Дедушка Хрущев. Байки из склепа.
Алексей Богомолов "Совершенно секретно" №3 от 03.03.2017 г.
Воспоминания того самого подполковника КГБ:
"Может быть, это моё субъективное мнение, но, если бы Хрущёва не убрали в 1964 году, мы жили бы лучше. Он был очень требовательным, очень трудолюбивым. Вставал в 6 часов утра, зарядочку сделает и ходит, ходит, думает. Был он в принципе простым мужиком, но ведь и во внешней политике разбирался. Его весь мир знал.
Про Кеннеди Хрущёв говорил в присутствии членов президиума: "Мужик, с которым можно было говорить и договариваться. Жалко, конечно. Цель у них одна - нас унизить, закопать. Но он единственный из молодых, с кем можно было говорить и договариваться!"
Подполковник КГБ (тогда капитан) Алексей Сальников и сестра-хозяйка дачи Хрущёва в Пицунде.
Членам Президиума ЦК в трудную минуту говорил: "Послушайте! Нам в первую очередь надо страну свою поднять. Благосостояние укрепить". К нам кто-то просился присоединиться, то ли чехи, то ли болгары.
Он говорит: "Давайте правде в глаза смотреть. Как болгары живут - и как мы живём. У них там лучше. Зачем их загонять к нам? Не время. Вот выровнять уровень жизни - тогда можно и объединиться. Мы сейчас вот продаём коммунизм в Африку, а по-настоящему - не продаём, а ещё им даём за это. А вот нужно достичь такого уровня, чтобы страна была зажиточной, чтобы они сами видели это и шли бы за нами".
Я сам это слышал и понимал, что в принципе Хрущёв был против бездумного насаждения коммунистического строя повсюду, особенно в Африке.
Во время одного застолья Хрущёву говорят: "Давайте сделаем в Финляндии социализм! А тебя президентом сделаем". Он отвечает: "Да ни в коем случае! Это уж без меня!" У Хрущёва очень хорошие отношения были с Кекконеном.
И торговали мы с финнами в те времена довольно широко: масло, колбасу, молоко они нам поставляли. У него было много друзей за рубежом, большая поддержка. Я считаю, что у Хрущёва было много правильных решений, да и перспективы были. Его обвиняют в том, что хрущёвки появились. Те обвиняют, кто в бараках и коммуналках не жил.
Когда-то после Сталина решением Президиума ЦК было задумано сделать Кремль доступным народу. А все правительственные учреждения должны были переместиться в район между МГУ и проспектом Вернадского, в Раменки. Там должен был быть построен Дом правительства и комплекс других правительственных зданий.
Хрущёв же понимал, что население Москвы после войны значительно увеличилось. Многие приехали из деревни на работу, жили в бараках, привозили с собой коз, кур. И Хрущёв говорит: "А может быть эти деньги, которые планируется на комплекс правительственных зданий выделить, пустить на строительство жилья? Кирпичные дома строить дорого и долго, а проблему надо решать быстро".
И предложил строить что-то попроще и побыстрее. Рассчитаны эти хрущёвки, как их прозвали, были на 20 лет. А потом, как Хрущёв считал, можно было начать строить и более качественные дома. Ещё он при мне говорил: "Мы построили Дворец съездов в Кремле, Дворец спорта в Лужниках, проводить заседания и большие мероприятия есть где. Ну и хватит! Остальное - на жильё".
Когда недавно вопрос с Крымом встал, часто вспоминали Хрущёва, писали, что он якобы имел какие-то украинские корни, поэтому Крым и отдал. Причины другие были совсем, экономические.
А что до Украины, то он действительно там много работал и хорошо украинцев знал. Никите иногда приписывали, что он украинец. А когда он встречался с иностранными делегациями, корреспондентами и те спрашивали его об украинском происхождении, он говорил: "Ради Бога не приписывайте мне это. Я - русский. Курская область - граница с Украиной. Я начал с Украины, добился чего-то там. Но не приписывайте мне украинского происхождения".
