Филипп Мартель. Цивилизация земель Ок
Филипп Мартель
Цивилизация земель д’Ок
На что был похож этот окситанский край XII века, позволивший катаризму развиваться и процветать в своем лоне? Все его сословия - сеньоры, крестьяне и трубадуры - составляли общество, постепенно отдалявшееся от Церкви и могущественных аристократов Севера.
Миниатюра, иллюстрирующая грех чревоугодия, из Бревиария любви окситанского поэта Матфре Эрменго (XIV век).
Земли Ок? Это край, жизнь которого в XII веке протекала между сферами влияния Испании и Италии. По большому счету, здесь не знали воздействия Севера, который вскоре вторгся в эти земли. Уточним, что край Ок тогда еще не называли ни «Югом», ни «провинцией». Влияние Италии было представлено, прежде всего, крупными городми. Генуя и Пиза сделали из земель Ок одну из привилегированных зон своей торговой экспансии, иногда не без насильственных конфликтов межу собой. Эти два врага были согласны, по крайней мере, в одном пункте: не дать слишком много возможностей конкурентам в лице окситанских городов, особенно в Святой Земле, где жители Монпелье, Марселя и Нарбонны уже почти сто лет искали рынки сбыта.
Но из Италии приходили не только купцы «с железными зубами», но также и ученые: например, итальянцы в XIIвеке вновь популяризировали здесь римское право, как это сделал Плацентин из Болонского университета, пришедший преподавать в Монпелье. В этом городе также начали преподавать медицину ученые из Салерно. Возможно, Италия послужила еще и примером для городской элиты земель Ок, создавшей первые муниципалитеты - консулаты. В качестве культурного обмена земли Ок в XII веке «экспортировали» своих трубадуров, выступавших при дворах сеньоров Северной Италии. Не забудем также, что катаризм охватил Альпы по обоим склонам, и контакты между «окситанскими» и «ломбардскими» катарами могли происходить в Роккавионе, в начале одной из пьемонтских долин, где разговаривают на окситанском языке.
Минерв (Эро). При этом дворе могли принимать трубадуров и певцов.
Влиятельной соседкой была и Испания. Туда постоянно ходили паломники, которые держали путь из Пюй в Мойссак, проходя через Конк, а потом направляясь в Лимузен, на крайний запад земель Ок, и почти по средиземноморскому меридиану достигали Пиренеев, а затем Сантьяго де Компостелла. Северные города Иберийского полуострова - Памплона, Хака - принимали эмигрантов из земель Ок. Пришельцы жили там собственными кварталами, где окситанский язык был административным как минимум два столетия, а еще дольше это продолжалось в Землях Басков. Военные операции испанской реконкисты происходили иногда с участием окситанских сеньоров, жителей Пуатье, Тулузы, Монпелье и других городов, часто привлекая эмигрантов из-за Пиренеев. Здесь их называли francos - франками, но на самом деле они происходили из земель Ок, и эта эмиграция продолжалась до XIX века. К тому же, каталонский язык очень близок к окситанскому, а правители Каталонии, как известно, имели свои планы на земли за Пиренеями: они уже контролировали часть из них от Жеводана до Прованса. Что же до Севера и его Капетингской династии, то в мире XII века с людьми оттуда встречались не часто, а полемисты того времени присваивали им эпитет bevedors - те, кто пьет (и далеко не только воду), что означало характеристику не столько языка, сколько поведения.
