Карго культ им. поручика Голицына и корнета Оболенского (Часть 1)
Что за оказия - разговаривать с интеллигентами!
Откуда это у вас - такая мозговая путаница?
Ведь все-таки русские же люди, умные как будто…
Значит - буржуазное воспитание… Ах, деникинцы!
Ну, ну, развеселил ты меня…
А.Толстой. «Хождение по мукам»
Сколько уже было написано историками и блогерами о «нерусском» характере Русской революции! И ведь по сей день пишут. И вот что удивительно, во всех этих концепциях (а они различаются несущественно) совершенно отсутствует русский народ. Вернее, он присутствует, но в таком качестве, что лучше бы он отсутствовал напрочь.
Причем русские «националисты» в упор не замечают этого противоречия. Родословные революционеров и советский вождей интересуют их неизмеримо больше, нежели роль русского народа в этих событиях, в которых он был главным участником. Но при этом они, полностью игнорирующие историческую роль русского народа (за вычетом страдательной), каким-то непостижимым образом продолжают считать именно себя русскими националистами.
Согласно «хрустобулочным» концепциям историческая Россия была захвачена чуждыми «исторической России» силами, а ее народ, попавший в плен, стал объектом «чудовищных социальных экспериментов». И вот теперь нам нужно как-то расхлебывать последствия этого «нерусского ига».
Как там у Высоцкого: «И вот что удивительно - все ходят без смирительных…»
Искаженные представления народа о своей истории - фактор весьма опасный, и если «хрустобулочная» бредятина укоренится в общественном сознании, то народ действительно рискует быть «сбитым и с пути, и с панталыку» гораздо серьезнее, нежели это произошло в 1991 году. Причем за спиной наших «освободителей» маячат действительно предельно чуждые исторической России силы. Впрочем, это те же, что маячат и за спиной либералов.
Одно только обнадеживает. Не знаю, как в других странах, у других народов, а в России идеи, как правило, не овладевают массами, хотя внешне процессы подчас и выглядит подобным образом.
Для начала посмотрим на Россию, «которую мы потеряли», глазами настоящего русского националиста, «черносотенца», человека знающего, информированного, человека предельно правых взглядов, М.О. Меньшикова (расстрелянного большевиками в 1918 году за свою многолетнюю консервативно-реакционную деятельность, по мотивам даже не столько классовой, сколько национальной мести.)
М. О. Меньшиков: Кончина века. 1900 г.
«Девятнадцатый век окончательно утвердил наш духовный плен у Европы; народно-культурное творчество у нас окончательно сменилось подражанием, и в самом таинственном истоке жизни мы, "русые", уже порабощены "белокурым". Вы скажете, что хорошее подражание лучше плохого творчества… Я на это замечу, что подражание всегда отстает от творчества, и подражатель всегда жертва своему образцу. Были могучие, хотя и неясные причины, почему народ русский не выдержал умственных влияний Запада… Но, раз подчинившись, народ русский подвергается опасности дальнейших, постепенных, все более тяжких подчинений.
Из подражания Западу мы приняли чужой критерий жизни, для нашей народности непосильный. Мы хотим жить теперь не иначе, как с западною роскошью, забывая, что ни расовая энергия, ни природа наша не те, что там… Германцы укрепили себя долговременною историческою дисциплиной, обогатили невероятно изобретениями, мореплаванием, промышленностью, грабежом колоний, - они легко могут позволить себе великолепие их городов, с дворцами, театрами, храмами, роскошь полей и парков, обилие фабрик, железных дорог и флотов. Они вдесятеро богаче нас и вполне естественно, без напряжений, устроили себе богатую обстановку жизни. Нам же - народу континентальному, расплывшемуся по стране суровой и далеко не одолевшему всех природных препятствий, … свойственна сравнительная бедность и культура менее пышная…
…Запад поразил воображение наших верхних классов и заставил перестроить всю нашу народную жизнь с величайшими жертвами и большою опасностью для нее. Подобно Индии, сделавшейся из когда-то богатой и еще недавно зажиточной страны совсем нищей, - Россия стала данницей Европы во множестве самых изнурительных отношений. Желая иметь все те предметы роскоши и комфорта, которые так обычны на Западе, мы вынуждены отдавать ему не только излишки хлеба, но, как Индия, необходимые его запасы. Народ наш хронически недоедает и клонится к вырождению, и все это для того только, чтобы поддержать блеск европеизма, дать возможность небольшому слою капиталистов идти нога в ногу с Европой. Девятнадцатый век следует считать столетием постепенного и в конце тревожно-быстрого упадка народного благосостояния в России. Из России текут реки золота на покупку западных фабрикантов, на содержание более чем сотни тысяч русских, живущих за границей, на погашение долгов и процентов по займам и пр., и неисчислимое количество усилий тратится на то, чтобы наперекор стихиям поддерживать в бедной стране богатое культурное обличье.
