Формула третьей силы: хинди руси бхай бхай (Часть 2)
В журнале «Экономические стратегии» вышла наша совместная с Андреем Кобяковым и Дмитрием Голубовским статья. Поскольку на сайте доступ к ней платный, а гонораров редакция не платит, у меня есть полное право выложить ее у себя, чтобы хотя бы друзья могли ознакомиться с ней бесплатно.
Часть - 1
http://otyrba.livejournal.com/311413.html
Дать миру третью точку опоры
«Не доверяй союзу с сильнейшим» - гласит римская максима. России, поддерживая доброжелательность в отношениях с Китаем, следует искать и консолидировать вокруг себя партнеров, способных вместе с ней сформировать баланс в противостоянии Китая и его экономических сателлитов - в их число, вероятно, войдет значительная часть стран Юго-Восточной Азии и Африки - с западным блоком. России не следует стремиться к созданию «активного противовеса» Китаю и надо оставить мысль о том, чтобы вместе с Китаем противостоять Западу. Сама постановка вопроса об «активном противовесе» кому бы то ни было, то есть о противовесе как о противоборствующей силе, содержит в себе элемент совершенно не нужной конфронтационности. России следует подумать о том, чтобы собрать вокруг себя партнеров, которые объединились бы на принципах «неприсоединения» подобно тому, как в 1956 г. на основе инициативы трех стран - Индии, Египта и Югославии зародилось существующее до сих пор Движение неприсоединения к военно-политическим блокам.
Смысл такого объединения «неприсоединившихся» не в противостоянии кому-то, а, напротив, в том, чтобы оказаться за пределами (неизбежного, на наш взгляд) противостояния Запада и Китая, предоставить миру третью точку опоры, сформировать гармонизирующую силу, не позволяющую ни одному из двух главных полюсов обрести абсолютное доминирование и обеспечивающую мировой системе баланс и устойчивость.
Мы об этом уже не раз писали. Снова позволим себе автоцитирование. «Необходимость недопущения <...> будущего, в котором остался бы один победитель, необходимость обеспечения стабильности в мире потребует от России осуществления тонкого политического маневра: Россия должна пойти на тактический альянс с Китаем и содействовать его безопасности и усилению до тех пор, пока глобальная военно-политическая мощь Китая не достигнет паритета с Западом. После этого Россия должна отдалиться, балансируя между ним и Западом, и постараться сформировать третью силу, в чем-то аналогичную Движению неприсоединения во времена прошлой холодной войны. Именно такой трехполюсный мир <...> в полной мере может отражать интересы России как субъекта глобальной политики» [3].
«Оптимальной в плане обеспечения долгосрочной безопасности человечества могла бы быть трехполюсная конструкция мира с его разделением на три самодостаточные монетарно-экономические зоны (по сути, цивилизации), где вершиной первого полюса был бы лидер Востока - Китай, второго - лидер Запада - США, а третья зона, в отсутствие ярко выраженного лидера, была бы многоглавой, состоящей из стран, которые статусу „младшего брата“ в двух первых зонах предпочтут статус равного в третьей» [4].
В середине прошлого века казалось, что военно-политическое доминирование является основным фактором, обеспечивающим гипотетическую победу в противостоянии советского и западного блоков. Внеблоковый статус тогда определялся невхождением той или иной страны в военные альянсы. Такая позиция в оценке значимости военного фактора, разумеется, была близорукой: в ядерную эпоху, когда выиграть военным путем противостояние между технологически развитыми противниками стало невозможно, все большее значение приобретает фактор финансово-экономического доминирования. Военная мощь важна, и у любой страны, претендующей на суверенитет, должно быть достаточно сил для того, чтобы посылка авианосной группы к ее берегам стала для Вашингтона бессмысленным делом. Но в современном мире границы блоков определяются не столько военно-политическими соглашениями, сколько соглашениями о торговле, таможенной политикой и принципами валютного регулирования, принятыми в тех или иных странах.
