Страшная тайна 1941-го
Размышляя о страшном поражении, которое потерпела Советская армия в 1941 году, я всегда исходил из религиозной уверенности, что оно непременно имело свои положительные последствия. Ведь никакое зло на свете не могло бы произойти, если бы оно не становилось в конечном итоге причиной какого-либо добра. Прежде всего, я усматривал эти положительные следствия в факте прекращения гонений на религию в России. В этом смысле Великая Отечественная война вообще сыграла исключительно позитивную роль - не будет преувеличением сказать, что она спасла Русскую церковь от полного уничтожения.
Но мне виделись и другие позитивные следствия 1941-го года. Разгром нашей армии и её стремительное отступление убедили Японию начать войну против США и тем связали ей руки, возможно, избавив от угрозы японского вторжения на Дальнем Востоке. Мне думалось, что это обстоятельство можно рассматривать как пример «коварства Промысла».
Однако последнее время у меня родилось подозрение, постепенно переросшее почти в уверенность, что речь тут скорее идет о вполне земном, человеческом коварстве.
Что, если наше поражение в первые дни войны было запланировано? Что, если оно было не только частью Божественного замысла (что само собой разумеется), но и проявлением запредельного человеческого коварства и цинизма? К этой мысли меня подталкивают наблюдения за тем, что происходит на протяжении последних лет на территории незалежных губерний.
Что-то слишком часто Россия после 1917-го года стала двоиться - попеременно обнаруживать то поразительную беспомощность, наивность и бессилие, то несгибаемую стойкость и непобедимость. Причем то и другое практически одновременно. Режимы «погибаем» и «побеждаем» переключаются у нас с легкостью, напоминающей щелчок тумблера на пульте управления. Если мы такие лохи, что бежали от немцев до самой Москвы, то почему мы такие герои, что смогли остановить их в десятке километров от неё и заставить увязнуть в бесконечной войне, увязнуть намертво - намертво не в переносном, а в самом прямом смысле этого слова. Битва под Ржевом, которая длилась больше года и унесла несколько миллионов жизней, была прямым продолжением и развитием той же тактики. Мы будто старались убедить противника в том, что стоим на грани гибели, что остается сделать лишь одно малое усилие, и…
Между тем Япония атаковала Соединенные Штаты, тем самым окончательно определив их место в завязавшейся схватке. Не буду тут рассуждать о странностях Перл-Харбора, заставляющих задуматься о том, кто в действительности организовал эту атаку. Для меня в данном случае важна лишь роль нашего отступления в 1941 году. Последней каплей в этом смысле стала для меня проскользнувшая информация о том, что у нас с японцами, оказывается, был договор о ненападении, который был нарушен не японцами, а НАМИ в 1945 году, когда партия была уже разыграна и требовалось просто расставить точки над «ё».
Если бы мы остановили Гитлера вблизи границ - что априори гораздо проще, чем останавливать его после потери половины европейских территорий - кто знает, как развивались бы события? Если бы Япония не была уверена в нашем поражении, может быть, ей следовало бы атаковать не Америку, наш Дальний Восток? И тогда слова «Второй фронт» несли бы сегодня совершенно иной смысл, потому что и позиция США могла бы оказаться совершенно иной, иначе бы решилась и судьба китайского Гоминьдана, и многое другое.
Итак, позвольте мне изложить здесь простыми и ясными словами ту параноидальную картинку, которая сложилась у меня при наблюдении за конвульсиями «Русской весны».
Весной 1941 года товарищ Сталин активно готовит нашу армию - но готовит не к обороне, а как будто бы к наступлению. Однако план товарища Сталина не так прост. Наступать он вовсе не собирается. В действительности товарищ Сталин стремится убедить товарища Гитлера в том, что Советская Россия должна быть немедленно атакована. (Чтобы максимально облегчить товарищу Гитлеру это решение, несколькими годами раньше товарищ Сталин проводит позорнейшую Финскую кампанию, цель которой - доказать неэффективность Советской военной машины, но это другая история.) Русская армия в данном случае предназначена не для наступления и не для обороны страны, а для другой, гораздо более возвышенной цели: для жертвоприношения. Несколько миллионов пленных должны оказаться в немецких лагерях для того, чтобы убедить Германию и Японию в том, что их союз плодотворен и их победа близка.
