После Бала (32)
32. При далекой луне
( начало, предыд.глава)
Вот и настал день и настает ночь небесного знамения, указанного в пророческом Романе как «далекая луна». Долгое лунное затмение в далеком апогее земного спутника, да еще и рядом с самым близким Марсом.
Прошлый раз мы пытались толковать будущие события как мировоззренческий или ценностный переворот в элитах, когда либеральный, «масонский» верхний экземпляр будет отложен в сторону и уступит место другой, консервативной экклезии. Мы еще гадали, что за событие может произойти в период футбольного чемпионата? Экстренный саммит Путина с Трампом был назначен немного позже нашего вопроса, сразу после начала чемпионата и связанных с этим политических событий в России. Причем «пенсионные» события выглядели демонстративным разворотом консервативного Кремля к либеральному МВФ. Однако именно этот обозначенный разворот стал стимулом для лидера консервативных сил в США срочно пойти на сближение с Кремлем.
При всех оговорках саммит в Хельсинки оценивается глобальными СМИ именно как антилиберальный сговор, переворот в мировой политике. Можно также заметить, что саммиту предшествовал визит Трампа в Лондон - можно сказать, в логово Бегемота как аватара финансовой олигархии. По всем признакам, лондонские, что называется, перед Трампом, а вернее - перед ходом истории, прогнулись: Верхний экземпляр кот с поклоном подал Воланду.
Пожалуй, теперь можно растолковать и следующий довольно туманный пассаж:
Маргарита задрожала и закричала, волнуясь вновь до слез:
- Вот она, рукопись! Вот она!
Ключом к разгадке является слово: вновь. То есть нужно поискать ранее в Романе самый похожий эпизод. Это было в начале 19 главе, где Маргарита со слезами перечитывала маленький обгорелый отрывок рукописи:
"...Тьма, пришедшая со средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город. Исчезли висячие мосты, соединяющие храм со страшной антониевой башней, опустилась с неба бездна и залила крылатых богов над гипподромом, хасмонейский дворец с бойницами, базары, караван-сараи, переулки, пруды... Пропал Ершалаим - великий город, как будто не существовал на свете..."
Можно также напомнить, что уже было истолковано в «MMIX»: сожжение притчи, иносказательного пророчества символически означает именно - ее истолкование. Значит, не сожженный отрывок означает буквальное прочтение угрозы великому городу со стороны кого-то из средиземноморских соседей. И на самом деле, саммиту в Хельсинки и ценностному перевороту в глобальной политике предшествовал экстренный визит в Москву премьера Израиля. Разговор, как и 9 мая, наверняка, шел о судьбе Израиля и Иерусалима. О налчиии договоренностей свидетельствует очень быстрое завершение освобождения от произраильских и прозападных боевиков юго-западных провинций Сирии, переходящих под контроль российской военной полиции.
Видимо, чтобы отпали все сомнения в истолковании причин волнения московской культурной общественности, Автор продублировал предсказание:
Она кинулась к Воланду и восхищенно добавила:
- Всесилен, всесилен!
Кроме удовлетворения общественностью достигнутой договоренностью о гарантиях Иерусалиму, в этом пассаже скрыта отсылка к концовке 24 главы, где в другой и последний раз в Романе творческий дух Истории назван всесильным:
Ничто не исчезало, всесильный Воланд был действительно всесилен, и сколько угодно, хотя бы до самого рассвета, могла Маргарита шелестеть листами тетрадей, разглядывать их и целовать и перечитывать слова:
- Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город... Да, тьма...
Пожалуй, такого совпадения двух неявных, но и не очень-то скрытых отсылок достаточно, чтобы убедиться в правильности истолкования причин волнения Маргариты по поводу рукописи. Ну и далее по тексту, связанному с сегодняшней далекой луной:
Воланд взял в руки поданный ему экземпляр, повернул его, отложил в сторону и молча, без улыбки уставился на мастера. Но тот неизвестно отчего впал в тоску и беспокойство, поднялся со стула, заломил руки и, обращаясь к далекой луне, вздрагивая, начал бормотать:
- И ночью при луне мне нет покоя, зачем потревожили меня? О боги, боги...
К слову, «поданный» слишком близко к «подданный», указывающий на некие монархические ценности. Желающие могут легко обнаружить в актуальном политическом поле обсуждение монархических, а также клерикальных ценностей. Еще года четыре-три назад популярность либеральных мантр типа «евроассоциации», «безвиза» была ценной для легитимации политических режимов не только в Киеве. Сегодня же легитимность пытаются сконструировать из интриг по поводу обустройства поместной церкви, из связей с влиятельными религиозными центрами. Либеральные ценности перестали работать даже в лучших домах Лондона или Парижа.
Далее - вопросительное «отчего», как обычно у Автора, намекает на поиск самого близкого по контексту отрывка из Романа. Поисковый запрос по тексту со словами: мастер, неизвестно, тоска, луна - уверенно указывает на конец 15 главы, где:
Никанору Ивановичу полегчало после впрыскивания, и он заснул без всяких сновидений.
Но благодаря его выкрикам тревога передалась в 120-ю комнату, где больной проснулся и стал искать свою голову, и в 118-ю, где забеспокоился неизвестный мастер и в тоске заломил руки, глядя на луну, вспоминая горькую, последнюю в жизни осеннюю ночь, полоску света из-под двери в подвале и развившиеся волосы.
Тут, кстати, тоже есть намек на последнюю в прежней жизни русской философии осеннюю ночь с 7 на 8 ноября 1917 года. Но нас сейчас больше интересует цепочка волнений, приведшая к беспокойству мастера. Начать с того, что Никанор Иванович - это аватар корпорации церковников. События 15 главы отражают политические перипетии 15 стадии российской истории (1920-е годы нэпа до рубежа 1930-х), когда церковные, культурные и валютные ценности шли сначала на цели мировой революции, а затем - на цели индустриализации. После успокоения и облегчения от ценностей церковной иерархии настало время «полосатой» право-левой оппозиции в лице Бенгальского, а затем изолировали и последних оставшихся русских философов.
Актуальная отсылка к 15 главе означает то самое фарсовое гегелевское повторение в завершающей четверти Надлома российской истории. Об этом достаточно подробно сказано в эссе «О культурных революциях», так что в литературоведческой работе мы просто отметим, что после президентских выборов 2018 года тоже началась 15 стадия внутри завершающей четверти Надлома российской истории. Намек на это в Романе вполне возможен, потому как именно из структуры 32 глав Романа мы извлекли ключи к 32 стадиям абстрактной модели исторических процессов.
Другое дело, что во время культурной революции на уровне элит (гегелевском повторении революции социальной) повторение сюжета событий приводит к обратному политическому содержанию. Скажем, активное обсуждение 100-летия революции как виртуальное повторение 14 стадии Гражданской войны - привело, скорее, к успокоению и отчасти к примирению спорящих сторон. Так и повторение 15 стадии включает споры, прежде всего, политико-экономические между глобалистами (неотроцкистами) и национал-глобалистами (неосталинистами), но содержательно все движется к большей экономической свободе. Например, церкви имущество возвращают, а не отнимают.
Что касается актуальных политических событий, то не успели успокоиться волнения церковников (Никанора Ивановича) по поводу глобальных угроз раскола православия, как опять впали в беспокойство ситуативно объединившиеся в очередной «право-левый» блок оппозиционные партии - в связи с пенсионной реформой. Хотя труднее всего приходится неизвестному мастеру. Только-только возродившееся и мало кому известное по именам сообщество национальной философии - активно поддержало власти в Крыму, на Донбассе, в Сирии и на выборах после мартовского послания. Но именно сейчас к концу июля, как и было предсказано, эти мастера впали в беспокойство, а то и в тоску из-за жестко либерального варианта пенсионной реформы, но еще более - из-за непонятных глобальных маневров Кремля между либералами из МВФ и Лондон-Сити, консерваторами из Белого Дома и Иерусалима.
Опять же междометие «О боги, боги…» - фирменная присказка Понтия Пилата отсылает нас к аватару верховной власти, пусть даже неплохо относящейся к русскому народу, но сильно зависящей от глобальной элиты. Поэтому особенно странно слышать упреки Путину от неосталинистов, ведь товарищ Сталин тоже по-своему ценил русский народ и особенно его готовность жертвовать собой ради глобальных целей. Так что и актуальное воплощение Понтия Пилата в лице российского политического руководства тоже демонстрирует западным партнерам-глобалистам управляемость и готовность общества к жертвам ради очередной «цифровой» индустриализации. Другое дело, что при гегелевском повторении истории речь идет больше о виртуальных конфликтах и спорах, чем о реальных жертвах. Однако психологически спорщикам-элитариям от этого не легче.
Поэтому раздражение беспокойного мастера «зачем потревожили меня? О боги, боги…» является одновременно и ответом, кто потревожил - власти, участвующие и подчиненные глобальной политической интриге.
Продолжение следует
( начало, предыд.глава)
Вот и настал день и настает ночь небесного знамения, указанного в пророческом Романе как «далекая луна». Долгое лунное затмение в далеком апогее земного спутника, да еще и рядом с самым близким Марсом.
Прошлый раз мы пытались толковать будущие события как мировоззренческий или ценностный переворот в элитах, когда либеральный, «масонский» верхний экземпляр будет отложен в сторону и уступит место другой, консервативной экклезии. Мы еще гадали, что за событие может произойти в период футбольного чемпионата? Экстренный саммит Путина с Трампом был назначен немного позже нашего вопроса, сразу после начала чемпионата и связанных с этим политических событий в России. Причем «пенсионные» события выглядели демонстративным разворотом консервативного Кремля к либеральному МВФ. Однако именно этот обозначенный разворот стал стимулом для лидера консервативных сил в США срочно пойти на сближение с Кремлем.
При всех оговорках саммит в Хельсинки оценивается глобальными СМИ именно как антилиберальный сговор, переворот в мировой политике. Можно также заметить, что саммиту предшествовал визит Трампа в Лондон - можно сказать, в логово Бегемота как аватара финансовой олигархии. По всем признакам, лондонские, что называется, перед Трампом, а вернее - перед ходом истории, прогнулись: Верхний экземпляр кот с поклоном подал Воланду.
Пожалуй, теперь можно растолковать и следующий довольно туманный пассаж:
Маргарита задрожала и закричала, волнуясь вновь до слез:
- Вот она, рукопись! Вот она!
Ключом к разгадке является слово: вновь. То есть нужно поискать ранее в Романе самый похожий эпизод. Это было в начале 19 главе, где Маргарита со слезами перечитывала маленький обгорелый отрывок рукописи:
"...Тьма, пришедшая со средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город. Исчезли висячие мосты, соединяющие храм со страшной антониевой башней, опустилась с неба бездна и залила крылатых богов над гипподромом, хасмонейский дворец с бойницами, базары, караван-сараи, переулки, пруды... Пропал Ершалаим - великий город, как будто не существовал на свете..."
Можно также напомнить, что уже было истолковано в «MMIX»: сожжение притчи, иносказательного пророчества символически означает именно - ее истолкование. Значит, не сожженный отрывок означает буквальное прочтение угрозы великому городу со стороны кого-то из средиземноморских соседей. И на самом деле, саммиту в Хельсинки и ценностному перевороту в глобальной политике предшествовал экстренный визит в Москву премьера Израиля. Разговор, как и 9 мая, наверняка, шел о судьбе Израиля и Иерусалима. О налчиии договоренностей свидетельствует очень быстрое завершение освобождения от произраильских и прозападных боевиков юго-западных провинций Сирии, переходящих под контроль российской военной полиции.
Видимо, чтобы отпали все сомнения в истолковании причин волнения московской культурной общественности, Автор продублировал предсказание:
Она кинулась к Воланду и восхищенно добавила:
- Всесилен, всесилен!
Кроме удовлетворения общественностью достигнутой договоренностью о гарантиях Иерусалиму, в этом пассаже скрыта отсылка к концовке 24 главы, где в другой и последний раз в Романе творческий дух Истории назван всесильным:
Ничто не исчезало, всесильный Воланд был действительно всесилен, и сколько угодно, хотя бы до самого рассвета, могла Маргарита шелестеть листами тетрадей, разглядывать их и целовать и перечитывать слова:
- Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город... Да, тьма...
Пожалуй, такого совпадения двух неявных, но и не очень-то скрытых отсылок достаточно, чтобы убедиться в правильности истолкования причин волнения Маргариты по поводу рукописи. Ну и далее по тексту, связанному с сегодняшней далекой луной:
Воланд взял в руки поданный ему экземпляр, повернул его, отложил в сторону и молча, без улыбки уставился на мастера. