Антоний Великий (весьма существенный эпизод)
<Я позволю себе предложить дорогому читателю небольшое толкование этого эпизода в той части, которая позволяет нам заглянуть в психологию дьявола. Мои слова будут курсивом и в прямоугольных скобках.>
Однажды два беса сговаривались между собой, как бы ввести в искушение великого подвижника. Один из них сказал другому:
-- Брат Зерефер, как думаешь, если бы кто-нибудь из нас вздумал покаяться, то примет ли от него Бог покаяние или нет?
<Как видно из дальнейшего повествования, и без Антония бес отлично знает ответ на этот вопрос. Думаю, это говорится с юмором! И собеседник сразу безошибочно понимает суть прикола. Если искать аналогии с человеческом мире, мы наблюдаем тут масонский "перещёлк", а лучше сказать -- светскую беседу двух аристократов, которые понимают друг друга с полуслова и получают удовольствие, облекая свои мысли в красивую "зашифрованную" форму, непонятную для непосвященных.>
Зерефер отвечал:
-- Ну кто же может знать о том, кроме старца Антония, который нас не боится?! Хочешь, я пойду к нему и спрошу его об этом?
<"Старец Антоний, который нас, хе-хе, не боится">
-- Иди-иди, - сказал ему другой бес, - только смотри, будь осторожен: старец прозорлив, он поймет, что ты искушаешь его, и не захочет спросить о сем Бога, впрочем, иди, может быть, тебе и удастся получить желаемый ответ».
<Разговор из полушутки переходит в деловую фазу. Один бес дал другому дельный совет.>
Бес Зерефер принял на себя человеческий образ, пришел к старцу и начал перед ним горько плакать и рыдать.
Богу угодно было утаить от святого старца притворство бесовское <для чего -- скоро станет понятно>, и преподобный принял пришельца за простого человека, и с участием спросил его:
-- О чем ты так плачешь, что и мое сердце сокрушаешь своими горькими слезами?
Бес отвечал:
-- Отец святой! Я - не человек, а просто бес по множеству беззаконий моих!
Старец, думая что пришелец по смирению называет себя бесом, сказал ему:
-- Чего ты от меня хочешь, брат мой?
-- Об одном умоляю тебя, отче святой, - говорил бес, - помолись Богу, чтобы Он открыл тебе: примет ли Он покаяние от диавола или отвергнет его? Если примет от него, то примет и от меня, ибо и я повинен в тех же грехах, в каких он.
Старец сказал ему:
-- Приди завтра, я скажу тебе, что Господь мне откроет.
Наступила ночь, старец воздел преподобные руки свои на небо и стал умолять Человеколюбца Бога, дабы открыл ему: примет ли Он покаяние диавола? И вот предстал ему Ангел Господень и сказал:
-- Так говорит Господь Бог наш: почто умоляешь ты за беса державу Мою? Он только искушает тебя...
Старец сказал Ангелу:
-- Почему же Господь Бог не открыл мне сей хитрости бесовской?
Ангел отвечал:
-- Не смущайся этим. Тут было особенное намерение Божие, чтобы не предавались отчаянию грешники, много беззаконий соделавшие, а приносили покаяние перед Богом и знали, что Бог никого не отвергает, к Нему притекающего, если бы даже и сам сатана пришел к Нему с истинным раскаянием; притом Бог не открыл тебе бесовского лукавства еще и для того, чтобы обнаружилось вполне бесовское ожесточение и отчаяние. Итак, когда придет к тебе искуситель за ответом, то не отвергай его, а скажи: "Видишь, как милосерд Господь: Он не отвращается никого, кто приходит к Нему в покаянии, хотя бы и сам сатана пришел. Он и тебя обещает принять, если только исполнишь ты поведенное от Него". А когда он спросил тебя: что ему повелено от Бога? - скажи ему: Господь Бог так говорит: "Знаю Я, кто ты и откуда пришел с искушением, ты - злоба древняя и не можешь быть новой добродетелью, ты изначала начальник зла и ныне добра делать не начнешь, ты ожесточился в гордости, и как ты можешь смириться в покаянии и получить помилование? Но чтобы ты не оправдывался в день Судный, чтобы не говорил: я хотел покаяться, но Бог не принял меня, - се, Благий и Милосердный Господь определяет тебе, если только сам захочешь, такое покаяние. - Он говорит: стой три года на одном месте, обратясь лицом к востоку, и день, и ночь взывая к Богу: "Боже, помилуй меня - злобу древнюю!" - и повторяй сие сто раз; потом говори: "Боже, помилуй меня - прелесть помраченную!" - и это также сто раз; и еще: “Боже, помилуй меня - мерзость запустения!" -опять стократно. Так взывай к Господу непрестанно, ибо ты не имеешь состава телесного и потому не можешь утрудиться или изнемочь. Вот, когда сие исполнишь со смиренномудрием, тогда будешь возвращен в твой прежний чин и сопричтен к Ангелам Божиим". И если бес обещается сие исполнить, то прими его в покаянии, но Я знаю, что злоба древняя не может быть новой добродетелью". - Так изрек Ангел и возшел на небо.