Свобода трансграничного движения капитала сегодня в глобальной политике значит больше, чем свобода присутствия иностранных войск на суверенной территории другого государства. С этой точки зрения, если проводить аналогию с геополитикой раннего империализма, совершенно открытые для перемещения капитала страны сегодня являются аналогом либо пиратских гаваней, куда мог беспрепятственно зайти корабль под любым флагом, либо колонизуемых территорий, населенных отсталыми племенами, по землям которых беспрепятственно может пройтись любая армия развитой нации. К первому типу государств относятся, например, Сингапур, американские, британские и европейские офшоры. Нетрудно догадаться, к какому типу государств в финансовом отношении сегодня относится Россия. Это особенно просто понять, зная состояние отечественной финансово-банковской системы после налета на нее в прошлом году орды спекулянтов.
К счастью, общая деградация экономики, ставшая результатом воцарившегося в России после распада СССР извращенного понимания экономической роли денег, еще не привела к существенной деградации отраслей, от которых зависит ракетно-ядерный суверенитет нашей страны, как не привела и к полной утрате авторитета России на международной арене, унаследованного от СССР. Здесь надо отдать должное российскому МИДу - в нынешних условиях он делает все возможное для поддержания дипломатического влияния страны.
В свете приведенной аналогии становится яснее значимость единого таможенного пространства и такого проекта, как ЕАЭС, для стран, которые он объединяет. Однако потенциал ЕврАзЭС, в первую очередь демографический, слишком мал для того, чтобы союз в своем нынешнем составе играл значимую роль в мире. России нужна кооперация с крупными развивающимися государствами. Главным и очевидным партнером на этом пути является Индия.
Индия: ключ к гармонизации
Индия - родоначальник Движения неприсоединения, и идея участия в создании нейтрального международного экономического баланса ей, безусловно, будет близка. Индия - вторая по демографическому потенциалу держава в мире, ее присоединение к любому общему рынку автоматически делает потенциальную емкость рынка сопоставимой с рынком ЕС, США или Китая. Индия - страна, прошедшая за полвека путь от британской колонии до космической и ракетно-ядерной державы, и, что немаловажно, значительную поддержку на этом пути ей оказал СССР. Отношения нашей страны и Индии имеют особый характер, по крайней мере со времен Джавахарлала Неру.
Долгосрочные угрозы для России и Индии являются однонаправленными, а долгосрочные интересы преимущественно совпадают либо взаимно дополняют друг друга. Трудно представить себе антагонизм интересов России и Индии на Ближнем Востоке или в Средней Азии - регионах, играющих ключевую роль в обеспечении евразийской стабильности. Конфликты России на западном направлении, в том числе и постсоветские, от Индии слишком далеки, чтобы как-то ее затрагивать, и по отношению к России в этих конфликтах Индия сохраняет доброжелательный нейтралитет. Сфер, где мы конкурируем в торговле, не так много; пожалуй, единственная такая крупная отрасль - металлургия. В будущем, по мере развития Индии, мы можем получить в лице этой страны конкурента и в сфере торговли оружием, но это не вопрос краткосрочной исторической перспективы. В случае общей гармонизации двусторонних отношений на долгосрочной основе такие сферы могут быть предметом взаимного согласования и регулирования, а в ряде случаев могут превратиться в сферы сотрудничества.
Индия - особая цивилизация, и мыслит она себя не столько в терминах региональной державы и уж тем более не в терминах концепции nation-state (нации-государства), а именно в качестве цивилизации. В этом плане они схожи с Россией, которая, менее выражено, но так же позиционирующейся в качестве цивилизации. Культурные особенности - фактор, предрасполагающий и Россию, и Индию к непосредственно глобальному, а не региональному мышлению, к активной позиции в деле формулирования и продвижения глобальных инициатив и альтернативного мирового устройства. При этом колониальное прошлое и история национально-освободительной борьбы предопределяют склонность Индии к определенным глобальным альянсам, а именно направленным против всех форм неоколониализма и имеющим своей целью построение более справедливого мирового устройства. Но в силу тех же особенностей своего прошлого Индия пойдет на участие в этих альянсах только в том случае, если в них она будет выступать в качестве равноправного партнера, а не зависимого от другой силы участника. В этом отношении Россия и Индия - идеально дополняющие друг друга партнеры. И Россия без Индии, и Индия без России оказываются неконкурентоспособны в условиях нового мира, и резко сокращают свои шансы на отстаивание собственных интересов в средне- и долгосрочной перспективе.
