Основания Истории-9

[oohoo]

17. Завершение пути

Трилогия Азимова завершается мнимой победой материалистической Первой Ака­демии, «избавленной» от присутствия нарочно проявивших себя высших сил. Вполне соответствует завершению сюжета 31 главы булгаковского Романа, прощанию скрытого «небесного воинства» с Москвой. И не просто с городом, а с Воробьевыми горами, где расположен храм материалистического знания, российский «терминус».

То есть на самом деле сюжет Трилогии остался незавершенным. Молодой Азимов вынужден был остановиться перед последним, психологически непреодолимым для него барьером. В параллельном сюжете Романа далее следует финаль­ная 32 глава, в которой Автор и его герои полностью уходят от земных, мирских амбиций в мир чистых идей.


Альтернативным 32 главе финалом Романа является Эпилог, в котором нет фило­софских идей, а только мирская суета. Вот и Азимов вынужден заняться мирскими делами, и на протяжении двадцати пяти лет написал много рассказов и научно-популяр­ных книг, но ни одного романа, сравнимого по уровню с Трилогией. И только в 1980 году сюжет Трилогии, наконец, получил завершение в виде дилогии «Академия на краю гибели» и «Академия и Земля».

Дилогия-продолжение «Академии» не просто дополняет Трилогию и делает ее «Пятикнижием». Она является поистине философской вершиной творчества Азимова. Здесь в аллегорической форме даны глубокие идеи, ответы на мировоззренческие вопросы, поставленные и не разрешенные в Трилогии. Существует ли Вторая Академия, и если существует, то где и как? И нет ли других действующих лиц, участвующих в осуществлении «плана Селдона»? Да и его ли, Селдона, этот самый «план»?

Для многих читателей ответы на эти вопросы были неожиданными, даже разочарующими. Азимов постепенно, но верно подводит читателя к мысли, что начало выполнения «плана Селдона» уходит далеко в прошлое, задолго до рождения самого Селдона. И что никакой сознательно составленный план в виде слов или формул, или даже электронной модели - «Радианта», не был и не мог быть основой развития глобальной цивилизации.

И самое главное: Где-то очень далеко, в незапамятных уголках Космоса, предна­меренно скрытых от амбициозной элиты человечества, обитает сверхличность, централь­ный субъект Истории, обладающий совершенным знанием о прошлом и планом на будущее для человечества. Разумеется, Азимов щадит своего молодого читателя-материалиста, помня о своей молодости. Поэтому вроде бы говорит не о внутреннем психическом Космосе человека и челове­чества, а аллегорически - о материальной Галактике. И не об «операционном субъекте» живой логической сети человеческой психики, а о сверхмогущественном «роботе», который «и не человек, и не робот», а «что-то новое».

По ходу последнего «философского» полета Азимов обсуждает сам с собой и с читателем идею «коллективного разума» человечества. Это означает: каждая личность подчинена общему психоисторическому процессу подобно тому, как в организме каждая клетка подчинена общему психосоматическому развитию. Выбор героя Азимова в пользу «коллективного разума» Геи - это принципиальный мировоззренческий выбор самого Азимова, который дал свои собственные черты влюбленному в Гею ученому-историку.

Весьма точно соответствует сюжету финальной 32 главы булгаковского Романа и сам маршрут бегства из материалистического Терминуса в философский космос, завер­шившийся не где-нибудь, а на Луне. При этом экипаж наисовершенного космического корабля представляет собой уже знакомую триаду.

Как и в 32 главе Романа, совершенный мастер, покинувший свое отшельническое уединение и избавленный от страхов, предстает нам в виде седого ученого, несущего черты самого Азимова. Рядом с ним - прекрасная женщина, образ совершенной души, посредством которой «мастер» может увидеть и почувствовать весь мир без июзий и искажений, таким, каков он есть. Во главе экипажа - дух высокого профессионализма, которому по-дружески послушны не только мастер с женой, но и самый совершенный «конь», воплощающий энергетику духовного Космоса. При этом дух руководствуется самой глубокой интуицией.

Что касается шокировавшего читателей образа юного гермафродита в качестве выбора для будущего человечества, то и здесь не нужно спешить падать в обморок. Этот образ, наоборот, подсказывает, что речь идет о символике духовного развития чело­вечества. В конце концов, в свите Воланда тоже был юный паж, пребывавший до того и вовсе в бесчеловечном образе Зверя.

Кроме дилогии-сиквела, Азимов напишет еще «приквел», последнюю дилогию - «Прелюдия к Академии» и «На пути к Академии». Это тоже вершина творчества Азимова, но не как философа и мыслителя, а как футуролога и писателя-фантаста. Это своего рода релаксирующая компенсация читателю за умственные стрессы, испытанные ранее на философском пути. Здесь Азимов предстает во всей красе как мастер детективно-развлекательного сюжета и футуристического антуража.