Эта земля Ок, политически раздробленная, тем не менее, была связана культурно, экономически и человечески. Конечно, это не был богатый край - слишком много гор, каменистой почвы, которую нельзя было обрабатывать плугом: до XIXвека здесь доминировала старая добрая мотыга. Земля должна была отдыхать год из двух - хотя в землях д’Ойль это время уменьшалось до года из трех. Для ее удобрения служил помет животных. Это были и коровы, но доминирующим являлось поголовье овец. Draias, или пути отгонного скотоводства, существовали уже тогда, соединяя зимние пастбища долин с летними пастбищами гор, несмотря на сопротивление горцев, особенно поначалу. Эти связи между высокими и низкими землями усиливались постоянной миграцией: именно с высокогорных земель постоянно и надолго приходили мигранты, которых вскоре будут звать gavachs или gavots. Большинство населения, как и везде, разумеется, занималось сельским хозяйством. Эти крестьяне - pageses, vilans, omes de la terra - зависели от сеньора, который владел феодом: это слово имеет то же значение, что и фьеф, но здесь оно означает именно держание, владение, а feusal - это крестьянин. Он платил сеньору множество податей, как натурой, так - все больше и больше - деньгами. И это, учитывая постоянный выпуск новых монет, было ему выгоднее.
Некоторые rics omes жили в замках
Хозяевами жизни были rics omes - знать. Они могли быть владельцами своего родового наследства, onor, или даже аллода (alod). Они могли быть также держателями фьефа более знатного сеньора, которому они приносили клятву верности - поскольку здесь, как и во всей Западной Европе, была распространена феодально-вассальная система. Некоторые из них жили в замках - которые им приходилось делить с pariers, совладельцами или родственниками, а тех иногда было по нескольку десятков. Не стоит видеть во всех них закованных в железо рыцарей, как это часто воображают, представляя себе средневековую аристократию, постоянно участвовавшую то в турнирах, то в междоусобных войнах. Турниры в основном практиковались на Севере. А поскольку на каждом клочке окситанской земли жили множество rics omes, это не позволяло им оплатить приобретение необходимого снаряжения и боевого коня. С этой точки зрения крестовый поход вскоре выявит различия между двумя видами аристократии - северной и южной, и станет понятно, почему граф Тулузский предпочитал видеть в своей армии больше рутьеров и наемников, чем «верных» - здесь речь идет о вассалах, которые были менее эффективны, да и верность их часто была относительной.
Музыка и поэзия (рукопись XI века) в земле Ок, благодаря трубадурам, пережила внезапный взлет: там была создана настоящая светская культура.
Иллюстрация выдержек из Cantigas de Santa Maria (XII век), одного из важных сборников средневековых песен.
Но земля принадлежала также и Церкви. Епископы были крупными сеньорами, которые жили в замках. Наследие старых бенедиктинских монастырей представляло собой обширные территории: Сен-Виктор-де-Марсей, так же, как и Сен-Шафр-дю-Монастир в Веле, обладали землями, которые тянулись до самых Альп. Новоприбывшие цистерцианцы в конце столетия поселились в уже возделываемых местах, культивацию которых они расширяли, - вернее, это делали принадлежащие им крестьяне. В XII веке также начала появляться земельная собственность новообразованных военизированных орденов, тамплиеров и госпитальеров. Благодаря дарам, купле-продаже и залогам, и те, и другие, в конце концов, расширили свои владения до такой степени, что стали конкурировать со светскими линьяжами, отношения которых к Церкви стало очень неоднозначным. Mostier, монастырь, конечно, был и партнером: туда отдавали младших сыновей и дочерей. Разумеется, за это нужно было заплатить, но зато туда можно было отправить потенциальных наследников, и, таким образом не отдавая им их часть onor, одновременно сохраняя добро клана. Нет сомнений, что эти посвященные Церкви аристократы занимали важные посты, поднимаясь по лестнице церковной иерархии. Кроме того, клирики обеспечивали умирающим за определенную сумму пожертвований возможность спасения и религиозное утешение. Но Церковь была также и соперником, у которого хотелось отнять какой-нибудь кусок земли, данной некогда монастырю тем или иным предком. Это земное, даже, скорее, земельное соперничество между светским миром и Церковью может объяснить благосклонность, с которой некоторые rics omes могли смотреть на добрых людей, ведь для последних богатства Церкви католических «волков» представляли собой настоящее богохульство.
/ Торговля, которая велась по Гаронне, позволяла таким городам, как Тулуза, достигать независимости.
