Когда я был военным (Та самая ночь)
41 год прошел с того времени.
21 июля 1975 года я - лейтенант-двухгодичник - прибыл из отпуска в часть. В отпуске я, кстати, женился. Сразу же получил от НШ Юрченко приказ: восстановить связь с мостом через Бурею. Вода прибывает, а связи нет. Прихватил легонький ТА-57, пассатижи, изоленту, прыгнул в дежурный ГАЗ-66 и к мосту. Доехать не удалось. Метров за 500 до моста дороги уже не было, она скрылась под водой. Дошел в сторону от дороги до кабеля, подсоединил телефон - связь с частью есть, с мостом нет. Да и не удивительно, совсем уже близко с нами вниз по течению проплывали деревья. Постоянно слышался глухой звук их падения в воду.
Со стороны моста показались несколько человек, бредущих по грудь в воде. Они направлялись в нашу сторону. Оказалось, ещё раньше, на лодке, к мосту отправился с группой бойцов и комбат майор Светлов Л.П. Это были они.
Рядом с лодкой упало дерево, и она затонула. К мосту не пробиться. К тому же, вода прибывала довольно интенсивно, и приходилось от неё отступать иногда бегом.
Это фото, как я понимаю, было сделано с вертолёта, за несколько часов до заброски нас на мост.
Едем в часть.
Немного о комбате Л.Светлове.
Не зря он, рискуя жизнью, стремился попасть на мост. Мост был обязан своим рождением комбату, а комбат, благодаря мосту, сделал за 2 года удивительную карьеру и вошел в историю строительства БАМа.
Ст. лейтенант Светлов был гл. инженером «полтавского» мостостроительного батальона, когда было решено строить БАМ. Прежний командир отказался ехать «к черту на кулички». Пришлось назначить довольно молодого старлея комбатом. Уже в эшелоне ему присвоили очередное звание. Батальон был на виду у всех ЖД войск. Инициатором соцсоревнования в ж.д. войсках. За успешное строительство этого моста Л.П. Светлову уже через полгода присвоили «майора», а еще через год, подполковник Светлов был назначен гл. инженером бригады. За два года от старлея до подполковника!!! И это в ЖД войсках!!
Вечером будет вертолет - полетим на мост. Мне поставлена задача - организовать радиосвязь между мостом и батальоном. Средство связи - две старенькие, латаные-перелатаные радиостанции Р105Д (Д - это десантируемые). Достались ЖД войскам после списания от десантников. Сколько раз их сбрасывали на парашютах - никто не знал, но вмятин было достаточно.
Зарядили щелочные аккумуляторы, настроились на одну волну. Договорились о сеансах связи. Я очень сомневался, что связь будет. Но делать нечего, летим. Со мной от взвода только один радист-рядовой Антонов. Выдали сухие пайки, после очень пригодившиеся, довольно вкусные и питательные.
Грузимся в вертолет: примерно 20 бойцов и офицеров за 1 рейс. Рейсов было два.
Во время полета к мосту запомнился начмед капитан (Разумов?), который имел печальный опыт аварии на вертолете. Ранее он неоднократно заявлял: «На вертолете никогда, даже под страхом смерти, не полечу». А стало - "надо", и полетел. В полёте он совсем стал серым и беспрерывно глотал какие-то таблетки.
Бескрайнее море воды под вертолетом. Мост и подходы к нему казались небольшим островком среди этой стихии.
Приземлились у западной стороны моста. Зрелище было довольно занятное. Вертолет улетел, мы фактически на острове, вода прибывает. Шум воды у опор и ледорезов такой, что приходилось рядом стоящему человеку кричать, чтобы он услышал.
Основная опасность для моста была в том, что почти во все опоры глубоко вонзились подмытые где-то и доплывшие сюда деревья. Их становилось все больше и больше. Светлов расставил солдат у опор, чтобы по мере возможности уменьшить эти завалы или, по крайней мере, не допустить их увеличения.
Я с радистом Антоновым развернул антенну рации. Смеркалось. Подошел мой непосредственный начальник - НШ И. Юрченко:
- Пойдем по мосту и перенаправим прожектора, чтобы они лучше освещали подходы к мосту. - Вернее, надо было сказать «подплывы». Пошли…
ЛЭП к мосту делал наш комсорг - хабаровчанин Сёмочкин. Хорошо сделал. Ни один столб не подмыло. Свет был всю ночь.
