Кто такие Туата-де-Даннаан? -5.
IV. Культ эльфов
Но и этим проблема не исчерпывается: Сьестедт продолжает говорить о Туата Де как о «богах». С моей точки зрения, нет причин, по которым боги не могут обладать недифференцированными функциями. Остается только проверить, являются ли Туата Де Данаан богами такого рода. В пользу этого находится два, на первый взгляд, серьезных аргумента. В «Гимне Фиакка» есть строки: «В Ирландии тьма царила: племена поклонялись эльфам» (Fortáuith hErend bai temel, tuatha adortais síde), - а в «Книге из Армага» сиды именуются «dei terreni», то есть «земные боги» [39].
Прежде всего следует отметить, что в обеих источниках использовано слово «síde», а не «Tuatha Dé Danaan». Но что заставляет поставить эти свидетельства под сомнение, так это авторство упомянутых источников. Как «Гимн Фиакка», так и релевантный отрывок из «Книги из Армага» написаны ревностными христианами, явно ставившими перед собой миссионерские задачи. Можем ли мы доверять их свидетельствам о дохристианской религии Ирландии? Нора Чедвик предполагает, что христианские писцы стремились изъять из текстов все упоминания о культе Туата Де Данаан. Но, как мы видим, по крайней мере упоминания о культе сидов они сохранили. И с таким же успехом христианские писцы могли, наоборот, превратить Туата Де Данаан в богов, чтобы затем бороться с ними как с врагами. Тем не менее, ни в одном из древних ирландских текстов, как отмечает та же Чедвик, Туата Де Данаан «не фигурируют в качестве богов в обычном смысле этого слова. Им не поклоняются, им не приносят жертв. Они - просто сверхъестественные существа, наделенные магической силой» [40]. На мой взгляд, эта ситуация - не следствие христианской цензуры, а отражение истинного положения дел. И в наших силах доказать, что именно так обстояло дело не только с поклонением и жертвоприношениями, но и с молитвами и клятвами.
Где есть культ, там, по всей вероятности, должны быть и жрецы. Если кто-то в Древней Ирландии и выполнял функции жрецов (что само по себе не доказано), то это могли быть только друиды. Но друиды существовали не только среди сыновей Миля, но и среди самих Туата Де Данаан. Уже во «Второй битве при Маг Туред» упоминается друид Туата Де - Фигол, сын Мамоса [41]. Друиды-фэйри встречаются также в «Волне Клиодны», «Матери Ойсина» и других сюжетах [42]. Едва ли Туата Де Данаан могли быть богами и при этом располагать собственными жрецами. Трудно себе представить, чтобы они поклонялись сами себе.
Остается, конечно, возможность, что друиды жрецами не были и что древние ирландцы обходились без жрецов - но не без религии. Но приносили ли они жертвы Туата Де? Выше упоминалось предание о том, что на Кнок-Айне совершались жертвоприношения. Но это предание может быть неточным: известно, что некоторые холмы были местами казней, но не жертвоприношений. В окрестностях города Баллина в графстве Мейо есть холм Арднарее (Ardnaree), название которого так и переводится - «холм казней». Топоним «Кнокнарея» (Knocknarea, графство Слайго) может иметь то же значение или, как вариант, означать «холм королей». Каирн на его вершине, по преданию, отмечает место погребения королевы Мэв; там же был похоронен Эоган Бел, последний языческий король Коннахта, погибший в битве за Слайго. Некоторые авторы утверждают, что «Кнокнарея» переводится как «холм жертвоприношений», но свидетельств в поддержку этого варианта не находится ни в легендах, ни в исторических хрониках [43].
В двух древнеирландских сюжетах - «Опьянении уладов» и «Разрушении Динн Риг» - упоминается убийство путем сожжения людей в неких постройках под названием «bruidne». Уорд Резерфорд переводит «bruidne» попросту как «дома, в которых сжигали людей», подразумевая, что в этом и состояло единственное предназначение подобных построек, и делая из этого вывод, что данные сюжеты повествуют о жертвоприношениях. Но в действительно слово «bruiden» (мн. ч. bruidne) общеизвестно и означает попросту «постоялый двор». Поджог в запертом доме - довольно распространенный способ убийства, практиковавшийся отнюдь не только в Ирландии, а мотивов для обычного бытового убийства, не требующих гипотезы о жертвоприношении, в обеих упомянутых сагах можно найти предостаточно. Резерфорд упоминает также один коннахтский сюжет, «повествующий о некоей девице, у которой было много женихов, и о том, как из этих женихов выбирали одного за другим и тайно убивали на Самайн». Эта девица, заключает он, не кто иная как богиня, а женихи - жертвы, которые ей приносили. Названия этой повести Резерфорд не приводит, и опознать ее я не смог, но даже в его пересказе каких-либо оснований для подобной интерпретации как единственно возможной не находится [44].
Дж.Ф. Далтон придерживается во многом той же позиции, что и Резерфорд, за тем лишь исключением, что жертв он ищет среди королей Ирландии. Главное доказательство своей теории он находит в сюжете о смерти верховного короля Эохайда Айрема, которого, по различным версиям, убили на Самайн то ли люди из племени под названием Феара Кул, то ли Туата Де Данаан, то ли те же Феара Кул, переложившие вину на Туата де Данаан. Причина всей этой путаницы, по мнению Далтона, - в том, что убийцами Эохайда были Феара Кул, скрывавшиеся под масками Туата Де. Аналогичным образом объясняется гибель Муйрхертаха, сына Эрк от рук «безголовых людей», «синих людей» и «людей с козлиными головами». Это кажется довольно правдоподобным, но, дойдя до сюжета «Приключения Неры», Далтон сталкивается с проблемой. В этой повести Нера видит, как фэйри нападают на Круахан и разрушают его, но на поверку все это оказывается иллюзией. Далтон утверждает, что на самом деле это была игровая атака и что подобные представления разыгрывались на Самайн в качестве ритуалов, «но могли превращаться в настоящие и опасные стычки, если у крестьян возникали поводы для недовольства». Это тоже выглядит правдоподобно, но убийство из мести или по причине недовольства следует отличать от убийства жертвенного. Все, что Далтону в конечном счете удается доказать, - это то, что ирландских королей иногда убивали (что ни для кого не секрет), а вовсе не то, что их убивали в ритуальных целях [45]. Никакими убедительными свидетельствами того, что в Древней Ирландии совершались какие-либо жертвоприношения, мы не располагаем.