Если в этом краю доминировала сельские поселения, то это не означало, что здесь не было городов. Многие из них существовали со времен античности - из больших городов исключение составляло только Монпелье. В XII веке для них пришло время большого расцвета: возобновилась торговля, позволившая появиться новым социальным группам - ремесленникам, торговцам, но также и городской аристократии, которая должна была их защищать. Понемногу эти города высвобождались от власти их теоретических сеньоров, графов, виконтов или епископов. Тогда рождались консулаты. Правда, это происходило не без борьбы. Но иногда такой сеньор, в том числе и князь Церкви, мог сам создать город - vilanova, salvetat или бастиду, которую он пытался контролировать; подобные явления становились все более частыми и в течение столетия распространились по всей Гаронне. Во главе консулатов были как новые люди, происходящие из буржуазии, так и представители городской аристократии. Некоторые города - Тулуза с 1180, Монпелье с 1204 - достигли достаточно большой автономии.
Культура все еще оставалась делом клириков, litterati, которые знали латынь. В монастырях были более или менее богатые библиотеки, но в этих землях вовсе не Церковь представляла собой интеллектуальный авангард. Светскую культуру, использовавшую окситанский язык, развивали трубадуры, которых защищали князья - окситанские, итальянские или испанские - поскольку от случая к случаю они использовали их как пропагандистов. Но главным сюжетом светской литературы было воспевание ценностей куртуазной любви, когда героем поэм становился любовник более высокородной дамы, за которой надзирал старый, богатый и ревнивый муж. Статус женщины в этой поэзии был, без сомнения, более высоким, чем в реальной жизни, где, за несколькими исключениями - к примеру, виконтессы Эрменгарды Нарбоннской - женщина была, прежде всего, частью стратегии матримониальных союзов крупных линьяжей. Что говорить уже о жене крестьянина…
«Замок этот столь сильно укреплен, что его может защитить один человек», - уверяет песня эпохи трубадуров, имея в виду замок города Фуа.
Миниатюра XIV века, представляющая сцену куртуазной любви, где Ланселот предлагает свое сердце молодой женщине.
Весьма земные мотивации
Кроме того, участниками этой социальной культурной жизни были также евреи. Поддерживая связи со своими испанскими братьями, они развивали свою философию и литературу на иврите, используя также переводы научных арабских текстов, не забывая и о культуре христиан. В быту они, разумеется, разговаривали на окситан. С XI века их положение улучшилось: в целом, к ним относились толерантно, иногда крупные сеньоры в городах нанимали их как поверенных к большому негодованию Церкви, которая занесла евреев в список своих жертв со времен крестового похода, пока в XIV веке короли Франции их вообще не изгнали.
Таковым был этот край Ок со своим прогрессом и слабостями, своими противоречиями, а также всеми элементами, позволившими катаризму развиваться там без реальных препятствий. Не стоит верить в то, что здешнее население имело какую-то особую склонность к дуализму, хотя для некоторых чистая спиритуальность или интерес к вопросам догматики тоже играли роль. Но многие мотивы были, без сомнения, более прозаическими и даже земными, поскольку позволяли сеньорам становиться на сторону ереси против чрезмерной, с их точки зрения, светской власти Церкви, в то время, как крупные политические игроки региона позволяли им это делать, не имея сил организовать репрессии, тем более, что сами они были не прочь посмотреть на то как Церковь будет выпутываться из трудных обстоятельств. Некоторые слои городского бюргерства могли играть в ту же игру.
Сегодня, как и ранее (на фото - пейзаж с виноградниками в Эро) земли Ок остаются преимущественно сельскохозяйственными и не очень богатыми, но через них проходят важные торговые пути.
Миниатюра из Бревиария любви. Сцена сбора желудей из жизни средневекового крестьянина.
И, наконец, невозможно не упомянуть о некоторой связи между катарами и трубадурами. Конечно, куртуазная идеология последних пропагандировала светские и профанные ценности, но она дистанциировалась от видения мира, предлагаемого римскими клириками. Все эти факторы позволили катаризму более или менее развиваться в спокойной обстановке в землях Ок во второй половине XII века. В ожидании катаклизма…
Цивилизация земель д’Ок
На что был похож этот окситанский край XII века, позволивший катаризму развиваться и процветать в своем лоне? Все его сословия - сеньоры, крестьяне и трубадуры - составляли общество, постепенно отдалявшееся от Церкви и могущественных аристократов Севера.
