Некоторые размышления о миссии и жизни Церкви вообще в наше время.
Недавно в одном храме, среди объявлений о расписании богослужений и правилах участия в различных таинствах я увидел следующее: «Прихожанин нашего храма окажет помощь в настройке ПК...».
БРАВО!
Да, словосочетания «православный стоматолог», могут вызвать недоумение, или улыбку. Но в последнее время, мне кажется, что именно такие объявления есть залог выживания Церкви сегодня.
Мы знаем, что Христианство несёт свет, истину и жизнь. Но чтобы это почувствовать, чтобы понять, нужно быть духовно-чутким человеком, а таких очень мало. И потому «дорогу к сердцам народных масс» Церковь чаще всего находила через нечто, безусловно, связанное с Её сердцевиной, выявляющее её, но не являющееся ею. Так было в античном мире, когда Христианство дало выход из религиозного и философского кризиса своего времени. Плод тех веков - творения святых отцов, которые помимо прочего являются идеальными философскими трудами. Ведь догматика, это по сути философское осмысление религиозного опыта. Античное общество было ориентировано на философию, именно философия, как считали люди той цивилизации, занималась поисками истины. Мы даже знаем анекдотичные сетования святых отцов о том, что ни на рынке, ни в бане невозможно скрыться от богословских споров, на рынке пристают торговцы, в бане - банщик. Это - свидетельство того, какое место уделяли философии люди того времени - она была интересна практически всем. И Христианство привлекло общество через философию, развив её в себе. Наследие средних веков - культура. Именно от туда к нам пришла иконопись и нынешнее богослужение. И связано это с тем, что людям того времени важна была культурная самобытность. Все мы помним предание о том, что Русь крестилась потому, что послы князя Владимира в Константинопольском храме почувствовали себя на небе. Человек того времени мыслил образами, можно сказать, что он воспринимал мир через культуру! Именно поэтому в лоне Церкви она так развивается - это трансформация дара «языков» нужного для проповеди. Понятно, что жизнь во все века была многообразнее, и, как говорится, не всё так просто, но я сейчас говорю лишь о общих тенденциях.
Сегодняшнее время не таково, Церковь ждёт совсем другое испытание. Да, есть те, кому близка культура, есть те, кто приходит через философию, но, и их, и нас (мне очень близка именно философия) в процентном соотношении единицы. Современному человеку в большинстве своём, чуждо мышление философов древности, именно поэтому, например, даже много лет прожившие в Церкви люди часто не видят связи между догматикой и этикой. Поэтому же не понятым остаётся для большинства церковных людей и апостол Павел. Чуждо нашему современнику и «культурно-культовое» мышление. Поэтому, например, люди одних и тех же культурных предпочтений, к примеру, готы, могут иметь абсолютно разную веру и миропонимание - культура в сознании современного человека оторвана от культа. Поэтому внутри Церкви так горячо спорят о языке богослужения. Связано это с современной глобализацией культуры. А большинство сегодня характеризуется словом «прагматизм». Современная цивилизация - цивилизация города, где главная проблема - отчуждённость, самый ценный ресурс - время, а основной параметр истинности - ПОЛЕЗНОСТЬ. В этом обобщённая суть вопросов к Церкви: Зачем нужны догматы; зачем ходить в церковь, почему нельзя быть вместе до брака и многих иных. Какая от этого польза?
Может быть, это самое тяжёлое испытание, выпавшее Церкви. Оно может показаться даже непреодолимым. И дело здесь не только в церковном менталитете не ориентированном на успех в этом мире, и даже не только в том, что эта неориентированность имеет под собой серьёзные основы в учении (все мы помним фразы Учителя: «вы не от Мира», «не заботьтесь о дне завтрашнем» и многие иные, которые всё говорят об одном - искать надо не материального), одна из главных сложностей здесь в том, что Бог Авраама, Бог Исаака, Бог Иакова - свободный личный Бог, который дышит, где хочет, и поэтому его проповедники не могут НИЧЕГО НИКОМУ гарантировать.