Понятно, что товарищ Сталин при этом оказывается мыслителем поистине мирового масштаба. Кругозор его мысли - не советский, а вселенский. Не о суетном благополучии русского народа печется Вождь, а о том, чтобы придать правильное направление всей Мировой войне в целом. В чем же правильность этого направления? Очевидно, в том, что Соединенные Штаты и Япония оказываются втянутыми в войну на Тихом океане, а Гитлер вязнет в России. О ком же печется товарищ Сталин, благополучие какого народа более всего тревожит его думы? Чтобы получить ответ на этот вопрос, надо внимательно посмотреть на карту мира: не гнушаясь никакими средствами, товарищ Сталин вместе с тем готов идти на любые жертвы ради того, чтобы обеспечить максимальную безопасность и благополучие многонационального народа Великой Британии. Немцев разбили мы, японцев Штаты. А Британия - она всегда оставалась на стороне Добра. Таков её удел и роль в этом мире!
Напомню в качестве эпилога к сей драме о, без преувеличения, самой пикантной подробности событий злосчастного 1941 года. Итак, немецкие танковые клинья рвут рыхлую оборону неспособной к современной войне Красной Армии. Наша страна напрягает все силы в неравной борьбе. И вот в это время товарищ Сталин направляет 44-ю, 45-ю, 46-ю, 47-ю армии на завоевание Ирана, проводя совместно с Британий так называемую операцию «Согласие». Мы оккупируем Иран и наши войска стоят там до 1946-го года, после чего мы войска выводим и оставляем Иран под контроль Англии.
Такова щедрость русской души! Сколь бы тяжелым и безнадежным ни было положение нашей страны, мы всегда рады оказать посильную помощь братскому народу многонациональной Британии. На это всегда найдутся у нас и силы, и средства. Хоть и Иране, хоть в Сирии, хоть где! Будь готов - всегда готов.
(И уж тем более в трудную минуту. Напомню, что вооружённые силы Великобритании за годы Второй мировой войны потеряли убитыми и пропавшими без вести 303 240 человек! Такова страшная цена, которую заплатил английский народ за нашу совместную Победу!)
Но мне виделись и другие позитивные следствия 1941-го года. Разгром нашей армии и её стремительное отступление убедили Японию начать войну против США и тем связали ей руки, возможно, избавив от угрозы японского вторжения на Дальнем Востоке. Мне думалось, что это обстоятельство можно рассматривать как пример «коварства Промысла».
Однако последнее время у меня родилось подозрение, постепенно переросшее почти в уверенность, что речь тут скорее идет о вполне земном, человеческом коварстве.
Что, если наше поражение в первые дни войны было запланировано? Что, если оно было не только частью Божественного замысла (что само собой разумеется), но и проявлением запредельного человеческого коварства и цинизма? К этой мысли меня подталкивают наблюдения за тем, что происходит на протяжении последних лет на территории незалежных губерний.
Что-то слишком часто Россия после 1917-го года стала двоиться - попеременно обнаруживать то поразительную беспомощность, наивность и бессилие, то несгибаемую стойкость и непобедимость. Причем то и другое практически одновременно. Режимы «погибаем» и «побеждаем» переключаются у нас с легкостью, напоминающей щелчок тумблера на пульте управления. Если мы такие лохи, что бежали от немцев до самой Москвы, то почему мы такие герои, что смогли остановить их в десятке километров от неё и заставить увязнуть в бесконечной войне, увязнуть намертво - намертво не в переносном, а в самом прямом смысле этого слова. Битва под Ржевом, которая длилась больше года и унесла несколько миллионов жизней, была прямым продолжением и развитием той же тактики. Мы будто старались убедить противника в том, что стоим на грани гибели, что остается сделать лишь одно малое усилие, и…
Между тем Япония атаковала Соединенные Штаты, тем самым окончательно определив их место в завязавшейся схватке. Не буду тут рассуждать о странностях Перл-Харбора, заставляющих задуматься о том, кто в действительности организовал эту атаку. Для меня в данном случае важна лишь роль нашего отступления в 1941 году. Последней каплей в этом смысле стала для меня проскользнувшая информация о том, что у нас с японцами, оказывается, был договор о ненападении, который был нарушен не японцами, а НАМИ в 1945 году, когда партия была уже разыграна и требовалось просто расставить точки над «ё».