В Киев, в Залесье на охоту первый секретарь ездил с удовольствием. С Шелестом, с Подгорным. (Николай Подгорный - в то время первый секретарь ЦК Украины) Последний всегда себя вёл грубо, надменно, даже со своими охранниками. Но вот как до тех, кто выше его был, тут он прямо заискивать начинал. По большому счёту Подгорный был трусом.
Как-то приехали мы в Киев, на совещание по сельскому хозяйству. На Украине с мясом трудно было. Ездили мы туда поездом и жили в резиденции. Подгорный за Никитой Сергеевичем по пятам бегал.
Встанет Никита Сергеевич в шесть, и он тут же прибежит. Обедать старался с Хрущёвым, как будто у него негде и нечего. И вот едят они цыплят с рисом, а Никита Сергеевич спрашивает: "Алёша, а где ты цыплят брал?" Я говорю: "Да из Москвы привёз, в Киеве-то нет ничего".
Шуткой на шутливый вопрос ответил. Закончился завтрак, Подгорный ко мне: "Алёша, ну что же ты такое сказал? Что же, у нас нет цыплят?" Я говорю: "Николай Викторович, это же шутка, цыплята ваши ведь".
Он: "Ну зачем же ты такое сказал?" Они во многом как дети были, хоть и члены президиума... Хрущёв часто говорил: "Украинцев не ругайте. С ними очень осторожно нужно. Может, лучше похвалить, чем поругать. Упрутся - их с места не сдвинешь. Лучше с кем-то поговорить по-хорошему. А так они могут заупрямиться".
Родные места Никита Сергеевич очень любил. В последние годы у власти, когда ехал в отпуск или из отпуска, заезжал к себе в деревню Калиновку, на родину. Он уже старый был, 70 лет, но, когда в деревне собирались колхозники, он обедал у председателя колхоза.
А потом выходил и разговаривал с людьми. И он всех помнил по внешности, по происхождению. Подходит к двум молодым женщинам, лет по 25, и говорит одной: "А ты не с этого дома?" Оказалось так, и другую тоже вспомнил, хотя видел их ещё детьми, или на родителей были похожи.
Вспоминал прозвища их родителей. А потом увидел одну старушку, подошёл к ней и говорит: "Ой, невеста, невеста! Я к ней сватался, а она не согласилась". И ей уже говорит: "Ты что побоялась-то? Что я в лаптях ходил? А сейчас посмотри, я-то кто!" А она отвечает:"«Никита Сергеевич, значит, не судьба".
В Калиновке были и такие моменты, что местные власти узнавали, когда Хрущёв приедет, и что-то подкидывали в магазин. А тогда время было не очень-то сытное. Даже с хлебом проблемы были. И известная история с баранками, которые Хрущёв увидел у мальчишек и выяснял, откуда они взялись, тоже имела место....
Мы уже накануне 12 апреля 1961 года знали о том, что будет запущен космический корабль с человеком на борту. Но, кстати, такое было не всегда. Иногда приходилось действовать в обстановке строгой секретности. Даже нас, охрану, не предупреждали о том, куда мы едем.
Я помню, как-то Фидель Кастро был у нас в СССР, и его визит уже заканчивался, его нужно было провожать. Вылетали мы из Адлера. Ребята из выездной охраны спрашивают у Литовченко, начальника охраны: "Куда мы летим?" Тот отвечает: "В Ярославль, продолжаем визит". А летим три, четыре, пять часов. Какой там Ярославль?
Полёт был засекречен. И прилетели мы не в Ярославль, а в Североморск. Оказалось, была информация о том, что американцы якобы собирались сбить самолёт с Фиделем Кастро. Поэтому Хрущёв его решил в секретном режиме проводить до Североморска, сам с ним летел, а уже оттуда его отправили на Кубу.
А в тот раз... Честно говоря, я не помню сейчас, сказали ли нам, кто именно будет первым космонавтом, но, по-моему, фамилию мы знали накануне вечером.
В день полёта Никита Сергеевич очень рано встал. Там был в то время и Микоян, отдыхал на даче № 8. Никита Сергеевич поплавал в бассейне, примерно с 8 до 9 часов. Из бассейна Хрущёв позвонил по телефону Королёву, затем при мне разговаривал с Малиновским, причём с ним несколько раз.