Но всё же, мне кажется, что у Церкви есть возможность необходимым образом осмыслить себя и своё учение, выявить в нём полезность для людей, приемлемую для себя. Такую форму полезности, которая будет не противоречить ей, а наоборот вытекать из её жизни. По сути, именно таким путём на общественном уровне идёт священноначалие, раз за разом разыгрывая во взаимоотношениях со светской властью карту «культурообразующей религии России» и роли Церкви в истории. Но этого очень, очень мало, потому что это скорее достояние прошлого.
Церковь - богочеловеческий организм. Мы не можем отвечать за Бога, но мы обязаны отвечать за себя, поэтому именно мы должны показать свою полезность. В первую очередь ближним-единоверцам, и во вторую - всему обществу. Если мы хотим не только выжить, но и в очередной раз «победить мир», РПЦ обязана стать, выражаясь современным языком, «поставщиком социальных услуг». Как на уровне социально-добровольческой деятельности, так и на уровне взаимопомощи прихожан. Люди должны видеть: быть христианином полезно - тебе помогут; общество должно видеть: Церковь полезна - она помогает. И в том, что я пишу, нет ничего унижающего Церковь: богатая культура - не может быть самоцелью, но «от избытка сердца говорят уста»; быть полезным не главное, но «возлюби ближнего своего» - вторая заповедь, подобная первой. И поэтому, видя объявления похожие на приведённое в начале, я говорю: «Браво!»
Формы этой полезности, кстати, могут быт абсолютно разнообразны, например, трезвая духовно-нравственная оценка общественных процессов так же может быть одной из этих форм. Но в первую очередь полезность эта должна проявляться в делах. Например, при Патриаршем Центре духовного развития в последнее время получило активное развитие добровольческое движение. Оно так бурно развивается, что даже поглотило миссионерскую деятельность в некоторых подшефных учреждениях. И в этом нет ничего плохого. Плоха обратная ситуация: когда два года назад я принимал участие в организации православной смены на молодёжном форуме «Селигер 2009», в мою группу миссионерства был огромный конкурс, а вот в группу по добровольчеству его не было. Я хочу, чтобы меня поняли правильно: сугубые миссионеры необходимы, но они должны быть верхушкой айсберга церковной деятельности.
Отдельного осмысления требует деятельность «чистого» миссионера-катехизатора. Я убеждён: в процессе обращения и наущения вере человек должен получать не только набор знаний, но и нечто практическое, ощутимое. Скажем, работая в центрах социального обслуживания со стариками, я вижу, что миссионеско-катехизаторские беседы с ними идут значительно лучше, если я способен проявить к людям внимание, участие, сочувствие, то есть, говоря современным языком, оказать людям психологическую поддержку. А ещё лучше они идут, если я могу в ответ на жалобу о пьющем сыне дать телефон общества анонимных алкоголиков, может, сын туда и не пойдёт, но группа для родственников пьющих людей там тоже есть. Когда твой горизонт застилает задача великого миссионерского поручения, и ты хочешь, чтобы люди в сознание истины пришли, такие вещи кажутся мелочами, но именно в них успех, потому что в наше время запрос общества на твою полезность созвучен с запросом заповеди о любви к ближним, а служение миссионера существует в том числе из-за этой любви. Другая важная составляющая в том, что процесс катехизации должен становиться скорее процессом развития духовной чуткости. Чтобы человек сам мог увидеть, ради чего, а точнее ради Кого он идёт по пути воцерковления. Призыв Христа «Придите ко Мне, все страждущие и обременённые, и Я успокою вас» обращён ко всем людям. И задача катехизатора помочь человеку понять его.
Конечно, на этом пути есть много соблазнов. Тут и обрядоверие с магизмом «справа», тут и не трезвенная харизматичность «слева», тут и опасность подменить трезвую оценку общественных процессов оголтелой борьбой с чем-нибудь, да и походить на протестантских миссионеров, при каждом удобном случае пытающихся ввернуть рассказ о том, «как Иисус изменил мою жизнь», не очень хочется. Но соблазны есть на любом пути, «не возможно не прийти соблазнам», но требования идти они не отменяют.