Вода все прибывала. Было уже около метра, а то и менее до пролетных строений. Мы шли по мосту одинешеньки, поправляя прожектора. Мост вибрировал. В голову лезла мысль: а что, если он рухнет?
Ничего, дошли почти до 2 опоры. И вот со стороны устья Ургала (реки) на очень приличной скорости выплыл (выскочил, как чёрт из табакерки) небольшой домик. То ли баня, то ли какая сторожка, но с трубой. Мелькнуло: «ну вот и п..ц мосту…."
Глухой удар - мост мелко задрожал, устоял, а за мостом вниз по течению всплыла груда бревен. Трубы уже не было видно. Быстренько кинул взгляд на своего начальника - чертов хохол был показательно спокоен. Никаких эмоций - каменное лицо.
Были офицеры в Советской Армии!
Итак, с НШ Юрченко мы вернулись на западную сторону моста. Вода все прибывала.
У 11 и особенно 12 опоры, вырастали завалы из наплывающих, вернее будет - прилетающих деревьев, такая скорость была у них. Неплохо описал это в своем очерке А.Пушкарь в «Известиях».
Конечно, приукрасил. Например, эпизод с подвигом Е.Супруна, когда он завал у 12 опоры «ликвидировал».
На самом деле наш военврач хотел, и уже страховочную верёвку на него повязали, но не успел спуститься вниз. Завал сам с ужасным треском ушел под мост. Я и сейчас не сомневаюсь, Женька точно полез бы туда. Более бесшабашного еврея, ни раньше, ни позже, я не встречал. И фото он делал прекрасные. Вот бы сейчас посмотреть.
Вода еще прибывала примерно до 2-х - 3-х ночи. Уровень постоянно замеряли обыкновенной рулеткой. Максимальный подъем воды, это примерно 22 - 20 см до пролетного строения - толщина мостового бруса.
Эх, надо бы ещё, хотя бы на 1 метр, высоту моста увеличить - у всех на уме вертелось.
Регулярно выходили на связь с батальоном. В один из сеансов, еле слышный противный голос замполита Цапа (такие люди всегда нужны в тылу), пропищал в трубку: «Вами интересуется Москва». Передал трубку командиру бригады. Крупный в фигуре полковник (Курочкин?) объяснил ему ситуацию.
- Товарищ полковник, почему это случилось? Ошибка в проектировании? - Задаю вопрос комбригу.
- Нет, ответил он. За все время наблюдений такого паводка никогда не было.
После достижения максимальной отметки, вода то опускалась сантиметров на 5, то настолько же поднималась.
Ледорезы скрылись под водой, и на мосту стало удивительно тихо, вода не бурлила и брёвна перестали проплывать.
Все чувствовали, рядом с нами - мощная, дикая, ничем неудержимая сила.
Вспомнилось, как мы зимой недоумевали, зачем такой большой мост на такой мелкой речке. Никто не верил, что годовой сток Буреи равен стоку Волги.
И вот - нате вам.
К утру, вода стала интенсивно спадать, и когда рассвело, ее уровень снизился больше чем на метр.
Это фото сделано на 2-3 день после наводнения. Кто-то из бойцов подарил её мне перед увольнением.
А для меня эта эпопея сразу не закончилась.
Ранее связисты моего взвода проложили с одного конца моста на другой по низу пролётов кабель связи. Сейчас связи не было. Всё понятно. Самая верная причина - обрыв кабеля проплывающим деревом. Солдатов послать некого. Снял шинель, пассатижи в карман, и под мост на пролёты.
На руке, вот эти часы - память о БАМе. Были куплены у корейцев (надо бы и про них написать)
Более 600 метров перебирая руками и ногами по пролётам, а внизу и близко, довольно мутная и скоростная вода. Опять бурлит и ревёт. Честно признаюсь, мандраж был существенный. Прошел все пролёты, а обрыва нет. Захожу в палатку. Где телефон? Какой-то ротный боец показывает. ТАИ-43 отсоединен от кабеля и задвинут куда подальше. Подсоединил кабель. Связь есть. Сдержался, ни слова не сказал. Только внутри себя долго и с удовольствием матюгался.
Хоть убей, но сейчас я не помню, как вернулся в часть. Или опять на вертолете, или уже можно было проехать на автомобиле?