Особый фактор риска для Индии - состоявшийся и крепнущий альянс Китая с Пакистаном. Он развивается на фоне фундаментальной слабости индийской дипломатии в деле выстраивания плодотворных отношений с исламским миром. Причина слабости - кровавые события конца 40-х годов прошлого века на заре современной индийской государственности, в период раздела британской колониальной Индии на исламскую и индуистскую части. По количеству жертв и беженцев это был, пожалуй, самый масштабный религиозный конфликт в истории человечества. Сегодня он заморожен, в том числе благодаря тому, что Индия и Пакистан обзавелись ядерным оружием. Тем дороже обеим сторонам может обойтись разморозка этого конфликта в будущем. Учитывая степень влияния США на исламский мир и глобальные процессы в целом, а Китая - на Пакистан, потенциальная угроза разморозки конфликта может исходить как от Китая, так и от Запада.
Индо-пакистанский конфликт - лишь наиболее яркое проявление стратегической проблемы, стоящей перед Индией. Если мы предполагаем столкновение Запада и Китая в будущем, то оно будет развиваться в обоих измерениях геополитики - на море, прежде всего в Азиатско-Тихоокеанском регионе, где уже сейчас обострились территориальные споры, и на суше, на территории, по которой будет проходить «Новый Шелковый путь» - китайский проект континентальной глобализации. На суше росту торгового влияния Китая США противопоставят управляемый хаос радикального ислама. Эта стратегия представляет значительную угрозу для России, но для Индии угроза радикализации ядерного Пакистана представляет угрозу не просто значительную, а смертельную. С другой стороны, если Китай возьмет под контроль Среднюю Азию и добьется успеха в мирном продвижении своих интересов в исламском мире, что останется Индии в Евразии? Какие рынки и партнеры, с которыми она могла бы успешно сотрудничать и торговать? Стабильность в Евразии отвечает интересам всех трех основных континентальных держав: и России, и Китая, и Индии. Однако Индия, обладая значительным потенциалом экономического роста (в том числе и пока еще скрытым, так как она в отличие от Китая не полностью осознала свои возможности, связанные с развитием инфраструктуры), не имеет достаточного политического влияния. России есть что предложить от себя: объединить экономический потенциал Индии с дипломатическим влиянием России, и прикрыв их российским ядерным зонтиком, обеспечить безопасность обеих стран.
Если ограничить потенциал сотрудничества нефтегазовой сферой, то у России и Индии практически не будет точек соприкосновения. У тех, кто ориентирован на бухгалтерское восприятие мира, данное обстоятельство может создать иллюзию того, что это сотрудничество не столь важно, как отношения с ЕС или Китаем. Конечно, в долгосрочной перспективе - при условии, что в Афганистане окончательно установится мир, конфликт Индии с Пакистаном будет исчерпан и трения Индии с Китаем останутся в прошлом, - можно представить себе, что в Индию из Сибири протянутся трубопроводы. Но проще предположить, что когда (и если!) эта геополитическая евразийская идиллия настанет, технологии шагнут уже настолько далеко, что углеводороды перестанут быть доминирующим источником энергии. Однако у России и Индии есть потенциал взаимодействия, выходящий за рамки торговли нефтью.
