Борис Мышлявцев. Тигр
1.
Осень тронула уже своим равнодушным пальцем верхушки дубов и кленов, а некоторые листья разбросала по заросшей коротенькой травкой площади. Скромный серый мемориал погибшим в войну, с красной звездой наверху, будто на советской могилке. С руками в карманах - маленький гипсовый Ленин, ухмылявшийся подобно дворовому хулигану. Сельсовет с бессильно повисшим мокрым флагом. Чуть поодаль - новенькая церковка, что выстроил для односельчан местный фермер Абдурашидов. Мелкий теплый дождик придавал всему этому безмолвному пейзажу странное умиротворение, будто смотришь скучноватый, но уютный фильм про подводный мир и древние затопленные царства.
Зина шла через площадь привычной тропинкой. В загрубевшей от огорода руке она сжимала пятисотрублевую купюру. Иногда улыбалась чему-то, а иногда хмурилась. Тишину нарушил вдруг лай собак, а потом - негромкое урчание мотора. Откуда-то из проулка на центральную улицу вполз огромный черный джип и медленно двинулся навстречу женщине. Поравнявшись с ней, джип притормозил. Поползло вниз тонированное стекло, из нутра джипа донеслись тихие монотонные звуки электронной музыки: упс-упс-упс... На Зину взглянули холодные серые глаза. Короткостриженный водитель улыбнулся, вежливо спросил:
- Женщина, подскажите - Абдурашидова где дом? А то мы заплутали что-то.
- Так вам назад надо, и на перекрестке направо, до конца. Через речку как переедете - там и дом ихний. Большой такой, кирпичный и с башенкой сбоку.
- С башенкой! - негромко засмеялся кто-то в глубине салона.
- Благодарю, - кивнул Зине водитель и джип не спеша, как большой океанский корабль, начал разворачиваться обратно.
2.
Зина вошла в калитку, отпихнула бросившуюся к ней лохматую дворнягу:
- Уйди, Барби, не лезь!
Барби звякнула цепью и нырнула в свою конуру. Приветственно заблеяла коза Нюрка, посмотрела на Зину своими горизонтальными зрачками.
Зина вошла в сени, скинула старые галоши, крикнула:
- Витька!
- Здесь я, здесь, - отозвался мужской голос.
- Ты чего в доме накурил? На улицу лень выйти? - беззлобно спросила Зина, входя на кухню. Витька сидел на табурете и ковырялся в каких-то проводах. Рядом лежала небольшая солнечная батарея. Зина расправила купюру, помахала ей перед Витькой:
- Зря ты не пошел. Там нам просто так по пятьсот рублей раздали. Мы часок поболтали с этими приезжими - и все.
- О чем болтали-то? - спросил Витька и начал зубами отрывать кусок изоляции от провода.
- Да ни о чем. Как мы тут живем распрашивали. Как к губернатору относимся.
- Да пи...р он, этот губернатор.
- А ты откуда знаешь?
- А все они одинаковые.
- А чё с батареей?
- Да контакт отпаялся опять. Но так-то в аккумуляторе нормальный запас, на вечер хватит.
Зина посмотрела на стоявшую на столике полторашку с бесцветной жидкостью.
- Ты где деньги взял-то?
- Так я у Семенишны в долг взял. Ты ж сказала, что пятихатку принесешь.
- Я те чё, на самогон её принесла?
- Да ладно ты...
Дунул порыв ветра и в открытое окно влетел яркий кленовый лист, спланировал прямо на стол.
- Окно прикрой, - сказала Зина. - Дует же.
Чуть поодаль, за забором, темнела непролазная чащоба. Отсюда и на сотни километров до границы - оплетенные лианами и заросшие лишайником могучие старые деревья, а между ними - злые колючие кусты.
Она налила себе стопку, выпила:
- Вроде ничего и не делали, болтали просто - а я устала.
- Ну так отдохни, - деловито предложил Витька. - Кстати, Настя твоя звонила. До тебя, говорит, не могла дозвониться.
- Так я отключила на время собрания. И чё говорит?
- Все хорошо, говорит.
- Хорошо?