Уже в доме ему сообщили, что всё нормально, корабль запущен, полетел. Когда ему доложили о том, что запуск прошёл благополучно, Хрущёв надел зипунчик такой зелёненький и ходит туда-сюда по берегу, слушает, что говорят про полёт буржуазные "голоса", наши голоса, а из приёмника треск, помехи.
У него приёмник висел на ремешке, какой-то прибалтийский. А второй, получше, был импортный. У Василия Бунаева, прикреплённого, Никита спрашивает: "Где маленький приёмник?" Тот идёт с прутиком метрах в десяти и как будто не слышит. А я стоял на открытой веранде дачи и всё это наблюдал.
Хрущёв снова: "Я тебя спрашиваю, где маленький приёмник? Остолоп, я тебя спрашиваю, где маленький?" Ну и нагрубил ему, даже на мат сорвался. Нет, чтобы Бунаеву сказать, что Нина Петровна положила в чемодан один приёмник, он бы успокоился. Сам его вынудил...
Хрущёв, как узнал об успешном запуске, долго гулял, один, а потом пришёл Микоян, и они пошли в дом. Там уже была налажена связь, и они уже разговаривали с Гагариным. Никита Сергеевич поздравил его и говорит: "Сейчас мы сидим с Анастасом, с Микояном. Он вас тоже поздравляет". Кстати, детали разговора должны быть в архивах, поскольку он стенографировался.
Была такая легенда, что министр обороны Малиновский не хотел присваивать Гагарину сразу звание майора, что сопротивлялся Хрущёву. Разговор с Малиновским насчёт воинского звания я не слышал. Думаю, что если что-то подобное и говорилось, то только в шутку. Малиновский не мог не подчиниться первому секретарю, тем более в 1961 году, а не в 1964-м.
Мы утром следующего дня выезжаем домой в Москву. Никита Сергеевич сразу отправился в Кремль, а я на Ленгоры, в резиденцию, повёз вещи. После того как отвёз вещи, приехал на приём, показался начальству и отправился домой, потому что рано утром опять нужно было уезжать в Пицунду.
То, что приём в честь полёта Гагарина был относительно скромным, - правда. Никита Сергеевич в последние годы у власти был против того, чтобы на стол во время приёмов ставили водку, коньяк - только вино. Приём был в Георгиевском зале. А потом переночевали в Москве и на следующее утро, 14 апреля, опять в Сочи. А оттуда в Абхазию.
Общаться с космонавтами Никита любил. Конечно, больше всего Хрущёв общался с Гагариным. У Гагарина была такая приятная улыбка, шустренький, весёленький, как на шарнирах. Титов тоже был иногда. Но тот был застенчивый, скорее всего, по натуре, сосредоточенный был.
Что до "космической свадьбы" Николаева и Терешковой - это затея Хрущёва была. Очень часто, когда Хрущёв встречался на приёмах или ещё где-нибудь, сядут в отдельную комнату Хрущёв, Николаев и Малиновский, и Никита Сергеевич говорит: "Ну как? Когда будет свадьба? Мы свадьбу сделаем хорошую, хочешь в Кремле, хочешь в Доме приёмов на Ленинских горах."
А Николаев так тянуче отвечает: "Никита Сергеевич, у меня девушка есть в деревне, она к маме ходит". А Хрущёв говорит:"«Ну что же... Но это политическое дело, ты понимаешь? Ты - космонавт, Терешкова - космонавт. Интересно для учёных, для всего мира будет. Вот у вас дети появятся".
И всё время, когда они разговаривали, присутствовал Малиновский. А тот ведь министр обороны, начальник Николаева. Но тянул Николаев долго. Я не видел, чтобы кто-то разговаривал на эту тему с Терешковой. Никита Сергеевич с ней душевно общался, но не так, как с Николаевым, о свадьбе разговоров не заводил. Скорее всего, кто-то из женщин с ней на эту тему говорил, может быть, Фурцева.
В 1950-х годах, когда наши руководители только-только стали ездить в капиталистические страны, сразу выяснилось, что ни европейскому, ни какому-то другому этикету они не обучены. И за столом вели себя так, как привыкли, или как им природа подсказывала.
