От богословия к аскетике
Из беседы с православным богословом, рассуждающим о необходимости подвига.
Мой ответ на эти рассуждения:
Я понимаю и ценю твою попытку взойти умом от книжного богословия к реальной духовной практике. Но вынужден снова и снова указать на (по-видимому неизбежную) мечтательность такого подхода.
Причина этой мечтательности фундаментальна: богослов привык работать с текстами святых и у него складывается ложное впечатление, будто он понимает эти тексты. На самом деле -- не понимает, потому что он мыслит плотским умом, а святые писали от Духа. Богослов привыкает слишком вольно и самоуверенно обращаться со словами святых, не сознавая, в насколько бедственном положении он пребывает.
Духовная практика, если она правильно совершается, очень быстро разрушает эту иллюзию. Если же она совершается неправильно, то человек может пребывать в иллюзии годами, а то и всю жизнь. Одно из качеств правильной практики -- движение небольшими шагами. На каждом шаге человек совершает небольшие, но совершенно реальные действия, постепенно развиваясь в правильном направлении. Именно это и означает слово "подвиг" не в извращённом советском, а в изначальном, церковно-славянском значении: маленький шаг в правильном направлении, подвижка.
Это большая, нешуточная проблема -- перейти от богословия к аскетике, и мне хочется оказать в этом посильную помощь. Тому, кто привык работать с текстами, так же трудно перейти к правильной аскетике, как и серьёзно подвизающемуся аскету -- взяться за работу с текстами. То и другое совмещается -- но редко!
Проблема богослова в том, что он привык витать в облаках, в то время как начинать надо всегда с самого -самого простого. Вот пример правильной постановки вопроса:
> Я не могу совмещать молитву с деятельностью, которая требует пристального внимания... Я особо не парюсь по этому поводу. Когда могу молиться - молюсь, когда не могу - не молюсь. Что бы Вы сказали по этому поводу?
И вот ответ на этот вопрос:
Если у Вас есть желание двигаться по пути умного делания, то имеет смысл использовать стандартный приём, при помощи которого многие святые отцы, будучи ещё новоначальными, мало-помалу взошли на уровень умной молитвы, откуда открывается возможность достичь сначала умно-сердечной молитвы, затем чистоты сердца - а затем и Цели христианской жизни (обОжения).
А именно, любой новоначальный, как бы сильно ни был омрачён и рассеян лукавыми помыслами его ум, в силах повторять и повторять слова молитвы, пусть поначалу и "чисто механически", но зато почти при всяком деле, на всяком месте и в любом положении. Для того нам и дан ум, который постоянно занят какими-то словами: то напевает песенку, то просто болтает "сам с собой" (на самом деле с лукавыми помыслами). Дьявол страшно боится этой нашей способности, и потому стремится убедить новоначальных в бесполезности этого делания. Ирония его судьбы, однако, в том, что и сами навязчивые мысли о бесполезности рассеянной молитвы в известном смысле доказывают её небесполезность. В самом деле: если она бесполезна, ну так оставь человека в покое, пусть себе бормочет эти "ничего не значащие" слова. Нет, не может дьявол оставить человека в покое, потому что знает, что эти слова мало-помалу сдвигают гору омрачения и приближают человека к свету, о чём я много раз уже писал, например.
Навык постоянно держать на устах молитву -- это базовый навык новоначального. Пусть вначале его ум крайне рассеян, до такой степени, что он и вовсе забывает молитву. Надо снова и снова возобновлять её, не смущаясь. Каждый раз, заново приступая к молитве, человек на один шаг приближает свой ум к умной молитве, ведь возобновить (или не возобновить) молитву - это работа ума и его выбор.
По своей силе и влиянии на судьбу, привычка механически повторять и повторять молитву ничем не отличается от привычки постоянно носить на теле крестик. Она значит не больше, но и не меньше. Но! в отличие от нательного креста, который обычно никто не может с нас сорвать, дьявол вполне может помыслами отвлечь нас от молитвы настолько, что мы её теряем. Если бы кто-то мог сорвать с нас крест, а мы снова и снова должны были надевать его, то и это дело (надевание сорванного креста) значило бы не больше и не меньше, чем возобновление забытой на время молитвы.