- Голос бодрый. Попросила ей денег скинуть немного.
Снаружи послышался голос Барби. Тявкнула вяленько пару раз - и умолкла. Витька полистал в смартфоне какие-то плэйлисты.
- Вот, помнишь в детстве пластинка такая была? Абба.
Веселые шведки запели:
- I don't wanna talk
About things we've gone through
Though it's hurting me
Now it's history
I've played all my cards
And that's what you've done too
Nothing more to say
No more ace to play.
Зина распахнула окно, подставила ладонь под мелкие капли дождя. В чащобе за забором заухала было какая-то птица, но быстро смолкла.
3.
В сторожке при церкви давно уже никакие сторожа не жили - туда батюшка и заселил Антона с Анютой. Принес им чайник и тарелку с пирожками. Они заварили себе корейской лапши, съели по пирожку. Анюта выпила коньяку и растянулась на кровати:
- Так и что эти камчатские коряки?
- Ну вот - пригласили они нас на похороны. Изба большая, а мебели никакой. На пол положили труп. Сели вокруг. Едят мухоморы, водкой запивают - и смеются, смеются. Я осторожно спрашиваю: что же вы смеетесь? А они: а это чтоб душе было не грустно наш мир покидать. Вот мы и смеемся, чтоб и он радовался. А то если загрустит - так и останется здесь. А мы этого боимся.
Анюта задумчиво посмотрела на свои длинные, покрытые ярким лаком ногти. Сказала:
- А что, если нам в Магадан потом поехать? Там сейчас тоже проект есть. Там весело, в Магадане.
- Работала там? - спросил Антон.
- Два раза. Там все супер вообще, в Магадане.
- Можно и поехать. Отчего же не поехать?
- Там реально весело, - резюмировала Анюта.
4.
К утру дождик прекратился. Антон с Анютой вышли из сторожки, закурили.
- Смотри-ка, народ на площади собрался, - указал сигаретой на оживленно обсуждавших что-то людей Антон. - Какое-то событие произошло.
- Ну какие тут у них события могут происходить?
- Пойдем, послушаем, что говорят. Гляди-ка, и полиция тут.
Они подошли к сельчанам, многие из которых были уже знакомыми для них участниками вчерашних фокус-групп. Симпатичная, но несколько побитая жизнью сорокалетняя дама говорила полицейскому:
- Я вам точно говорю, что тигр. Утром я выхожу - а козы моей, Нюрки, нету нигде. А ночью собака лаяла, но мы выходить не стали. Думали - мож кто пьяный у забора проходил. А утром - веревка оборвана и кровь. И в грязи следы тигриные. Я понимаю, что заповедник и тут все для тигров. Но если тигр у меня козу задрал - должна же от государства компенсация быть. Нам так объясняли.
- Точно, был тигр. У нас на улице тоже следы есть, - поддержал Зину пожилой мужчина.
- Да я его видел ночью, - сказал второй. - Покурить вышел, увидел - мелькнуло в темноте что-то большое, быстрое. По улице мелькнуло - и в лес.
- Граждане, - устало взмахнул рукой полицейский. - Давайте с тигром чуть позже. Давайте по-порядку. Я вам объясняю: у вас в селе произошло убийство. Убит гражданин Абдурашидов. И я спрашиваю: не видел ли кто в селе чужих, подозрительных людей? Каких-то незнакомых машин?
Все молчали. Антон шепнул Анюте:
- Сейчас на нас еще укажут. Вот, мол, чужие.
- Да фигня, - шепотом ответила она. - Удостоверения покажем.
Молчание повисло в воздухе как-то слишком уж театрально и полицейский для заполнения паузы закурил, нервно чиркая о коробок спичками и ломая их одну за другой.
- Так вы мне объясните, что насчет моей козы? Компенсацию как оформить? - снова начала Зина и полицейский устало ответил:
- Чёрт с вами, садитесь ко мне в машину, поедем и осмотрим место происшествия.
Антон и Анюта направились обратно к церковной сторожке. Они удалялись, а с площади до них доносились обрывки бурного обсуждения:
- Тигр... тигр... тигр...