Далее можно попытаться выяснить, было ли принято возносить молитвы Туата Де Данаан и считалось ли, что на эти молитвы они отвечают. Один из эпизодов в «Разговоре стариков», на первый взгляд, дает утвердительный ответ на эти вопросы. Руйхе (Ruidhe), Фиаха и Эохайд, сыновья верховного короля Лугайда Менна, просят землю в дар у своего отца, но получают отказ. Тогда они отправляются на Бруг-на-Бойн и постятся там, чтобы привлечь внимание Туата Де. Бодб Дерг приглашает братьев войти в сид, и многие знаменитые фэйри наделяют их чудесными дарами. Эти трое братьев прожили 150 лет, после чего вернулись в сид навсегда [46].
Действительно, в этой истории Туата Де отвечают на молитвы трех смертных; но в том же «Разговоре стариков» обнаруживается сюжет, практически противоположный по смыслу. Артрах, Эйх и Энгус, сыновья Бодба Дерга, просят и получают в дар земельный надел от верховного короля Кормака мак Арта. Прожив на этой земле тридцать лет - до смерти Кормака, - они возвращаются к Туата Де. Таким образом, смертные могут отвечать на просьбы Туата Де точно с таким же успехом, как и Туата Де - на просьбы смертных. Более того, третий сюжет из «Разговора стариков» заставляет предположить, что смертные на самом деле превосходят Туата Де в этом отношении: один из фэйри убивает из зависти некоего Дуфа, сына Треона, потому что среди Туата Де не нашлось никого, кто сравнился бы в щедрости с этим Дуфом [47]. В щедрости как таковой нет ничего специфически божественного, и описывать Туата Де как высших существ, отвечающих на молитвы, нет оснований. Они просто могут оказывать милости - точно так же, как и смертные люди.
Что касается клятв, то выше уже упоминалось, что в уладском цикле чаще всего используется безличная формула «Клянусь богом, которым клянется мое племя». В остальных случаях гарантами клятвы выступают, опять же, не Туата Де Данаан, а солнце, луна или стихии. Единственное известное мне исключение - строка из стихотворения, в которой Финн клянется неким «богом величавой красоты» [48]. Но и этот бог остается если и не совершенно безличным, то, по крайней мере, безымянным. Можно предположить, что здесь подразумевается Энгус Ок, но с таким же успехом может иметься в виду Христос. Финна нередко изображают своего рода языческим пророком, прозревавшим христианскую веру еще до прихода Патрика.
Итак, если Туата Де Данаан не служат гарантами клятв, не отвечают на молитвы иначе, как мог бы ответить и всякий смертный, и не требуют и не получают жертв, то считать их богами невозможно. Более того, они практически сами это подтверждают. Во-первых, многие из них вполне дружелюбно относятся к ирландским святым-миссионерам, а нечасто случается так, чтобы между соперничающими богами завязывалась дружба. Когда Патрик постился на горе Круахан Айгли (ныне Кро Патрик), к нему слетелась огромная стая могучих белых птиц. Согласно «Бревиарию Тирехана» (VII век), это были души всех святых Ирландии, прошлых, ныне живущих и будущих; согласно источнику IX века, «VitaTripartita» («Трехчастное житие [святого Патрика]»), - «души, которым предстояло спастись»; но в эдинбургской редакции «Старины мест» утверждается, что эти птицы прилетели из Земли Обетованной [49]. В «Разговоре стариков» Донн, сын Мидира (по-видимому, персонаж, объединивший в себе черты Эбера Донна и Мидира из Бри Лейт) вручает Патрику власть над всеми Туата Де Данаан [50]. Вспомним также женщину из фэйри, действующую в «Приключения Конлы Красного»: она предсказывает пришествие Патрика, который «истребит ложный закон друидов» [51].
Может показаться, что святой Патрик принимал эту дружбу весьма неохотно; так, он сам признает, что намерен изгнать Туата Де Данаан на необжитые равнины. Однако своего друга Каскораха, музыканта из фэйри, он освобождает от этого наказания и даже обещает, что тот будет допущен в рай. Но самый яркий пример приятельства между святыми и фэйри обнаруживается в житийной повести «Исчезновение Кенхомрака», в которой святой Кенхомрак часто навещает некий монастырь фэйри [52].
