Хроники непальского трека (часть 3)
Молитвенные флажки на тибетском языке называются очень красиво - Лунг-Та, "Кони ветра"
Трекинг вокруг Аннапурны (апрель-май 2008 года, непальские Гималаи).
Часть 1.
Часть 2.
Часть 3.
Господи, как же так получается,
Что мы путешествуем,
Удивляясь и восхищаясь высотой гор,
Просторами морей, течением рек,
Устрашающей силой океанов и движением звезд,
А когда мы смотрим внутрь себя,
То не замечаем великого чуда?
Молитва святого Августина
26 апреля (день девятый).
Thorung Phedi Base Camp (4450) - Thorung Phedi High Camp (4925). Продолжение.
...Отсидев в базовом лагере положенное для акклиматизации время, наша экзотичная руссо-американо-индо-шерпская четверка выдвигается в верхний лагерь. Сегодня нам нужно преодолеть еще почти 500 метров по вертикали - короткий, но очень крутой подъем в Thorung Phedi High Camp.
Шквальные порывы ветра буквально сбивают с ног, не дают нормально дышать, а подъем и так крутой, идти нелегко. Ползу, как раненый краб, потихонечку и бочком-бочком, уворачиваясь от ветра.
Дхарма и Лиз нафонигары (сзади французы какие-то догоняют):
У Лиз деревянная палка - где она ее раздобыла после Мананга, ума не приложу, до Як-Кхарки без палки шла. А Денди свои трекинговые палки всю дорогу несет, притороченными к рюкзаку. И через перевал так и пронес, ни разу не воспользовался. Оказывается, ему эти палки без надобности - для меня захватил, не знал, что я монопод свой в качестве "костыля" буду использовать. И такая вот забота во всем (читающим эти строки женщинам-походникам в этом месте рекомендуется прослезиться).
Поднимаясь, вспугиваем группу из трех яков. Замерев на секунду, животные с огромной скоростью несутся вверх по склону, по сыпухе над обрывом - только камешки из-под копыт. Наблюдаю за этим зрелищем, как завороженная: тут и мощь, и скорость, и в то же время удивительная для крупных животных грация. При этом яки пугливые, как зайцы. Очень забавные хвосты у них - торчком вверх, с роскошным "плюмажем" длинных волос, развевающимся на ветру (хвост улепетывающего яка выглядит весьма импозантно и я бы даже сказала победно).
Название "Як" происходит от тибетского слова "gyag", правда, в Тибете так называют только быков, а самок называют "dri" или "nak". В большинстве языков, однако, слово "як" обычно применяется для обозначения этих животных любого пола. В русском и некоторых среднеазиатских языках яка называют еще "сарлык" (от монгольского названия "сарлаг").
На фото яки домашние, их много тут. А бывают еще дикие яки - в Тибете их называют дронги. Эти животные прекрасно вооружены, огромны и свирепы, они достигают массы 1000-1200 килограмм, а длина тела составляет до 3,5 м.
Встречаются они сейчас все реже, так как практически полностью истреблены ради мяса и волосяной теплоизоляционной смазки-секрета, используемой в тибетской медицине много столетий.
Общее качество диких и домашних яков - будучи чем-то недовольными, яки начинают очень смешно громко и обиженно хрюкать. Правда, последствия этого хрюка для человека уже сильно варьируются в зависимости от степени домашности животного: они могут вызвать либо смех, либо несовместимые с жизнью полостные повреждения. Поэтому дикие яки описаны в тибетских летописях как одно из великих зол, опасных для человека.
В сентябре-октябре, во время гона, между быками происходят жестокие (и часто кровавые) бои: они бодаются и делают попытки пронзить рогом бок или шею соперника. Из органов чувств у яка лучше всего развито обоняние, не стоит приближаться к дикому яку, если ветер дует с вашей стороны (а то как хрюкнет).
Природа наделила этих животных всем необходимым, чтобы существовать в условиях высокогорья, на холодных каменистых плато. Дыхательный аппарат яков устроен так, что они делают около 70 вдохов в минуту, поэтому гипоксия от разреженного воздуха им не страшна. Ниже 3000 метров яки вообще практически не живут, встречаются только дзо - гибриды с буйволами и коровами. В еде яки почти так же неприхотливы, как тундровые олени, могут месяцами питаться одним лишайником.
