Борис Мышлявцев. Слово чушпана
Я не хочу публиковать у себя этот текст. Да и сам Мышлявцев понимает, что это не для бумаги.
Понимаю, что "Слово чушпана" никогда не будет опубликовано на бумаге. Соберу эти заметки, вычитаю, обработаю, потом в инете опубликую для общего доступа. Сам удивляюсь - но там что-то важное получилось. Зачем-то оно нужно миру.
Потому я просто оставляю ссылку, по которой можно найти этот текст.
И опубликую у себя отрывок, который сам Мышлявцев считает смешным (на контрасте):
ОМОН против Костыля
Костыль был года на 2 постарше нас всех, почти "старик" по возрасту. Но тусовался с такими малолетками, как мы. И карьера в группировке ему не светила. Почему?
Помню, меня знакомят с Костылем. Высокий парень в очках - и походка немного странная. Костыль удаляется, я спрашиваю: отчего он так ходит?
Все смеются:
- А это наш Маресьев. Повесть о настоящем человеке!
- Ну серьезно.
- У него обеих ног нету до колена. На протезах ходит. Поэтому и кличка - Костыль.
- А что случилось с ним?
- Зимой уснул пьяный в детском садике. Утром его сторож нашел. Ноги отмерзли, пришлось отрезать.
"Как это глупо! Маресеьев ноги потерял после боя с немцами. А тут - просто по пьянке..." - подумалось мне.
.....
Мы на поле летом нашли коробку. Из нее доносились странные хрипы. Развязали веревку, которой была обвязана коробка. А там - исхудавший до костей умирающий сиамский кот.
Мы отнесли кота в наш отдельный подвал, где мы сделали по совместительству небольшой кошачий приют. Там его выпаивали и выкармливали, кот понемногу оживал.
И вот как-то пошли мы покормить наших кошек и просто поболтать, покурить самодельный кальян. Я, Костян и Костыль.
Тут надо сказать, что в том году в Кызыл ввели красноярский ОМОН. Комендантский час, больше двух не собираться, патрули на улицах - и прочие прелести предвоенного положения.
И вот сидим мы в подвале, болтаем. Кормим кота салом (а больше нечем было). Электропроводка вышла из строя, поэтому освещено все это масляным факелом на стене.
И вдруг яркий свет в лицо, крики: лежать, сука, руки за голову!
Оказалось - ОМОН.
Посадили нас на лавочку.
- Кто главный в группировке?
- В какой группировке? - спрашиваю я.
ОМОНовец несильно, но больно бьет меня дубинкой по голове.
- Кто главный в группировке? - обращается омоновец к Костылю и начинает бить того дубинкой по голени, раз за разом все сильнее. Но у Костыля ведь протезы! И он сидит с невозмутимым видом, только в очках блики сверкают от омоновских фонариков.
Омоновец стервенеет и бьет все сильнее, в одно и тоже место, входит в раж. Нам становится страшно от подобного психического состояния этого вооруженного человека.
Костян говорит:
- Вы инвалида избиваете. У него протезы.
Омоновец задирает Костылю штанину, затем вторую. Видит там деревяшки.
Омоновцы молча уходят. Хлопает подвальная дверь. И мы, все трое, начинаем хохотать.
- Кто главный в группировке? - передразнивает омоновца Костыль. - Но Маресьев не выдал немцам тайны! Я - главный в группировке!
И мы снова смеемся, а я потираю ушибленную дубинкой голову. На столике рядом лежит комок химки. Напуганные омоновцами кошки возвращаются и продолжают есть сало.
А мы все не можем остановиться и продолжаем смеяться.
---------------------------
См. также Другие тексты Бориса Мышлявцева
Понимаю, что "Слово чушпана" никогда не будет опубликовано на бумаге. Соберу эти заметки, вычитаю, обработаю, потом в инете опубликую для общего доступа. Сам удивляюсь - но там что-то важное получилось. Зачем-то оно нужно миру.
Потому я просто оставляю ссылку, по которой можно найти этот текст.
И опубликую у себя отрывок, который сам Мышлявцев считает смешным (на контрасте):
ОМОН против Костыля
Костыль был года на 2 постарше нас всех, почти "старик" по возрасту. Но тусовался с такими малолетками, как мы. И карьера в группировке ему не светила. Почему?
Помню, меня знакомят с Костылем. Высокий парень в очках - и походка немного странная. Костыль удаляется, я спрашиваю: отчего он так ходит?
Все смеются:
- А это наш Маресьев. Повесть о настоящем человеке!
- Ну серьезно.
- У него обеих ног нету до колена. На протезах ходит. Поэтому и кличка - Костыль.
- А что случилось с ним?
- Зимой уснул пьяный в детском садике. Утром его сторож нашел. Ноги отмерзли, пришлось отрезать.
"Как это глупо! Маресеьев ноги потерял после боя с немцами. А тут - просто по пьянке..." - подумалось мне.
.....
Мы на поле летом нашли коробку. Из нее доносились странные хрипы. Развязали веревку, которой была обвязана коробка. А там - исхудавший до костей умирающий сиамский кот.
Мы отнесли кота в наш отдельный подвал, где мы сделали по совместительству небольшой кошачий приют. Там его выпаивали и выкармливали, кот понемногу оживал.
И вот как-то пошли мы покормить наших кошек и просто поболтать, покурить самодельный кальян. Я, Костян и Костыль.
Тут надо сказать, что в том году в Кызыл ввели красноярский ОМОН. Комендантский час, больше двух не собираться, патрули на улицах - и прочие прелести предвоенного положения.
И вот сидим мы в подвале, болтаем. Кормим кота салом (а больше нечем было). Электропроводка вышла из строя, поэтому освещено все это масляным факелом на стене.
И вдруг яркий свет в лицо, крики: лежать, сука, руки за голову!
Оказалось - ОМОН.
Посадили нас на лавочку.
- Кто главный в группировке?
- В какой группировке? - спрашиваю я.
ОМОНовец несильно, но больно бьет меня дубинкой по голове.
- Кто главный в группировке? - обращается омоновец к Костылю и начинает бить того дубинкой по голени, раз за разом все сильнее. Но у Костыля ведь протезы! И он сидит с невозмутимым видом, только в очках блики сверкают от омоновских фонариков.
Омоновец стервенеет и бьет все сильнее, в одно и тоже место, входит в раж. Нам становится страшно от подобного психического состояния этого вооруженного человека.
Костян говорит:
- Вы инвалида избиваете. У него протезы.
Омоновец задирает Костылю штанину, затем вторую. Видит там деревяшки.
Омоновцы молча уходят. Хлопает подвальная дверь. И мы, все трое, начинаем хохотать.
- Кто главный в группировке? - передразнивает омоновца Костыль. - Но Маресьев не выдал немцам тайны! Я - главный в группировке!
И мы снова смеемся, а я потираю ушибленную дубинкой голову. На столике рядом лежит комок химки. Напуганные омоновцами кошки возвращаются и продолжают есть сало.
А мы все не можем остановиться и продолжаем смеяться.
---------------------------
См. также Другие тексты Бориса Мышлявцева