Другого рода свидетельство того, что Туата Де не были богами, мы находим в упоминавшей выше «Vita Tripartita». Этне Прекрасная и Федельм Румяная (дочери верховного короля Лоэгайре, сына Нейла), пришедшие омыть руки в источнике Клиабаха, что в Круахане, застают там христианских «священников в белых одеждах» и принимают их за «эльфов» (firsíthe), «призраков» (fantaitsi) или богов (дат.: deib). Из этого очевидным образом следует, что эльфы - не то же самое, что боги [53]. Особенно интересно прямое заявление, звучащее из уст Айленн, дочери Бодба Дерга, в другой истории о святом Патрике: «Я не бессмертная женщина из сидов, - говорит она. - Я из Туата де Данаан и облечена своим собственным телом». Таким образом, Туата Де Данаан не следует путать с сидами и, по всей очевидности, не следует считать божествами. Впрочем, они превосходят смертных: «Всякого, кто пил на пиру Гоибниу <…> не одолеет ни болезнь, ни старость». Святой Патрик, по-видимому, не верит Айленн, поскольку велит ей вернуться «обратно в твой дом среди сидов» [54]. И, тем не менее, отрицание божественности Туата Де, высказанное Айленн, с еще большей определенностью повторяет сам Луг в сюжете «Неистовство призрака» («Bailein Scáil»): «Я не призрак, я не привидение, - говорит он, - я пришел после смерти, чтобы принять от вас почести, и я - из рода Адама», потомок Эримона, сына Миля [55]. Словам Луга вторит Син, женщина из фэйри, жена Муйрхертаха, сына Эрк, погубившая своего мужа. Он утверждает, что верит в Бога и принадлежит к «роду Адама и Евы», хотя и может творить чудеса [56]. С другой стороны, в песне из саги «Болезнь Кухулина», по-видимому, подразумевается, что Туата Де - это племя людей, избежавших грехопадения. Лоэг, возница Кухулина, описывает женщину-фэйри Фанд как «безгрешную дочь Адама» [57]. Можно, конечно, возразить, что все вышеприведенные фрагменты несут в себе очевидные признаки христианского влияния. Однако этого нельзя сказать о «Битве на Белом берегу» - саге из цикла Финна, где Туата Де Данаан описываются как «другая часть народа Ирландии - те, что не смеют жить на поверхности земли, но обитают в тайных жилищах под землей» [58].
V. Кром Круах (Crom Cruach) и Кром Дуф (Crom Dubh)
Итак, в поддержку гипотезы о божественности Туата Де остается только один возможный аргумент. Кто-то может заявить: должны же люди хоть кому-нибудь поклоняться, а кроме Туата Де Данаан в Древней Ирландии поклоняться было некому. Но на самом деле утверждать, что люди непременно должны кому-нибудь поклоняться, было бы неправомерно, и мне представляется, что Патрик так легко добился успеха в своей миссии именно потому, что ирландцы в его эпоху не поклонялись вообще или почти никому. Так дело обстояло не всегда, но к тому времени прежняя религия вышла из употребления. И эта прежняя религия не имела никакого отношения к Туата Де Данаан.
Из древнейших ирландских богов лучше всего известен по свидетельствам источников Кром (или Кенн) Круах. Согласно «Vita Tripartita», он был главным идолом (ardídal) Ирландии и стоял на равнине Маг Слехт в обществе двенадцати младших идолов. Патрик сокрушил его чудесным ударом посоха. На самом Кром Круахе остался отпечаток этого посоха, а остальные двенадцать идолов ушли в землю по шею [59]. Лейнстерская редакция «Старины мест» под несомненным христианским влиянием добавляет, что Кром Круаху приносили обильные человеческие жертвы [60]. Значительно позже, в XVIIвеке, Джеффри Китинг утверждает, что культ Кром Круаха был введен королем Тигернмасом «лет через сто после прибытия кельтов». В том же XVIIвеке «Анналы четырех мастеров» упоминают Кром Круаха под рубрикой «Год [от сотворения] мира 3656-й» [61].
Известен также Кром Дуф - либо отдельное божество, либо другое имя Кром Круаха. Некоторые черты сходства между ними обнаруживаются в легенде, «записанной в Иар-Хоннахте, местности между заливом Кашел и городом Голуэй». Кром Дуф предстает в ней как «тиран, требовавший от своих подданных сжигать на его день рождения лучшие их пчелиные ульи; после его смерти костер стали разжигать в канун Иванова дня». Таким образом, Кром Дуф, как и Кром Круах, требует жестоких жертвоприношений. Но гораздо чаще Кром Дуф выступает как более милосердное божество. В легендах о святом Патрике он фактически противопоставляется Кром Круаху. Как правило, его изображают язычником, обратившимся в христианскую веру под влиянием Патрика и ставшим его «силачом», то есть защитником. Однако в легенде, записанной в окрестностях Даунпатрик-Хэд (графство Мейо), Кром Дуф сохраняет божественную силу: «…в народе говорили, что это он управляет сменой ночи и дня и временами года». Возможно, такая же власть приписывалась Кром Круаху, если Дуглас Хайд прав в своем предположении, что двенадцать младших идолов, окружавших Кром Круаха, понимались как символы двенадцати месяцев. Но особой функцией Кром Дуфа почти наверняка была забота об урожае. В окрестностях озера Лох-Гур (графство Лимерик) говорили, что «Кром Дуф принес в Ирландию первый сноп пшеницы; он нес его на плече и сгибался под весом своей ноши, за что его и назвали “Кром” [т.е. “согбенный” или “склонившийся”]». Еще важнее то, что первое воскресенье августа, традиционный день начала сбора урожая, вплоть до недавнего времени назывался по всей в Ирландии воскресеньем Кром Дуфа. «В картографических книгах прихода Клахан (Клохан) за 1841 год находится интересное утверждение, а именно: Крум Дху (CroumDhu) был богом урожая, которому поклонялись язычники, пока их не обратил в христианство святой Брендан». Это неожиданное упоминание Брендана вместо Патрика наводит на мысль о том, что различия между Кром Круахом и Кром Дуфом имели региональное происхождение. Возможно, в тех местностях, где проповедовал святой Патрик, старого бога называли Кром Круахом, а там, где действовал святой Брендан, - Кром Дуфом. С Патриком в источниках связываются оба имени, но в связи с Бренданом Кром Круах не упоминается [62].
