Как я к Чурову на приём записывался
Есть в центральной избирательной комиссии обычай такой: приём граждан устраивать. Как водится, порядок расписан, расписание приведено - пользуйся не хочу! Не сказать, чтоб очень хотелось общаться с кем-то из членов этой комиссии, но как ни взглядывал на график приёма, всё как-то знаменательно получалось. То Крюков принимал, курирующий Рязанскую область… А у нас тогда как раз в Заборье 16 февраля голосование прошло, да и вообще вопросы по этому региону накопились! То Паньшин… А интересно же в какой-то степени попасть на приём к единственному члену ЦИК с правом решающего голоса, который есть в твиттере, да и вообще самый новый в этой комиссии. А теперь и Чуров - человек, принимающий граждан реже, нежели его коллеги. Дай, думаю, к Чурову приду поговорить, пусть примет.
Терпеливо дождался окончания первомайских праздников, позвонил в приёмную. Так, мол, и так, чего делать, чтоб завтра к члену ЦИК на приём попасть. На том конце провода сначала стушевались, есть уж там кто-то на приём, чего-то про 9:30 сказали. Потом, видимо, поняли, что меня их внутренние дела вряд ли интересовать должны, и стали узнавать, кто я и с чем пожаловать хочу. Представился, выбрал чего-то простенькое из дел актуальных, на вопрос, от кого, с ответом нашёлся: зря что ли общественное объединение организовывали. Из «Сонара» я говорю, общественного движения. Ну тогда мне и было сообщено, что нужен факс или сообщение по электронной почте. Изложили, чего там написано должно быть.
А дело-то, действительно, простое до невозможности. Был в Верхнем Тагиле случай недопуска до работы члена участковой избирательной комиссии и череда отписок, где пытались, как могли, объяснить, что подсчёт - процесс непрерывный, отвлекаться от него несподручно, даже чтобы пропустить в помещение для голосования недостающего члена комиссии. А о том, что после всего должно быть итоговое заседание и так заранее известно, в течение дня о планах проведения оного говорено, поэтому отдельное приглашение как бы не требуется (да и как на него откликнуться, коль пустить то ли не могут, то ли не хотят). В общем, столь извращённое понимание закона до сих пор хочется на корню истребить, и Чуров вполне мог пригодиться как носитель знаний о том, как выборы устроены, способный поручения давать, страшное лицо на заседаниях делать и порядок в своей вотчине пытаться наводить.
Послал я им письмо затребованное, выслал и то, что просили, и даже больше того, приложил всю переписку с избирательными комиссиями по этому делу. Звоню-интересуюсь, дошло ли послание до адресата. Оказалось, что тот человек, который на звонки отвечает, может только телефон другой дать, а к той электронной почте, адрес которой диктовать умеет, доступа-то и не имеет. Ну дал он мне телефон, отзвонился я туда. Удивились, уточнили, кто таков, по какому вопросу. Пролили свет на то, что живу я, как следует из их чудо-программы работы с обращениями, в Саратове - чему сопротивляться не стал, но про себя подметил, что информацию-то хранят по тем, кто к ним обращается - и продиктовали номер регистрации моего письма, сказав, что на рассмотрении оно находится. У начальства.
Рабочий день ЦИК к концу клонился, а мне было некоторым образом интересно, чего там начальство порешало в отношении нашей с Чуровым встречи. Звонить не пришлось, сами на звонок способными оказались. Рассказала мне начальник отдела рассмотрения обращений и жалоб, что нереально это, за столь короткий период Чурова к встрече со мной подготовить. Да и проверить все изложенные сведения (чего порядок приёма не обновят…) аппарату надо. И требуется им для всего этого хотя бы неделя. При этом сначала мне предлагалась Майя Гришина (почему не Елена Дубровина, интересно) - член ЦИК, конечно, уважаемый, но не хотел я её с таким простым вопросом беспокоить, с Майей Владимировной с бо́льшим бы удовольствием про нелюбимую мной 46 статью бы пообщался, да про 5.5 КоАП или про новый закон о превращении всех читаемых людей в блогеров с вытекающими (кстати, зря у неё никто комментарий не взял: по крайне мере, мне не попадался) - однако апарт, в телефонном разговоре менять принимающего просто отказался с сожалением, сказав, что она про СМИ и получив в ответ, что ей любые юридические вопросы по плечу будут. Потом мне было предложено послать вослед ушедшему в ЦИК письму, что не приду я на приём, отказываюсь от такой мысли. Чтобы не подумали, что в приёме мне отказывают. Взвесив все за и против, поняв, что в общем-то с неподготовленным членом ЦИК тоже могу общаться, а мотивировка такая не отражает истинных моих интенций, предложил свой вариант: сославшись на состоявшуюся беседу, уточнить, что так как по времени для подготовки визита им нужна неделя, то актуальность подобной встречи представляется сомнительной. Пришли к компромиссу: оказалось, что отдел рассмотрения жалоб и обращений вполне может обойтись и без письма с моей стороны.