Помимо дипломатического сотрудничества, которое в том числе может заключаться в выдвижении и совместном отстаивании новых концепций более справедливого мироустройства, а также в развитии гуманитарного сотрудничества, есть и чисто экономические сферы взаимных интересов. Если в Китае рост на основе инфраструктуры стал нормой, в Индии он только начинается. Для модернизации старой инфраструктуры и создания новой нужна энергия. В сфере ядерной энергетики России есть, что предложить Индии, и спрос со стороны Индии будет только расти. Если мы умело воспользуемся будущим индийским спросом на технологии, связанные с созданием инфраструктуры, то получим рынок сбыта для своих технологий и заказы для своих компаний. Например, ОАО «РЖД» могло бы получать подряды на строительство железных дорог. Сейчас, кстати, развитием инфраструктуры Индии начали активно интересоваться японцы. Их активность понятна: японской экономике, попавшей в ловушку ликвидности, нужны каналы экспорта капитала. Японское правительство занимается экспортом капитала параллельно и в тесной связке с осуществлением программ корпоративной экспансии, в том числе фактически кредитуя печатным станком заказы японским компаниям. В Индии еще не создана суверенная денежная система китайского образца, в силу чего индийская экономика пока что не в состоянии оплатить модернизацию инфраструктуры на китайский манер. Однако индусы дойдут и до китайских достижений, причем, вероятно, учтя китайские промахи в создании национальной финансовой системы. Демографический потенциал Индии и связанный с ним потенциал роста внутреннего рынка позволяет создать там мощный эмиссионный центр. Для России доступ к его ликвидности через торговлю и строительство на индийской территории в будущем может стать важной задачей в рамках диверсификации внешних финансовых связей.
Есть еще один немаловажный аргумент в пользу усиления связей с Индией. Взлет Китая как мирового сборочного цеха шел почти исключительно на импортных западных технологиях. Когда сегодня в России встает вопрос о необходимости возрождения и развития своей технологической базы, многие полагают, и справедливо, что нам уже не удастся вернуть себе лидерские позиции ни в одной сфере, связанной с производством товаров массового спроса. Причина банальна: нет рынка сбыта технологий, на котором можно было бы окупить их создание - все уже занято западными корпорациями. Однако перспектива роста Индии открывает здесь для России окно возможностей. Индия, страна с более дешевой рабочей силой, была бы заинтересована в России как в рынке сбыта своей недорогой конечной продукции, мы же могли бы использовать спрос индийского бизнеса на технологии для развития своего научно-технологического комплекса.
Мы привыкли считать себя очень большой страной. Если посмотреть на географическую карту, Россия действительно велика. Но если основанием для сравнения сделать наше население, наш ВВП и наш вклад в мировую торговлю, то на фоне Китая и других основных мировых игроков мы становимся легковесами. Нам нужны центры притяжения, опираясь на которые, но не замыкаясь на каком-либо одном, мы могли бы выстраивать свои орбиты экономической политики. Представляется, что Индия - незаменимый центр, без которого невозможен баланс в любой конфигурации мира. В прошлом раунде глобализации Индия успешно держала доброжелательный нейтралитет между западным и восточным блоками. В будущем мире противостояния китайского и атлантического полюсов ей предстоит та же роль.
Обстоятельством, до некоторой степени осложняющим сближение наших двух стран, является традиционное англосаксонское тяготение, характерное для некоторых индийских элит. Однако при умелой дипломатии его можно обратить и на пользу нашему взаимодействию - индийские связи с англосаксонским миром могут выступать в качестве балансирующего фактора, столь нужного «третьей силе», чтобы не скатиться в отрытую конфронтацию с одной из двух сил, которые будут доминировать в середине XXI в. Кстати, такую же балансирующую роль для Индии в какой-то мере могут играть «теплеющие» отношения России с Китаем.
Суммируя все вышесказанное, еще раз подчеркнем: форматирование двусторонних стратегических отношений между нашей страной и Индией, в том числе установление теснейших экономических связей вплоть до создания зоны свободной торговли (а в будущем, возможно, и единой финансово-экономической зоны), должно стать важнейшим приоритетом российской внешней политики.
Источники
1. Отырба А., Кобяков А. Как побеждать в финансовых войнах // Однако. 2014. № 174.
2. Кобяков А. Стратегическая необходимость // Однако. 2013. № 169.