Свидетельства культа Кром Дуфа и Кром Круаха сохранились не только в текстах и устных преданиях. Идолы, стоявшие на Маг Слехт, давно и бесследно исчезли, но не исключено, что Кром Дуфа изображала деревянная статуя, найденная в топях Релахан (графство Каван) и ныне хранящаяся в Национальном музее Ирландии [63]. Более уверенно можно утверждать, что Круаху был посвящен источник в окрестностях города Баллон (графство Карлоу) [64].
О других богах известно не так уж много. По-видимому, существовал «особый идол-бог по имени Керманд Келстах (KermandKelstach), властвовавший над Уладом. По словам хрониста Катала Магуира (умершего в 1498 году) этот каменный идол в его времена все еще стоял на паперти собора в Клохере» [65]. Также предполагалось существование бога по имени Бел (Bél), но лично мне это представляется в высшей степени сомнительным. Китинг воображал, что это было не просто какое-нибудь второстепенное божество, а «верховный бог, которому они поклонялись», и утверждал, что имя его сохранилось в названии праздника 1 мая, «Бельтайн» (Bealtaine). Но Кормак мак Куленан объясняет слово «Бельтайн» «как Bil-tene, “прекрасный огонь”», связывая его с «кострами, которые друиды разводили в этот день, чтобы прогонять между ними скот»[66]. Наш современник Праншис Маккана почти в точности повторяет интерпретацию Кормака, предлагая лишь одну поправку: «яркий огонь» вместо «прекрасный огонь» («bel» он толкует как прилагательное со значением «сияющий» или «блестящий»)[67]. Дэвид Фицджеральд в XIX веке предполагал, что «bel» - это стяжение от «bile», «дерево», и осмыслял Lá Beltene, соответственно, как Lá Bile-tenidh, то есть «День Огненного Дерева». Это название, утверждал он, «произошло от костров и Майского дерева». «Анналы четырех мастеров» относят к 3503 году от сотворения мира некую «Битву за Bile-Tineadh» - по мнению Фицджеральда, «не что иное, как майская битва между Летом и Зимой, которую в кельтских местностях поныне разыгрывают в лицах на Майский день» [68]. В составе таких топонимов, как Бельтра (Beltrá), корень «bel» без труда можно связать с любым из предлагавшихся значений: «прекрасный», «яркий» или «дерево». Во всех остальных случаях (как, например, в старейшем списке саги «Сватовство к Эмер» [69]) имя «Бел» с высокой вероятностью представляет собой христианскую вставку, вдохновленную воспоминаниями о библейском Ваале.
Таким образом, главными, а, возможно, и единственными богами дохристианской Ирландии были Кром Крух и Кром Дуф. Но всё без исключения свидетельствует о том, что ко времени пришествия святого Патрика культ их уже отмирал, если не вовсе отмер. Может быть, Кром Круаху действительно приносили жертвы, как пытается убедить своих читателей христианский пропагандист. Вторая часть имени этого бога означает «кровавый», что и впрямь намекает на связь с жертвоприношениями [70]. Однако весьма сомнительно, чтобы в сколько-нибудь обозримом прошлом человеческие жертвы в Ирландии приносились в таких масштабах, о которых говорит «Лейнстерская книга». Если бы это было правдой, свидетельств об этом сохранилось бы не в пример больше. Как указывает П.У. Джойс, ни в «Исповеди» святого Патрика, ни в житиях Патрика, составленных Мурьху и Колганом, ни в комментариях Тирехана, ни в «VitaTripartita» не встречается ни единого упоминания о человеческих жертвах. Все эти источники значительно старше лейнстерской редакции «Старины мест», и если бы авторам их было что-то известно о человеческих жертвоприношениях, они не преминули бы оставить о них свои замечания. Ни Китинг, ни О’Флаэрти, ни хронист «Четырех мастеров», ни прочие историки XVI-XVII вв. также не упоминают о человеческих жертвах, из чего следует, что они не принимали свидетельство «Лейнстерской книги» на веру [71]. Итак, Кром Круах обходился без жертв уже очень давно.
Более того, создается впечатление, что о нем вообще давно не заботились, поскольку самый правдоподобный перевод имени «Кром» (Crom) - «согбенный», «наклоненный» - намекает на то, что идол его, некогда стоявший прямо, покосился от старости. Вариант имени этого божества - Кенн Круах, а «Cenn» означает «голова». Можно предположить, что идол его ушел под землю так глубоко, что на поверхности оставалась одна голова. (Вспомним предание, гласящее, что младшие идолы ушли под землю от удара Патрика.) Если бы этому божеству все еще поклонялись, едва ли с символом его обходились столь пренебрежительно. Более того, единственные известные нам имена старых богов - именно те, которые свидетельствуют о пренебрежении к их идолам: Кром Круах, Кенн Круах и Кром Дуф. Фактически, это прозвища, вытеснившие первоначальные имена. А это говорит о том, что идолам перестали уделять внимание уже очень давно. О том же свидетельствует и полное отсутствие упоминаний Кром Дуфа и Кром Круаха в древней литературе (за исключением житийных текстов).
Итак, можно сделать вывод, что ко временам Патрика Ирландия давно уже вошла в эпоху религиозного «междуцарствия» и созрела для того, чтобы принять любую веру, которую ей смогут предложить. И, что еще важнее для целей нашей исследования, ни Кром Круах, ни Кром Дуф, ни, тем более, Керманд Келстах или Бел, не имеют к Туата Де Данаан ни малейшего отношения. Каким бы богам ни поклонялись в Древней Ирландии, Туата Де Данаан среди них не было. Последних не называют богами, и классифицировать их как богов невозможно: им не поклонялись и не приносили жертв; и все предполагаемые связи их с богами других народов - это, по существу, условные параллели или случайные совпадения. Столь же условны и случайны все божественные атрибуты и характеристики, которыми Туата Де Данаан наделялись в преданиях. Одним словом, они не боги.
