сама свободной и смелой душой, Бетси, похоже, не заметила, как поработила тоже рвущийся к свободе эльфовский, причудливый дух художника. Она энергично и умело продавала и распространяла его картины, каталогизировала их, создавала архив, пока не вызвала у Уайета ощущение (как он пишет), что он - “предмет купли-продажи”. Младший из двух сыновей Уайетов - Джеми, тоже художник - то ли шутя, то ли серьезно рассказывал, что однажды полез в ящик стола и увидел фотографию отца с номером на лбу. Отношения между супругами напряглись, Эндрю все чаще исчезал с мольбертом. Биограф рассказывает: "Однажды в доме Кёрнеров он услышал незнакомый голос, говоривший по-немецки. Это была Хельга, дочь знакомых Карла, которую наняли помогать по дому. Она была молодой, красивой, естественной, и в ней было обаяние иностранки. Эндрю воодушевился. Дело в том, что он почти сознательно устраивал свою жизнь так, чтобы в ней постоянно создавалось эмоциональное напряжение: восторг, страх, предчувствия, и все - неуемной, заражающей силы... Началась тайная работа над серией картин “Хельга”. Мне и еще двум друзьям он сказал: “Если со мной что-нибудь случится, на чердаке у Кёрнеров - коллекция картин”. Раскрой он свой секрет Бетси, это убило бы его внутреннее возбуждение, и тогда - конец всей затее."
Секретные сессии продолжались почти десятилетие. Об отношениях художника со своей новой моделью можно только догадываться. Но когда Бетси увидела, наконец, картины, она была ранена сильнее, чем Эндрю мог предположить. Журналисты привыкли обращаться к Бетси, как к “споуксмену” Эндрю Уайета, поэтому на открытии выставки они замучили ее вопросом: “Что все это значит?” И тогда она коротко ответила: “Любовь”. А дальше все, что мы имеем, - лишь обрывки сведений. Читаем в биографии Меримена “Засекреченная жизнь Эндрю Уайета”: "Эндрю говорил друзьям о Бетси то с раскаянием, то с раздражением: “Чего она ждала? Чтоб я всю жизнь писал старые лодки?!. Нет, я знаю, я - змея в овсе. Я - мастер уверток. Художник не должен жениться - где начинается брак, там кончается роман. Единственным мудрецом среди американских художников был Уинслоу Хомер, проживший всю жизнь холостяком."
Мудрая Бетси самоотверженно заявляла, что “искусство важнее отношений”. Тем не менее, сделав это мудрое заявление, она практически ушла из дома. Она проводила большую часть времени или в Нью-Йорке, или в Мейне, где устроила дом по своему вкусу. Они чаще перезванивались, чем виделись. Уайет писал Хельгу еще пять лет, то есть всего - пятнадцать, но...
В конце концов Уайет исчерпал этот источник. У него появились другие модели: Энн Колл, Сюзан Миллер. Он вернулся к пейзажам. Но Хельга - не Бетси, для нее внимание и любовь Эндрю стала единственным смыслом жизни, и, брошенная Уайетом, она впала в глубочайшую депрессию. Уайет нанял ей сиделку, устроил на несколько месяцев в психиатрическую лечебницу и в итоге съехался с ней. “У меня теперь две жены, - говорил он другу. - В моем возрасте я могу делать все, что хочу”. Он жил то с Хельгой в своей студии в помещении старой школы, то переезжал к сестре, и тогда Хельга снова впадала в депрессию. Старый друг Эндрю Уильям Фелпс писал о нем в письме: “Эндрю загорается людьми, испытывает к ним теплые чувства. Но я сомневаюсь, чтобы он их любил”.
Эндрю Уайет за работой
В 2007 году президент Буш вручил ему Национальную медаль искусства. То был отнюдь не первый его орден: в 1963 году он стал первым художником в истории Америки, удостоенным Президентской медали свободы, а в 1988 году получил Золотую медаль Конгресса, высшую награду, которой удостаиваются гражданские лица. Еще в 1970 году прошла его выставка в Белом доме, первая в истории страны художественная выставка в президентской резиденции, при Никсоне. Признание следовало не только от американских, но и от иностранных учреждений: он был одним из немногих "прогрессивных художников США", которых привечала Москва в пору жесточайшего преследования "искусства в оковах" -- поп-арта, абстракционизма.
Click to viewРетроспектива произведений Уайета в Художественном музее Филадельфии в 2006 году привлекла более 175 000 посетителей, что стало мировым рекордом посещаемости выставки современного художника. Последним прижизненным признанием таланта Уайета стало присуждение ему в 2007 году. Национальной медали искусств США, а с 2008 году он перестал появляться на публике и давать интервью. В ответ на просьбы желавших с ним встреться журналистов он говорил: «Всё, что я мог сказать, уже висит на стенах». Эндрю Уайет мирно ушёл из жизни во сне в своём доме в Чедз-Форде 16 января 2009 году в возрасте 91 года.
«Когда я умру, не беспокойтесь обо мне. Я не думаю, что буду присутствовать на своих похоронах. Помните об этом. Я буду где-то далеко, идти по новому пути. Который в два раза лучше прежнего».
.......................................
Кусочки интервью взяты отсюда, отсюда и отсюда
Фотографии с моей доски на Pinterest, где под фотографиями указаны ссылки на авторов
Официальный сайт
Страничка в vkontakte