Если бы мы остановили Гитлера вблизи границ - что априори гораздо проще, чем останавливать его после потери половины европейских территорий - кто знает, как развивались бы события? Если бы Япония не была уверена в нашем поражении, может быть, ей следовало бы атаковать не Америку, наш Дальний Восток? И тогда слова «Второй фронт» несли бы сегодня совершенно иной смысл, потому что и позиция США могла бы оказаться совершенно иной, иначе бы решилась и судьба китайского Гоминьдана, и многое другое.
Итак, позвольте мне изложить здесь простыми и ясными словами ту параноидальную картинку, которая сложилась у меня при наблюдении за конвульсиями «Русской весны».
Весной 1941 года товарищ Сталин активно готовит нашу армию - но готовит не к обороне, а как будто бы к наступлению. Однако план товарища Сталина не так прост. Наступать он вовсе не собирается. В действительности товарищ Сталин стремится убедить товарища Гитлера в том, что Советская Россия должна быть немедленно атакована. (Чтобы максимально облегчить товарищу Гитлеру это решение, несколькими годами раньше товарищ Сталин проводит позорнейшую Финскую кампанию, цель которой - доказать неэффективность Советской военной машины, но это другая история.) Русская армия в данном случае предназначена не для наступления и не для обороны страны, а для другой, гораздо более возвышенной цели: для жертвоприношения. Несколько миллионов пленных должны оказаться в немецких лагерях для того, чтобы убедить Германию и Японию в том, что их союз плодотворен и их победа близка.
Понятно, что товарищ Сталин при этом оказывается мыслителем поистине мирового масштаба. Кругозор его мысли - не советский, а вселенский. Не о суетном благополучии русского народа печется Вождь, а о том, чтобы придать правильное направление всей Мировой войне в целом. В чем же правильность этого направления? Очевидно, в том, что Соединенные Штаты и Япония оказываются втянутыми в войну на Тихом океане, а Гитлер вязнет в России. О ком же печется товарищ Сталин, благополучие какого народа более всего тревожит его думы? Чтобы получить ответ на этот вопрос, надо внимательно посмотреть на карту мира: не гнушаясь никакими средствами, товарищ Сталин вместе с тем готов идти на любые жертвы ради того, чтобы обеспечить максимальную безопасность и благополучие многонационального народа Великой Британии. Немцев разбили мы, японцев Штаты. А Британия - она всегда оставалась на стороне Добра. Таков её удел и роль в этом мире!
Напомню в качестве эпилога к сей драме о, без преувеличения, самой пикантной подробности событий злосчастного 1941 года. Итак, немецкие танковые клинья рвут рыхлую оборону неспособной к современной войне Красной Армии. Наша страна напрягает все силы в неравной борьбе. И вот в это время товарищ Сталин направляет 44-ю, 45-ю, 46-ю, 47-ю армии на завоевание Ирана, проводя совместно с Британий так называемую операцию «Согласие». Мы оккупируем Иран и наши войска стоят там до 1946-го года, после чего мы войска выводим и оставляем Иран под контроль Англии.
Такова щедрость русской души! Сколь бы тяжелым и безнадежным ни было положение нашей страны, мы всегда рады оказать посильную помощь братскому народу многонациональной Британии. На это всегда найдутся у нас и силы, и средства. Хоть и Иране, хоть в Сирии, хоть где! Будь готов - всегда готов.
(И уж тем более в трудную минуту. Напомню, что вооружённые силы Великобритании за годы Второй мировой войны потеряли убитыми и пропавшими без вести 303 240 человек! Такова страшная цена, которую заплатил английский народ за нашу совместную Победу!)