3. Голубовский Д. Геостратегический джокер // Однако. 2014. № 174.
4. Отырба А. Мир на трех ногах // Однако. 2014. № 176.
Часть - 1
http://otyrba.livejournal.com/311413.html
Дать миру третью точку опоры
«Не доверяй союзу с сильнейшим» - гласит римская максима. России, поддерживая доброжелательность в отношениях с Китаем, следует искать и консолидировать вокруг себя партнеров, способных вместе с ней сформировать баланс в противостоянии Китая и его экономических сателлитов - в их число, вероятно, войдет значительная часть стран Юго-Восточной Азии и Африки - с западным блоком. России не следует стремиться к созданию «активного противовеса» Китаю и надо оставить мысль о том, чтобы вместе с Китаем противостоять Западу. Сама постановка вопроса об «активном противовесе» кому бы то ни было, то есть о противовесе как о противоборствующей силе, содержит в себе элемент совершенно не нужной конфронтационности. России следует подумать о том, чтобы собрать вокруг себя партнеров, которые объединились бы на принципах «неприсоединения» подобно тому, как в 1956 г. на основе инициативы трех стран - Индии, Египта и Югославии зародилось существующее до сих пор Движение неприсоединения к военно-политическим блокам.
Смысл такого объединения «неприсоединившихся» не в противостоянии кому-то, а, напротив, в том, чтобы оказаться за пределами (неизбежного, на наш взгляд) противостояния Запада и Китая, предоставить миру третью точку опоры, сформировать гармонизирующую силу, не позволяющую ни одному из двух главных полюсов обрести абсолютное доминирование и обеспечивающую мировой системе баланс и устойчивость.
Мы об этом уже не раз писали. Снова позволим себе автоцитирование. «Необходимость недопущения <...> будущего, в котором остался бы один победитель, необходимость обеспечения стабильности в мире потребует от России осуществления тонкого политического маневра: Россия должна пойти на тактический альянс с Китаем и содействовать его безопасности и усилению до тех пор, пока глобальная военно-политическая мощь Китая не достигнет паритета с Западом. После этого Россия должна отдалиться, балансируя между ним и Западом, и постараться сформировать третью силу, в чем-то аналогичную Движению неприсоединения во времена прошлой холодной войны. Именно такой трехполюсный мир <...> в полной мере может отражать интересы России как субъекта глобальной политики» [3].
«Оптимальной в плане обеспечения долгосрочной безопасности человечества могла бы быть трехполюсная конструкция мира с его разделением на три самодостаточные монетарно-экономические зоны (по сути, цивилизации), где вершиной первого полюса был бы лидер Востока - Китай, второго - лидер Запада - США, а третья зона, в отсутствие ярко выраженного лидера, была бы многоглавой, состоящей из стран, которые статусу „младшего брата“ в двух первых зонах предпочтут статус равного в третьей» [4].
В середине прошлого века казалось, что военно-политическое доминирование является основным фактором, обеспечивающим гипотетическую победу в противостоянии советского и западного блоков. Внеблоковый статус тогда определялся невхождением той или иной страны в военные альянсы. Такая позиция в оценке значимости военного фактора, разумеется, была близорукой: в ядерную эпоху, когда выиграть военным путем противостояние между технологически развитыми противниками стало невозможно, все большее значение приобретает фактор финансово-экономического доминирования. Военная мощь важна, и у любой страны, претендующей на суверенитет, должно быть достаточно сил для того, чтобы посылка авианосной группы к ее берегам стала для Вашингтона бессмысленным делом. Но в современном мире границы блоков определяются не столько военно-политическими соглашениями, сколько соглашениями о торговле, таможенной политикой и принципами валютного регулирования, принятыми в тех или иных странах.