Предложили чего-нибудь ответить по существу на присланное мной. Однако там ни требований, ни вопросов (помимо времени приёма или причин отказа в приёме), поэтому на это не согласился я. Пообещал скинуть им полноценное обращение по истории в Верхнем Тагиле. История продолжится. Если позабавит или покажется интересной, постараюсь написать что-нибудь. А сотрудница аппарата, с которой общался, оказалась в узких кругах известной: давно в ЦИКе с обращениями и жалобами работает.
Терпеливо дождался окончания первомайских праздников, позвонил в приёмную. Так, мол, и так, чего делать, чтоб завтра к члену ЦИК на приём попасть. На том конце провода сначала стушевались, есть уж там кто-то на приём, чего-то про 9:30 сказали. Потом, видимо, поняли, что меня их внутренние дела вряд ли интересовать должны, и стали узнавать, кто я и с чем пожаловать хочу. Представился, выбрал чего-то простенькое из дел актуальных, на вопрос, от кого, с ответом нашёлся: зря что ли общественное объединение организовывали. Из «Сонара» я говорю, общественного движения. Ну тогда мне и было сообщено, что нужен факс или сообщение по электронной почте. Изложили, чего там написано должно быть.
А дело-то, действительно, простое до невозможности. Был в Верхнем Тагиле случай недопуска до работы члена участковой избирательной комиссии и череда отписок, где пытались, как могли, объяснить, что подсчёт - процесс непрерывный, отвлекаться от него несподручно, даже чтобы пропустить в помещение для голосования недостающего члена комиссии. А о том, что после всего должно быть итоговое заседание и так заранее известно, в течение дня о планах проведения оного говорено, поэтому отдельное приглашение как бы не требуется (да и как на него откликнуться, коль пустить то ли не могут, то ли не хотят). В общем, столь извращённое понимание закона до сих пор хочется на корню истребить, и Чуров вполне мог пригодиться как носитель знаний о том, как выборы устроены, способный поручения давать, страшное лицо на заседаниях делать и порядок в своей вотчине пытаться наводить.
Послал я им письмо затребованное, выслал и то, что просили, и даже больше того, приложил всю переписку с избирательными комиссиями по этому делу. Звоню-интересуюсь, дошло ли послание до адресата. Оказалось, что тот человек, который на звонки отвечает, может только телефон другой дать, а к той электронной почте, адрес которой диктовать умеет, доступа-то и не имеет. Ну дал он мне телефон, отзвонился я туда. Удивились, уточнили, кто таков, по какому вопросу. Пролили свет на то, что живу я, как следует из их чудо-программы работы с обращениями, в Саратове - чему сопротивляться не стал, но про себя подметил, что информацию-то хранят по тем, кто к ним обращается - и продиктовали номер регистрации моего письма, сказав, что на рассмотрении оно находится. У начальства.
Рабочий день ЦИК к концу клонился, а мне было некоторым образом интересно, чего там начальство порешало в отношении нашей с Чуровым встречи. Звонить не пришлось, сами на звонок способными оказались. Рассказала мне начальник отдела рассмотрения обращений и жалоб, что нереально это, за столь короткий период Чурова к встрече со мной подготовить. Да и проверить все изложенные сведения (чего порядок приёма не обновят…) аппарату надо. И требуется им для всего этого хотя бы неделя. При этом сначала мне предлагалась Майя Гришина (почему не Елена Дубровина, интересно) - член ЦИК, конечно, уважаемый, но не хотел я её с таким простым вопросом беспокоить, с Майей Владимировной с бо́льшим бы удовольствием про нелюбимую мной 46 статью бы пообщался, да про 5.5 КоАП или про новый закон о превращении всех читаемых людей в блогеров с вытекающими (кстати, зря у неё никто комментарий не взял: по крайне мере, мне не попадался) - однако апарт, в телефонном разговоре менять принимающего просто отказался с сожалением, сказав, что она про СМИ и получив в ответ, что ей любые юридические вопросы по плечу будут. Потом мне было предложено послать вослед ушедшему в ЦИК письму, что не приду я на приём, отказываюсь от такой мысли. Чтобы не подумали, что в приёме мне отказывают. Взвесив все за и против, поняв, что в общем-то с неподготовленным членом ЦИК тоже могу общаться, а мотивировка такая не отражает истинных моих интенций, предложил свой вариант: сославшись на состоявшуюся беседу, уточнить, что так как по времени для подготовки визита им нужна неделя, то актуальность подобной встречи представляется сомнительной. Пришли к компромиссу: оказалось, что отдел рассмотрения жалоб и обращений вполне может обойтись и без письма с моей стороны.
Предложили чего-нибудь ответить по существу на присланное мной. Однако там ни требований, ни вопросов (помимо времени приёма или причин отказа в приёме), поэтому на это не согласился я. Пообещал скинуть им полноценное обращение по истории в Верхнем Тагиле. История продолжится. Если позабавит или покажется интересной, постараюсь написать что-нибудь. А сотрудница аппарата, с которой общался, оказалась в узких кругах известной: давно в ЦИКе с обращениями и жалобами работает.