Снова и снова возобновлять молитву - значит снова и снова брать на себя этот внутренний крест. Это как раз тот уровень, на котором новоначальному надлежит понимать слова Христа: возьми крест твой и следуй за Мною. Не освоивший это первоначальное упражнение человек, как правило ещё не готов совершать серьёзные подвиги и терпеть настоящие скорби -- но вот заставить себя повторять и повторять молитву (пусть поначалу и без внимания к ней) вполне в его силах. Как раз об этом сказано: иго Моё благо и бремя легко. И если человек не оставит этот сравнительно лёгкий, вполне выносимый подвиг, то благодатная сила, действующая в имени Господа, мало-помалу укрепит его внимание, а затем и вынесет его на уровень умной молитвы. Сколько времени на это понадобится? Это зависит от того, сколько внимания человек будет всё-таки уделять молитве. Для верующего это только естественно, как и для любого человека естественно уделять внимание тому, что представляется важным. Потому чем крепче вера человека, тем больше у него внимания. И по-настоящему уверовавший человек молится внимательно, не отвлекаясь от имени Господа. Но сверх того у нас есть способность уделять той или иной вещи внимание произвольно, по выбору. Такое произвольное внимание это катализатор описанного процесса.
> «Душа молитвы - внимание. Как тело без души мертво, так и молитва без внимания - мертва. Без внимания произносимая молитва обращается в пустословие, и молящийся так сопричисляется к приемлющим имя Божие всуе»
Игнатий (Брянчанинов), святитель. Аскетические опыты. Ч. 1. С. 146.
Мой ответ:
Эта цитата Игнатия Брянчанинова адресована монахам и мирянам, уже серьёзно подвизающимся в непрестанной молитве достаточно долгое время. Например, она актуальна для меня, потому что я начал этот подвиг в 2003 году, а первые систематические попытки приучить себя к непрестанной молитве стал предпринимать с 1999 года. Для новичка же в умном делании попытка сходу применить к себе эти слова является гордыней и следствием мечтательности.
Естественно, в то время, которое мы специально посвящаем молитве, нужно стремиться целиком погружать ум в слова молитвы, то есть, произнося эти слова, нужно ни о чём не думать, даже о самих этих словах. Ум должен быть занят именно словами молитвы, а не возникающими в связи с ними ассоциациями. Но практиковать это делание постоянно способен лишь человек, уже достигший навыка в умной молитве или приблизившийся к этому уровню.
Новичок же большую часть времени суток рассеян умом, и при попытке буквально применить к себе эти слова не может не прийти в отчаяние. В итоге он просто оставляет эти (кажущиеся бесплодными) попытки и уделяет молитве лишь краткое время. Но и в это краткое время, как легко предвидеть, дьявол не позволяет ему сосредоточиться как подобает. В результате имеем вместо воина Христова очередную старуху у разбитого корыта, жертву тайной гордыни. Хотел как святые, а вышло как всегда.
> А тебѣ молиться легко?
Молиться не так уж легко. Это дело требует постоянного усилия. Однако это иго в то же время и не назовёшь трудным. ("Иго Моё благо и бремя Мое легко," -- сказал Господь.) Любой правильный подвиг абсолютно реален и исполним практически. В нём отсутствует горделивый порыв прыгнуть выше собственной головы. Если сравнивать, это просто обыденная работа, которую человек может совершать изо дня в день год за годом.
Это не тот "подвиг", к которому был призван человек в Совке, где мерилом работы считают усталость. Цель правильного подвига на каждой стадии это не усилие как таковое, не усталость, а достижение конкретного результата. На каждом шаге не то чтобы совсем не трудный, но посильной и вполне достижимый.