Свобода трансграничного движения капитала сегодня в глобальной политике значит больше, чем свобода присутствия иностранных войск на суверенной территории другого государства. С этой точки зрения, если проводить аналогию с геополитикой раннего империализма, совершенно открытые для перемещения капитала страны сегодня являются аналогом либо пиратских гаваней, куда мог беспрепятственно зайти корабль под любым флагом, либо колонизуемых территорий, населенных отсталыми племенами, по землям которых беспрепятственно может пройтись любая армия развитой нации. К первому типу государств относятся, например, Сингапур, американские, британские и европейские офшоры. Нетрудно догадаться, к какому типу государств в финансовом отношении сегодня относится Россия. Это особенно просто понять, зная состояние отечественной финансово-банковской системы после налета на нее в прошлом году орды спекулянтов.
К счастью, общая деградация экономики, ставшая результатом воцарившегося в России после распада СССР извращенного понимания экономической роли денег, еще не привела к существенной деградации отраслей, от которых зависит ракетно-ядерный суверенитет нашей страны, как не привела и к полной утрате авторитета России на международной арене, унаследованного от СССР. Здесь надо отдать должное российскому МИДу - в нынешних условиях он делает все возможное для поддержания дипломатического влияния страны.
В свете приведенной аналогии становится яснее значимость единого таможенного пространства и такого проекта, как ЕАЭС, для стран, которые он объединяет. Однако потенциал ЕврАзЭС, в первую очередь демографический, слишком мал для того, чтобы союз в своем нынешнем составе играл значимую роль в мире. России нужна кооперация с крупными развивающимися государствами. Главным и очевидным партнером на этом пути является Индия.
Индия: ключ к гармонизации
Индия - родоначальник Движения неприсоединения, и идея участия в создании нейтрального международного экономического баланса ей, безусловно, будет близка. Индия - вторая по демографическому потенциалу держава в мире, ее присоединение к любому общему рынку автоматически делает потенциальную емкость рынка сопоставимой с рынком ЕС, США или Китая. Индия - страна, прошедшая за полвека путь от британской колонии до космической и ракетно-ядерной державы, и, что немаловажно, значительную поддержку на этом пути ей оказал СССР. Отношения нашей страны и Индии имеют особый характер, по крайней мере со времен Джавахарлала Неру.
Долгосрочные угрозы для России и Индии являются однонаправленными, а долгосрочные интересы преимущественно совпадают либо взаимно дополняют друг друга. Трудно представить себе антагонизм интересов России и Индии на Ближнем Востоке или в Средней Азии - регионах, играющих ключевую роль в обеспечении евразийской стабильности. Конфликты России на западном направлении, в том числе и постсоветские, от Индии слишком далеки, чтобы как-то ее затрагивать, и по отношению к России в этих конфликтах Индия сохраняет доброжелательный нейтралитет. Сфер, где мы конкурируем в торговле, не так много; пожалуй, единственная такая крупная отрасль - металлургия. В будущем, по мере развития Индии, мы можем получить в лице этой страны конкурента и в сфере торговли оружием, но это не вопрос краткосрочной исторической перспективы. В случае общей гармонизации двусторонних отношений на долгосрочной основе такие сферы могут быть предметом взаимного согласования и регулирования, а в ряде случаев могут превратиться в сферы сотрудничества.
Индия - особая цивилизация, и мыслит она себя не столько в терминах региональной державы и уж тем более не в терминах концепции nation-state (нации-государства), а именно в качестве цивилизации. В этом плане они схожи с Россией, которая, менее выражено, но так же позиционирующейся в качестве цивилизации. Культурные особенности - фактор, предрасполагающий и Россию, и Индию к непосредственно глобальному, а не региональному мышлению, к активной позиции в деле формулирования и продвижения глобальных инициатив и альтернативного мирового устройства. При этом колониальное прошлое и история национально-освободительной борьбы предопределяют склонность Индии к определенным глобальным альянсам, а именно направленным против всех форм неоколониализма и имеющим своей целью построение более справедливого мирового устройства. Но в силу тех же особенностей своего прошлого Индия пойдет на участие в этих альянсах только в том случае, если в них она будет выступать в качестве равноправного партнера, а не зависимого от другой силы участника. В этом отношении Россия и Индия - идеально дополняющие друг друга партнеры. И Россия без Индии, и Индия без России оказываются неконкурентоспособны в условиях нового мира, и резко сокращают свои шансы на отстаивание собственных интересов в средне- и долгосрочной перспективе.
