Смерть и Воскресение (Константину Крылову посвящается)
-- Батюшка! Россия возродится?
-- А она и не умирала.
( Николай Гурьянов, 1909-2002,
старец, прошедший ГУЛАГ)
Чтобы понять смысл истории, надо знать её конец. Иной конец -- иной становится и вся история.
Самый страшный день в истории христианства -- день мучений Христа, Великая Пятница. В тот день апостолы ощутили себя брошенными и обманутыми, потому что Тот, Кого они считали Царем мироздания, оказался жертвой несправедливого суда. Чем было бы христианство без Воскресения? Если бы всё закончилось в Пятницу? Да ничем. Его бы просто не было, потому что история с таким концом -- это не Евангелие (Благая весть), а нечто противоположное -- дурная весть.
Конец хорошей истории обязательно рифмуется с её началом. Евангелие начинается Рождеством -- пришествием в мир Спасителя. И заканчивается Воскресением -- то есть, новым Рождеством. В первый раз Христос родился от Девы, второй раз Он рождается от Гроба, "смертию смерть поправ". И затем Вознесение и эпилог, в котором мы сегодня живем, ожидая Его второго пришествия и воскресения всех мертвых.
Если история человечества не завершается воскресением мертвых, то это плохая история. Если жизнь человека завершается смертью, то она лишена смысла. В эту пятницу в 14:00 в Москве люди собираются проводить в Вечность Константина Крылова. Проводить по зороастрийскому обычаю, предав его тело огню. Но ни зороастризм Крылова, ни сожжение его тела не помешают его Воскресению, потому что для всемогущего Бога нет никаких препятстсвий ни в чём. Он сделает то, что задумал -- и всё, что делается, делается согласно Его плану.
У этой истории будет хороший конец. Истории с плохими концами придумываем мы сами, несправедливо осуждая Бога за то, чего Он не делал. Каждый судит о людях по себе -- и не только о людях, но и о Боге. Мы имеем если не право, то возможность судить Бога -- Он Сам нам её предоставил, став таким же как мы смертным и уязвимым существом, сделавшись человеком. И мы судим Его по себе.
Мы ждём плохого конца, потому что боимся боли разочарования. Когда человек упирается в стену безнадежности, он естественным образом стремится назад, к началу. Об этом написал Галковский в facebook, назвав этот текст
Человек, который решил стать взрослым.
[Длинный отрывок из текста Галковского о Крылове]
Между мной и Крыловым разница в семь лет. Иногда семь лет это совсем немного, но иногда это разные поколения. Например, между родившимися в Советском Союзе в 1924 году и в 1931 году - пропасть. Поколению 24 года в 1941 было семнадцать лет, а поколению 31 года в 1945 - четырнадцать. Это разные судьбы.
Когда начался «ветер перемен», мне было 25 лет. Я был человеком закончившим курс советского образования и приготовленным жить в советском мире. Когда советский мир рухнул, мне был 31 год. Это половина жизни, когда человек полностью сформирован и измениться не может. Я и не изменился.
Мое поколение это поколение людей, которые принципиально отказывались от взрослой жизни. В эпоху хрущевской оттепели и последующего застоя (застоя чего? - оттепели!) в СССР была создана культура западного детства. Советские школьники вырастали на «Винни Пухе», «Мэри Поппинс», «Карлсоне», «Алисе в стране чудес» и советских авторах, развивавших, а то и просто копирующих общие сюжеты: «Приключения Незнайки», «Буратино», «Волшебник изумрудного города». Это было первое поколение, которое на 50% выросло в отдельных квартирах и на 90% не имело опыта дворовой шпаны.
Никогда не забуду удивления американского профессора филологии Евы Адлер. Мы с ней гуляли по Сокольническому парку, мне было около сорока, а ей около шестидесяти. Она стала рассказывать о книгах, на которых воспитывалась и упомянула «Приключения Гомера Прайса» Роберта Маклосски. Стала мне пересказывать сюжет, а я сказал, что его хорошо знаю, мне эта книга тоже очень нравилась, ее публиковали в «Пионере». Человек смотрел на меня с выпученными глазами. Оказалось, что у нас общий детский опыт. Она хорошо относилась к России и была восхищена классической русской литературой, но СССР Брежнева ей представлялся чем-то вроде Северной Кореи.
Проблема в том, что СССР того времени Северной Кореей и был. Советская средняя школа мало отличалась от школы западной, иногда это отличие было даже в лучшую сторону. Пионерские лагеря были аналогами лагерей скаутов. Но что было дальше, когда «ускакали деревянные лошадки, пароходики бумажные уплыли»? А дальше была советская армия с дедовщиной и дембельскими альбомами, а затем производство. Культура после школы тоже кончалась. Начинался «Вкус хлеба», «Тени исчезают в полдень», «Кабачок 13 стульев».
Поэтому люди моего поколения любой ценой избегали взросления. Их целью было остаться в детстве. Там они жили в своем мире и были неуязвимы. Никакая перестройка им была не нужна, тем более не была нужна катастрофа 1991 года. Штурма унд дранга они смертельно боялись, любой штурм казался им хамством.
Поколение Крылова, а равно Быкова, Носика и т.д. это уже совсем другие люди. К началу перестройки они только-только закончили школу, а в обвал 1991 года попали с университетской скамьи. Это было их время, время молодости и надежд. И они с головой нырнули в смрадное болото 90-х. Кто-то быстро утонул, кто-то отрастил жабры и научился прыгать с кочки на кочку. Некоторые в конце концов сделали социальную карьеру и достигли материального благополучия. Но все они забыли свое человеческое детство и потеряли ту культуру, которая у них была. Пускай в редуцированном лайт-виде для детей.
Странным образом они не только не стали свободными людьми, а потеряли уровень свободы, который у них имелся на стартовой позиции. И еще уродливая ситуация пересменка, который бывает раз в сто лет, стала им казаться социальной нормой.
Но, тем не менее, они, в отличие от моего поколения попытались стать взрослыми и начать взрослую всамделишную жизнь. То есть стали действовать на свой страх и риск. При полном отсутствии опыта и традиций взрослой жизни в нашем обществе.
Крылов наделал кучу ошибок. Зачем ему было связываться с ФСБ, влезать в сомнительные социальные авантюры, сотрудничать в фейковых СМИ, корчить из себя члена политбюро несуществующей партии, а главное панибратствовать с массой людей, которые не стоили его мизинца?
Но Константин прожил свою жизнь, и в его жизни было много событий взрослого человека. Беда в том, что взрослым человеком он так и не стал. Он это понял на склоне лет, и снова превратился в ребенка: в автора «Буратино» и в главный его персонаж - в кота База. И вот здесь он получил могущество и сполна расквитался с 90-ми.
Крылов написал много, но много лишнего, и еще больше лишнего наговорил-наболтал в чатах и блогах. К сожалению, этот человек мало себя ценил и очень сильно разменивался. Подавляющее большинство собеседников было недостойно даже его плевка. Когда мы с ним встречались, он часто вспоминал молодость, все это была какая-то блеклая невыразимая муть - почти на уровне «купил-выпил». Думаю, в молодости он был вполне заурядным человеком, но его талант постепенно рос и где-то к сорока Крылов вошел в ум. То есть у него не было сообразной молодости, он интеллектуально не перебесился, как это положено членам молодежной элиты. Отсюда его заскоки и взбрыки в зрелом возрасте. Ему, конечно, был нужен умный секретарь, который бы его ограждал от нежелательных контактов, и ему был нужен успех, который заставил бы его отказаться от изнурительных интернет-баталий с мещанами. Страшно подумать, какое количество чепухи прочитал этот человек о себе, и что еще хуже, очень часто на эту чушь отвечал чушью еще большей.
Чушь иногда подхватывали и тиражировали, причем зачастую это делали не коварные враги, а услужливые не по уму друзья.
Конечно, в диалогах Константина можно найти что-то интересное, но в целом… Он беседовал слишком непосредственно, быстро входил в то или иное эмоциональное состояние, но беседа в состоянии «эмоционального подъема» не была его сильной стороной - он не раскрывался. К тому же часто он выбирал себе в оппоненты фантастических ничтожеств.
Некоторых из них я вышвыриваю за шкирку из этого фейсбука. Константин с ними беседовал годами и отнюдь не для прикола. Довольно быстро за ним по интернету стал ходить шлейф уродов: бездарных литераторов, обиженных националистов всех мастей, сумасшедших троллей и просто сумасшедших. Этот шлейф часто доводил его до умоисступления, но он упрямо с ними продолжал общаться, полагая, что таким образом отстаивает правду, помогает развитию гражданского общества и создает общероссийскую партию. Реально же это портило и так испорченную атмосферу рунета.
Мне кажется, он не понимал элементарной, но хорошо скрытой марксистами истины - партией плебеев всегда руководят аристократы. Иначе просто не может быть. Сами плебеи не смогут сорганизоваться. Возможна партия земельной аристократии, промышленников, интеллигенции, но невозможна партия пролетариев. Причем партию трудящихся например добродушные (лично) капиталисты создать не могут. Там нужны феодалы с железной иерархией. В пролетарской партии Дисциплина. Там Строго. Я долго не мог найти подходящего образа для немецкой социал-демократии начала прошлого века, но однажды увидел картину Карла Рехлинга «Атака прусской пехоты в 1745 году» и понял - это оно.
Крылов хотел создать партию «русского народа», то есть плебса и в течение многих лет вел с представителями этого народа многоразличные интернет-дискуссии на тему еврей ли он или нет. А чего тут непонятного? Если человек задал такой вопрос, его надо бить, и не раз-два ударить, а извалтузить до такого состояния, чтобы он сам признался в еврейском происхождении. Так, мол, и так, я Кирилл Дормидонтович Сидоров, природный еврей. И папа у меня, -Дормидонт Никанорович, - еврей, и мама, Акулина Степановна, - еврейка.
Это и есть партия шовинистов. «Кто у меня в штабе еврей - решаю я».
Кто должен был заниматься рукоприкладством в партии Крылова - непонятно. Таких людей там не было, да и лидеров, которые должны были отдавать такие приказы - тоже. Что же строил Крылов? В последнее время, в значительной степени под влиянием моей агитации, он стал говорить о партии русских демократов и русских интеллигентов, но было уже поздно - за ним закрепилось реноме политического экстремиста.
Интересно, что когда я сказал, что при таком раскладе Крылова и его друзей просто убьют, что и будет означать успешное создание подобной партии («убили евреев» -«почему евреев?» - «дык, в очках») это вызвало с одной стороны страх (потому что обычно я говорю то, что бывает, и к этому привыкли уже тогда), а с другой стороны стали картинно ломать руки и плакать: «Галковский призывает к физической расправе». Ну конечно. Физическая расправа - это мой конек. Я этим славлюсь.
Конечно, такую партию ВСЕРЬЕЗ ни Крылов, ни его соратники строить не собирались. Но все обозначаемые усилия сводились именно к этому. Как называется такая практика, говорить не хочется.
Со временем я догадался, что Константин, как и все люди в нашей стране, получил марксистское воспитание (причем это воспитание было на совесть, он закончил философский факультет), и просто не понимал что такое партия, как партии создаются, как управляются и какие цели при этом преследуют организаторы. Он буквально не ведал, что творил. Это конечно ни в коей мере не освобождало бы его от ответственности, если бы не одно обстоятельство. Крылов был (постепенно стал) талантливым русским писателем.
Я немного писал о его художественной литературе, поговорю о политической и философской эссеистике.
Постепенно он нашел правильный тон таких текстов. Крылов человек простонародья и внешность его самая заурядная. Он никогда не умел одеваться, совершенно не разбирался в еде (что бы ни говорил) и, увы, просто не понимал, что такое здоровый образ жизни. Его окружение было такое же. Но Константин по своим природным качествам был умным человеком. Ум его зрел и развивался в 30 лет, в 35, в 40, в 45 - это очень редкое качество. И он превратился в аристократа духа.
«Аристократ духа» это стертое выражение, часто употребляющееся в ироническом ключе, но оно определяет очень важное и даже трагическое явление. Очень умный человек обречен на одиночество и требует того, чтобы ему интеллектуально подчинялись. С дураками спорить не рекомендуется. Но спорить с очень умными людьми занятие тоже малопродуктивное. Их надо слушать, а потом благодарить за сказанное. По-русски это называется «внимать». При том, что им-то, как раз в силу их ума, все время хочется интеллектуального общения и полемики.
Константин много писал для трудящихся, с матерком и фекальным юмором, при этом часто вживался в образ до такой степени, что было трудно представить, что человек способен на что-то большее. Что характерно, обильно используемые им неологизмы и фразеологизмы, все эти «мякотки», «писечки», «блядвы», «неруси», превращали брутальные инвективы в умозаключения какого-то второстепенного персонажа татьянтолстовской «Кыси» - книги настолько скучной, насколько может быть скучна 300-страничная подборка карикатур, причем на одну и ту же тему.
Но на этом фоне Крылов стал постепенно писать интересные вещи. Например некролог о Буковском. написанный в конце прошлого года. Это хорошая статья, написанная КАК НАДО. Уже зачин изобличает профессионала: Крылов вступается за Буковского и Буковского прощает - перед тем как уничтожить. Подборка фактов, в общем, всем известных, сделана так, что бьет в одну точку и постепенно выявляется основной порок Буковского и трагикомичность его жизненной ситуации. Это отличная статья. Таких статей у Крылова не так много, как хотелось бы, но их легко можно набрать на том «Избранного лучшего». И их было бы гораздо больше, если бы Константин остался с нами. Но он ушел…
Я опубликовал здесь этот отрывок, чтобы моему дорогому читателю не пришлось погружаться в мутные глубины facebook в его поисках.
Мне нечего возразить на это. Ведь я и сам сверстник Крылова, и тоже навсегда остался ребёнком. Только я нашёл себе такого Отца, имея которого за спиной могу позволить себе говорить со взрослыми на равных. И мне нравится такое положение вещей.
Но приходится признаться -- я сильно сократил выступление Галковского, ибо на мой вкус, он там написал много лишнего и неподобающего, так что один из моих читателей (как мне кажется, восходящая звезда Рунета, очень талантливый автор Владимир Генералов), вообще-то большой ценитель Галковского, заметил следующее:
[Подборка цитат из обсуждения нелицеприятной критики, которую ДЕГ обрушил на Крылова немедленно после его кончины. Эту часть можно пропустить, фиксирую её для истории.]Есть вещи, которые можно говорить в глаза и даже на публике, но не стоит говорить после смерти, особенно сразу, ещё до похорон. От контекста всегда зависит всё.
Представьте себе. Умер Пушкин. Выходит на следующий день Вяземский в салоне перед публикой и громко начинает:
-- Ну, Пушкин весь в долгах сидел до самой смерти. Я ему: ну, хватит кутить, ведь семейный человек уже. Он что-то хмыкнул в ответ, и сам ведь понимал. Говорил быть посдержаннее, а он с Дантесом в бутылку полез. Ну, куда? И Гончарова -- ну, ваще. Жена, в общем, и стала причиной смерти мужа. Ну, кто ж так себя ведёт?!
Ему (шёпотом):
-- Князь, помилуйте. Что же вы такое говорите? Тело ещё не остыло, даже не похоронили. И ведь он был поэт и поэт истинный, прекрасный. Что же вы с белья начинаете?
Голос из зала:
-- А чё такого-то? Хотите свести счёты с Петром Андреевичем? Устроили тут. Всё по-римски. Князь, продолжайте, у вас, наверное, и про стихи Пушкина что-то есть.
Это была ошибка и ошибка страшная.
Я просто излагаю, как текст смотрится в глазах людей через сутки после смерти человека. КОНЕЧНО, любой текст будет редуцироваться, а смысл -- отличаться, потому что его читатели вотпрямща на эмоциях, и эмоциях сверхотрицательных. О том и речь, что момент для публикации ну КРАЙНЕ неуместный. Хуже и быть не могло. Подобному тексту место было бы осенью, на годовщину дня рождения Крылова или хотя бы через сорок дней. Но и то я бы про жену и перевозку в реабилитационный центр убрал пассажи.
В нынешнем затоптанном пространстве, где тараканятся одни горалики, улицкие и зильбертруды под сенью мумифицирующего русский язык розенталя, ЛЮБОЙ РУССКИЙ (а не просто русскоязычный) писатель -- основатель.
И кстати, новиопы с евреями себе такого не позволяют. Если "рома", "дима", "лена" умирают -- весь строй хором: "Люди мира, на минуту встаньте..." Результаты одной и другой стратегии -- налицо.
А вот это как раз отличительная черта Крылова -- он был, как лакмусовая бумажка. Человек вроде ничего не делает, бормочет под нос, резонёрствует, часто на нейтральные, ни к чему не обязывающие темы. А вокруг него вдруг начинается адская хтонь, некоторые, вроде бы приличные люди себя вдруг показывают, срываются на какие-то оскорбления, маты, мерячение в стиле сорокинского "Мартина Алексеевича". Другое дело, что сам Крылов часто это просто терпел, не предпринимая никаких действий. Но он был мощным проявителем.
Rzaev Afgan возражает:
Помилуйте, это же все советские комлпексы, которые ДЕГ с хирургической точностью препарирует. «О покойном или хорошо или ничего», «от нашего стола вашему», «бедность не порок». А вот уже и продолжение подоспело. Резолютив: «они же дети». Советскому прыщу неуютно во взрослом мире. ПРИГОВОР целому поколению или возможность объяснить себя? Вероятно, и то и другое сразу.
Владимир Генералов:
Это классический советский подход: "русских хвалить нельзя", "главное, чтобы не зазнался", "с людЯми построже надо". Вот в публичном пространстве у нас друг друга и вылизывают одни зильбертруды, улицкие и горалики. А других нет. И с таким подходом не будет. Появился Крылов, творил, умер -- "давайте разберёмся, он идиот был, провокатор за мелкий прайс или как".
Важный индикатор -- к ДЕГу набежали украинцы, толпой. Хвалят текст Галковского (!), пишут оскорбления покойному. Я не видел особых скоплений украинцев в других комментариях, а тут люди нашли СВОЁ. И теперь уже неважно, какие были мотивы у Галковского, какие цели -- теперь "украинцы во главе с Галковским препарируют мёртвого русского писателя Крылова".
Это была ошибка и ошибка страшная.
ДЕГ ошибся как минимум со временем публикации, а то и с некоторыми тезисами. Оставил еду на столе -- и набежали тараканы, тут дети на кухню заходят, а из-за папы тараканы на столе. Реакция понятная.
Вадим Алексеев:
Что следует иметь ввиду читая этот текст Галковского: 1) это правда, причём заверенная Крыловым, так что не обессудьте, ДЕГ просто повторил то, что говорил уже не раз, говорил при жизни Крылова, публично и открыто, написал например пост в ЖЖ перед тем как пригласить на свой канал, говорил и после интервью, а Крылов, к раздражению многих, так и не дезавуировал сказанное т.е. продолжительным молчанием подтвердил, а письменно разъяснять не стал из деликатности и доброты (не стал обижать "ольшанских"), т.е. тут не тот случай когда говорят то на что не может ответить покойный - мог и ответил 2) Крылов сам писал некрологи в том же стиле 3) Галковский, в прекрасном цикле о Пушкине, дал развёрнутое пояснение к тому как надо говорить об умерших и почему, и сам этому принципу следует, в том числе и в случаи с Крыловым.
Я не могу не признать справедливости всех этих рассуждений. И та, и другая сторона по-своему правы, и я как писатель оставляю их обе. Пусть каждая из них отражает свой аспект истины.
Что же касается меня самого, вчера я написал:
Удивительная и странная боль утраты не проходит. Я мучаюсь от смерти Крылова так, будто он мне друг или брат. Я даже молюсь, чтобы Господь воскресил его, дав и ему, и всем нам новый шанс познать Истину. Я знаю, что мы не воспользуемся этим шансом. Поудивляемся чуду, а потом забудем и снова потонем в суете, оказавшись достойными лишь большего осуждения. Но боль вынуждает меня к этой безумной молитве, и я не противлюсь ей. Потому что знаю по опыту, что не бывает молитвы, не приносящей плода. Бог разумно отвечает на всякое прошение, давая просящему если не то, что он просил, но то, что ему и вправду нужно.
И вот первый плод. Я вдруг понял причину, по которой все мы с такой неожиданной остротой переживаем эту утрату. Понял и могу сформулировать.
Михаил Харитонов не был русским "националистом". Он был некоронованным князем русских. Не всего народа -- народ в подавляющем большинстве до сих пор ничего не знает, и не заметил утраты, потому что соответствующие органы русофобского государства позаботились о том, чтобы народ оставался в неведении как можно дольше, народу ещё предстоит узнать, и запоздало скорбеть о потере. Не для всего народа, а для тех немногих, кому посчастливилось познакомиться с текстами Крылова ещё при его жизни, а кому-то даже познакомиться с ним лично.
Крылов не был ни простым националистом, ни даже лидером националистов. Он сделал нечто большее. Он создал саму русскую нацию, сделавшись центром её притяжения, неформальным лидером её. То есть, переходя обратно на дореволюционный русский язык, он стал именно Князем для этой небольшой нации, сложившейся вокруг его личности. И да, конечно, он неизбежно должен был стать для этого большим писателем. Потому что "русские -- литературная нация", ну а как ещё?
И горе, которое я переживаю, лучше всего выражается словами "У нас убили князя, мы осиротели".
Я сознаю, что мои слова безумны. Но это нормально, ведь они рождены безумной молитвой.
Я сознаю, что православному народу хотелось бы иметь святого князя, или хотя бы как минимум благоверного, православного. Но для этого просто ещё не пришло время. Ещё придёт.
Но князь и не должен быть святым. Святость -- это по другой части. Блаженным и пророком у нас является Галковский -- только увы, пророком не того бога. Не русского бога.
А Константин Крылов был просто нашим князем. Абсолютно реальным, из плоти и костей -- как и все реальные, несказочные князья.
Нация отличается от народа тем, что в народе нет иерархии, там все равны. А в нации есть. Эта иерархия может быть закулисной или вовсе неформальной, но она обязательно есть, и именно она делает нацию нацией. Кто входит в состав данного народа, а кто нет -- это решает весь народ. И потому народ это всегда рыхлое и неопределённое образование с размытыми границами. И потому даже когда народ огромен как русский народ, пока он не стал нацией, ему грош цена. Он бессилен как туша кита, выброшенного на берег.
Чтобы народ имел силу, в нём должны быть князья -- те, кто задаёт народу форму и проводит чёткие границы, определяя, кто свой и кто чужой. И чтобы не отпасть от такого народа, человек должен постараться соответствовать тем требованиям, которые предъявляет князь. И вот тогда народ уже не просто народ, но нация. А нация это сила. И потому смерть князя это смерть или как минимум серьёзная угроза жизни нации. Будет ли она жить -- это зависит от того, сможет ли она воздвигнуть из своей среды новых князей.
А князь должен быть милостивым. К своим. Уметь прощать и вникать в положение человека. (Иначе он не князь, а что-то другое. Пророк или святой.) Крылов как раз и был таким -- милостивым и понимающим.
Пусть мои слова звучат безумно. "Солохин короновал Крылова." Я давно уже не боюсь говорить безумные слова, ведь я же сумасшедший. Мне -- можно.
Я возвращаю словам их первичный смысл. По сути своей слово "князь" ИМЕННО ЭТО и означает. Неформальный лидер, который и делает народ -- нацией. То есть, войском. Тут Галковский давеча критиковал Крылова за излишний радикализм в отношении конкурирующих наций. ДЕГ умный человек, но вот этого нюанса он не увидел. Князь и должен быть безжалостен к врагам нации, потому что он отец, и его задача -- защищать детей, собирая их под свои крылья.
Как нормальный отец отнёсся бы к тем, кто вздумал обижать его детей? Безжалостно. Это тоже качество князя. Когда князь Владимир в своё время, когда принял Крещение, вздумал миловать преступников, подражая Христу, мудрые греки ему указали на ошибку: преступников надо карать, опять-таки подражая Христу. Христос милостив к своим и тем, кто ещё может стать своими, но беспощаден к тем, кто окончательно отпал. Так что и эта черта у Крылова была на своём месте, если понимать его не как идеолога движения или "лидера партии", а просто как князя. Чего же не хватает Крылову для этого древнего русского титула? Мне кажется, только собственно коня. Ведь слово князь (кънязь) происходит от слова конь (кънь) и означает "всадник", king, konung. Ну, я думаю, этот недостаток в нашем веке не значит ничего. Прошли те времена, когда князь обязан быть всадником. Впрочем, Крылов и был всадником. Он возвышался над обыденностью, сидя на крылатом коне своего литературного таланта. Пегасом называли это греки.
Вот таким его и нужно бы изобразить на памятнике -- всадником на Пегасе, неудержимо восходящим от нас на литературный олимп русских богов и пророков.
> Крылов из московских интеллектуалов. Мало того, что умный, так ещё и москвич, совершенно непонятный для остальной России тип. В советском обществе интеллектуала, как самостоятельно мыслящей личности, не должно было быть, потому что уровень дискуссии задавали косноязычные аппаратчики. И сейчас преобладает советский дискурс и менталитет, в котором отсутствует понимание иерархии, сословности, монархизма, и оскорбительным считается обращение: "Светлейший князь" и "Ваше Превосходительство".
Увы.
> "Солохин короновал Крылова". Жаль, не при жизни...
Не разрывайте моё сердце. УМА НЕ ХВАТИЛО ПОНЯТЬ
> Не терзайте себя. Оказалось, что для этого нужен не ум...
Да, не ум, а молитва. Нужна была молитва. И вот тут-то злосчастный зороастризм сыграл роль трудноодолимой преграды. Роковую роль. Если бы Крылов был православным, я бы молился за него при жизни, и при жизни понял бы то, что начал понимать только теперь.
> "Осиротели" Как верно Вы сказали. Я все подбирал слово, способное точнее охарактеризовать чувство утраты. Примечательно, что книг Константина Анатольевича я не читал, только какие-то статьи, да несколько роликов видел, т.е. не был "близко" знаком с автором, но это странное чувство, оно появилось сразу. И не проходит.
Кирилл, это потому, что я сказал правду.
Умер князь. И мы именно осиротели. Это точное слово, выражающее суть.
> Удивительная мысль. Князь - это воин, обладающий огромной реальной властью. Наверное время таких ещё не пришло?
Если бы мы сознавали при жизни Крылова, что он наш князь, то мы были бы страшной силой.
> Русский народ всегда собирался вокруг силы. Потом некоторые князья, воспитанные русскими святыми, закладывали фундамент государства. Возможно русским суждено возродится вокруг текста. Какие тесты Крылова, на Ваш взгляд, наиболее важные для русских?
Думаю, нет. Тексты это не сила. Слова это всего лишь слова, и Галковский правильно говорит, что Москва ни слезам, ни словам не верит.
Русские снова соберутся вокруг силы. И не новой какой-то силы, а силы нашего русского Бога -- того Бога, который и собрал наш народ воедино из разрозненных славянских племен, обитавших на Восточно-Европейской равнине, которую справедливо называют теперь Русской равниной.
Это неизбежно, как неизбежен приход весны.
Владимир Сазонтов:
Простите, что вмешиваюсь в разговор, но не могу не отметить, что Константин Анатольевич глубоко уважал и почитал Николая II, называл его Святым Государем. И много сильных текстов написал на эту тему. В частности, именно Константин Анатольевич когда-то подвёл меня к изучению жизни последнего царя и почитанию Николая Александровича. Уверен, что свой титул и ходатайство перед Богом от Государя Крылов заслужил. Это к вопросу о системе координат. Крылов был верноподданным Николая II и сражался за него, как мог. Кстати, при всех различиях между Крыловым, Галковским и Богемиком в этом вопросе они все трое сходятся - думаю, что в частности поэтому им и дано так сильно влиять на думающих русских людей.
Maksim Soloĥin:
Подпишусь под каждым словом.
Евгений Румянцев:
Я думаю это то, что многих объединяет.
Maksim Soloĥin:
Ради этого он и умер. Ради этого Господь и попустил его смерть. Это СИЛА, которую мы пока только=только начали ощущать и осознавать. То ли ещё будет.
Евгений Румянцев:
И напротив: те, кто негативно воспринимает, явно выпадет из круга интересных собеседников, как минимум. Крылов об этом кстати часто писал.
Maksim Soloĥin:
Сила нации -- четкость границ "свой чужой". Не хочешь быть чужим -- должен соответствовать.
Евгений Румянцев:
Николай II наверное самое первое. Думаю, необходимое условие. В русском государстве, думаю, будет такой Орден.
В настоящем смысле этого слова.
Не цацка.
Maksim Soloĥin:
Крылов князь, Николай -- царь.
Отмечу, что русские аристократы бывали и иноверцами.
А может быть, русская нация и должна начаться с Ордена Николая.
Отмечу, что нация предшествует национальному государству. Иначе не взлетит.
Кстати, а в чем разница? Закрытый клуб и орден. Похоже, я смешиваю эти понятия.
Хотя нет. Так: орден это система вложенных друг в друга закрытых клубов. Матрёшка клубов.
Евгений Румянцев:
Собственно Галковский и назвал Константина аристократом духа.
Не знаю уж куда более. Многие посчитали некролог уничижительным.
Продолжение:
Смерть и Воскресение (окончание)