Если не произойдет какой-нибудь смены энергий, если тягостный процесс подражания Европе разовьется дальше, то Россия рискует быть разоренной без выстрела; "оскудение", захватив раньше всего прикосновенный к Европе класс, доходит до глубин народных, и стране в таком положении придется или иметь мужество отказаться от соблазна, или обречь себя на вечный плен…»
Это вам ничего не напоминает?
«Смена энергий» произошла, Россия нашла в себе мужество отказаться от соблазна, но самому Меньшикову это стоило жизни. Впрочем, далеко не ему одному…
Следует уточнить, что это не «народ русский не выдержал умственных влияний Запада».
Их не выдержала элита.
Во второй половине XIX века явился новый феномен русской истории - интеллигенция. Это та часть образованного слоя, которая «из подражания Западу приняла чужой критерий жизни, для нашей народности непосильный».
Народ не такой дурак, чтобы принимать чужой критерий жизни непосильный для себя, ибо это он непосредственно и несет на себе все основные тяготы жизни. Этот критерий приняла интеллигенция наша, поскольку освобождена была и от непосредственных тягот жизни, и от ответственности, а потому и не могла быть «мозгом нации» от слова «совсем». Но именно себя любимую этим «мозгом» и ощущала.
Иными словами, причина, по которой в России был принят «чужой критерий жизни», состояла в разделении обязанностей. Элита балдела от внедрения западного модерна, а народ нес все тяготы, связанные с неорганичностью процесса модернизации.
Западный модерн приводил к ускорению экономического развития, но это было развитие, внутренне противоречивое, закреплявшее колониальный статус страны. Ибо, как заметил Меньшиков, «народ наш хронически недоедает и клонится к вырождению, и все это для того только, чтобы поддержать блеск европеизма» для узкого слоя «европеизаторов». К тому же, западный модерн разъедал религиозное сознание широких слоев общества («оскудение доходит и до глубин народных»), и фактически готовил полное разрушение всех традиционных его основ. А никаких других оснований для единства в обществе не складывалось!
Меньшиков хорошо понимает, какую роль играют климат и география в выборе органичных «критериев жизни» для народа, «континентального, расплывшегося по стране суровой и далеко не одолевшего всех природных препятствий».
Именно климатические и географические факторы во многом определили коренное различие судеб России и Запада.
И по сей день средняя урожайность пшеницы в РФ почти в 3 раза ниже, чем в «северной» Швеции (вот, что Гольфстрим, животворящий, делает). А ведь русская цивилизация складывалась на бедных среднерусских суглинках и супесях, когда Черноземье было практически недоступно.
Низкая урожайность зерновых и низкая калорийность ржи и других холодоустойчивых культур заставляли людей селиться широко. При этом малый прибавочный продукт при малой плотности населения приводил к тому, что на единицу площади приходилось намного меньше овеществленного труда, нежели в Европе. Например, по качеству дорог Россия никогда не могла равняться с Западом. Главная наша напасть вовсе не дураки и дороги. Главная напасть - дураки и абсолютные идиоты, которые не понимают, а, главное, и не желают понимать, почему наши дороги традиционно хуже европейских. Дорожное строительство, как и любое каменное строительство, т. е. строительство капитальное, возможно было только при плюсовых температурах, а створ от заморозка до заморозка в России намного меньше, чем в Европе. А ведь в этом «створе» необходимо заготовить и пропитание! Этой «заготовкой» еще в начале ХХ века занималась бОльшая часть населения. И, тем не менее, каждые 7-10 лет Россию регулярно посещал обширный голод.
Европа с позднего средневековья начала высвобождать рабочие руки из сельского хозяйства, перекачивая их в гораздо более производительную область ремесленного, а позднее и промышленного производства. Она могла себе это позволить. А в России урбанизация шла крайне медленно.