Тубтен Джигме Норбу, старший брат Тензина Гьяцо, четырнадцатого Далай-ламы, в своем отчете о своем пути из Кхумбу в Амдо и Лхасу в 1950 году писал про яков так:
"Своими собственными глазами я увидел огромное стадо дронгов. Облик этих красивых и мощных зверей, с незапамятных времен заселявших самые высокогорные, холодные и каменистые плато в Тибете, никогда не переставал очаровывать меня. Большое стадо диких яков, несущееся галопом - чудесное зрелище. Их копыта, поднимающие тучи пыли, рассекают скалы, а твердую землю превращают в месиво. Им не страшна никакая снежная буря. На ночь они сбиваются в тесную группу с телятами в центре, чтобы защитить их от холода и хищников. Так они и стоят всю ночь, тесно прижавшись друг к другу, а конденсат от их дыхания поднимается над стадом в виде огромного столба белого пара, видимого на несколько миль окрест.
Кочевники иногда пробовали приручить молодых дронгов, но использовать их как домашних животных почти никогда не удавалось: живя вместе с людьми, эти животные почти полностью утрачивают свои природные качества: удивительную силу и выносливость. Поэтому люди оставили попытки приручения дронгов и в настоящее время смотрят на этих животных как на дичь, пригодную исключительно для охоты ради вкусного мяса."
Раньше слово "як" ассоциировалось у меня только с букварем (это из детства - помните, какое слово вы называли обычно на букву "я"? Я вот называла не яблоко, а яка). Увидев яков своими глазами, я никогда больше смогу воспринимать этих животных как какой-то там абстрактный крупный рогатый скот, и есть стейк из яка тоже никогда не стану. Они - самые настощие духи этих гор, мощные и прекрасные. Мне кажется, что это ощущение великолепно передает китайский художник Wang Yi Guang в своих картинах. Просто посмотрите на это (по клику открываются большие картинки):
Подъем до верхнего лагеря Thorung Phedi с передышками занимает у нас больше часа. Если бы не ветер, можно было бы быстрее дойти. Наконец приходим на место, размещаемся. Осматриваемся. Все, что тут есть, совершенно не похоже на то, что было раньше. В моей комнате в углу свалены полуистлевшие мульи седла и сбруя. Все поверхности покрыты слоем инея, ветер, залетающий сквозь щели, печально шевелит "водоросли" из пыли, которыми заросли потолок и стены. Толстые ватные одеяла присутствуют, но на них страшно смотреть, не то что прикоснуться. Простыня - исходный ее цвет составляет загадку, достойную сфинкса, поэтому я предпочитаю ее снять и долго вытряхиваю-выбиваю матрас на улице. Приговаривая "Ну микробов-то тут наверное нет - не выживет в таком холоде ни один микроб", распаковываю спальник (давненько я его не доставала, с самого Писанга). Будем считать, что ночлег подготовлен.
Конечно же, ни одного душа и умывальника на весь лагерь не предусмотрено, где-то за кухней нахожу шланг, из которого льется мутно-коричневая вода. Но самое страшное - это местный туалет. Ежели у кого горная болезнь сопровождается атаксией (явление распространенное) - никогда, ни при каких обстоятельствах не ходите в туалет верхнего лагеря Торунг Педи! Вы там натурально утонете, сгинете без следа.
Идем в большую общую столовую - единственное место, где можно находиться: тут нет ветра, светло и тепло за счет стеклянных стен, горное солнце такое, что никакие дополнительные обогревательные приборы не нужны. На ветер выходить как-то не тянет, заказываем еду. Когда ее приносят, испытываю очередной шок: дал-бат представляет собой грязно-белый клейкий комок с ложкой "соуса" из чечевичной шелухи, а "Tibetian Bread", безумно вкусный в других местах - сухой и хрустящий, тут представляет собой сыроватую лепеху, щедро пропитанную машинным маслом. Знать бы наперед, какую еду тут подают, я бы мудро набила рюкзак плюшками из базового лагеря.