Особый фактор риска для Индии - состоявшийся и крепнущий альянс Китая с Пакистаном. Он развивается на фоне фундаментальной слабости индийской дипломатии в деле выстраивания плодотворных отношений с исламским миром. Причина слабости - кровавые события конца 40-х годов прошлого века на заре современной индийской государственности, в период раздела британской колониальной Индии на исламскую и индуистскую части. По количеству жертв и беженцев это был, пожалуй, самый масштабный религиозный конфликт в истории человечества. Сегодня он заморожен, в том числе благодаря тому, что Индия и Пакистан обзавелись ядерным оружием. Тем дороже обеим сторонам может обойтись разморозка этого конфликта в будущем. Учитывая степень влияния США на исламский мир и глобальные процессы в целом, а Китая - на Пакистан, потенциальная угроза разморозки конфликта может исходить как от Китая, так и от Запада.
Индо-пакистанский конфликт - лишь наиболее яркое проявление стратегической проблемы, стоящей перед Индией. Если мы предполагаем столкновение Запада и Китая в будущем, то оно будет развиваться в обоих измерениях геополитики - на море, прежде всего в Азиатско-Тихоокеанском регионе, где уже сейчас обострились территориальные споры, и на суше, на территории, по которой будет проходить «Новый Шелковый путь» - китайский проект континентальной глобализации. На суше росту торгового влияния Китая США противопоставят управляемый хаос радикального ислама. Эта стратегия представляет значительную угрозу для России, но для Индии угроза радикализации ядерного Пакистана представляет угрозу не просто значительную, а смертельную. С другой стороны, если Китай возьмет под контроль Среднюю Азию и добьется успеха в мирном продвижении своих интересов в исламском мире, что останется Индии в Евразии? Какие рынки и партнеры, с которыми она могла бы успешно сотрудничать и торговать? Стабильность в Евразии отвечает интересам всех трех основных континентальных держав: и России, и Китая, и Индии. Однако Индия, обладая значительным потенциалом экономического роста (в том числе и пока еще скрытым, так как она в отличие от Китая не полностью осознала свои возможности, связанные с развитием инфраструктуры), не имеет достаточного политического влияния. России есть что предложить от себя: объединить экономический потенциал Индии с дипломатическим влиянием России, и прикрыв их российским ядерным зонтиком, обеспечить безопасность обеих стран.
Если ограничить потенциал сотрудничества нефтегазовой сферой, то у России и Индии практически не будет точек соприкосновения. У тех, кто ориентирован на бухгалтерское восприятие мира, данное обстоятельство может создать иллюзию того, что это сотрудничество не столь важно, как отношения с ЕС или Китаем. Конечно, в долгосрочной перспективе - при условии, что в Афганистане окончательно установится мир, конфликт Индии с Пакистаном будет исчерпан и трения Индии с Китаем останутся в прошлом, - можно представить себе, что в Индию из Сибири протянутся трубопроводы. Но проще предположить, что когда (и если!) эта геополитическая евразийская идиллия настанет, технологии шагнут уже настолько далеко, что углеводороды перестанут быть доминирующим источником энергии. Однако у России и Индии есть потенциал взаимодействия, выходящий за рамки торговли нефтью.