Финиш.
21 июля 1975 года я - лейтенант-двухгодичник - прибыл из отпуска в часть. В отпуске я, кстати, женился. Сразу же получил от НШ Юрченко приказ: восстановить связь с мостом через Бурею. Вода прибывает, а связи нет. Прихватил легонький ТА-57, пассатижи, изоленту, прыгнул в дежурный ГАЗ-66 и к мосту. Доехать не удалось. Метров за 500 до моста дороги уже не было, она скрылась под водой. Дошел в сторону от дороги до кабеля, подсоединил телефон - связь с частью есть, с мостом нет. Да и не удивительно, совсем уже близко с нами вниз по течению проплывали деревья. Постоянно слышался глухой звук их падения в воду.
Со стороны моста показались несколько человек, бредущих по грудь в воде. Они направлялись в нашу сторону. Оказалось, ещё раньше, на лодке, к мосту отправился с группой бойцов и комбат майор Светлов Л.П. Это были они.
Рядом с лодкой упало дерево, и она затонула. К мосту не пробиться. К тому же, вода прибывала довольно интенсивно, и приходилось от неё отступать иногда бегом.
Это фото, как я понимаю, было сделано с вертолёта, за несколько часов до заброски нас на мост.
Едем в часть.
Немного о комбате Л.Светлове.
Не зря он, рискуя жизнью, стремился попасть на мост. Мост был обязан своим рождением комбату, а комбат, благодаря мосту, сделал за 2 года удивительную карьеру и вошел в историю строительства БАМа.
Ст. лейтенант Светлов был гл. инженером «полтавского» мостостроительного батальона, когда было решено строить БАМ. Прежний командир отказался ехать «к черту на кулички». Пришлось назначить довольно молодого старлея комбатом. Уже в эшелоне ему присвоили очередное звание. Батальон был на виду у всех ЖД войск. Инициатором соцсоревнования в ж.д. войсках. За успешное строительство этого моста Л.П. Светлову уже через полгода присвоили «майора», а еще через год, подполковник Светлов был назначен гл. инженером бригады. За два года от старлея до подполковника!!! И это в ЖД войсках!!
Вечером будет вертолет - полетим на мост. Мне поставлена задача - организовать радиосвязь между мостом и батальоном. Средство связи - две старенькие, латаные-перелатаные радиостанции Р105Д (Д - это десантируемые). Достались ЖД войскам после списания от десантников. Сколько раз их сбрасывали на парашютах - никто не знал, но вмятин было достаточно.
Зарядили щелочные аккумуляторы, настроились на одну волну. Договорились о сеансах связи. Я очень сомневался, что связь будет. Но делать нечего, летим. Со мной от взвода только один радист-рядовой Антонов. Выдали сухие пайки, после очень пригодившиеся, довольно вкусные и питательные.
Грузимся в вертолет: примерно 20 бойцов и офицеров за 1 рейс. Рейсов было два.
Во время полета к мосту запомнился начмед капитан (Разумов?), который имел печальный опыт аварии на вертолете. Ранее он неоднократно заявлял: «На вертолете никогда, даже под страхом смерти, не полечу». А стало - "надо", и полетел. В полёте он совсем стал серым и беспрерывно глотал какие-то таблетки.
Бескрайнее море воды под вертолетом. Мост и подходы к нему казались небольшим островком среди этой стихии.
Приземлились у западной стороны моста. Зрелище было довольно занятное. Вертолет улетел, мы фактически на острове, вода прибывает. Шум воды у опор и ледорезов такой, что приходилось рядом стоящему человеку кричать, чтобы он услышал.
Основная опасность для моста была в том, что почти во все опоры глубоко вонзились подмытые где-то и доплывшие сюда деревья. Их становилось все больше и больше. Светлов расставил солдат у опор, чтобы по мере возможности уменьшить эти завалы или, по крайней мере, не допустить их увеличения.
Я с радистом Антоновым развернул антенну рации. Смеркалось. Подошел мой непосредственный начальник - НШ И. Юрченко:
- Пойдем по мосту и перенаправим прожектора, чтобы они лучше освещали подходы к мосту. - Вернее, надо было сказать «подплывы». Пошли…
ЛЭП к мосту делал наш комсорг - хабаровчанин Сёмочкин. Хорошо сделал. Ни один столб не подмыло. Свет был всю ночь.