<Итак, суть дьявольской шутки заключалась в том, чтобы заставить старца молить Бога о спасении дьявола -- то есть, о деле, Богу заведомо неугодном. Для этого демон и надавил на милосердие старца, притворившись человеком. Потому Бог говорит старцу "не смущайся".>
На другой день пришел и диавол и еще издалека начал рыдать голосом человеческим. Он поклонился старцу, и старец, не обличая его коварства, сказал ему так, как повелел Ангел. И что же? Зерефер в ответ на его речи громко захохотал и сказал:
-- Злой чернец! если бы я захотел назвать себя злобой древней, мерзостью запустения и прелестью помраченной, то уже давно бы это сделал и уже был бы спасен; ужели ты думаешь, что я теперь назову себя древней злобой? Никогда этого не будет! И кто это тебе сказал? Да я и поныне у всех в большом почете, и все со страхом повинуются мне, а ты вообразил, что я назову себя мерзостью запустения или прелестью помраченной? Нет, чернец, никогда! Я еще царствую над грешниками, и они любят меня, я живу в их сердцах, и они хотят по воле моей. Да чтобы я стал рабом непотребным ради покаяния... нет, злой старик, никогда и ни за что! Никогда я не променяю своего почетного положения на такое безчестие!
Сказал сие диавол - и с воплем исчез. А старец стал на молитву и, благодаря милосердие Божие, говорил:
-- Истинно слово Твое, Господи, что злоба древняя не может быть новой добродетелью, и начальник всякого зла не будет делать добра!...
Сие мы поведали вам, братие, не ради праздного любопытства, - говорит в заключение благочестивый списатель сего сказания, - но дабы вы познали Божию благость и милосердие. Итак, не отчаивайся ты, который безмерно скорбит о множестве грехов своих, у Бога милости много. Он и самого диавола с любовью принял бы в прежний ангельский чин, если бы тот захотел покаяться. А для нас-то, грешных, Господь и Крови Своей не пожалеет... Одного должно бояться, как бы грех не довел тебя до ожесточения, подобного сатанинскому.
Однажды два беса сговаривались между собой, как бы ввести в искушение великого подвижника. Один из них сказал другому:
-- Брат Зерефер, как думаешь, если бы кто-нибудь из нас вздумал покаяться, то примет ли от него Бог покаяние или нет?
<Как видно из дальнейшего повествования, и без Антония бес отлично знает ответ на этот вопрос. Думаю, это говорится с юмором! И собеседник сразу безошибочно понимает суть прикола. Если искать аналогии с человеческом мире, мы наблюдаем тут масонский "перещёлк", а лучше сказать -- светскую беседу двух аристократов, которые понимают друг друга с полуслова и получают удовольствие, облекая свои мысли в красивую "зашифрованную" форму, непонятную для непосвященных.>
Зерефер отвечал:
-- Ну кто же может знать о том, кроме старца Антония, который нас не боится?! Хочешь, я пойду к нему и спрошу его об этом?
<"Старец Антоний, который нас, хе-хе, не боится">
-- Иди-иди, - сказал ему другой бес, - только смотри, будь осторожен: старец прозорлив, он поймет, что ты искушаешь его, и не захочет спросить о сем Бога, впрочем, иди, может быть, тебе и удастся получить желаемый ответ».
<Разговор из полушутки переходит в деловую фазу. Один бес дал другому дельный совет.>
Бес Зерефер принял на себя человеческий образ, пришел к старцу и начал перед ним горько плакать и рыдать.
Богу угодно было утаить от святого старца притворство бесовское <для чего -- скоро станет понятно>, и преподобный принял пришельца за простого человека, и с участием спросил его:
-- О чем ты так плачешь, что и мое сердце сокрушаешь своими горькими слезами?
Бес отвечал:
-- Отец святой! Я - не человек, а просто бес по множеству беззаконий моих!
Старец, думая что пришелец по смирению называет себя бесом, сказал ему:
-- Чего ты от меня хочешь, брат мой?
-- Об одном умоляю тебя, отче святой, - говорил бес, - помолись Богу, чтобы Он открыл тебе: примет ли Он покаяние от диавола или отвергнет его? Если примет от него, то примет и от меня, ибо и я повинен в тех же грехах, в каких он.