Перевод с английского Анны Блейз
Но и этим проблема не исчерпывается: Сьестедт продолжает говорить о Туата Де как о «богах». С моей точки зрения, нет причин, по которым боги не могут обладать недифференцированными функциями. Остается только проверить, являются ли Туата Де Данаан богами такого рода. В пользу этого находится два, на первый взгляд, серьезных аргумента. В «Гимне Фиакка» есть строки: «В Ирландии тьма царила: племена поклонялись эльфам» (Fortáuith hErend bai temel, tuatha adortais síde), - а в «Книге из Армага» сиды именуются «dei terreni», то есть «земные боги» [39].
Прежде всего следует отметить, что в обеих источниках использовано слово «síde», а не «Tuatha Dé Danaan». Но что заставляет поставить эти свидетельства под сомнение, так это авторство упомянутых источников. Как «Гимн Фиакка», так и релевантный отрывок из «Книги из Армага» написаны ревностными христианами, явно ставившими перед собой миссионерские задачи. Можем ли мы доверять их свидетельствам о дохристианской религии Ирландии? Нора Чедвик предполагает, что христианские писцы стремились изъять из текстов все упоминания о культе Туата Де Данаан. Но, как мы видим, по крайней мере упоминания о культе сидов они сохранили. И с таким же успехом христианские писцы могли, наоборот, превратить Туата Де Данаан в богов, чтобы затем бороться с ними как с врагами. Тем не менее, ни в одном из древних ирландских текстов, как отмечает та же Чедвик, Туата Де Данаан «не фигурируют в качестве богов в обычном смысле этого слова. Им не поклоняются, им не приносят жертв. Они - просто сверхъестественные существа, наделенные магической силой» [40]. На мой взгляд, эта ситуация - не следствие христианской цензуры, а отражение истинного положения дел. И в наших силах доказать, что именно так обстояло дело не только с поклонением и жертвоприношениями, но и с молитвами и клятвами.
Где есть культ, там, по всей вероятности, должны быть и жрецы. Если кто-то в Древней Ирландии и выполнял функции жрецов (что само по себе не доказано), то это могли быть только друиды. Но друиды существовали не только среди сыновей Миля, но и среди самих Туата Де Данаан. Уже во «Второй битве при Маг Туред» упоминается друид Туата Де - Фигол, сын Мамоса [41]. Друиды-фэйри встречаются также в «Волне Клиодны», «Матери Ойсина» и других сюжетах [42]. Едва ли Туата Де Данаан могли быть богами и при этом располагать собственными жрецами. Трудно себе представить, чтобы они поклонялись сами себе.
Остается, конечно, возможность, что друиды жрецами не были и что древние ирландцы обходились без жрецов - но не без религии. Но приносили ли они жертвы Туата Де? Выше упоминалось предание о том, что на Кнок-Айне совершались жертвоприношения. Но это предание может быть неточным: известно, что некоторые холмы были местами казней, но не жертвоприношений. В окрестностях города Баллина в графстве Мейо есть холм Арднарее (Ardnaree), название которого так и переводится - «холм казней». Топоним «Кнокнарея» (Knocknarea, графство Слайго) может иметь то же значение или, как вариант, означать «холм королей». Каирн на его вершине, по преданию, отмечает место погребения королевы Мэв; там же был похоронен Эоган Бел, последний языческий король Коннахта, погибший в битве за Слайго. Некоторые авторы утверждают, что «Кнокнарея» переводится как «холм жертвоприношений», но свидетельств в поддержку этого варианта не находится ни в легендах, ни в исторических хрониках [43].
В двух древнеирландских сюжетах - «Опьянении уладов» и «Разрушении Динн Риг» - упоминается убийство путем сожжения людей в неких постройках под названием «bruidne». Уорд Резерфорд переводит «bruidne» попросту как «дома, в которых сжигали людей», подразумевая, что в этом и состояло единственное предназначение подобных построек, и делая из этого вывод, что данные сюжеты повествуют о жертвоприношениях. Но в действительно слово «bruiden» (мн. ч. bruidne) общеизвестно и означает попросту «постоялый двор». Поджог в запертом доме - довольно распространенный способ убийства, практиковавшийся отнюдь не только в Ирландии, а мотивов для обычного бытового убийства, не требующих гипотезы о жертвоприношении, в обеих упомянутых сагах можно найти предостаточно. Резерфорд упоминает также один коннахтский сюжет, «повествующий о некоей девице, у которой было много женихов, и о том, как из этих женихов выбирали одного за другим и тайно убивали на Самайн». Эта девица, заключает он, не кто иная как богиня, а женихи - жертвы, которые ей приносили. Названия этой повести Резерфорд не приводит, и опознать ее я не смог, но даже в его пересказе каких-либо оснований для подобной интерпретации как единственно возможной не находится [44].
Дж.Ф. Далтон придерживается во многом той же позиции, что и Резерфорд, за тем лишь исключением, что жертв он ищет среди королей Ирландии. Главное доказательство своей теории он находит в сюжете о смерти верховного короля Эохайда Айрема, которого, по различным версиям, убили на Самайн то ли люди из племени под названием Феара Кул, то ли Туата Де Данаан, то ли те же Феара Кул, переложившие вину на Туата де Данаан. Причина всей этой путаницы, по мнению Далтона, - в том, что убийцами Эохайда были Феара Кул, скрывавшиеся под масками Туата Де. Аналогичным образом объясняется гибель Муйрхертаха, сына Эрк от рук «безголовых людей», «синих людей» и «людей с козлиными головами». Это кажется довольно правдоподобным, но, дойдя до сюжета «Приключения Неры», Далтон сталкивается с проблемой. В этой повести Нера видит, как фэйри нападают на Круахан и разрушают его, но на поверку все это оказывается иллюзией. Далтон утверждает, что на самом деле это была игровая атака и что подобные представления разыгрывались на Самайн в качестве ритуалов, «но могли превращаться в настоящие и опасные стычки, если у крестьян возникали поводы для недовольства». Это тоже выглядит правдоподобно, но убийство из мести или по причине недовольства следует отличать от убийства жертвенного. Все, что Далтону в конечном счете удается доказать, - это то, что ирландских королей иногда убивали (что ни для кого не секрет), а вовсе не то, что их убивали в ритуальных целях [45]. Никакими убедительными свидетельствами того, что в Древней Ирландии совершались какие-либо жертвоприношения, мы не располагаем.