Россия и Европа - два совершенно разных мира, ибо в течение столетий они формировались в абсолютно разных условиях. Каждый народ вырабатывает в себе такие черты и такие общественные формы бытия, которые позволяют ему максимально реализовать себя в его конкретных исторических условиях.
Климат и география России всегда обуславливали существенно меньший прибавочный продукт, нежели на Западе, и, если элита организует себе потребление по западным критериям, то осуществиться это может только за счет снижения потребления народа, а, главное, за счет резкого снижения вложений в воспроизводство. И в конечном итоге такая ситуация ведет к общей деградации.
Соблазн приобщиться к «клубу успешных» - это постоянный соблазн русской элиты, которая с давних времен завистливо косилась на Запад и стремилась к «шляхетским вольностям».
Монарх в России это не то же самое, что монарх европейский. Монарх в России - это инстанция, которой положено было следить за тем, чтобы элита не борзела и не душила своей проевропейской алчностью развитие страны. Монарх по регламенту это суровый отец, который требует от всех членов семьи исполнения долга, ответственности и аскезы, соответствующей их положению. Для народа монарх - скорее, защитник. Для элиты, подсознательно стремившейся соскользнуть в шляхетскую безответственность и сибаритство, требовательный монарх - источник постоянного скрытого раздражения и ненависти.
«Самовластительный злодей! Тебя, твой трон я ненавижу, твою погибель, смерть детей с жестокой радостию вижу». Этой пакости молодой и еще глупый Александр Сергеевич не от народа набрался, а от своих масонствующих собратьев по классу.
Странное дело, государь Павел Петрович, который пал смертью храбрых на своем посту, к лику святых не причислен. («Вы можете меня убить, но я умру императором!»).
А ведь убит он был распоясавшими рабовладельцами, прежде всего, за то, что отменил откровенное рабство и вернул крепостное право, ограничив помещичий налог на крестьянский труд пятьюдесятью процентами (работать на помещика не более 3-х дней в неделю). Запретил людей продавать, как собак, разлучая семьи. А еще, он пытался вводить различные ограничения на импортные товары, которые покупались в Европе за хлеб, и за обладание которыми помещики готовы были буквально разорять своих крестьян. Шелковые чулки, например, стоили почти столько же, сколько 500 кг муки!
Представляете! Он свободным людям предписывал, что им можно покупать, а что нельзя! Ограничивал права потребителей…
Абсолютно оборзевшую и развращенную элиту император поставил «во фрунт».
Я вам покажу, как месяцами не являться в полк и получать жалование, как приписывать к гвардии не родившихся детей и получать за них бабло, как стоять на часах в халатах, как посылать своих жен в караул, а самим водку пьянствовать!
Пороть, сечь дворянишек наравне с мужиками!
Неприкосновенных нет.
И незаменимых тоже!
Проклятая каста…
Кадры решают все.
Я вам покажу «вольности шляхетские»!
Вот за что его убили. А вы, небось, думаете - «поручик Киже», «поручик Киже»…
Ну, не без странностей, конечно, был. Но ведь нормальных-то нет, есть необследованные…
Такого императора сегодня к лику святых не причислят…
Начиная с реформ Александра II в России происходит трансформация элиты. Стремительно растет слой людей с европейским стандартом потребления, ибо «Запад поразил воображение наших верхних классов и заставил перестроить всю нашу народную жизнь с величайшими жертвами и большою опасностью для нее».
Этот слой довольно узкий, он широким быть и не может. Ибо, «желая иметь все те предметы роскоши и комфорта, которые так обычны на Западе», страна « вынуждена отдавать ему не только излишки хлеба, но необходимые его запасы. Народ наш хронически недоедает и клонится к вырождению, и все это для того только, чтобы поддержать блеск европеизма, дать возможность небольшому слою… идти нога в ногу с Европой».
Ну, скажите, может ли русский человек жить с пониманием того, что он принадлежит к слою, который становится фактически убийцей народа?
Жить так можно, но в эпоху модерна сложно.
Здесь нужно либо отказаться от соблазнов, как выразился Меньшиков, произвести «смену энергий», либо возненавидеть народ, ибо палач не может повседневно выполнять свои функции, не возненавидев жертву, не дегуманизировав ее.
Небольшая часть элиты действительно пошла по второму пути, став записными русофобами.
Но большая часть русской элиты, не имея сил отказаться от соблазнов, придумала свой, «русский» путь, позволявший ей сохранять и свое положение, и одновременно ощущать себя патриотами страны.