Помимо дипломатического сотрудничества, которое в том числе может заключаться в выдвижении и совместном отстаивании новых концепций более справедливого мироустройства, а также в развитии гуманитарного сотрудничества, есть и чисто экономические сферы взаимных интересов. Если в Китае рост на основе инфраструктуры стал нормой, в Индии он только начинается. Для модернизации старой инфраструктуры и создания новой нужна энергия. В сфере ядерной энергетики России есть, что предложить Индии, и спрос со стороны Индии будет только расти. Если мы умело воспользуемся будущим индийским спросом на технологии, связанные с созданием инфраструктуры, то получим рынок сбыта для своих технологий и заказы для своих компаний. Например, ОАО «РЖД» могло бы получать подряды на строительство железных дорог. Сейчас, кстати, развитием инфраструктуры Индии начали активно интересоваться японцы. Их активность понятна: японской экономике, попавшей в ловушку ликвидности, нужны каналы экспорта капитала. Японское правительство занимается экспортом капитала параллельно и в тесной связке с осуществлением программ корпоративной экспансии, в том числе фактически кредитуя печатным станком заказы японским компаниям. В Индии еще не создана суверенная денежная система китайского образца, в силу чего индийская экономика пока что не в состоянии оплатить модернизацию инфраструктуры на китайский манер. Однако индусы дойдут и до китайских достижений, причем, вероятно, учтя китайские промахи в создании национальной финансовой системы. Демографический потенциал Индии и связанный с ним потенциал роста внутреннего рынка позволяет создать там мощный эмиссионный центр. Для России доступ к его ликвидности через торговлю и строительство на индийской территории в будущем может стать важной задачей в рамках диверсификации внешних финансовых связей.
Есть еще один немаловажный аргумент в пользу усиления связей с Индией. Взлет Китая как мирового сборочного цеха шел почти исключительно на импортных западных технологиях. Когда сегодня в России встает вопрос о необходимости возрождения и развития своей технологической базы, многие полагают, и справедливо, что нам уже не удастся вернуть себе лидерские позиции ни в одной сфере, связанной с производством товаров массового спроса. Причина банальна: нет рынка сбыта технологий, на котором можно было бы окупить их создание - все уже занято западными корпорациями. Однако перспектива роста Индии открывает здесь для России окно возможностей. Индия, страна с более дешевой рабочей силой, была бы заинтересована в России как в рынке сбыта своей недорогой конечной продукции, мы же могли бы использовать спрос индийского бизнеса на технологии для развития своего научно-технологического комплекса.
Мы привыкли считать себя очень большой страной. Если посмотреть на географическую карту, Россия действительно велика. Но если основанием для сравнения сделать наше население, наш ВВП и наш вклад в мировую торговлю, то на фоне Китая и других основных мировых игроков мы становимся легковесами. Нам нужны центры притяжения, опираясь на которые, но не замыкаясь на каком-либо одном, мы могли бы выстраивать свои орбиты экономической политики. Представляется, что Индия - незаменимый центр, без которого невозможен баланс в любой конфигурации мира. В прошлом раунде глобализации Индия успешно держала доброжелательный нейтралитет между западным и восточным блоками. В будущем мире противостояния китайского и атлантического полюсов ей предстоит та же роль.
Обстоятельством, до некоторой степени осложняющим сближение наших двух стран, является традиционное англосаксонское тяготение, характерное для некоторых индийских элит. Однако при умелой дипломатии его можно обратить и на пользу нашему взаимодействию - индийские связи с англосаксонским миром могут выступать в качестве балансирующего фактора, столь нужного «третьей силе», чтобы не скатиться в отрытую конфронтацию с одной из двух сил, которые будут доминировать в середине XXI в. Кстати, такую же балансирующую роль для Индии в какой-то мере могут играть «теплеющие» отношения России с Китаем.
Суммируя все вышесказанное, еще раз подчеркнем: форматирование двусторонних стратегических отношений между нашей страной и Индией, в том числе установление теснейших экономических связей вплоть до создания зоны свободной торговли (а в будущем, возможно, и единой финансово-экономической зоны), должно стать важнейшим приоритетом российской внешней политики.
Источники
1. Отырба А., Кобяков А. Как побеждать в финансовых войнах // Однако. 2014. № 174.
2. Кобяков А. Стратегическая необходимость // Однако. 2013. № 169.
3. Голубовский Д. Геостратегический джокер // Однако. 2014. № 174.
4. Отырба А. Мир на трех ногах // Однако. 2014. № 176.