Орлеанские каноники. Продолжение 3
XI век характеризуется еще и явлением, которое получило название «Ужасы Тысячелетия». 1000 год с его милленаристскими ожиданиями конца света словно приблизил великую битву архангела с драконом, когда древние мифы Откровения, казалось, вот-вот обретут плоть. Прежде всего, эти ожидания повлияли на монашество, особенно клюнийское монашество, которое представляло себя небесными когортами, противостоящими легионам зла, затем на церковных хронистов, которые в явлениях комет, катастрофах и политических событиях видели признаки приближающейся битвы. И все чаще и чаще христианский народ слышал от священников вызывающие ужас и тоску безутешные слова о скором конце света, гневе Божьем и Страшном Суде. И все эти факторы - возможность иметь некоторую толику свободного времени и задуматься о смысле жизни, ужас от приближающегося Судного Дня, желание спастись и идеал «ангельского чина» - вызвали еще больший и массовый порыв следовать Новому Завету и посланиям Евангелия, стремление воплощать эти послания в своей жизни, пользуясь примером практики апостолов и ранней Церкви. Монашество в том виде, в котором оно существовало, с его властью над душами и вещами, тоже стало казаться многим отступлением от апостольских правил. Следовало жить иначе, порвать со всем этим, пойти к мирянам и попытаться спасти их, жить ради их спасения, быть их пастырями. Отказаться от сладкой жизни под монастырской сенью. Бедность (причем имелась в виду не только и не столько материальная бедность, сколько отказ от роскоши, владения землей и власти, ведь наиболее серьезный раскол этой эпохи проходил между pauperes и potentes, имеющими и не имеющими власть, потому духовный идеал paupertas XI века означал не бедность, а отказ от владений, связанных с властью[1]), аскеза и жизнь по правилам апостолов - вот наиболее популярные темы духовных исканий XI века.
Когда клюнийские монахи готовились к финальной битве с Антихристом и его легионами, то довольно часто главной движущей силой войск Антихриста представлялись «еретики, колдуны и манихеи». Им вторили и церковные хронисты, рисуя Церковь цитаделью добра в осаде врагов, которые нападают на нее со всех сторон, - безумцев, лжепророков, колдунов, слуг дьявола и Антихриста: «воспряли вестники Антихриста в разных областях на Западе: они смогли скрыться в логовах и извратили тех мужчин и женщин, кого смогли»[2]. Эти «слуги дьявола» были везде - в Шампани, Аквитании, Перигоре, в долине Луары, в Аррасе, Тулузе и Ломбардии. Конечно, можно счесть описания еретиков XI столетия «фантазиями и выдумками клириков», но существует слишком много разнообразных документов, описывающих этих людей, и такой подход противостоит большинству известных нам источников. Кроме того, источники описывают поведение этих людей, когда их ловили, приводили в епископские суды и даже ставили перед перспективой казни на костре. Если бы все обвинения против них были произвольны или имели бы исключительно политическую составляющую, то эти люди, очевидно, стали бы протестовать против несправедливого суда и приговора и доказывать свою невиновность. Однако все тексты совпадают в том, что большинство арестованных еретиков подтверждали отличие своих взглядов от того, что проповедовала доминирующая Церковь, хотя никаких сведений о применении к ним физического или иного давления с целью оговорить себя, нет. Хронисты например, жалуются, что собравшиеся на синоде во время процесса орлеанских каноников епископы не могли толком возразить им: «Между тем, когда они бесстыдно утверждали такие и многие другие безумства, в числе верных поборников правды не нашлось таких, которые, заботясь об истине и спасении, могли бы хорошо отвечать на их слепое заблуждение» [3].
Таким образом, группа диссидентов, арестованная, осужденная и сожженная в Орлеане, была не одинока. Какое же место занимает она среди других диссидентских движений того времени? Прежде всего, бросается в глаза то, что многие подобные группы появляются (или раскрываются и обличаются) в ту же эпоху «ужасов Тысячелетия» и поиска идеалов Евангелия, бедности и vita apostolica. В XI веке желание «вернуться к истокам» христианства и жажда Евангелия привели к возникновению религиозного сопротивления по всей Европе. Сопротивление это характеризовалось критикой роскоши и насилия прелатов, отступления Церкви от жизни «бедняков Христовых» и апостольских правил, обличением культа реликвий как почитания обломков костей, обрамленных золотом и драгоценными камнями, высмеиванием идолопоклонства перед раскрашенными деревянными статуями. Это сопротивление имело антиклерикальный оттенок и в то же время требовало неукоснительного следования образцу апостолов и предписаниям Евангелия. И оно было популярным, оно не отталкивало христианский народ, а наоборот, привлекало его.
Конечно, эти жаждущие Евангелия люди были разными. Хотя тексты первой половины XI века немногословны и в большинстве своем карикатурны, анализируя многочисленные документы того времени - хроники, картулярии, церковную переписку - мы видим и бродячих проповедников, за которыми шли толпы народа, призывающие к покаянию и наследованию ранней Церкви, и религиозные общины, не выделяющие себя в особенные, четко противостоящие господствующей Церкви группы. Однако многие из этих общин представляли собою невиданную раньше смесь чинов, сословий и полов - там были мужчины и женщины, клирики и миряне, монахи и знатные люди. Их объединяло желание следовать Новому Завету, который они часто противопоставляли Ветхому Завету, желание проповедовать Евангелие. Они требовали вернуться к ранней Церкви - не создать новую Церковь, а продолжить дело настоящей Церкви Христа и апостолов. Они отождествляли себя с ее идеалами и практикой, призывая не наследовать эту Церковь, а быть ею[4]. То есть, не «пойти поискать себе другую Церковь», а остаться верными Христу, даже если прелаты и попы ему не верны, жить по Его заповедям, практиковать заведенные Им таинства. Таким образом, люди, обличаемые церковными хронистами как слуги Сатаны и Антихриста, люди, которых жгли на первых кострах Средневековья, на поверку часто оказываются участниками религиозного сопротивления, набожными христианами, озабоченными своим Спасением, разделявшими идеал монашеской, посвященной Богу жизни, устроенной по примеру апостолов, но желавшими остаться в миру. Они стремились к тому же духовному обновлению, надежду на которое питал весь христианский народ XI века - возвращению к идеалам Евангелия. Более того, часто эти смешанные общины носили религиозно-монашеский характер, причем миряне объединялись вокруг духовных лиц, клириков или людей, вышедших из среды клириков. Источники совпадают в том, что они выглядят как монахи, и даже «более, чем монахи». А еще они неукоснительно следуют образцу апостолов, и в этом, по мнению авторов церковных хроник и инвектив, состоит их опасность для христианского народа, который может обмануться и «впасть в их ересь».
[1]Moore.R.I . The formation of a persecuting society… Op. cit., p 97.
[2]Ademari Cabannensis Chronicon, LIX. Op.cit…. .
[3]Глабер Рауль. Пять книг истории своего времени…, ibid, 71 .
[4]Landes Richard. La vie apostolique en Aquitaine en l’An Mil. Paix de Dieu, culte des reliques et communautes heretiques.//Annales E. S. C., 46 annee, № 3, mai-juin 1991.