Но самое большое огорчение - мне не удается купить питьевую воду в бутылках! То ли закончилась, то ли ее тут вообще не продают. Попросила залить в бутылку местную кипяченую - она желтого цвета, внутри плавает какая-то грязная взвесь. Прикинув, что "мятного чая" из этой воды я тут уже успела выпить, спешно "закидываюсь" двумя таблетками фуразолидона и начинаю размышлять, каково это - идти завтра на перевал с отравлением. Становится чертовски грустно.
Разговариваем о планах на завтра. Я предлагаю выйти в три, чтобы попасть наверх до 11 (примерно в это время на перевале начинает дуть ураганный ветер). А вот Денди предлагает выдвигаться в седьмом часу, как обычно, так как совсем не дурак с утра поспать подольше: в шесть его еще реально поднять, а в три ночи - перебор-с. Путем долгих и деликатных переговоров с книксенами договариваемся, что пойдем в 4.30 утра (оцените наш взаимный дипломатизм).
Откровенно говоря, ветер мы успели бы проскочить, выйдя в шесть, но мне очень хочется как можно быстрее уже свалить из этого жуткого места.
Из столовой перемещаюсь к месту ночлега. Хотя щели в стенах тут не в "руку толщиной" (согласно некоторым описаниям), а всего лишь в палец, температура в бараке минусовая. Боже, храни полярников.
27 апреля (день десятый).
Thorung Phedi High Camp (4925) - THORUNG LA PASS (5416) - Muktinath (3800).
В четыре утра, нацепив все теплые вещи, выпиваем на дорожку по чашке горячего шоколада (последние два пакетика берегла специально для этого дня), стараясь не думать про качество кипятка, и при свете налобных фонариков выходим на штурм перевала. Нам везет - уровень снега на перевале невелик, осадков накануне не было, видимость отменная, и тропа пробита хорошо. И чувствую я себя замечательно - голова удивительно ясная, воздух прозрачен до звона, очень холодно - все как я люблю. А вот про высоту не забудешь: двигаться быстро словно не дает невидимый буфер, двадцать коротеньких шажочков - остановка, пять глубоких вдохов и снова вперед, считая шаги. Кислорода тут 50% от "низинной" нормы. Через 40 минут выключаем фонарики - солнце еще не встало, но тропа уже видна хорошо. Вешки на ней расставлены. Ботинки с подошвой вибрам очень выручают, так как идти местами довольно скользко: копыта яков и мулов оставили отпечатки на тропе - множество ямок, наполненных кусками льда, улететь можно запросто.
Фотоаппарат не достаю, если снять перчатки, руки замерзают мгновенно. Даже останавливаясь перевести дух, на камешки не валюсь, отдыхаю стоя и стараюсь постоянно двигаться. За час доходим до маленькой лачужки - она последняя на пути наверх. Пока сидим в ней, отогреваясь, нас догоняет группа портеров - человек шесть, заваливаются в хибарку, здороваются, смеются, уходят дальше. Когда выходим из хибарки, солнце восходит, все сияет вокруг. Я начинаю жалеть, что этот "снежно-высотный" участок пути, самый красивый на всем треке, сегодня закончится. Тропинка, петляя, ведет нас вверх и вверх, проходим один холм за другим - набор высоты очень плавный, крутых участков, как перед Хай кемпом, тут нет.
На перевал Thorung La приходим в половине восьмого. Тут уже сидят наши знакомые портеры, на солнышке греются.
Одеты они все гораздо легче, чем я. Но из всех треккеров мы с Денди пришли на перевал первые. Через десять минут приходят Лиз и Дхарма, они шли сразу за нами. Поздравляем друг друга и отмечаемся "дежурными" фотографиями на фоне молитвенных флажков. Примерно так:
Денди и Дхарма:
Высокогорный феномен: если посмотреть по сторонам, можно увидеть луну, солнце и небо всех оттенков: от нежно-голубого до почти черного.
Thorung Peak (6201 м.) на фоне черно-фиолетового неба, над ним крошечная луна (на самом деле - огромная).
Есть желание подняться повыше, на одну из окружающих горок - хочется понять, до какой же высоты пустят меня эти горы, где мой личный "вертикальный предел" после десяти дней акклиматизации, но боюсь, мои спутники меня не поймут. Тем временем подтягиваются другие треккеры, происходит всеобщее веселье и братание.
Через какое-то время начинаем спуск. Отойдя на пятьдесят метров от верхней точки перевала, замечаем человеческое тело, прикрытое брезентом от грифов. Денди говорит - не турист, один из портеров умер на перевале прошлой ночью...
На спуске встречаем спортсмена-одиночку, идущего перевал в обратном направлении.
Это очень тяжело, со стороны Муктинатха подъем гораздо более крутой и продолжительный - в некоторых путеводителях даже пишут, что перевал отсюда "непроходим". Но для местных портеров, кажется, путеводители не авторитет: они не просто его проходят, они проходят его с грузом:
На спуске пару раз вместе с портерами устраиваем 15-минутные "привалы", фотографируемся.
Я нафонигары:
Мои рюкзак и монопод нафонигары:
Наконец впереди хорошо уже видны Муктинатх и Ранипова. Последняя передышка - в крошечной "сезонной" (два чайных домика) деревеньке Чампарбук в самом конце спуска, за полчаса до Муктинатха. Выпиваем по большой чашке натурального мятного чая, очень здорово, учитывая, что я прошла перевал, не сделав ни глотка из бутылки с кипяченой водицей из верхнего лагеря. Ближе к полудню приходим в Муктинатх.
Понять сложно, где кончается Муктинатх и начинается Ранипова - кажется, формально их разделяют большие белые ворота со свастикой - древнейшим религиозным символом. В Ранипове заселяемся в большой лодж в самом конце деревни, с прекрасным видом на Джаркот. В глинобитных комнатках тепло, уютно, наконец-то есть возможность принять самый настоящий душ - он тут действительно горячий, хоть и общий. Все путеводители и описания уверяют, что "после долгого спуска с перевала в Муктинатх вы придете ближе к вечеру, остаток дня пролежите пластом и весь следующий день будете лечить больные колени". Ничего подобного, у меня случился прилив энергии, колени мои в полном порядке, и времени до вечера еще полно. Пока нам готовят обед, успеваю принять душ и перестирать на колонке всю пропыленную одежду, так как последние четыре дня возможности устроить капитальную стирку не было. В столовой первый раз за все время пути слышу русскую речь - таким образом знакомлюсь с экипажем голубого вертолета "Муктинатх - Покхара".
На внутренних авиалиниях Непала вообще работает очень много русских пилотов и инженеров. Вертолет сломался и всем экипажем они второй день ждут какую-то запчасть, которая должна прилететь из Покхары, а в этом лодже столуются. Они уже давно в Непале, работают тут по контракту. За обедом речь заходит о смене непальского режима - ребята вспоминают, как "летали воевать" - занимались переброской правительственных войск в горные районы для войны с маоистами. "Как бы они нам это не припомнили теперь". Потом один из летчиков напоминает мне, что именно сегодня православная Пасха...
После обеда мы с Денди идем осматривать окрестности. По дороге встречаем очень много паломников, многие приходят сюда с маленькими детьми.
Самое интересное, конечно, это храмовый комплекс Муктинатха с храмом Вишну с его 108 источниками священной коровы". У большой ритуальной купели, в которую полагается окунаться после омовения в источниках, сидят три веселых садху. Как настоящие паломники, ополоснулись под струями, осмотрели храм Шивы, храм Джвала Май с "вулканом", погуляли по большому саду из чортенов, тоже сложили по пирамидке. Вот Денди у своей пирамидки, радостный:
Аскет, живущий в "саду чортенов", удостоил меня ученой беседы на околорелигиозные темы. Про Муктинатх он знает очень много всего. Например, он сказал, что огромный мани-камень перед храмом Шивы, который полагается трижды вращать "на счастье" вокруг своей оси, тоже салиграм. Денди камень повернул трижды, а я на несколько сантиметров только смогла подвинуть.
Вечер этого чудесного дня был украшен потрясающим закатом. После ужина сидим за столом с русскими пилотами, разговариваем, играем в карты. Все гиды и портеры, большая часть которых нам уже хорошо знакома, собираются в другой половине зала, за одним большим столом и затягивают старинную тибетскую песню, отбивая такт руками и ногами. Мне безумно жалко, что у меня не было диктофона, потому что никогда и ничего я в жизни не слышала более красивого, чем песня простых непальских портеров, прошедших перевал Торунг Ла...
Продолжение.
Предыдущая часть.