Каноническое и юридическое значеніе Утвержденной Грамоты Церковно-Земскаго Собора 1613 г.
Грамота Собора 1613 года имѣетъ весьма важное и непреходящее значеніе, т.к. устанавливаетъ основы, на которыхъ, съ этого времени и до вѣка, должно строиться возрождаемое Русское Царство. Этотъ документъ имѣетъ и юридическое, и церковно-каноническое значеніе. Можно сказать, что эта Грамота является основнымъ закономъ Россіи.
Нерѣдко забывается, что Соборъ 1613 года был не только Земскимъ, но и Церковнымъ: в его составѣ засѣдалъ Освященный Соборъ. Освященный Соборъ включалъ въ себя трехъ митрополитовъ (Ефрема, Кирилла и Іону), архіереевъ, архимандритовъ и игуменовъ. Рѣшенія Собора были закрѣплены также и подписями и восковыми печатями церковной власти: 3-мя митрополичьми, 4-мя архіепископскими и 3-мя епископскіми.
Вотъ что пишетъ извѣстный теоретикъ монархизма Левъ Тихомировъ въ своей статьѣ «Учредительная грамота 1613 года» о юридическомъ значеніи грамоты:
«Избраніе на престолъ Дома Романовыхъ, какъ извѣстно, сопровождалось замѣчательнымъ учредительнымъ документомъ, который извѣстенъ подъ наименованіемъ "Утвержденной грамоты". Когда новоизбранный Царь Михаилъ Ѳеодоровичъ, послѣ долгихъ отказовъ, изъявилъ наконецъ согласіе принять скипетръ и державу и депутація возвратилась въ Москву съ этимъ радостнымъ извѣстіемъ, на Соборѣ возникла мысль о необходимости увѣковечить великое дѣяніе особой "Утвержденной грамотой". Рѣшение это было постановлено 14 апреля.
Разумеется, составленіе Грамоты потребовало довольно продолжительной работы, причемъ неоднократно измѣнялась редакція документа. Нѣкоторые отрывки первоначально предложенныхъ редакцій дошли и до насъ. Всѣ поправки касались, однако, не существа царско-народныхъ отношеній, а имѣли или стилистическій характеръ, или относились къ изложенію историческихъ событій. Такъ, Соборъ, видимо, не счелъ удобнымъ слишкомъ подчеркивать злодѣйское убіеніе Годуновымъ Царевича Дмитрія Углицкаго и въ окончательной редакціи лишь мимоходомъ упоминаетъ объ этомъ и о Божіей за это карѣ, тогда какъ въ первоначальной редакціи злодѣяніе было отмѣчено съ особеннымъ негодованіемъ. Точно такъ же въ окончательной редакціи исправлены свѣденія о Григоріи Отрепьевѣ.
По составленіи Грамоты она утверждалась подписями и печатями, что взяло также не мало времени, такъ что продолжалось даже еще въ маѣ месяцѣ, уже по прибытіи новаго Государя въ Москву.
Грамота эта, къ сожалению, не была внесена въ полное собраніе законовъ, въ которомъ должна бы была занимать первое мѣсто, ибо самъ Соборъ 1613 года придавалъ ей чрезвычайное значеніе и прямо называет ее Соборнымъ Уложеніемъ, придавая ей характеръ основнаго закона. "Да будетъ, - заявляетъ онъ въ самомъ текстѣ, - впредь крепко и неподвижно и стоятельно во вѣки, какъ въ сей утвержденной грамотѣ написано, и "всему инако не быти, какъ въ сей утвержденной грамотѣ писано".
Не внесеніе этого важнейшаго Соборнаго Уложенія въ полное собраніе законовъ, почему-то не восходящаго раньше Уложенія Алексѣя Михайловича, причинило огромный пробѣлъ въ развитіи нашей государственно-правовой мысли, и не можетъ быть называемо иначе какъ недозволительнымъ кодификаціоннымъ произволомъ графа Сперанскаго. Этотъ произволъ обратилъ въ простой историческій документъ актъ, Всенароднымъ учредительнымъ Соборомъ утвержденный, какъ актъ юридическій, какъ Соборное Уложеніе, неповиновеніе которому объявлено было Соборомъ какъ мятежъ, подлежащій карѣ закона. Для развитія идеи монархическаго государственнаго права въ Россіи это упраздненіе юридическаго значенія Соборнаго Уложенія 1613 года составило непоправимый ущербъ, ибо сдѣлало для нашаго государственнаго права непонятной самую сущность Самодержавія и его отличія отъ простаго "абсолютизма".
