Служка блаженной Ксении или Последняя песня Хиля
Весть о смерти Эдуарда Хиля коснулась сердец самых разных людей. Конечно, в первую очередь, наверное, огорчились люди его поколения, люди шестидесятых-семидесятых годов, когда впервые прозвучал его голос. С этим голосом выросли целые поколения советских людей. В годы советского космического энтузиазма Эдуард Анатольевич воспринимался как «свой парень». В 70-е годы, которые сейчас принято называть «застойными», Хиль пел своим радостным голосом, вселял в советских людей бодрость. В переломные 80-е годы о нем не забыли, тогда его воспринимали как патриарха советской эстрады. В 90-е годы он выехал за границу, конечно, не от хорошей жизни. Это был не побег, это была скорее экономическая эмиграция. Его концерты в США совершенно неожиданно произвели самый настоящий фурор. Америка, избалованная самыми разными голосами и именами, открыла для себя Эдуарда Хиля.
Сегодня огорчилось огромное множество его поклонников в самых разных концах мира, поскольку он стал выразителем глубочайшего русского оптимизма на эстраде, в песне. Безусловно, это талант, дар Божий. Это еще харизма русской радости. Эдуард Хиль пел с русским задором. В его голосе и в его взгляде одновременно соединились наш сказочный Иванушка, лесковский Левша, Василий Теркин, стахановцы и наши космонавты. В его взгляде угадывался даже взгляд Юрия Гагарина. Он выразил глубочайшую задушевную сторону нашего характера. В Эдуарде Хиле каждый узнавал себя. Однажды услышав его голос, невозможно было не стать его поклонником, его почитателем, потому что каждый действительно узнавал в нем что-то свое.
Православные, церковные люди услышали в Хиле православный, пасхальный аккорд. Не случайно этот поистине глубоко православный русский человек в конечном счете пришел к корням русскости, к Православию. В последние годы он воцерковился, стал прихожанином церкви Смоленской иконы Божией Матери на Смоленском кладбище, которое для всех нас связано, прежде всего, с именем Блаженной Ксении Петербургской. Хиль стал прихожанином Блаженной Ксении. Сопряжение этих двух имен неожиданное, но внутренне логичное. Поэтому сегодня скорбят сердца многих русских православных людей.
Два года назад я сподобился познакомиться с рабом Божиим Георгием, так Эдуарда Анатольевича назвали при Крещении, когда я готовил юбилейный Таисиинский вечер-концерт, посвященный памяти блаженной Ксении Петербургской. Тогда я советовался с настоятелем церкви Смоленской иконы Божией Матери протоиереем Виктором Московским. Он мне посоветовал пригласить участвовать в этом вечере Эдуарда Хиля. Я тогда выразил сомнение в том, что Хиль согласиться, ведь он слишком известный певец, звезда, а у оргкомитета не было призового фонда, чтобы выплатить ему гонорар. Кроме того, Хиль к тому времени достиг уже преклонного возраста. Я также думал, что Блаженная Ксения и Эдуард Хиль - это имена далекие друг от друга. Но отец Виктор, несмотря на все мои возражения, настоятельно рекомендовал мне обратиться к Эдуарду Анатольевичу. Батюшка выразил уверенность в том, что Хиль нам не откажет. Тогда я решился позвонить к Эдуарду Анатольевичу. Я позвонил, представился и обратился к нему с просьбой принять участие в нашем вечере. Я готовился к тяжелому деловому разговору, стал извиняться за то, что потревожил его, но Эдуард Анатольевич неожиданно для меня ответил: «Вы меня не уговаривайте. Для меня большая честь принять участие в вечере, посвященном Блаженной Ксении, потому что это моя любимая святая, потому что я являюсь прихожанином храма, который она строила, потому что я ее люблю. Если мне ничто не помешает, я радостью приму участие в этом вечере». Разговор, который, по идее, должен был быть деловым, стал исповедальным. Хиль сразу перевел наш разговор в духовное русло. Он рассказал, что посещает церковь Смоленской иконы Божией Матери, что настоятель этого храма отец Виктор благословил его молиться в алтаре среди священнослужителей или стоять на клиросе вместе с хором.