Мне сам Хрущёв рассказывал, о том, что произошло во время визита в Англию. Вместе с Булганиным они пошли в театр. В перерыве в отдельном помещении был стол накрыт. Фрукты были. Хрущёв говорит: "Виноград был такой крупный, очень нам понравился".
А были только официальные лица из дипкорпуса, посольства. А на следующий день в газетах расписали, как Хрущёв с Булганиным плевались виноградными косточками. Наш народ-то даже и не знал, что есть специальные вилочки: съел ягоду, косточки на вилочку фруктовую и стряхнуть на тарелку. А наши по-простому, ели и плевали косточки в тарелки.
О вредных привычках. Я вот читал и в фильмах видел, что якобы Хрущёв был отчаянным противником курения. На самом деле он относился к курению терпимо, хотя сам не курил. Например, когда Иван Харитонович Коротоков, его прикреплённый, курил в доме, ничего не говорил.
Хрущёв много читал. Газеты, в основном центральные, "Правду" обязательно. Но вот с томиком Ленина я никого никогда не видел, хотя в кабинетах собрания сочинений обязательно стояли...
Кто из них по-ленински-то жил? Я не думаю, что Хрущёв или Ворошилов там сильно в ленинизме разбирались. Слишком сложно для них. Они ведь простыми были.
Помню один интересный эпизод в Сочи. Отправились в охотничье хозяйство в горах. Были писатели, деятели искусства. И вдруг дождь. Никита Сергеевич говорит: "Давайте переносить всю посуду, все столы в здание!" И все члены президиума ЦК, даже Ворошилов, который уже очень пожилым был, таскали стулья, столы. Прямо как на коммунистическом субботнике. И никто, если говорить проще, не выпендривался!
Часто Хрущёв был настроен против охраны. Охрана его раздражала. Говорил, что ближе к народу хочет быть. Я помню, в Средней Азии какая-то девчонка из обслуги хотела ему письмо подсунуть, а я перехватил - положено так.
Он увидел и говорит: "А ну-ка отдай мне!" Отобрал у меня это письмо. Общение с народом разным было. В Волгограде едем мы на тракторный завод. Жарко, пылища. А впереди несколько телег едут. Цыгане.
Никита Сергеевич говорит: "Остановитесь!" Те стоят, смотрят. Никита выходит - и к ним. Говорит: "Кто у вас главный?" Они собрались в кучу. Хрущёв говорит: "Хотите работать? Давайте я вам помогу. Организуем колхоз. Техникой, деньгами вас обеспечим, жильё вам построим".
Вроде бы беседа началась нормально. Потом местный обком организовал колхоз, технику дал. Но колхоз этот долго не продержался, разбежались цыгане.
К Брежневу Никита относился очень скептически, а тот его побаивался. Наши сотрудники рассказывали, что перед тем как Хрущёва свергли, он говорил: "Только бы не этого тупца избрали! Лучше бы Суслова".
Да, Хрущёв хотел уходить, но не в 1964 году, а через несколько лет. И готовил себе в преемники не Брежнева, не Суслова, а Фрола Козлова. И если бы у Козлова, в то время фактически второго человека в партии, не случился инфаркт, Хрущёва бы так просто не убрали.
Об истории заговора. У Хрущёва был такой дежурный - Пивоваров. Мы приезжаем из командировки, и он говорит Никите: "Идут слухи о заговоре против вас", отдал ему письмо. Хрущёв выслушал его внимательно и позвонил председателю КГБ Семичастному.
А письмо незадолго до заговора отдали Суслову. Пивоварова потом вызвали в ЦК и через некоторое время объявили сумасшедшим.
Ещё раз скажу, что если бы не случился инфаркт с Фролом Козловым и письмо бы попало к нему, а не к Суслову, то заговорщики, скорее всего, ничего не смогли бы сделать.
Булганина Хрущёв не любил. Особенно за желание покрасоваться в маршальской форме. И ревновал, похоже. Действительно, был случай в Лужниках, когда Булганин опоздал во Дворец спорта на митинг.
Зашёл в зал минут через тридцать, а ему аплодировать начали. Хрущёв помрачнел так. А потом, после мероприятия, когда всех членов президиума пригласили в буфет поужинать, Никита развернулся и говорит: "Я дома ем". И ушёл..."