Идея юридической неограниченности Царской власти и нравственной обязательности извѣстного содержанія ея была, видимо, чрезвычайно ясна для Всенароднаго Собора 1613 года. Съ чрезвычайной тактичностью и тонкостью мысли, изощренной восьмилетними испытаніями, члены Собора не позволили себѣ дать какихъ бы то ни было прямыхъ "инструкцій" Царю, избираемому въ качествѣ Верховной Власти, а посему получавшему всю полноту власти, но въ то же время Соборъ указалъ совершенно отчетливо обязательныя нормы этой Верховной Власти, объясняя для чего именно, во имя достиженія какихъ задачъ она учреждается въ лицѣ Самодержавнаго Царя, и какъ она понимается всенароднымъ сознаніемъ. Такимъ образомъ, Соборное Уложеніе излагаетъ самое содержаніе Верховной Власти, для осуществленія котораго она должна направить свои неограниченныя права.
Безусловно, основною мыслью восстановляемого Соборомъ государства является учрежденіе Православнаго Царства. Обязанности и отношенія къ вѣрѣ и Церкви становятся во главу угла. Опасности, угрожающіе вѣрѣ и Церкви, есть основной мотивъ грамоты, обязанность противодѣйствія этому выставляется самому Михаилу Ѳеодоровичу, какъ неопровержимейшій аргументъ въ пользу того, что онъ не имѣетъ права уклониться отъ избранія. Всѣхъ иновѣрныхъ кандидатовъ Соборъ признаетъ недопустимыми. Возстановляя царство, отъ Господа ждутъ "государя правѣдна и свята, и благочестива и благородна и Христолюбива". Царя избираютъ, "чтобы наша святая и непорочная истинная православная христіанская вѣра греческаго закона во всемъ Россійскомъ государствѣ была по-прежнему". Поставляемый Царь есть Самодержецъ Православнаго Царства: это есть основа всѣхъ основъ восстановляемой государственности. Понятно, что Грамота не забываетъ при этомъ и необходимости священнаго коронованія Михаила Ѳеодоровича.
Для всякаго, изучавшаго идею христіанского царства, понятна логика всего остального государственно-правового сознанія Собора.
Прежде всего, власть, вручаемая Михаилу Ѳедоровичу Романову, понимается какъ легитимная. Царь Михаилъ Ѳедоровичъ получаетъ власть какъ послѣдній представитель фамиліи Іоанна Грознаго. Непосредственная связь съ Рюриковичами (имѣвшаяся у Романовыхъ черезъ князей Горбатыхъ) обходится полнымъ молчаніемъ, и "Царе Михаиле" именуется отраслью Московскихъ Даниловичей, именно - племянникомъ Царя Ѳеодора Іоанновича, "благоцвѣтущая вѣтвь, отъ благороднаго корени отрасль". Это неоднократно подчеркнуто въ Грамотѣ. Новоизбранный Царь становился на то же самое царство, которого главами, какъ перечисляетъ Грамота, были Владимиръ Равноапостольный, Владимиръ Мономахъ, Суздальскіе Великіе Князья, Александръ Невскій и т. д. до Грознаго и Ѳеодора Іоанновича. Во всей мѣрѣ возможнаго Соборъ установилъ легитимную династичность, характеръ же народнаго избранія по возможности ослабляется. Всемѣрно подчеркнуто, что Михаилъ Ѳеодоровичъ поставляется на царство по избранію Божіему, а лишь затѣмъ и по избранію всего русскаго народа.
Власть эта опредѣляется какъ наследственная, какъ продолженіе прежней власти Царей, а вмѣстѣ съ тѣмъ подданнымъ Грамотою вмѣняется въ обязанность признавать Царями и потомковъ Михаила Ѳеодоровича. Наслѣдуя власть историческаго Русского Царства, Михаилъ Ѳеодоровичъ тѣмъ самымъ получалъ власть неограниченную, Верховную. Термина "Верховная Власть" тогда не существовало, но Грамота именуетъ Царя Михаила Государемъ и Самодержцемъ, что выражало наше современное понятіе Верховной Власти. Слово "Государь" означало власть, выше которой нѣтъ.