Далее по теме см. цикл Умное делание для мирян
Мой ответ на эти рассуждения:
Я понимаю и ценю твою попытку взойти умом от книжного богословия к реальной духовной практике. Но вынужден снова и снова указать на (по-видимому неизбежную) мечтательность такого подхода.
Причина этой мечтательности фундаментальна: богослов привык работать с текстами святых и у него складывается ложное впечатление, будто он понимает эти тексты. На самом деле -- не понимает, потому что он мыслит плотским умом, а святые писали от Духа. Богослов привыкает слишком вольно и самоуверенно обращаться со словами святых, не сознавая, в насколько бедственном положении он пребывает.
Духовная практика, если она правильно совершается, очень быстро разрушает эту иллюзию. Если же она совершается неправильно, то человек может пребывать в иллюзии годами, а то и всю жизнь. Одно из качеств правильной практики -- движение небольшими шагами. На каждом шаге человек совершает небольшие, но совершенно реальные действия, постепенно развиваясь в правильном направлении. Именно это и означает слово "подвиг" не в извращённом советском, а в изначальном, церковно-славянском значении: маленький шаг в правильном направлении, подвижка.
Это большая, нешуточная проблема -- перейти от богословия к аскетике, и мне хочется оказать в этом посильную помощь. Тому, кто привык работать с текстами, так же трудно перейти к правильной аскетике, как и серьёзно подвизающемуся аскету -- взяться за работу с текстами. То и другое совмещается -- но редко!
Проблема богослова в том, что он привык витать в облаках, в то время как начинать надо всегда с самого -самого простого. Вот пример правильной постановки вопроса:
> Я не могу совмещать молитву с деятельностью, которая требует пристального внимания... Я особо не парюсь по этому поводу. Когда могу молиться - молюсь, когда не могу - не молюсь. Что бы Вы сказали по этому поводу?
И вот ответ на этот вопрос:
Если у Вас есть желание двигаться по пути умного делания, то имеет смысл использовать стандартный приём, при помощи которого многие святые отцы, будучи ещё новоначальными, мало-помалу взошли на уровень умной молитвы, откуда открывается возможность достичь сначала умно-сердечной молитвы, затем чистоты сердца - а затем и Цели христианской жизни (обОжения).
А именно, любой новоначальный, как бы сильно ни был омрачён и рассеян лукавыми помыслами его ум, в силах повторять и повторять слова молитвы, пусть поначалу и "чисто механически", но зато почти при всяком деле, на всяком месте и в любом положении. Для того нам и дан ум, который постоянно занят какими-то словами: то напевает песенку, то просто болтает "сам с собой" (на самом деле с лукавыми помыслами). Дьявол страшно боится этой нашей способности, и потому стремится убедить новоначальных в бесполезности этого делания. Ирония его судьбы, однако, в том, что и сами навязчивые мысли о бесполезности рассеянной молитвы в известном смысле доказывают её небесполезность. В самом деле: если она бесполезна, ну так оставь человека в покое, пусть себе бормочет эти "ничего не значащие" слова. Нет, не может дьявол оставить человека в покое, потому что знает, что эти слова мало-помалу сдвигают гору омрачения и приближают человека к свету, о чём я много раз уже писал, например.
Навык постоянно держать на устах молитву -- это базовый навык новоначального. Пусть вначале его ум крайне рассеян, до такой степени, что он и вовсе забывает молитву. Надо снова и снова возобновлять её, не смущаясь. Каждый раз, заново приступая к молитве, человек на один шаг приближает свой ум к умной молитве, ведь возобновить (или не возобновить) молитву - это работа ума и его выбор.
По своей силе и влиянии на судьбу, привычка механически повторять и повторять молитву ничем не отличается от привычки постоянно носить на теле крестик. Она значит не больше, но и не меньше. Но! в отличие от нательного креста, который обычно никто не может с нас сорвать, дьявол вполне может помыслами отвлечь нас от молитвы настолько, что мы её теряем. Если бы кто-то мог сорвать с нас крест, а мы снова и снова должны были надевать его, то и это дело (надевание сорванного креста) значило бы не больше и не меньше, чем возобновление забытой на время молитвы.