С закруткой на спине.)
Воспоминания того самого подполковника КГБ:
"Может быть, это моё субъективное мнение, но, если бы Хрущёва не убрали в 1964 году, мы жили бы лучше. Он был очень требовательным, очень трудолюбивым. Вставал в 6 часов утра, зарядочку сделает и ходит, ходит, думает. Был он в принципе простым мужиком, но ведь и во внешней политике разбирался. Его весь мир знал.
Про Кеннеди Хрущёв говорил в присутствии членов президиума: "Мужик, с которым можно было говорить и договариваться. Жалко, конечно. Цель у них одна - нас унизить, закопать. Но он единственный из молодых, с кем можно было говорить и договариваться!"
Подполковник КГБ (тогда капитан) Алексей Сальников и сестра-хозяйка дачи Хрущёва в Пицунде.
Членам Президиума ЦК в трудную минуту говорил: "Послушайте! Нам в первую очередь надо страну свою поднять. Благосостояние укрепить". К нам кто-то просился присоединиться, то ли чехи, то ли болгары.
Он говорит: "Давайте правде в глаза смотреть. Как болгары живут - и как мы живём. У них там лучше. Зачем их загонять к нам? Не время. Вот выровнять уровень жизни - тогда можно и объединиться. Мы сейчас вот продаём коммунизм в Африку, а по-настоящему - не продаём, а ещё им даём за это. А вот нужно достичь такого уровня, чтобы страна была зажиточной, чтобы они сами видели это и шли бы за нами".
Я сам это слышал и понимал, что в принципе Хрущёв был против бездумного насаждения коммунистического строя повсюду, особенно в Африке.
Во время одного застолья Хрущёву говорят: "Давайте сделаем в Финляндии социализм! А тебя президентом сделаем". Он отвечает: "Да ни в коем случае! Это уж без меня!" У Хрущёва очень хорошие отношения были с Кекконеном.
И торговали мы с финнами в те времена довольно широко: масло, колбасу, молоко они нам поставляли. У него было много друзей за рубежом, большая поддержка. Я считаю, что у Хрущёва было много правильных решений, да и перспективы были. Его обвиняют в том, что хрущёвки появились. Те обвиняют, кто в бараках и коммуналках не жил.
Когда-то после Сталина решением Президиума ЦК было задумано сделать Кремль доступным народу. А все правительственные учреждения должны были переместиться в район между МГУ и проспектом Вернадского, в Раменки. Там должен был быть построен Дом правительства и комплекс других правительственных зданий.
Хрущёв же понимал, что население Москвы после войны значительно увеличилось. Многие приехали из деревни на работу, жили в бараках, привозили с собой коз, кур. И Хрущёв говорит: "А может быть эти деньги, которые планируется на комплекс правительственных зданий выделить, пустить на строительство жилья? Кирпичные дома строить дорого и долго, а проблему надо решать быстро".
И предложил строить что-то попроще и побыстрее. Рассчитаны эти хрущёвки, как их прозвали, были на 20 лет. А потом, как Хрущёв считал, можно было начать строить и более качественные дома. Ещё он при мне говорил: "Мы построили Дворец съездов в Кремле, Дворец спорта в Лужниках, проводить заседания и большие мероприятия есть где. Ну и хватит! Остальное - на жильё".
Когда недавно вопрос с Крымом встал, часто вспоминали Хрущёва, писали, что он якобы имел какие-то украинские корни, поэтому Крым и отдал. Причины другие были совсем, экономические.
А что до Украины, то он действительно там много работал и хорошо украинцев знал. Никите иногда приписывали, что он украинец. А когда он встречался с иностранными делегациями, корреспондентами и те спрашивали его об украинском происхождении, он говорил: "Ради Бога не приписывайте мне это. Я - русский. Курская область - граница с Украиной. Я начал с Украины, добился чего-то там. Но не приписывайте мне украинского происхождения".
В Киев, в Залесье на охоту первый секретарь ездил с удовольствием. С Шелестом, с Подгорным. (Николай Подгорный - в то время первый секретарь ЦК Украины) Последний всегда себя вёл грубо, надменно, даже со своими охранниками. Но вот как до тех, кто выше его был, тут он прямо заискивать начинал. По большому счёту Подгорный был трусом.