См. также Другие тексты Бориса Мышлявцева
Осень тронула уже своим равнодушным пальцем верхушки дубов и кленов, а некоторые листья разбросала по заросшей коротенькой травкой площади. Скромный серый мемориал погибшим в войну, с красной звездой наверху, будто на советской могилке. С руками в карманах - маленький гипсовый Ленин, ухмылявшийся подобно дворовому хулигану. Сельсовет с бессильно повисшим мокрым флагом. Чуть поодаль - новенькая церковка, что выстроил для односельчан местный фермер Абдурашидов. Мелкий теплый дождик придавал всему этому безмолвному пейзажу странное умиротворение, будто смотришь скучноватый, но уютный фильм про подводный мир и древние затопленные царства.
Зина шла через площадь привычной тропинкой. В загрубевшей от огорода руке она сжимала пятисотрублевую купюру. Иногда улыбалась чему-то, а иногда хмурилась. Тишину нарушил вдруг лай собак, а потом - негромкое урчание мотора. Откуда-то из проулка на центральную улицу вполз огромный черный джип и медленно двинулся навстречу женщине. Поравнявшись с ней, джип притормозил. Поползло вниз тонированное стекло, из нутра джипа донеслись тихие монотонные звуки электронной музыки: упс-упс-упс... На Зину взглянули холодные серые глаза. Короткостриженный водитель улыбнулся, вежливо спросил:
- Женщина, подскажите - Абдурашидова где дом? А то мы заплутали что-то.
- Так вам назад надо, и на перекрестке направо, до конца. Через речку как переедете - там и дом ихний. Большой такой, кирпичный и с башенкой сбоку.
- С башенкой! - негромко засмеялся кто-то в глубине салона.
- Благодарю, - кивнул Зине водитель и джип не спеша, как большой океанский корабль, начал разворачиваться обратно.
2.
Зина вошла в калитку, отпихнула бросившуюся к ней лохматую дворнягу:
- Уйди, Барби, не лезь!
Барби звякнула цепью и нырнула в свою конуру. Приветственно заблеяла коза Нюрка, посмотрела на Зину своими горизонтальными зрачками.
Зина вошла в сени, скинула старые галоши, крикнула:
- Витька!
- Здесь я, здесь, - отозвался мужской голос.
- Ты чего в доме накурил? На улицу лень выйти? - беззлобно спросила Зина, входя на кухню. Витька сидел на табурете и ковырялся в каких-то проводах. Рядом лежала небольшая солнечная батарея. Зина расправила купюру, помахала ей перед Витькой:
- Зря ты не пошел. Там нам просто так по пятьсот рублей раздали. Мы часок поболтали с этими приезжими - и все.
- О чем болтали-то? - спросил Витька и начал зубами отрывать кусок изоляции от провода.
- Да ни о чем. Как мы тут живем распрашивали. Как к губернатору относимся.
- Да пи...р он, этот губернатор.
- А ты откуда знаешь?
- А все они одинаковые.
- А чё с батареей?
- Да контакт отпаялся опять. Но так-то в аккумуляторе нормальный запас, на вечер хватит.
Зина посмотрела на стоявшую на столике полторашку с бесцветной жидкостью.
- Ты где деньги взял-то?
- Так я у Семенишны в долг взял. Ты ж сказала, что пятихатку принесешь.
- Я те чё, на самогон её принесла?
- Да ладно ты...
Дунул порыв ветра и в открытое окно влетел яркий кленовый лист, спланировал прямо на стол.
- Окно прикрой, - сказала Зина. - Дует же.
Чуть поодаль, за забором, темнела непролазная чащоба. Отсюда и на сотни километров до границы - оплетенные лианами и заросшие лишайником могучие старые деревья, а между ними - злые колючие кусты.
Она налила себе стопку, выпила:
- Вроде ничего и не делали, болтали просто - а я устала.
- Ну так отдохни, - деловито предложил Витька. - Кстати, Настя твоя звонила. До тебя, говорит, не могла дозвониться.
- Так я отключила на время собрания. И чё говорит?
- Все хорошо, говорит.
- Хорошо?
- Голос бодрый. Попросила ей денег скинуть немного.