Вода все прибывала. Было уже около метра, а то и менее до пролетных строений. Мы шли по мосту одинешеньки, поправляя прожектора. Мост вибрировал. В голову лезла мысль: а что, если он рухнет?
Ничего, дошли почти до 2 опоры. И вот со стороны устья Ургала (реки) на очень приличной скорости выплыл (выскочил, как чёрт из табакерки) небольшой домик. То ли баня, то ли какая сторожка, но с трубой. Мелькнуло: «ну вот и п..ц мосту…."
Глухой удар - мост мелко задрожал, устоял, а за мостом вниз по течению всплыла груда бревен. Трубы уже не было видно. Быстренько кинул взгляд на своего начальника - чертов хохол был показательно спокоен. Никаких эмоций - каменное лицо.
Были офицеры в Советской Армии!
Итак, с НШ Юрченко мы вернулись на западную сторону моста. Вода все прибывала.
У 11 и особенно 12 опоры, вырастали завалы из наплывающих, вернее будет - прилетающих деревьев, такая скорость была у них. Неплохо описал это в своем очерке А.Пушкарь в «Известиях».
Конечно, приукрасил. Например, эпизод с подвигом Е.Супруна, когда он завал у 12 опоры «ликвидировал».
На самом деле наш военврач хотел, и уже страховочную верёвку на него повязали, но не успел спуститься вниз. Завал сам с ужасным треском ушел под мост. Я и сейчас не сомневаюсь, Женька точно полез бы туда. Более бесшабашного еврея, ни раньше, ни позже, я не встречал. И фото он делал прекрасные. Вот бы сейчас посмотреть.
Вода еще прибывала примерно до 2-х - 3-х ночи. Уровень постоянно замеряли обыкновенной рулеткой. Максимальный подъем воды, это примерно 22 - 20 см до пролетного строения - толщина мостового бруса.
Эх, надо бы ещё, хотя бы на 1 метр, высоту моста увеличить - у всех на уме вертелось.
Регулярно выходили на связь с батальоном. В один из сеансов, еле слышный противный голос замполита Цапа (такие люди всегда нужны в тылу), пропищал в трубку: «Вами интересуется Москва». Передал трубку командиру бригады. Крупный в фигуре полковник (Курочкин?) объяснил ему ситуацию.
- Товарищ полковник, почему это случилось? Ошибка в проектировании? - Задаю вопрос комбригу.
- Нет, ответил он. За все время наблюдений такого паводка никогда не было.
После достижения максимальной отметки, вода то опускалась сантиметров на 5, то настолько же поднималась.
Ледорезы скрылись под водой, и на мосту стало удивительно тихо, вода не бурлила и брёвна перестали проплывать.
Все чувствовали, рядом с нами - мощная, дикая, ничем неудержимая сила.
Вспомнилось, как мы зимой недоумевали, зачем такой большой мост на такой мелкой речке. Никто не верил, что годовой сток Буреи равен стоку Волги.
И вот - нате вам.
К утру, вода стала интенсивно спадать, и когда рассвело, ее уровень снизился больше чем на метр.
Это фото сделано на 2-3 день после наводнения. Кто-то из бойцов подарил её мне перед увольнением.
А для меня эта эпопея сразу не закончилась.
Ранее связисты моего взвода проложили с одного конца моста на другой по низу пролётов кабель связи. Сейчас связи не было. Всё понятно. Самая верная причина - обрыв кабеля проплывающим деревом. Солдатов послать некого. Снял шинель, пассатижи в карман, и под мост на пролёты.
На руке, вот эти часы - память о БАМе. Были куплены у корейцев (надо бы и про них написать)
Более 600 метров перебирая руками и ногами по пролётам, а внизу и близко, довольно мутная и скоростная вода. Опять бурлит и ревёт. Честно признаюсь, мандраж был существенный. Прошел все пролёты, а обрыва нет. Захожу в палатку. Где телефон? Какой-то ротный боец показывает. ТАИ-43 отсоединен от кабеля и задвинут куда подальше. Подсоединил кабель. Связь есть. Сдержался, ни слова не сказал. Только внутри себя долго и с удовольствием матюгался.
Хоть убей, но сейчас я не помню, как вернулся в часть. Или опять на вертолете, или уже можно было проехать на автомобиле?
Финиш.