Новгородцы, соглашаясь признать всѣ титулы Великаго Князя Московскаго, упорно не хотели именовать его "Государемъ", потому что у нихъ "Государемъ" былъ самъ Великій Новгородъ: "Государи Новгородцы", "Государи Псковичи" - это былъ титулъ, народного собранія, несшаго верховныя права республики. Тотъ же смыслъ Верховной Власти имѣетъ и слово "Самодержецъ". Въ настоящее время политическая тенденція производитъ жалкія передержки, стараясь увѣрить, будто бы титулъ Самодержца означаетъ лишь автономность въ отношеніи какой-либо иноземной власти. Толкованіе это въ полномъ смыслѣ юридически безграмотное. Само собою разумеется, что вассалъ татарскій, или чей бы то ни было, не можетъ быть "самодержцемъ" внутри страны, такъ какъ страна при этомъ не имѣетъ собственной Верховной Власти. Но какъ только Московскіе Князья свергли Верховную Власть хановъ, - они стали сами Самодержцами, Властью Верховной. Самодержецъ тотъ, кто самъ державствуетъ, независимо отъ кого бы то ни было. Государь есть власть, выше которой нѣтъ никакой; Самодержецъ есть власть, ни от кого не зависящая. Это суть два элемента Верховной Власти, которая, какъ наивысшая и ни отъ кого не зависящая, тѣмъ самымъ есть власть юридически неограниченная.
Такимъ образомъ, Царю Михаилу вручалась неограниченная Верховная Власть. Это являлось обязательной нормой восстановляемаго царства.
Другой обязательной нормой, по выраженнымъ Соборомъ желаніямъ, является государственное единство Россіи. Грамота очень внимательно, многократно повторяетъ, что Царю вручается одна и та же государственная власть надъ всей Россіей нераздѣльно, поясняя, что въ область этой власти одинаково входятъ и Владимирская земля, и Новгородская, и царства Казанское, Астраханское и Сибирское и вообще "всѣ великія и преславныя государства Россійскаго Царствія". При этомъ постоянно выражается пожеланіе, чтобы Царь отторженные грады и земли "паки во своя возврати", и даже, чтобы его пресвѣтлое имя было "къ разширенію и къ прибавленію великихъ его государствъ". Это объединеніе Земли русской и дальнейшее разширеніе государства Россійскаго красной нитью проходитъ сквозь желанія и молитвы Собора, относящіеся къ новоизбранному Царю.
Третій родъ обязанностей Верховной Власти относится къ тому, чтобы Царь исправилъ все разоренное, устроилъ все въ тишинѣ и благоденствіи, какъ было при прежнихъ благочестивыхъ Царяхъ. Эта тишина и благоденствіе неразрывно связываются съ благочестіемъ, уничтоженіемъ измѣны и мятежей и вообще съ поддержаніемъ того настроенія, которое соединено съ религіозными христіанскими вѣрованіями.
Наряду съ этой стройной системой нравственныхъ нормъ Верховнаго устроенія и правленія Соборная грамота обязываетъ и подданныхъ безпрекословнымъ повиновеніемъ, наказываетъ имъ служить ему и будущимъ, происходящимъ отъ него Царямъ, "вѣрой и правдой", "души и головы за нихъ положить", биться до смерти съ ихъ государевыми измѣнниками и во всѣхъ дѣлахъ быть, какъ Государь повелитъ.
Историческій фонъ, на которомъ въ Грамотѣ изъяснены эти основы государственнаго права, возстановленнаго Царства, - составляетъ какъ бы иллюстрацію къ тому, какъ государство, въ теченіе вѣковъ славное и грозное, пришло къ упадку и разорению вслѣдствіе нарушенія этихъ государственныхъ нормъ, связанныхъ съ религіознымъ благочестиемъ. Отсюда и Цари, и подданные должны были научиться, какъ жить и дѣйствовать на будущее время для того, чтобы снова возстановить и удержать свою благоденственную славу.
Этотъ замѣчательный учредительный документъ, не имѣющій ничего себе равнаго во всемірной государственно-правовой созидательной дѣятельности, долженъ былъ по мысли Собора остаться навѣки основой Русскаго Царства. Наша кодификаціонная работа изключила его изъ числа актовъ юридическаго значенія несмотря на то, что именно на немъ основана была Верховная Власть, триста лѣтъ съ тѣхъ поръ владычествующая въ Русскомъ государствѣ. Это не уменьшаетъ его громаднаго историческаго значенія, о которомъ особенно своевременно вспомнить въ настоящее чествованіе трехсотлѣтія династіи, воцарившейся въ 1613 году.»
Что касается церковнаго значенія Грамоты, то она письменно оформляетъ клятву передъ Богомъ, которую принесли русскіе люди: до Втораго Пришествія Христова быть вѣрными и служить Государямъ изъ Династіи Романовыхъ .