Как-то приехали мы в Киев, на совещание по сельскому хозяйству. На Украине с мясом трудно было. Ездили мы туда поездом и жили в резиденции. Подгорный за Никитой Сергеевичем по пятам бегал.
Встанет Никита Сергеевич в шесть, и он тут же прибежит. Обедать старался с Хрущёвым, как будто у него негде и нечего. И вот едят они цыплят с рисом, а Никита Сергеевич спрашивает: "Алёша, а где ты цыплят брал?" Я говорю: "Да из Москвы привёз, в Киеве-то нет ничего".
Шуткой на шутливый вопрос ответил. Закончился завтрак, Подгорный ко мне: "Алёша, ну что же ты такое сказал? Что же, у нас нет цыплят?" Я говорю: "Николай Викторович, это же шутка, цыплята ваши ведь".
Он: "Ну зачем же ты такое сказал?" Они во многом как дети были, хоть и члены президиума... Хрущёв часто говорил: "Украинцев не ругайте. С ними очень осторожно нужно. Может, лучше похвалить, чем поругать. Упрутся - их с места не сдвинешь. Лучше с кем-то поговорить по-хорошему. А так они могут заупрямиться".
Родные места Никита Сергеевич очень любил. В последние годы у власти, когда ехал в отпуск или из отпуска, заезжал к себе в деревню Калиновку, на родину. Он уже старый был, 70 лет, но, когда в деревне собирались колхозники, он обедал у председателя колхоза.
А потом выходил и разговаривал с людьми. И он всех помнил по внешности, по происхождению. Подходит к двум молодым женщинам, лет по 25, и говорит одной: "А ты не с этого дома?" Оказалось так, и другую тоже вспомнил, хотя видел их ещё детьми, или на родителей были похожи.
Вспоминал прозвища их родителей. А потом увидел одну старушку, подошёл к ней и говорит: "Ой, невеста, невеста! Я к ней сватался, а она не согласилась". И ей уже говорит: "Ты что побоялась-то? Что я в лаптях ходил? А сейчас посмотри, я-то кто!" А она отвечает:"«Никита Сергеевич, значит, не судьба".
В Калиновке были и такие моменты, что местные власти узнавали, когда Хрущёв приедет, и что-то подкидывали в магазин. А тогда время было не очень-то сытное. Даже с хлебом проблемы были. И известная история с баранками, которые Хрущёв увидел у мальчишек и выяснял, откуда они взялись, тоже имела место....
Мы уже накануне 12 апреля 1961 года знали о том, что будет запущен космический корабль с человеком на борту. Но, кстати, такое было не всегда. Иногда приходилось действовать в обстановке строгой секретности. Даже нас, охрану, не предупреждали о том, куда мы едем.
Я помню, как-то Фидель Кастро был у нас в СССР, и его визит уже заканчивался, его нужно было провожать. Вылетали мы из Адлера. Ребята из выездной охраны спрашивают у Литовченко, начальника охраны: "Куда мы летим?" Тот отвечает: "В Ярославль, продолжаем визит". А летим три, четыре, пять часов. Какой там Ярославль?
Полёт был засекречен. И прилетели мы не в Ярославль, а в Североморск. Оказалось, была информация о том, что американцы якобы собирались сбить самолёт с Фиделем Кастро. Поэтому Хрущёв его решил в секретном режиме проводить до Североморска, сам с ним летел, а уже оттуда его отправили на Кубу.
А в тот раз... Честно говоря, я не помню сейчас, сказали ли нам, кто именно будет первым космонавтом, но, по-моему, фамилию мы знали накануне вечером.
В день полёта Никита Сергеевич очень рано встал. Там был в то время и Микоян, отдыхал на даче № 8. Никита Сергеевич поплавал в бассейне, примерно с 8 до 9 часов. Из бассейна Хрущёв позвонил по телефону Королёву, затем при мне разговаривал с Малиновским, причём с ним несколько раз.
Уже в доме ему сообщили, что всё нормально, корабль запущен, полетел. Когда ему доложили о том, что запуск прошёл благополучно, Хрущёв надел зипунчик такой зелёненький и ходит туда-сюда по берегу, слушает, что говорят про полёт буржуазные "голоса", наши голоса, а из приёмника треск, помехи.
У него приёмник висел на ремешке, какой-то прибалтийский. А второй, получше, был импортный. У Василия Бунаева, прикреплённого, Никита спрашивает: "Где маленький приёмник?" Тот идёт с прутиком метрах в десяти и как будто не слышит. А я стоял на открытой веранде дачи и всё это наблюдал.
Хрущёв снова: "Я тебя спрашиваю, где маленький приёмник? Остолоп, я тебя спрашиваю, где маленький?" Ну и нагрубил ему, даже на мат сорвался. Нет, чтобы Бунаеву сказать, что Нина Петровна положила в чемодан один приёмник, он бы успокоился. Сам его вынудил...
Хрущёв, как узнал об успешном запуске, долго гулял, один, а потом пришёл Микоян, и они пошли в дом. Там уже была налажена связь, и они уже разговаривали с Гагариным. Никита Сергеевич поздравил его и говорит: "Сейчас мы сидим с Анастасом, с Микояном. Он вас тоже поздравляет". Кстати, детали разговора должны быть в архивах, поскольку он стенографировался.
Была такая легенда, что министр обороны Малиновский не хотел присваивать Гагарину сразу звание майора, что сопротивлялся Хрущёву. Разговор с Малиновским насчёт воинского звания я не слышал. Думаю, что если что-то подобное и говорилось, то только в шутку. Малиновский не мог не подчиниться первому секретарю, тем более в 1961 году, а не в 1964-м.
Мы утром следующего дня выезжаем домой в Москву. Никита Сергеевич сразу отправился в Кремль, а я на Ленгоры, в резиденцию, повёз вещи. После того как отвёз вещи, приехал на приём, показался начальству и отправился домой, потому что рано утром опять нужно было уезжать в Пицунду.
То, что приём в честь полёта Гагарина был относительно скромным, - правда. Никита Сергеевич в последние годы у власти был против того, чтобы на стол во время приёмов ставили водку, коньяк - только вино. Приём был в Георгиевском зале. А потом переночевали в Москве и на следующее утро, 14 апреля, опять в Сочи. А оттуда в Абхазию.
Общаться с космонавтами Никита любил. Конечно, больше всего Хрущёв общался с Гагариным. У Гагарина была такая приятная улыбка, шустренький, весёленький, как на шарнирах. Титов тоже был иногда. Но тот был застенчивый, скорее всего, по натуре, сосредоточенный был.
Что до "космической свадьбы" Николаева и Терешковой - это затея Хрущёва была. Очень часто, когда Хрущёв встречался на приёмах или ещё где-нибудь, сядут в отдельную комнату Хрущёв, Николаев и Малиновский, и Никита Сергеевич говорит: "Ну как? Когда будет свадьба? Мы свадьбу сделаем хорошую, хочешь в Кремле, хочешь в Доме приёмов на Ленинских горах."
А Николаев так тянуче отвечает: "Никита Сергеевич, у меня девушка есть в деревне, она к маме ходит". А Хрущёв говорит:"«Ну что же... Но это политическое дело, ты понимаешь? Ты - космонавт, Терешкова - космонавт. Интересно для учёных, для всего мира будет. Вот у вас дети появятся".
И всё время, когда они разговаривали, присутствовал Малиновский. А тот ведь министр обороны, начальник Николаева. Но тянул Николаев долго. Я не видел, чтобы кто-то разговаривал на эту тему с Терешковой. Никита Сергеевич с ней душевно общался, но не так, как с Николаевым, о свадьбе разговоров не заводил. Скорее всего, кто-то из женщин с ней на эту тему говорил, может быть, Фурцева.
В 1950-х годах, когда наши руководители только-только стали ездить в капиталистические страны, сразу выяснилось, что ни европейскому, ни какому-то другому этикету они не обучены. И за столом вели себя так, как привыкли, или как им природа подсказывала.
Мне сам Хрущёв рассказывал, о том, что произошло во время визита в Англию. Вместе с Булганиным они пошли в театр. В перерыве в отдельном помещении был стол накрыт. Фрукты были. Хрущёв говорит: "Виноград был такой крупный, очень нам понравился".
