Я проснулась сегодня, охваченная чувством вины. Это ощущение, когда прямо на груди у тебя черти делают зловещий массаж, все больше погружая тебя в мысли о твоей никчемности и неправильности. Вообще, такой эмоции нет самой по себе, это смесь отвращения, тоски, злости и страха, приправленное определенными самоосуждающими мыслями. В голове всегда готовы охапки дровишек, чтобы вина дружно разгоралась. "Уже одиннадцать... к тебе придет скоро уборщица... без уборщицы ты даже порядок не научилась поддерживать к сорока годам... ребенок хмыкнул за стеной... в школу не пошел, опять небось в айпаде сидит (но он был бледный и кашлял вчера!) - неважно, ты должна была встать и заняться с ним подготовкой к Олимпиаде, спокойно позавтракать, сделать зарядку (оййй, только не в эту тему!) Ты обленилась и не можешь лечь в нормальное время" .
Поскольку чувство вины - строго говоря не чувство, оно включает в себя несъедобные вкрапления внешних выученных голосов, его нельзя так органично переварить, как грусть или злость. Эту кислоту надо еще разложить на соль и воду, чтобы она перестала тебя переваривать сама. Но это дело очень трудное. Единственный способ, который мне известен - не вступая с ним в споры, покорно дать себе чувствовать, что это переживание делает с твоим телом и выдержать это испытание. Рано или поздно черти выбьются из сил.
Я живу в глубоком убеждении, что любые наши чувства родились когда-то ангелами с благой вестью. Когда-то каждый из нас хотел убедиться "я хороший, я любимый, я могу" или испытывал какое-то яркое желание - но иногда получил отказ, по тем или иным причинам. И если взрослые люди меня не научили выдерживать мои ответные чувства (не терпеть, а именно переживать, иногда оплакивая слезами тщетности), а наоборот, они были изгнаны, вытеснены, обесценены, то они превратились в ангелов-бомжей. И иногда они стучатся в ворота неузнанными и отвратительными для всех органов чувств.
Их хочется отвергнуть и осудить.
Но тогда ты живешь с ощущением не выплаченного долга, не полученной важной вести.
Эта весть не в словах, а в энергии, в драгоценных силах, которые позволяют нам быть живыми и творческими.
В чем же особенность чувства вины? Никто с ним не рождается. В отличие от первичных эмоций, оно перенимается от людей вокруг и заряжено их переживаниями.
Я придумала для этого феномена термин "игра в говнобол". Эта игра разыгрывается в семьях, где взрослые не умеют переживать свои фрустрации. И тогда возникает и царствует идея, что если что-то получилось не так, как хотелось или фантазировалось, у этого есть виновник. Это потребность куда-то деть обиду, разочарование, злость - и чувство вины, как шарик говна, перебрасывается от одного к другому. Разбилась чашка - "это ты под ногами вертишься"! Не было в магазине молока - "почему никто не сходил вчера?" "Ты мне испортил праздник!" "Ты мне сломал жизнь!"
Самое главное в этой игре - не остаться с шариком в руках, потому что тогда ты становишься козлом отпущения. Но перемазаны конечно, все. И дух стоит соответствующий. Недовольство и раздражение, злость и досада, боль и обида за несбывшиеся фантазии
Однажды мне стало понятно, что цистерны, тонны, бездны чувства вины, которые носят в себе мои клиенты и я сама, вызваны ложной установкой, что в фрустрации кто-то обязательно виноват, и я была поражена. Это как если ты прожил жизнь в ожидании повестки, без которой нельзя сдвинуться с места. А потом вдруг узнаешь, что это разрешение не нужно, организация упразднена или никогда не существовала.
Виноватого в том, что разбилась чашка или жизнь - нет. Ответственные - есть. Но если нагрузить человека чувством вины за все черепки, у него нет сил взять никакой ответственности. Он или обтекает, или отстреливается.
Но мегатонны чувства вины создаются не глобальными событиями вроде распада семьи или больших "грехов". Это много маленьких несбывшихся ожиданий, каждый день. Действительность разошлась с фантазией. В фантазии чашки никогда не бьются. В фантазии о сексе на пляже комары не кусают в попу, песок не лезет в трусы, а турецких охранник не шарит фонариком в прибрежном песке. Там, где человек не умеет пережить дельту между фантазией и действительностью, рождается неизбывное чувство вины у всех окружающих.
Страх пережить фрустрацию (а он возникает именно как выученная привычка, что кто-то при неудаче неизбежно остается виноват) , кроме всего прочего, никогда не бывает эффективным - он, наоборот, как ничто, обессиливает в момент выбора. Поэтому надежда, что чувство вины помогает человеку успешно справляться с жизнью - никогда не оправдывается. Но поскольку чувство вины осознается нами как некий "взрослый" голос, мы часто принимаем его за надежного воспитателя.
Поэтому когда я просыпаюсь и чувствую, что на груди у меня черти топчут свой мерзкий танец, самое главное - вовремя вспомнить, что происходящее сейчас со мной не имеет отношения к ответственности за свою жизнь. Что важно сейчас как раз не вскочить ошпаренной кошкой, не помчаться швырять в ребенка своими говномячиками, перекладывая на него вину за свое недовольство собой. Что если не пытаться оправдываться, то можно отдать кесарю кесарево, а Богу - Богово. Нельзя переварить в себе чужие или даже собственные ожидания и фантазии, как детальки лего, из которых строится идеальный мир, где все встают с зарей и ведут совершенную жизнь. Но можно разложить происходящее на слагаемые: грусть, злость, отчаяние, беспомощность, которые нельзя назвать простыми, но их можно пережить по очереди, давая им место в своем теле и принимая и выслушивая. И тогда появляются силы жить и желать что-то свое.