Снаружи послышался голос Барби. Тявкнула вяленько пару раз - и умолкла. Витька полистал в смартфоне какие-то плэйлисты.
- Вот, помнишь в детстве пластинка такая была? Абба.
Веселые шведки запели:
- I don't wanna talk
About things we've gone through
Though it's hurting me
Now it's history
I've played all my cards
And that's what you've done too
Nothing more to say
No more ace to play.
Зина распахнула окно, подставила ладонь под мелкие капли дождя. В чащобе за забором заухала было какая-то птица, но быстро смолкла.
3.
В сторожке при церкви давно уже никакие сторожа не жили - туда батюшка и заселил Антона с Анютой. Принес им чайник и тарелку с пирожками. Они заварили себе корейской лапши, съели по пирожку. Анюта выпила коньяку и растянулась на кровати:
- Так и что эти камчатские коряки?
- Ну вот - пригласили они нас на похороны. Изба большая, а мебели никакой. На пол положили труп. Сели вокруг. Едят мухоморы, водкой запивают - и смеются, смеются. Я осторожно спрашиваю: что же вы смеетесь? А они: а это чтоб душе было не грустно наш мир покидать. Вот мы и смеемся, чтоб и он радовался. А то если загрустит - так и останется здесь. А мы этого боимся.
Анюта задумчиво посмотрела на свои длинные, покрытые ярким лаком ногти. Сказала:
- А что, если нам в Магадан потом поехать? Там сейчас тоже проект есть. Там весело, в Магадане.
- Работала там? - спросил Антон.
- Два раза. Там все супер вообще, в Магадане.
- Можно и поехать. Отчего же не поехать?
- Там реально весело, - резюмировала Анюта.
4.
К утру дождик прекратился. Антон с Анютой вышли из сторожки, закурили.
- Смотри-ка, народ на площади собрался, - указал сигаретой на оживленно обсуждавших что-то людей Антон. - Какое-то событие произошло.
- Ну какие тут у них события могут происходить?
- Пойдем, послушаем, что говорят. Гляди-ка, и полиция тут.
Они подошли к сельчанам, многие из которых были уже знакомыми для них участниками вчерашних фокус-групп. Симпатичная, но несколько побитая жизнью сорокалетняя дама говорила полицейскому:
- Я вам точно говорю, что тигр. Утром я выхожу - а козы моей, Нюрки, нету нигде. А ночью собака лаяла, но мы выходить не стали. Думали - мож кто пьяный у забора проходил. А утром - веревка оборвана и кровь. И в грязи следы тигриные. Я понимаю, что заповедник и тут все для тигров. Но если тигр у меня козу задрал - должна же от государства компенсация быть. Нам так объясняли.
- Точно, был тигр. У нас на улице тоже следы есть, - поддержал Зину пожилой мужчина.
- Да я его видел ночью, - сказал второй. - Покурить вышел, увидел - мелькнуло в темноте что-то большое, быстрое. По улице мелькнуло - и в лес.
- Граждане, - устало взмахнул рукой полицейский. - Давайте с тигром чуть позже. Давайте по-порядку. Я вам объясняю: у вас в селе произошло убийство. Убит гражданин Абдурашидов. И я спрашиваю: не видел ли кто в селе чужих, подозрительных людей? Каких-то незнакомых машин?
Все молчали. Антон шепнул Анюте:
- Сейчас на нас еще укажут. Вот, мол, чужие.
- Да фигня, - шепотом ответила она. - Удостоверения покажем.
Молчание повисло в воздухе как-то слишком уж театрально и полицейский для заполнения паузы закурил, нервно чиркая о коробок спичками и ломая их одну за другой.
- Так вы мне объясните, что насчет моей козы? Компенсацию как оформить? - снова начала Зина и полицейский устало ответил:
- Чёрт с вами, садитесь ко мне в машину, поедем и осмотрим место происшествия.
Антон и Анюта направились обратно к церковной сторожке. Они удалялись, а с площади до них доносились обрывки бурного обсуждения:
- Тигр... тигр... тигр...
См. также Другие тексты Бориса Мышлявцева