Так родился русско-европейский КАРГО КУЛЬТ.
Суть этого культа состояла в том, что превосходство Запада над Россией объяснялось не объективными историческими и природными причинами, а наличием на Западе определенных институтов и навыков (и соответственно отсутствием таковых в России). Как и положено в таких случаях, причина подменялась следствием. Существенное подменялось несущественным, внешним. Эти институты и социальные навыки ассоциировались с понятием «социального прогресса».
В результате родилась концепция «прогресса» в русском варианте. Суть концепции проста, как хозяйственное мыло.
Россия бедна, поскольку «непрогрессивна». А Запад богат, поскольку «прогрессивен». Чтобы сделать Россию процветающей, необходимо вести ее по пути «прогресса», западного, естественно, ибо другого не бывает.
В результате смертельно опасный для страны социальный паразит получил идеологическое обоснование своего привилегированного существования и дальнейшего паразитирования. Согласно концепции - он теперь русский авангард, ведущий «отсталую страну» к «прогрессу» и процветанию. Мозг нации. В отличие от записных русофобов эти ребята народ любили и желали ему всяческих благ, прежде всего, «прогресса» (и в тайне от охранки - Учредительного собрания).
И, конечно, при этом совершенно не ставился вопрос: а можно ли в России перенять западные институты (тем более навыки!), которые вырабатывались Западом столетиями в его, Запада, условиях. Как не ставился и вопрос о том, что может произойти со страной при радикальной попытке такого «перенимания». И уж, конечно, никого из прогрессистов не волновал вопрос: а не приведет ли к социальной катастрофе внезапная утрата тех или иных «непрогрессивных» институтов, органично складывавшихся столетиями в России?
Если эти вопросы ставить, то рухнет вся «концепция», и не сложится карго культ, и тогда придется отказываться от соблазнов и производить коренную «смену энергий». А этого так не хотелось делать!
Иными словами, коротко.
На Западе есть «ценности»: совокупность институтов, навыков, идей, принципов, которые необходимо перенять, и тогда страна заживет богато и счАстливо. Просто нужно максимально плотно прижаться к этой Цивилизации, чтобы эфир этих «ценностей» перетекал в Россию и растекался по ней живительно и благотворно.
В.В. Кожинов, анализируя причины активного участия в разрушении исторической России таких деятелей, как генералы: М.Алексеев, Л. Корнилов, А. Деникин, адм. А. Колчак и др., указывал на их «ушибленность» «прогрессом». Я бы уточнил. Они были не просто «прогрессивными» деятелями, они были яростными исповедниками элитарного карго культа. Это не просто увлеченность прогрессивными идеями, это именно культовая зашкваренность на «верности союзникам» или, скажем, «Учредительном собрании», причем достучаться до этих людей не способна была даже самая чудовищная реальность.
Историк Н.В. Стариков смотрит на ту эпоху глазами белых, влюбленными глазами, считая их положительными историческими персонажами. Однако Стариков, не понимая, что действия белых генералов управлялись своеобразным карго культом, искренне изумляется их поведению. Причем изумляется до такой степени, что, несмотря на пиетет, чуть было не договаривается до «клинического идиотизма» генералов:
«…Остаётся только поражаться героизму, благородству и клиническому непониманию белых генералов!»
Речь идет о предательском поведении союзников по отношению к белым, которые
« все видели, все описали в мемуарах и ничего не поняли! …Но ведь все так очевидно!»
«Самолетопоклонники» не могут выносить отрицательных суждений о богах, летающих на самолетах. Это для Старикова все очевидно, он может крыть англосаксов, как хочет, а Деникин этого делать не может!
Сторонники карго культа крайне болезненно реагируют на любые утверждения, способные разрушить культ. Собственно разрушить этот культ нельзя, поскольку его сторонники в нем остро нуждаются, и многие во имя него не только убивают других, но и героически погибают сами. Просто убедительное логическое опровержение культа вызывает у его исповедников чудовищный психологический дискомфорт, который разрешается, как правило, острой вспышкой агрессии.
« - Катя! - зло, как от удара, крикнул Рощин. - Прошу тебя замолчать!
- Нет!.. Я говорю так потому, что безумно тебя люблю... Ты не должен быть убийцей, не должен, не должен...