Вотъ что говоритъ объ этомъ Грамота:
«Послалъ Господь Свой Святый Духъ въ сердца всѣхъ православныхъ христiанъ, яко едиными усты вопiяху, что быти на Владимiрскомъ и Московскомъ и на всѣхъ Государствахъ Россiйскаго Царства, Государемъ, Царемъ и Великимъ Княземъ всея Россiи Самодержцемъ, Тебѣ, Великому Государю Михаилу Ѳеодоровичу.
Цѣловали всѣ Животворный Крестъ и обѣтъ дали, что за Великаго Государя, Богомъ почтеннаго, - Богомъ избраннаго и Богомъ возлюбленнаго, Царя и Великаго Князя Михаила Оеодоровича, всея Россiи Самодержца, за Благовѣрную Царицу и Великую Княгиню, и за ихъ Царскiе Дѣти, которыхъ Имъ, Государямъ, впредь Богъ даетъ, души свои и головы положити и служити имъ, Государямъ нашимъ вѣрою и правдою, всѣми душами своими и головами.
И иного Государя, мимо Государя Царя и Великаго Князя Михаила Ѳеодоровича, всея Россiи Самодержца; и Ихъ Царскихъ Дѣтей, которыхъ Имъ Государямъ впредь Богъ даетъ, искати и хотѣти иного Государя изъ какихъ людей ни буди, или какое лихо похочетъ учинити; то намъ боярамъ, и окольничьимъ, и дворянамъ и приказнымъ людямъ, и гостемъ, и дѣтямъ боярскимъ, и всякимъ людямъ на того измѣнника стояти всею землею за одинъ.
Прочтоша сiю Утвержденную Грамоту на Великомъ Всероссiйскомъ Соборѣ, и выслушавъ на большее во вѣки укрѣпленiе - быти такъ во всемъ потому, какъ въ сей Утвержденной Грамотѣ писано. А кто убо не похощетъ послушати сего Соборнаго Уложенiя, его же Богъ благослови; и начнетъ глаголати ино, и молву въ людяхъ чинити, то таковой, аще отъ священныхъ чину, и отъ Бояръ, Царскихъ синклитъ, и воинскихъ, или инъ кто отъ простыхъ людей, и въ какомъ чину не буди; по священнымъ правиламъ св. Апостолъ, и Вселенскихъ седми Соборовъ - св. Отецъ, и Помѣстныхъ; и по Соборному Уложенiю всего изверженъ будетъ, и отъ Церкви Божiей отлученъ, и Святыхъ Христовыхъ Таинъ прiобщенiя; яко раскольникъ Церкви Божiей и всего православнаго христiанства, мятежникъ и разоритель Закону Божiю, а по Царскимъ Законамъ месть воспрiиметъ; и нашего смиренiя и всего освященнаго Собора, не буди на немъ благословенiя отъ нынѣ и до вѣка. Да будетъ твердо и неразрушимо въ предъидущiя лѣта, въ роды и роды, и не прейдетъ ни едина черта отъ написанныхъ въ ней.»
Преподобный Ѳеодосій Кавказскій пишетъ о Грамотѣ: «Торжественная и вмѣстѣ страшная Грамота, ею клятвенно связаны съ Царями изъ Дома Романовыхъ не только сами предки, составители ея, но и всѣ мы, потомки ихъ, до скончанія вѣка. Многіе Угодники Божіи не только Новозавѣтные, но и Ветхозавѣтные свято хранили Обѣты, данные за нихъ прежде рожденія родителями ихъ. Это обязываетъ и насъ къ тому же. Соблюденіе сего обѣта, даннаго за насъ клятвенно нашими предками, - залогъ нашего благополучія, какъ временнаго - на землѣ, такъ и вѣчнаго - на Небесахъ - по Слову Божію. И наоборотъ: несоблюденіе его есть великій грѣхъ передъ Богомъ, влекущій за собою наказаніе, какъ и показала революція».
Свт. Іоаннъ Шанхайскій и Санъ-Францискій: «Русскій народъ весь въ цѣломъ совершилъ великіе грехи, явившіеся причиной настоящихъ бѣдствій, а именно клятвопреступленіе и цареубійство. Общественные и военные вожди отказали въ послушаніи и вѣрности Царю еще до Его отреченія, вынудивъ послѣднее отъ Царя, не желавшаго внутренняго кровопролитія, а народъ явно и шумно приветствовалъ совершавшееся, нигде громко не выразивъ своего несогласія съ нимъ. Между тѣмъ здѣсь совершилось нарушеніе присяги, принесенной Государю и Его законнымъ наслѣдникамъ, а кромѣ того на главу совершившихъ то преступленіе пали клятвы предковъ - Земскаго Собора 1613 года, который постановленія свои запечатлелъ проклятіемъ нарушающихъ его.»