Поскольку чувство вины - строго говоря не чувство, оно включает в себя несъедобные вкрапления внешних выученных голосов, его нельзя так органично переварить, как грусть или злость. Эту кислоту надо еще разложить на соль и воду, чтобы она перестала тебя переваривать сама. Но это дело очень трудное. Единственный способ, который мне известен - не вступая с ним в споры, покорно дать себе чувствовать, что это переживание делает с твоим телом и выдержать это испытание. Рано или поздно черти выбьются из сил.
Я живу в глубоком убеждении, что любые наши чувства родились когда-то ангелами с благой вестью. Когда-то каждый из нас хотел убедиться "я хороший, я любимый, я могу" или испытывал какое-то яркое желание - но иногда получил отказ, по тем или иным причинам. И если взрослые люди меня не научили выдерживать мои ответные чувства (не терпеть, а именно переживать, иногда оплакивая слезами тщетности), а наоборот, они были изгнаны, вытеснены, обесценены, то они превратились в ангелов-бомжей. И иногда они стучатся в ворота неузнанными и отвратительными для всех органов чувств.
Их хочется отвергнуть и осудить.
Но тогда ты живешь с ощущением не выплаченного долга, не полученной важной вести.
Эта весть не в словах, а в энергии, в драгоценных силах, которые позволяют нам быть живыми и творческими.
В чем же особенность чувства вины? Никто с ним не рождается. В отличие от первичных эмоций, оно перенимается от людей вокруг и заряжено их переживаниями.
Я придумала для этого феномена термин "игра в говнобол". Эта игра разыгрывается в семьях, где взрослые не умеют переживать свои фрустрации. И тогда возникает и царствует идея, что если что-то получилось не так, как хотелось или фантазировалось, у этого есть виновник. Это потребность куда-то деть обиду, разочарование, злость - и чувство вины, как шарик говна, перебрасывается от одного к другому. Разбилась чашка - "это ты под ногами вертишься"! Не было в магазине молока - "почему никто не сходил вчера?" "Ты мне испортил праздник!" "Ты мне сломал жизнь!"
Самое главное в этой игре - не остаться с шариком в руках, потому что тогда ты становишься козлом отпущения. Но перемазаны конечно, все. И дух стоит соответствующий. Недовольство и раздражение, злость и досада, боль и обида за несбывшиеся фантазии
Однажды мне стало понятно, что цистерны, тонны, бездны чувства вины, которые носят в себе мои клиенты и я сама, вызваны ложной установкой, что в фрустрации кто-то обязательно виноват, и я была поражена. Это как если ты прожил жизнь в ожидании повестки, без которой нельзя сдвинуться с места. А потом вдруг узнаешь, что это разрешение не нужно, организация упразднена или никогда не существовала.
Виноватого в том, что разбилась чашка или жизнь - нет. Ответственные - есть. Но если нагрузить человека чувством вины за все черепки, у него нет сил взять никакой ответственности. Он или обтекает, или отстреливается.
Но мегатонны чувства вины создаются не глобальными событиями вроде распада семьи или больших "грехов". Это много маленьких несбывшихся ожиданий, каждый день. Действительность разошлась с фантазией. В фантазии чашки никогда не бьются. В фантазии о сексе на пляже комары не кусают в попу, песок не лезет в трусы, а турецких охранник не шарит фонариком в прибрежном песке. Там, где человек не умеет пережить дельту между фантазией и действительностью, рождается неизбывное чувство вины у всех окружающих.
Страх пережить фрустрацию (а он возникает именно как выученная привычка, что кто-то при неудаче неизбежно остается виноват) , кроме всего прочего, никогда не бывает эффективным - он, наоборот, как ничто, обессиливает в момент выбора. Поэтому надежда, что чувство вины помогает человеку успешно справляться с жизнью - никогда не оправдывается. Но поскольку чувство вины осознается нами как некий "взрослый" голос, мы часто принимаем его за надежного воспитателя.
Поэтому когда я просыпаюсь и чувствую, что на груди у меня черти топчут свой мерзкий танец, самое главное - вовремя вспомнить, что происходящее сейчас со мной не имеет отношения к ответственности за свою жизнь. Что важно сейчас как раз не вскочить ошпаренной кошкой, не помчаться швырять в ребенка своими говномячиками, перекладывая на него вину за свое недовольство собой. Что если не пытаться оправдываться, то можно отдать кесарю кесарево, а Богу - Богово. Нельзя переварить в себе чужие или даже собственные ожидания и фантазии, как детальки лего, из которых строится идеальный мир, где все встают с зарей и ведут совершенную жизнь. Но можно разложить происходящее на слагаемые: грусть, злость, отчаяние, беспомощность, которые нельзя назвать простыми, но их можно пережить по очереди, давая им место в своем теле и принимая и выслушивая. И тогда появляются силы жить и желать что-то свое.