Миниатюра, иллюстрирующая грех чревоугодия, из Бревиария любви окситанского поэта Матфре Эрменго (XIV век).
Земли Ок? Это край, жизнь которого в XII веке протекала между сферами влияния Испании и Италии. По большому счету, здесь не знали воздействия Севера, который вскоре вторгся в эти земли. Уточним, что край Ок тогда еще не называли ни «Югом», ни «провинцией». Влияние Италии было представлено, прежде всего, крупными городми. Генуя и Пиза сделали из земель Ок одну из привилегированных зон своей торговой экспансии, иногда не без насильственных конфликтов межу собой. Эти два врага были согласны, по крайней мере, в одном пункте: не дать слишком много возможностей конкурентам в лице окситанских городов, особенно в Святой Земле, где жители Монпелье, Марселя и Нарбонны уже почти сто лет искали рынки сбыта.
Но из Италии приходили не только купцы «с железными зубами», но также и ученые: например, итальянцы в XIIвеке вновь популяризировали здесь римское право, как это сделал Плацентин из Болонского университета, пришедший преподавать в Монпелье. В этом городе также начали преподавать медицину ученые из Салерно. Возможно, Италия послужила еще и примером для городской элиты земель Ок, создавшей первые муниципалитеты - консулаты. В качестве культурного обмена земли Ок в XII веке «экспортировали» своих трубадуров, выступавших при дворах сеньоров Северной Италии. Не забудем также, что катаризм охватил Альпы по обоим склонам, и контакты между «окситанскими» и «ломбардскими» катарами могли происходить в Роккавионе, в начале одной из пьемонтских долин, где разговаривают на окситанском языке.
Минерв (Эро). При этом дворе могли принимать трубадуров и певцов.
Влиятельной соседкой была и Испания. Туда постоянно ходили паломники, которые держали путь из Пюй в Мойссак, проходя через Конк, а потом направляясь в Лимузен, на крайний запад земель Ок, и почти по средиземноморскому меридиану достигали Пиренеев, а затем Сантьяго де Компостелла. Северные города Иберийского полуострова - Памплона, Хака - принимали эмигрантов из земель Ок. Пришельцы жили там собственными кварталами, где окситанский язык был административным как минимум два столетия, а еще дольше это продолжалось в Землях Басков. Военные операции испанской реконкисты происходили иногда с участием окситанских сеньоров, жителей Пуатье, Тулузы, Монпелье и других городов, часто привлекая эмигрантов из-за Пиренеев. Здесь их называли francos - франками, но на самом деле они происходили из земель Ок, и эта эмиграция продолжалась до XIX века. К тому же, каталонский язык очень близок к окситанскому, а правители Каталонии, как известно, имели свои планы на земли за Пиренеями: они уже контролировали часть из них от Жеводана до Прованса. Что же до Севера и его Капетингской династии, то в мире XII века с людьми оттуда встречались не часто, а полемисты того времени присваивали им эпитет bevedors - те, кто пьет (и далеко не только воду), что означало характеристику не столько языка, сколько поведения.
Эта земля Ок, политически раздробленная, тем не менее, была связана культурно, экономически и человечески. Конечно, это не был богатый край - слишком много гор, каменистой почвы, которую нельзя было обрабатывать плугом: до XIXвека здесь доминировала старая добрая мотыга. Земля должна была отдыхать год из двух - хотя в землях д’Ойль это время уменьшалось до года из трех. Для ее удобрения служил помет животных. Это были и коровы, но доминирующим являлось поголовье овец. Draias, или пути отгонного скотоводства, существовали уже тогда, соединяя зимние пастбища долин с летними пастбищами гор, несмотря на сопротивление горцев, особенно поначалу. Эти связи между высокими и низкими землями усиливались постоянной миграцией: именно с высокогорных земель постоянно и надолго приходили мигранты, которых вскоре будут звать gavachs или gavots. Большинство населения, как и везде, разумеется, занималось сельским хозяйством. Эти крестьяне - pageses, vilans, omes de la terra - зависели от сеньора, который владел феодом: это слово имеет то же значение, что и фьеф, но здесь оно означает именно держание, владение, а feusal - это крестьянин. Он платил сеньору множество податей, как натурой, так - все больше и больше - деньгами. И это, учитывая постоянный выпуск новых монет, было ему выгоднее.