Старец сказал ему:
-- Приди завтра, я скажу тебе, что Господь мне откроет.
Наступила ночь, старец воздел преподобные руки свои на небо и стал умолять Человеколюбца Бога, дабы открыл ему: примет ли Он покаяние диавола? И вот предстал ему Ангел Господень и сказал:
-- Так говорит Господь Бог наш: почто умоляешь ты за беса державу Мою? Он только искушает тебя...
Старец сказал Ангелу:
-- Почему же Господь Бог не открыл мне сей хитрости бесовской?
Ангел отвечал:
-- Не смущайся этим. Тут было особенное намерение Божие, чтобы не предавались отчаянию грешники, много беззаконий соделавшие, а приносили покаяние перед Богом и знали, что Бог никого не отвергает, к Нему притекающего, если бы даже и сам сатана пришел к Нему с истинным раскаянием; притом Бог не открыл тебе бесовского лукавства еще и для того, чтобы обнаружилось вполне бесовское ожесточение и отчаяние. Итак, когда придет к тебе искуситель за ответом, то не отвергай его, а скажи: "Видишь, как милосерд Господь: Он не отвращается никого, кто приходит к Нему в покаянии, хотя бы и сам сатана пришел. Он и тебя обещает принять, если только исполнишь ты поведенное от Него". А когда он спросил тебя: что ему повелено от Бога? - скажи ему: Господь Бог так говорит: "Знаю Я, кто ты и откуда пришел с искушением, ты - злоба древняя и не можешь быть новой добродетелью, ты изначала начальник зла и ныне добра делать не начнешь, ты ожесточился в гордости, и как ты можешь смириться в покаянии и получить помилование? Но чтобы ты не оправдывался в день Судный, чтобы не говорил: я хотел покаяться, но Бог не принял меня, - се, Благий и Милосердный Господь определяет тебе, если только сам захочешь, такое покаяние. - Он говорит: стой три года на одном месте, обратясь лицом к востоку, и день, и ночь взывая к Богу: "Боже, помилуй меня - злобу древнюю!" - и повторяй сие сто раз; потом говори: "Боже, помилуй меня - прелесть помраченную!" - и это также сто раз; и еще: “Боже, помилуй меня - мерзость запустения!" -опять стократно. Так взывай к Господу непрестанно, ибо ты не имеешь состава телесного и потому не можешь утрудиться или изнемочь. Вот, когда сие исполнишь со смиренномудрием, тогда будешь возвращен в твой прежний чин и сопричтен к Ангелам Божиим". И если бес обещается сие исполнить, то прими его в покаянии, но Я знаю, что злоба древняя не может быть новой добродетелью". - Так изрек Ангел и возшел на небо.
<Итак, суть дьявольской шутки заключалась в том, чтобы заставить старца молить Бога о спасении дьявола -- то есть, о деле, Богу заведомо неугодном. Для этого демон и надавил на милосердие старца, притворившись человеком. Потому Бог говорит старцу "не смущайся".>
На другой день пришел и диавол и еще издалека начал рыдать голосом человеческим. Он поклонился старцу, и старец, не обличая его коварства, сказал ему так, как повелел Ангел. И что же? Зерефер в ответ на его речи громко захохотал и сказал:
-- Злой чернец! если бы я захотел назвать себя злобой древней, мерзостью запустения и прелестью помраченной, то уже давно бы это сделал и уже был бы спасен; ужели ты думаешь, что я теперь назову себя древней злобой? Никогда этого не будет! И кто это тебе сказал? Да я и поныне у всех в большом почете, и все со страхом повинуются мне, а ты вообразил, что я назову себя мерзостью запустения или прелестью помраченной? Нет, чернец, никогда! Я еще царствую над грешниками, и они любят меня, я живу в их сердцах, и они хотят по воле моей. Да чтобы я стал рабом непотребным ради покаяния... нет, злой старик, никогда и ни за что! Никогда я не променяю своего почетного положения на такое безчестие!
Сказал сие диавол - и с воплем исчез. А старец стал на молитву и, благодаря милосердие Божие, говорил:
-- Истинно слово Твое, Господи, что злоба древняя не может быть новой добродетелью, и начальник всякого зла не будет делать добра!...
Сие мы поведали вам, братие, не ради праздного любопытства, - говорит в заключение благочестивый списатель сего сказания, - но дабы вы познали Божию благость и милосердие. Итак, не отчаивайся ты, который безмерно скорбит о множестве грехов своих, у Бога милости много. Он и самого диавола с любовью принял бы в прежний ангельский чин, если бы тот захотел покаяться. А для нас-то, грешных, Господь и Крови Своей не пожалеет... Одного должно бояться, как бы грех не довел тебя до ожесточения, подобного сатанинскому.