Мы стали с ним обсуждать, а что он мог бы исполнить. Я тогда сказал, что в его репертуаре вряд ли есть песни о Блаженной Ксении. Я попросил его предложить песню, близкую по духу вечера. Он стал перечислять песни, но потом сам неожиданно высказал мысль: «Я бы исполнил песню о Ксении, если бы такая была». На что я ответил, что нужны слова и музыка. Хиль сказал, что музыку можно аранжировать, есть замечательный романс «В лунном сиянии снег серебрится». Эдуард Анатольевич выразил желание самому заняться аранжировкой, если появятся соответствующие слова песни. Я вдруг почувствовал, что нам дается удивительный шанс, что на моих глазах рождается новое явление, что я могу поспособствовать тому, что Эдуард Хиль споет песню о Блаженной Ксении. Это просто чудо! Я стал перебирать в памяти знакомых поэтов, которые могли бы написать текст песни, и тут же заверил Эдуарда Анатольевича в том, что если он готов спеть такую песню, то я постараюсь найти поэта, готового написать слова песни. Мы договорились созвониться через несколько дней. Я позвонил знакомым поэтам, но согласия не получил. Поэтому я дерзнул сам сочинить текст.
Сама мысль, что Эдуард Хиль может спеть песню о блаженной Ксении, уже заставляла меня работать. Я, конечно, не поэт, но, тем не менее, свою любовь и свое почитание святой Ксении выразил в строках. Затем позвонил Эдуарду Анатольевичу и предложил послушать текст, который написал якобы какой-то один безызвестный поэт, при этом я скрыл свое авторство. Хиль, прослушав текст, стал активно его редактировать. Я увлекся этим процессом. Затем я признался, что этот текст я составил, сам Хиль этому обрадовался. Наша совместная творческая обработка текста по телефону продолжалась минут 40. В итоге родился текст. Эдуард Хиль пообещал, что песню он споет, но не хотел бы, чтобы она была сольной. Он сказал, что ему нужен детский хор, ведь святая блаженная Ксения любила детей, она их наставляла. Я сказал, что будет трудно найти детей, ведь тогда шли каникулы. Я обратился к нескольким знакомым регентам, и одна из них Наталия Павловская, регент детско-юношеского хора имени Иоанна Кронштадтского из храма Спаса Нерукотворного в Шувалово, героически взялась за этот труд. Она собрала детей, встретилась с Эдуардом Анатольевичем. Они прорепетировали.
14 января на юбилейном Таисиинском вечере-концерте, посвященном памяти блаженной Ксении Петербургской, эта песня прозвучала. Она завершала этот вечер. Эта песня заставила плакать весь зал. Это была лебединая песня Эдуарда Анатольевича. Он спел ее с таким чувством, как будто это была молитва. На сцене стоял большой образ святой Ксении, который любезно предоставил нам отец Виктор Московский. Эдуард Анатольевич во время песни подошел к этой иконе, встал перед ней на колени и последние слова песни спел коленопреклоненно. Чувствовалось, что этот поступок был импровизацией. Было удивительно видеть этого великого, всемирно известного, замечательно певца, стоящего на коленях перед блаженной Ксенией сыновне как ее духовное чадо. Это дорогого стоит. Это было его духовное восхождение, духовный апофеоз его творчества. Вместе с ним на колени встали дети, одетые в белые платья, прямо как ангелы.
Click to viewСегодня, когда я узнал о кончине Эдуарда Анатольевича, мне сразу вспомнилась эта сцена. Когда он исполнил песню, овации не прекращались, тогда ему пришлось еще раз исполнить ее. Это двойное исполнение вызвало фурор. После вечера мы созванивались с Эдуардом Анатольевичем. Он был так рад, что песня получилась, что он угодил святой Ксении. Он радовался, как ребенок. Даже не чувствовалось, что это испытывает старец, почти достигший восьмидесятилетия. Этот старец пел, как малое дитя, как отрок. Среди детей он сам был как ребенок, светлый, чистый, радостный.
Верю, что молитвами блаженной Ксении Господь примет его душу, простит его грехи, примет его в Царство света и радости, которую он выражал своим творчеством. Тот факт, что его знают и любят во всем мире, еще раз подтверждает великую мысль Ф.М.Достоевского о том, что русский человек - это всечеловек. Когда русский человек радуется, его радость понятна абсолютно всем людям. Когда русский человек радуется, это пасхальная радость, которой он щедро делиться со всеми, кто способен его услышать. Эдуард Хиль, возможно неожиданно и даже парадоксально, выразил в своем творчестве универсальность русского человека, его всечеловечность.
Царство Небесное и вечный покой новопреставленному рабу Божиему Георгию, пусть Господь примет его душу во Царствии Своем!
Протоиерей Геннадий Беловолов, настоятель Леушинского подворья в Санкт-Петербурге