Некоторые rics omes жили в замках
Хозяевами жизни были rics omes - знать. Они могли быть владельцами своего родового наследства, onor, или даже аллода (alod). Они могли быть также держателями фьефа более знатного сеньора, которому они приносили клятву верности - поскольку здесь, как и во всей Западной Европе, была распространена феодально-вассальная система. Некоторые из них жили в замках - которые им приходилось делить с pariers, совладельцами или родственниками, а тех иногда было по нескольку десятков. Не стоит видеть во всех них закованных в железо рыцарей, как это часто воображают, представляя себе средневековую аристократию, постоянно участвовавшую то в турнирах, то в междоусобных войнах. Турниры в основном практиковались на Севере. А поскольку на каждом клочке окситанской земли жили множество rics omes, это не позволяло им оплатить приобретение необходимого снаряжения и боевого коня. С этой точки зрения крестовый поход вскоре выявит различия между двумя видами аристократии - северной и южной, и станет понятно, почему граф Тулузский предпочитал видеть в своей армии больше рутьеров и наемников, чем «верных» - здесь речь идет о вассалах, которые были менее эффективны, да и верность их часто была относительной.
Музыка и поэзия (рукопись XI века) в земле Ок, благодаря трубадурам, пережила внезапный взлет: там была создана настоящая светская культура.
Иллюстрация выдержек из Cantigas de Santa Maria (XII век), одного из важных сборников средневековых песен.
Но земля принадлежала также и Церкви. Епископы были крупными сеньорами, которые жили в замках. Наследие старых бенедиктинских монастырей представляло собой обширные территории: Сен-Виктор-де-Марсей, так же, как и Сен-Шафр-дю-Монастир в Веле, обладали землями, которые тянулись до самых Альп. Новоприбывшие цистерцианцы в конце столетия поселились в уже возделываемых местах, культивацию которых они расширяли, - вернее, это делали принадлежащие им крестьяне. В XII веке также начала появляться земельная собственность новообразованных военизированных орденов, тамплиеров и госпитальеров. Благодаря дарам, купле-продаже и залогам, и те, и другие, в конце концов, расширили свои владения до такой степени, что стали конкурировать со светскими линьяжами, отношения которых к Церкви стало очень неоднозначным. Mostier, монастырь, конечно, был и партнером: туда отдавали младших сыновей и дочерей. Разумеется, за это нужно было заплатить, но зато туда можно было отправить потенциальных наследников, и, таким образом не отдавая им их часть onor, одновременно сохраняя добро клана. Нет сомнений, что эти посвященные Церкви аристократы занимали важные посты, поднимаясь по лестнице церковной иерархии. Кроме того, клирики обеспечивали умирающим за определенную сумму пожертвований возможность спасения и религиозное утешение. Но Церковь была также и соперником, у которого хотелось отнять какой-нибудь кусок земли, данной некогда монастырю тем или иным предком. Это земное, даже, скорее, земельное соперничество между светским миром и Церковью может объяснить благосклонность, с которой некоторые rics omes могли смотреть на добрых людей, ведь для последних богатства Церкви католических «волков» представляли собой настоящее богохульство.
/ Торговля, которая велась по Гаронне, позволяла таким городам, как Тулуза, достигать независимости.