Единственная философская задача, которую Азимов решает в последней дилогии, - это последовательное развенчание «плана Селдона» как вершины материалистических амбиций индивидуалистического общества Модерна. Оказывается, вовсе не великий уче­ный Селдон и даже не Вторая Академия управляет развитием мира посредством «науч­ного плана». Все нити управления в руках «сверхличности», которая только прикрывается именем Селдона и других гениев человечества. При этом всюду действует точно такая же триада, как у Булгакова, - мастер с очень необычной женой, которая во всем послушна еще более необычному персонажу. Этот самый Творческий дух, замаскированный Ази­мовым под «робота», перевоплощается то в журналиста, то в спецслужбиста, является одновременно и «первым», и «последним».

Последнее, что нам осталось добавить, это тот факт, что Азимов смог выйти на новый уровень творческого осмысления лишь после 1970 года, после встречи с новой музой. Но только ли в результате этой встречи?

Напомню, что в 1966 году в журнале «Москва» был впервые опубликован Роман «Мастер и Маргарита». Параллельно с этим за рубежом уже шла работа по подготовке к печати перевода булгаковского Романа. На английском он вышел в Нью-Йорке в 1967 году. И к началу 1970-х он стал достоянием всей творческой элиты человечества. Нет сомнений, что Азимов прочитал Роман Булгакова. Это не значит, что он или кто-то еще понял скрытые слои смысла, но именно это и дает возможность Роману влиять на подсознание всех читателей, не исключая писателей.

Конец

Резюме

Признаюсь честно, я с самого начала считал эту работу второстепенным, но необходимым приложением к «MMIX». В отличие от работы с главами булгаковского Романа, я не сделал для себя никаких новых открытий. Скорее, это необходимая иллюстрация, мой долг перед читателями, которым не так просто с первого раза воспринять все скрытые идеи Булгакова. И все-таки кое-каких результатов мы достигли.




Во-первых, только предвзятые скептики смогут отрицать, что найдено достаточно уверенное совпадение основных линий и узловых моментов в сюжетах двух великих книг, отражающих стадии духовного развития общества.

Во-вторых, при явном сходстве есть и предсказуемое отличие - скрытый сюжет Трилогии основан на перипетиях американской истории так же, как скрытый сюжет Романа отражает историю России в ХХ веке. При этом мы получили достаточно надежные привязки узлов для анализа и прогноза исторического процесса развития северо-американской цивилизации.

В-третьих, мы получили подтверждение из независимого источника для нашей привязки кульминационного узла к началу XXI века. Пришествие азимовского Мула, как и булгаковского Воланда отражает один и тот же отрезок общего всемирно-исторического «плана», который когда-то был отражен в такой великой фантастике, как Апокалипсис.

В-четвертых, мы увидели, как один и тот же скрытый сюжет воплощается в зависимости от психологической установки большого сообщества. Воланд у русского Булгакова хотя и назван нечистой силой, но описан с большой симпатией. Американская творческая среда просто пышет ненавистью к главному герою, который своим пришествием опровергает избранничество «академической общественности», ее статус «невесты».

Кроме того, мы убедились, что эмпирическая модель, которую путем художест­венного исследования выстроил Булгаков в виде трех больших стадий и 32 глав, а также взаимодействия четырех ипостасей личности, может быть применена и к исследованию творческих биографий самих авторов - Азимова и Булгакова. Как впрочем, и для анализа в динамике психологического портрета любой личности.

Наконец, не будем сбрасывать со счетов изначальную ценность азимовской Три­логии не только как иллюстрированного букваря для начинающих политологов, но и как попытку смоделировать необходимые социальные условия для ускоренного техноло­ги­ческого развития, модель Наукограда. Проведенный анализ не будет лишним при обсуж­дении путей дальнейшего развития российской и мировой цивилизации. Вопрос только в том, следует ли называть это необходимое развитие устаревшим словом «модернизация»?

Как и в случае с «MMIX», можно было бы написать и в два, и в три раза больше. Развить и «углубить» каждую из семи вышеназванных линий анализа. Однако, лично я предпочел бы опереться на явно выраженный интерес читателей, желание не только потреблять качественные тексты, но и участвовать в их создании, в развитии той или иной линии. Мне интереснее было бы отвечать на конкретные содержательные вопросы, а еще лучше комментировать содержательные тексты, ставить вопросы перед их авторами.

Спасибо за внимание и успехов всем!