Все накипевшее в Рощине за последние месяцы взорвалось бешеной ненавистью. Он стоял в дверях, вытянув шею, и глядел на Катю, показывая зубы.
- Ненавижу, - прошипел. - К черту!.. С вашей любовью... Найдите себе жида... Большевичка... К черту!..
Он издал горлом тот же мучительный звук, как тогда в вагоне. Вот-вот, казалось, он сорвется, будет беда... (Тетькин двинулся даже, чтобы загородить Катю.) Но Рощин медленно зажмурился и вышел...»
Казалось бы, если такой карго культ возникает из шкурных, эгоистических соображений, то, следовательно, его исповедниками должны быть одни только заведомые негодяи и эгоисты. На самом деле все намного сложнее. Не из «соображений» рождается культ, он рождается подсознательно. В качестве внешнего обрамления культ неизбежно включает в себя практически все благородные традиционные понятия и атрибуты данного общества, и многие попадают в атмосферу культа с самого детства.
Культ этот внешне очень патриотичен.
Внешне он даже православен, хотя по существу это откровенный сатанизм.
И потом, что значит: «эгоизм», «шкурничество»… Ведь и обычным, хорошим людям ничто человеческое не чуждо. Культ не конструируется специально, он возникает как бы сам собой. Из самых благородных побуждений, я бы даже сказал из любви к народу. Специфической, правда…
Вышибить из этой колеи может только сильное потрясение.
«Ты ответь: что для тебя родина? Июньский день в детстве, пчелы гудят на липе, и ты чувствуешь, как счастье медовым потоком вливается в тебя… Русское небо над русской землей. Разве я не любил это? Разве я не любил миллионы серых шинелей, они выгружались из поездов и шли на линию огня и смерти… Родина - это был я сам, большой, гордый человек… Оказалось, родина это - они… Ах, не квартиру в Петербурге я потерял, не адвокатскую карьеру… Потерял в себе большого человека, а маленьким быть не хочу… Серые шинели распорядились по-своему… Что мне оставалось? Возненавидел! Свинцовые обручи набило на мозг… »
Дореволюционное образованное русское «общество» было чрезвычайно «прогрессивно». Предвижу, что многих возмутит определение такого «общества» как «смертельно опасного социального паразита».
Дело в том, что бОльшая часть этого «общества» в повседневной жизни выполняла функцию вполне созидательную и жизнеустроительную. Они были носителями специальных знаний и высоких образцов национальной культуры, они были достаточно грамотными управленцами. Интеллигенция в массе своей не бездельничала. Она была профессиональной и грамотной. Многие прославили свою страну.
Но объективно, стратегически они вели страну к гибели.
В этом и заключается Трагедия в высоком значении этого слова. Если бы в этом мире разрушительные гадости делали только ничтожества и законченные негодяи, то наш мир был бы просто прекрасен.
«Булкохрусты» везде и во всех видят только злонамеренных негодяев, а потому и не замечают самой Истории. А вот правый «черносотенный» деятель Е.Н.Марков, говоря о разрушителях исторической России, понимал, что все намного сложнее:
«Тут за дело взялись не бомбометатели из еврейского Бунда, не изуверы социальных вымыслов, не поносители чести Русской Армии Якубзоны, а самые заправские российские помещики, богатейшие купцы, чиновники, адвокаты, инженеры, священники, князья, графы, камергеры и всех Российских орденов кавалеры».
Марков перечислил всех тех, кто «из подражания Западу… принял чужой критерий жизни, для нашей народности непосильный».
Ну, поймите же, наконец, нужно как можно теснее прижаться к западным демократиям: Англии, Франции, США, нужно ассоциироваться с ними максимально!
Война?
Пусть война.
Война против «непрогрессивных» срединных монархий на стороне «сил добра» - это справедливо и благородно.
Война - великолепный способ сблизиться с Цивилизацией, доказать ей ценность и нужность России. Это способ, опираясь на Цивилизацию, переформатировать и свою чудовищно архаичную систему.
Западная цивилизация это справедливое божество, которое не может желать России зла, ведь это божество породило «все те предметы роскоши и комфорта», в которых мы с таким удовольствием купаемся. Это божество заинтересовано в том, чтобы расширять зону своего божественного влияния, зону богатства и комфорта.
Скажите, какое отношение к русскому народу имеет вся эта либеральная интеллигентщина, а также белое офицерство, помешанные на «верности союзникам» и «войне до победного конца»? Все эти исповедники элитарного карго культа? Все эти буйно-вооруженно-помешанные адепты Учредительного собрания?
В истинных причинах и источниках успешности и богатства Запада они разбирались примерно так же, как дикари «самолетопоклонники» Меланезии разбирались в авиастроении, когда лепили свои «самолеты» из глины и тростника. В их абсолютно иррациональной, маниакальной верности «нашим доблестным союзникам» буквально вопиет культовое, папуаско-холуйское восприятие мира (этим они сильно напоминают наших сегодняшних камлающих на Европу украинских «небратьев»).
Измена «союзникам» была равносильна поруганию божества, это измена самим себе, это, в конце концов, измена России! Той самой - прогрессивной, которую они, избранные, носили в своем сердце (как сказал бы Рощин: «мы - большие, гордые люди»).
Говоря о белых-февралистах, мы говорим о людях, которые стремились «окончательно утвердить наш духовный плен у Европы».
Это люди, которые «приняли чужой критерий жизни, для нашей народности непосильный», но зато очень выгодный Западу.
Им-то, исповедникам элитарного карго культа, этот критерий был в кайф!
Они-то чувствовали себя белыми людьми в «пока еще» варварской России, которую они, конечно же, очень любили и страшно хотели, чтобы она вся стала Европой.
Правда, пока «Европой» стали только они - узкий слой культурных людей, но и другие позднее непременно сподобятся.
Потом…
Со временем…
Это были люди, которые с целью переформатирования системы власти в свою пользу использовали вовлечение России в жесточайшую и кровопролитную войну на стороне «сил добра» - западных демократий.
«Правительство еще продолжает по старой привычке коситься на общественные организации, но уже ясно, что без нас ему теперь не обойтись. Дудки-с! А мы сначала за пальчик, потом и за руку схватимся. Я очень оптимистически настроен.
- Кровь не будет пролита даром. Война кончится тем, что у государственного руля встанет наш брат, общественный деятель. То, чего не могли сделать "Земля и воля", революционеры и марксисты, - сделает война».
(Одним из прототипов мужа Екатерины Дмитриевны был известный адвокат, внефракционный социалист Н.Д.Соколов, сочинитель Приказа №1. «Благодарные» солдаты не убили его, как персонажа романа А.Толстого, но голову проломили сильно.)
Эти люди вытащили основной скрепляющий стержень государства Российского.
Хотя последний монарх и не мешал им резвиться (увы, не Павел I), но сама традиционная «трехчастная» система была чревата возможными для них ограничениями. Ах, эта сладкая мечта элиты - чтобы над нею не было карающей инстанции даже формально.
Это люди, которые позднее уже силой оружия пытались навязать народу «чужой критерий жизни», опираясь во всех отношениях на своих «западных партнеров».
Почему эти люди в глазах изрядной части наших современников предстают как «русские патриоты»?
Если очень коротко и упрощенно, то многие наши современные «националисты» воспринимают историю не на понятийном, а на предметном уровне.
Их приверженность конкретным концепциям покупается за «стеклянные бусы».
С одной стороны: погоны, кокарды, аксельбанты, «галантерейное» обращение, «господа офицеры», ну, словом, ваще, «конфетки-бараночки», «поручик Голицын», «единая и неделимая»…
А с другой стороны: местечковые комиссары, латыши, китайцы, расхристанная матросня, интернационал, чекистский произвол с чесночным привкусом…
Народ наш потому и исключается из общей картины, что в его отсутствие для «булкохруста» выбор «очевиден». И прост…
Любое «глубокомыслие» здесь - это уже «потом», это только видимость обоснования своего выбора, который уже изначально сделан на предметно-созерцательном уровне («Как можно защищать этих красных Чикатил!»).
Эти «самолетопоклонники» обсуждают исключительно расцветку самолетов и надписи на борту.
Перед нами очередное явление карго культа.
Карго культ от карго культа.
Наши белые были исповедниками карго культа по отношению к «нашим доблестным союзникам».
А наши «хрустобулочники» - это исповедники карго культа по отношению к белым.
Речь, конечно, идет об основной фанатской массовке, легкомысленной и падкой на внешние эффекты.
А вот бараны-провокаторы всей этой движухи, несомненно, ощущают с «немозгом нации» столетней давности глубинное, идейное и, не побоюсь этого слова, классовое родство.