Если в этом краю доминировала сельские поселения, то это не означало, что здесь не было городов. Многие из них существовали со времен античности - из больших городов исключение составляло только Монпелье. В XII веке для них пришло время большого расцвета: возобновилась торговля, позволившая появиться новым социальным группам - ремесленникам, торговцам, но также и городской аристократии, которая должна была их защищать. Понемногу эти города высвобождались от власти их теоретических сеньоров, графов, виконтов или епископов. Тогда рождались консулаты. Правда, это происходило не без борьбы. Но иногда такой сеньор, в том числе и князь Церкви, мог сам создать город - vilanova, salvetat или бастиду, которую он пытался контролировать; подобные явления становились все более частыми и в течение столетия распространились по всей Гаронне. Во главе консулатов были как новые люди, происходящие из буржуазии, так и представители городской аристократии. Некоторые города - Тулуза с 1180, Монпелье с 1204 - достигли достаточно большой автономии.
Культура все еще оставалась делом клириков, litterati, которые знали латынь. В монастырях были более или менее богатые библиотеки, но в этих землях вовсе не Церковь представляла собой интеллектуальный авангард. Светскую культуру, использовавшую окситанский язык, развивали трубадуры, которых защищали князья - окситанские, итальянские или испанские - поскольку от случая к случаю они использовали их как пропагандистов. Но главным сюжетом светской литературы было воспевание ценностей куртуазной любви, когда героем поэм становился любовник более высокородной дамы, за которой надзирал старый, богатый и ревнивый муж. Статус женщины в этой поэзии был, без сомнения, более высоким, чем в реальной жизни, где, за несколькими исключениями - к примеру, виконтессы Эрменгарды Нарбоннской - женщина была, прежде всего, частью стратегии матримониальных союзов крупных линьяжей. Что говорить уже о жене крестьянина…
«Замок этот столь сильно укреплен, что его может защитить один человек», - уверяет песня эпохи трубадуров, имея в виду замок города Фуа.
Миниатюра XIV века, представляющая сцену куртуазной любви, где Ланселот предлагает свое сердце молодой женщине.
Весьма земные мотивации
Кроме того, участниками этой социальной культурной жизни были также евреи. Поддерживая связи со своими испанскими братьями, они развивали свою философию и литературу на иврите, используя также переводы научных арабских текстов, не забывая и о культуре христиан. В быту они, разумеется, разговаривали на окситан. С XI века их положение улучшилось: в целом, к ним относились толерантно, иногда крупные сеньоры в городах нанимали их как поверенных к большому негодованию Церкви, которая занесла евреев в список своих жертв со времен крестового похода, пока в XIV веке короли Франции их вообще не изгнали.
Таковым был этот край Ок со своим прогрессом и слабостями, своими противоречиями, а также всеми элементами, позволившими катаризму развиваться там без реальных препятствий. Не стоит верить в то, что здешнее население имело какую-то особую склонность к дуализму, хотя для некоторых чистая спиритуальность или интерес к вопросам догматики тоже играли роль. Но многие мотивы были, без сомнения, более прозаическими и даже земными, поскольку позволяли сеньорам становиться на сторону ереси против чрезмерной, с их точки зрения, светской власти Церкви, в то время, как крупные политические игроки региона позволяли им это делать, не имея сил организовать репрессии, тем более, что сами они были не прочь посмотреть на то как Церковь будет выпутываться из трудных обстоятельств. Некоторые слои городского бюргерства могли играть в ту же игру.
Сегодня, как и ранее (на фото - пейзаж с виноградниками в Эро) земли Ок остаются преимущественно сельскохозяйственными и не очень богатыми, но через них проходят важные торговые пути.
Миниатюра из Бревиария любви. Сцена сбора желудей из жизни средневекового крестьянина.
И, наконец, невозможно не упомянуть о некоторой связи между катарами и трубадурами. Конечно, куртуазная идеология последних пропагандировала светские и профанные ценности, но она дистанциировалась от видения мира, предлагаемого римскими клириками. Все эти факторы позволили катаризму более или менее развиваться в спокойной обстановке в землях Ок во второй половине XII века. В ожидании катаклизма…