Далее можно попытаться выяснить, было ли принято возносить молитвы Туата Де Данаан и считалось ли, что на эти молитвы они отвечают. Один из эпизодов в «Разговоре стариков», на первый взгляд, дает утвердительный ответ на эти вопросы. Руйхе (Ruidhe), Фиаха и Эохайд, сыновья верховного короля Лугайда Менна, просят землю в дар у своего отца, но получают отказ. Тогда они отправляются на Бруг-на-Бойн и постятся там, чтобы привлечь внимание Туата Де. Бодб Дерг приглашает братьев войти в сид, и многие знаменитые фэйри наделяют их чудесными дарами. Эти трое братьев прожили 150 лет, после чего вернулись в сид навсегда [46].
Действительно, в этой истории Туата Де отвечают на молитвы трех смертных; но в том же «Разговоре стариков» обнаруживается сюжет, практически противоположный по смыслу. Артрах, Эйх и Энгус, сыновья Бодба Дерга, просят и получают в дар земельный надел от верховного короля Кормака мак Арта. Прожив на этой земле тридцать лет - до смерти Кормака, - они возвращаются к Туата Де. Таким образом, смертные могут отвечать на просьбы Туата Де точно с таким же успехом, как и Туата Де - на просьбы смертных. Более того, третий сюжет из «Разговора стариков» заставляет предположить, что смертные на самом деле превосходят Туата Де в этом отношении: один из фэйри убивает из зависти некоего Дуфа, сына Треона, потому что среди Туата Де не нашлось никого, кто сравнился бы в щедрости с этим Дуфом [47]. В щедрости как таковой нет ничего специфически божественного, и описывать Туата Де как высших существ, отвечающих на молитвы, нет оснований. Они просто могут оказывать милости - точно так же, как и смертные люди.
Что касается клятв, то выше уже упоминалось, что в уладском цикле чаще всего используется безличная формула «Клянусь богом, которым клянется мое племя». В остальных случаях гарантами клятвы выступают, опять же, не Туата Де Данаан, а солнце, луна или стихии. Единственное известное мне исключение - строка из стихотворения, в которой Финн клянется неким «богом величавой красоты» [48]. Но и этот бог остается если и не совершенно безличным, то, по крайней мере, безымянным. Можно предположить, что здесь подразумевается Энгус Ок, но с таким же успехом может иметься в виду Христос. Финна нередко изображают своего рода языческим пророком, прозревавшим христианскую веру еще до прихода Патрика.
Итак, если Туата Де Данаан не служат гарантами клятв, не отвечают на молитвы иначе, как мог бы ответить и всякий смертный, и не требуют и не получают жертв, то считать их богами невозможно. Более того, они практически сами это подтверждают. Во-первых, многие из них вполне дружелюбно относятся к ирландским святым-миссионерам, а нечасто случается так, чтобы между соперничающими богами завязывалась дружба. Когда Патрик постился на горе Круахан Айгли (ныне Кро Патрик), к нему слетелась огромная стая могучих белых птиц. Согласно «Бревиарию Тирехана» (VII век), это были души всех святых Ирландии, прошлых, ныне живущих и будущих; согласно источнику IX века, «VitaTripartita» («Трехчастное житие [святого Патрика]»), - «души, которым предстояло спастись»; но в эдинбургской редакции «Старины мест» утверждается, что эти птицы прилетели из Земли Обетованной [49]. В «Разговоре стариков» Донн, сын Мидира (по-видимому, персонаж, объединивший в себе черты Эбера Донна и Мидира из Бри Лейт) вручает Патрику власть над всеми Туата Де Данаан [50]. Вспомним также женщину из фэйри, действующую в «Приключения Конлы Красного»: она предсказывает пришествие Патрика, который «истребит ложный закон друидов» [51].
Может показаться, что святой Патрик принимал эту дружбу весьма неохотно; так, он сам признает, что намерен изгнать Туата Де Данаан на необжитые равнины. Однако своего друга Каскораха, музыканта из фэйри, он освобождает от этого наказания и даже обещает, что тот будет допущен в рай. Но самый яркий пример приятельства между святыми и фэйри обнаруживается в житийной повести «Исчезновение Кенхомрака», в которой святой Кенхомрак часто навещает некий монастырь фэйри [52].