Снова и снова возобновлять молитву - значит снова и снова брать на себя этот внутренний крест. Это как раз тот уровень, на котором новоначальному надлежит понимать слова Христа: возьми крест твой и следуй за Мною. Не освоивший это первоначальное упражнение человек, как правило ещё не готов совершать серьёзные подвиги и терпеть настоящие скорби -- но вот заставить себя повторять и повторять молитву (пусть поначалу и без внимания к ней) вполне в его силах. Как раз об этом сказано: иго Моё благо и бремя легко. И если человек не оставит этот сравнительно лёгкий, вполне выносимый подвиг, то благодатная сила, действующая в имени Господа, мало-помалу укрепит его внимание, а затем и вынесет его на уровень умной молитвы. Сколько времени на это понадобится? Это зависит от того, сколько внимания человек будет всё-таки уделять молитве. Для верующего это только естественно, как и для любого человека естественно уделять внимание тому, что представляется важным. Потому чем крепче вера человека, тем больше у него внимания. И по-настоящему уверовавший человек молится внимательно, не отвлекаясь от имени Господа. Но сверх того у нас есть способность уделять той или иной вещи внимание произвольно, по выбору. Такое произвольное внимание это катализатор описанного процесса.
> «Душа молитвы - внимание. Как тело без души мертво, так и молитва без внимания - мертва. Без внимания произносимая молитва обращается в пустословие, и молящийся так сопричисляется к приемлющим имя Божие всуе»
Игнатий (Брянчанинов), святитель. Аскетические опыты. Ч. 1. С. 146.
Мой ответ:
Эта цитата Игнатия Брянчанинова адресована монахам и мирянам, уже серьёзно подвизающимся в непрестанной молитве достаточно долгое время. Например, она актуальна для меня, потому что я начал этот подвиг в 2003 году, а первые систематические попытки приучить себя к непрестанной молитве стал предпринимать с 1999 года. Для новичка же в умном делании попытка сходу применить к себе эти слова является гордыней и следствием мечтательности.
Естественно, в то время, которое мы специально посвящаем молитве, нужно стремиться целиком погружать ум в слова молитвы, то есть, произнося эти слова, нужно ни о чём не думать, даже о самих этих словах. Ум должен быть занят именно словами молитвы, а не возникающими в связи с ними ассоциациями. Но практиковать это делание постоянно способен лишь человек, уже достигший навыка в умной молитве или приблизившийся к этому уровню.
Новичок же большую часть времени суток рассеян умом, и при попытке буквально применить к себе эти слова не может не прийти в отчаяние. В итоге он просто оставляет эти (кажущиеся бесплодными) попытки и уделяет молитве лишь краткое время. Но и в это краткое время, как легко предвидеть, дьявол не позволяет ему сосредоточиться как подобает. В результате имеем вместо воина Христова очередную старуху у разбитого корыта, жертву тайной гордыни. Хотел как святые, а вышло как всегда.
> А тебѣ молиться легко?
Молиться не так уж легко. Это дело требует постоянного усилия. Однако это иго в то же время и не назовёшь трудным. ("Иго Моё благо и бремя Мое легко," -- сказал Господь.) Любой правильный подвиг абсолютно реален и исполним практически. В нём отсутствует горделивый порыв прыгнуть выше собственной головы. Если сравнивать, это просто обыденная работа, которую человек может совершать изо дня в день год за годом.
Это не тот "подвиг", к которому был призван человек в Совке, где мерилом работы считают усталость. Цель правильного подвига на каждой стадии это не усилие как таковое, не усталость, а достижение конкретного результата. На каждом шаге не то чтобы совсем не трудный, но посильной и вполне достижимый.
Далее по теме см. цикл Умное делание для мирян