А были только официальные лица из дипкорпуса, посольства. А на следующий день в газетах расписали, как Хрущёв с Булганиным плевались виноградными косточками. Наш народ-то даже и не знал, что есть специальные вилочки: съел ягоду, косточки на вилочку фруктовую и стряхнуть на тарелку. А наши по-простому, ели и плевали косточки в тарелки.
О вредных привычках. Я вот читал и в фильмах видел, что якобы Хрущёв был отчаянным противником курения. На самом деле он относился к курению терпимо, хотя сам не курил. Например, когда Иван Харитонович Коротоков, его прикреплённый, курил в доме, ничего не говорил.
Хрущёв много читал. Газеты, в основном центральные, "Правду" обязательно. Но вот с томиком Ленина я никого никогда не видел, хотя в кабинетах собрания сочинений обязательно стояли...
Кто из них по-ленински-то жил? Я не думаю, что Хрущёв или Ворошилов там сильно в ленинизме разбирались. Слишком сложно для них. Они ведь простыми были.
Помню один интересный эпизод в Сочи. Отправились в охотничье хозяйство в горах. Были писатели, деятели искусства. И вдруг дождь. Никита Сергеевич говорит: "Давайте переносить всю посуду, все столы в здание!" И все члены президиума ЦК, даже Ворошилов, который уже очень пожилым был, таскали стулья, столы. Прямо как на коммунистическом субботнике. И никто, если говорить проще, не выпендривался!
Часто Хрущёв был настроен против охраны. Охрана его раздражала. Говорил, что ближе к народу хочет быть. Я помню, в Средней Азии какая-то девчонка из обслуги хотела ему письмо подсунуть, а я перехватил - положено так.
Он увидел и говорит: "А ну-ка отдай мне!" Отобрал у меня это письмо. Общение с народом разным было. В Волгограде едем мы на тракторный завод. Жарко, пылища. А впереди несколько телег едут. Цыгане.
Никита Сергеевич говорит: "Остановитесь!" Те стоят, смотрят. Никита выходит - и к ним. Говорит: "Кто у вас главный?" Они собрались в кучу. Хрущёв говорит: "Хотите работать? Давайте я вам помогу. Организуем колхоз. Техникой, деньгами вас обеспечим, жильё вам построим".
Вроде бы беседа началась нормально. Потом местный обком организовал колхоз, технику дал. Но колхоз этот долго не продержался, разбежались цыгане.
К Брежневу Никита относился очень скептически, а тот его побаивался. Наши сотрудники рассказывали, что перед тем как Хрущёва свергли, он говорил: "Только бы не этого тупца избрали! Лучше бы Суслова".
Да, Хрущёв хотел уходить, но не в 1964 году, а через несколько лет. И готовил себе в преемники не Брежнева, не Суслова, а Фрола Козлова. И если бы у Козлова, в то время фактически второго человека в партии, не случился инфаркт, Хрущёва бы так просто не убрали.
Об истории заговора. У Хрущёва был такой дежурный - Пивоваров. Мы приезжаем из командировки, и он говорит Никите: "Идут слухи о заговоре против вас", отдал ему письмо. Хрущёв выслушал его внимательно и позвонил председателю КГБ Семичастному.
А письмо незадолго до заговора отдали Суслову. Пивоварова потом вызвали в ЦК и через некоторое время объявили сумасшедшим.
Ещё раз скажу, что если бы не случился инфаркт с Фролом Козловым и письмо бы попало к нему, а не к Суслову, то заговорщики, скорее всего, ничего не смогли бы сделать.
Булганина Хрущёв не любил. Особенно за желание покрасоваться в маршальской форме. И ревновал, похоже. Действительно, был случай в Лужниках, когда Булганин опоздал во Дворец спорта на митинг.
Зашёл в зал минут через тридцать, а ему аплодировать начали. Хрущёв помрачнел так. А потом, после мероприятия, когда всех членов президиума пригласили в буфет поужинать, Никита развернулся и говорит: "Я дома ем". И ушёл..."
С закруткой на спине.)