Другого рода свидетельство того, что Туата Де не были богами, мы находим в упоминавшей выше «Vita Tripartita». Этне Прекрасная и Федельм Румяная (дочери верховного короля Лоэгайре, сына Нейла), пришедшие омыть руки в источнике Клиабаха, что в Круахане, застают там христианских «священников в белых одеждах» и принимают их за «эльфов» (firsíthe), «призраков» (fantaitsi) или богов (дат.: deib). Из этого очевидным образом следует, что эльфы - не то же самое, что боги [53]. Особенно интересно прямое заявление, звучащее из уст Айленн, дочери Бодба Дерга, в другой истории о святом Патрике: «Я не бессмертная женщина из сидов, - говорит она. - Я из Туата де Данаан и облечена своим собственным телом». Таким образом, Туата Де Данаан не следует путать с сидами и, по всей очевидности, не следует считать божествами. Впрочем, они превосходят смертных: «Всякого, кто пил на пиру Гоибниу <…> не одолеет ни болезнь, ни старость». Святой Патрик, по-видимому, не верит Айленн, поскольку велит ей вернуться «обратно в твой дом среди сидов» [54]. И, тем не менее, отрицание божественности Туата Де, высказанное Айленн, с еще большей определенностью повторяет сам Луг в сюжете «Неистовство призрака» («Bailein Scáil»): «Я не призрак, я не привидение, - говорит он, - я пришел после смерти, чтобы принять от вас почести, и я - из рода Адама», потомок Эримона, сына Миля [55]. Словам Луга вторит Син, женщина из фэйри, жена Муйрхертаха, сына Эрк, погубившая своего мужа. Он утверждает, что верит в Бога и принадлежит к «роду Адама и Евы», хотя и может творить чудеса [56]. С другой стороны, в песне из саги «Болезнь Кухулина», по-видимому, подразумевается, что Туата Де - это племя людей, избежавших грехопадения. Лоэг, возница Кухулина, описывает женщину-фэйри Фанд как «безгрешную дочь Адама» [57]. Можно, конечно, возразить, что все вышеприведенные фрагменты несут в себе очевидные признаки христианского влияния. Однако этого нельзя сказать о «Битве на Белом берегу» - саге из цикла Финна, где Туата Де Данаан описываются как «другая часть народа Ирландии - те, что не смеют жить на поверхности земли, но обитают в тайных жилищах под землей» [58].
V. Кром Круах (Crom Cruach) и Кром Дуф (Crom Dubh)
Итак, в поддержку гипотезы о божественности Туата Де остается только один возможный аргумент. Кто-то может заявить: должны же люди хоть кому-нибудь поклоняться, а кроме Туата Де Данаан в Древней Ирландии поклоняться было некому. Но на самом деле утверждать, что люди непременно должны кому-нибудь поклоняться, было бы неправомерно, и мне представляется, что Патрик так легко добился успеха в своей миссии именно потому, что ирландцы в его эпоху не поклонялись вообще или почти никому. Так дело обстояло не всегда, но к тому времени прежняя религия вышла из употребления. И эта прежняя религия не имела никакого отношения к Туата Де Данаан.
Из древнейших ирландских богов лучше всего известен по свидетельствам источников Кром (или Кенн) Круах. Согласно «Vita Tripartita», он был главным идолом (ardídal) Ирландии и стоял на равнине Маг Слехт в обществе двенадцати младших идолов. Патрик сокрушил его чудесным ударом посоха. На самом Кром Круахе остался отпечаток этого посоха, а остальные двенадцать идолов ушли в землю по шею [59]. Лейнстерская редакция «Старины мест» под несомненным христианским влиянием добавляет, что Кром Круаху приносили обильные человеческие жертвы [60]. Значительно позже, в XVIIвеке, Джеффри Китинг утверждает, что культ Кром Круаха был введен королем Тигернмасом «лет через сто после прибытия кельтов». В том же XVIIвеке «Анналы четырех мастеров» упоминают Кром Круаха под рубрикой «Год [от сотворения] мира 3656-й» [61].
Известен также Кром Дуф - либо отдельное божество, либо другое имя Кром Круаха. Некоторые черты сходства между ними обнаруживаются в легенде, «записанной в Иар-Хоннахте, местности между заливом Кашел и городом Голуэй». Кром Дуф предстает в ней как «тиран, требовавший от своих подданных сжигать на его день рождения лучшие их пчелиные ульи; после его смерти костер стали разжигать в канун Иванова дня». Таким образом, Кром Дуф, как и Кром Круах, требует жестоких жертвоприношений. Но гораздо чаще Кром Дуф выступает как более милосердное божество. В легендах о святом Патрике он фактически противопоставляется Кром Круаху. Как правило, его изображают язычником, обратившимся в христианскую веру под влиянием Патрика и ставшим его «силачом», то есть защитником. Однако в легенде, записанной в окрестностях Даунпатрик-Хэд (графство Мейо), Кром Дуф сохраняет божественную силу: «…в народе говорили, что это он управляет сменой ночи и дня и временами года». Возможно, такая же власть приписывалась Кром Круаху, если Дуглас Хайд прав в своем предположении, что двенадцать младших идолов, окружавших Кром Круаха, понимались как символы двенадцати месяцев. Но особой функцией Кром Дуфа почти наверняка была забота об урожае. В окрестностях озера Лох-Гур (графство Лимерик) говорили, что «Кром Дуф принес в Ирландию первый сноп пшеницы; он нес его на плече и сгибался под весом своей ноши, за что его и назвали “Кром” [т.е. “согбенный” или “склонившийся”]». Еще важнее то, что первое воскресенье августа, традиционный день начала сбора урожая, вплоть до недавнего времени назывался по всей в Ирландии воскресеньем Кром Дуфа. «В картографических книгах прихода Клахан (Клохан) за 1841 год находится интересное утверждение, а именно: Крум Дху (CroumDhu) был богом урожая, которому поклонялись язычники, пока их не обратил в христианство святой Брендан». Это неожиданное упоминание Брендана вместо Патрика наводит на мысль о том, что различия между Кром Круахом и Кром Дуфом имели региональное происхождение. Возможно, в тех местностях, где проповедовал святой Патрик, старого бога называли Кром Круахом, а там, где действовал святой Брендан, - Кром Дуфом. С Патриком в источниках связываются оба имени, но в связи с Бренданом Кром Круах не упоминается [62].
Свидетельства культа Кром Дуфа и Кром Круаха сохранились не только в текстах и устных преданиях. Идолы, стоявшие на Маг Слехт, давно и бесследно исчезли, но не исключено, что Кром Дуфа изображала деревянная статуя, найденная в топях Релахан (графство Каван) и ныне хранящаяся в Национальном музее Ирландии [63]. Более уверенно можно утверждать, что Круаху был посвящен источник в окрестностях города Баллон (графство Карлоу) [64].
О других богах известно не так уж много. По-видимому, существовал «особый идол-бог по имени Керманд Келстах (KermandKelstach), властвовавший над Уладом. По словам хрониста Катала Магуира (умершего в 1498 году) этот каменный идол в его времена все еще стоял на паперти собора в Клохере» [65]. Также предполагалось существование бога по имени Бел (Bél), но лично мне это представляется в высшей степени сомнительным. Китинг воображал, что это было не просто какое-нибудь второстепенное божество, а «верховный бог, которому они поклонялись», и утверждал, что имя его сохранилось в названии праздника 1 мая, «Бельтайн» (Bealtaine). Но Кормак мак Куленан объясняет слово «Бельтайн» «как Bil-tene, “прекрасный огонь”», связывая его с «кострами, которые друиды разводили в этот день, чтобы прогонять между ними скот»[66]. Наш современник Праншис Маккана почти в точности повторяет интерпретацию Кормака, предлагая лишь одну поправку: «яркий огонь» вместо «прекрасный огонь» («bel» он толкует как прилагательное со значением «сияющий» или «блестящий»)[67]. Дэвид Фицджеральд в XIX веке предполагал, что «bel» - это стяжение от «bile», «дерево», и осмыслял Lá Beltene, соответственно, как Lá Bile-tenidh, то есть «День Огненного Дерева». Это название, утверждал он, «произошло от костров и Майского дерева». «Анналы четырех мастеров» относят к 3503 году от сотворения мира некую «Битву за Bile-Tineadh» - по мнению Фицджеральда, «не что иное, как майская битва между Летом и Зимой, которую в кельтских местностях поныне разыгрывают в лицах на Майский день» [68]. В составе таких топонимов, как Бельтра (Beltrá), корень «bel» без труда можно связать с любым из предлагавшихся значений: «прекрасный», «яркий» или «дерево». Во всех остальных случаях (как, например, в старейшем списке саги «Сватовство к Эмер» [69]) имя «Бел» с высокой вероятностью представляет собой христианскую вставку, вдохновленную воспоминаниями о библейском Ваале.
Таким образом, главными, а, возможно, и единственными богами дохристианской Ирландии были Кром Крух и Кром Дуф. Но всё без исключения свидетельствует о том, что ко времени пришествия святого Патрика культ их уже отмирал, если не вовсе отмер. Может быть, Кром Круаху действительно приносили жертвы, как пытается убедить своих читателей христианский пропагандист. Вторая часть имени этого бога означает «кровавый», что и впрямь намекает на связь с жертвоприношениями [70]. Однако весьма сомнительно, чтобы в сколько-нибудь обозримом прошлом человеческие жертвы в Ирландии приносились в таких масштабах, о которых говорит «Лейнстерская книга». Если бы это было правдой, свидетельств об этом сохранилось бы не в пример больше. Как указывает П.У. Джойс, ни в «Исповеди» святого Патрика, ни в житиях Патрика, составленных Мурьху и Колганом, ни в комментариях Тирехана, ни в «VitaTripartita» не встречается ни единого упоминания о человеческих жертвах. Все эти источники значительно старше лейнстерской редакции «Старины мест», и если бы авторам их было что-то известно о человеческих жертвоприношениях, они не преминули бы оставить о них свои замечания. Ни Китинг, ни О’Флаэрти, ни хронист «Четырех мастеров», ни прочие историки XVI-XVII вв. также не упоминают о человеческих жертвах, из чего следует, что они не принимали свидетельство «Лейнстерской книги» на веру [71]. Итак, Кром Круах обходился без жертв уже очень давно.
Более того, создается впечатление, что о нем вообще давно не заботились, поскольку самый правдоподобный перевод имени «Кром» (Crom) - «согбенный», «наклоненный» - намекает на то, что идол его, некогда стоявший прямо, покосился от старости. Вариант имени этого божества - Кенн Круах, а «Cenn» означает «голова». Можно предположить, что идол его ушел под землю так глубоко, что на поверхности оставалась одна голова. (Вспомним предание, гласящее, что младшие идолы ушли под землю от удара Патрика.) Если бы этому божеству все еще поклонялись, едва ли с символом его обходились столь пренебрежительно. Более того, единственные известные нам имена старых богов - именно те, которые свидетельствуют о пренебрежении к их идолам: Кром Круах, Кенн Круах и Кром Дуф. Фактически, это прозвища, вытеснившие первоначальные имена. А это говорит о том, что идолам перестали уделять внимание уже очень давно. О том же свидетельствует и полное отсутствие упоминаний Кром Дуфа и Кром Круаха в древней литературе (за исключением житийных текстов).
Итак, можно сделать вывод, что ко временам Патрика Ирландия давно уже вошла в эпоху религиозного «междуцарствия» и созрела для того, чтобы принять любую веру, которую ей смогут предложить. И, что еще важнее для целей нашей исследования, ни Кром Круах, ни Кром Дуф, ни, тем более, Керманд Келстах или Бел, не имеют к Туата Де Данаан ни малейшего отношения. Каким бы богам ни поклонялись в Древней Ирландии, Туата Де Данаан среди них не было. Последних не называют богами, и классифицировать их как богов невозможно: им не поклонялись и не приносили жертв; и все предполагаемые связи их с богами других народов - это, по существу, условные параллели или случайные совпадения. Столь же условны и случайны все божественные атрибуты и характеристики, которыми Туата Де Данаан наделялись в преданиях. Одним словом, они не боги.
Перевод с английского Анны Блейз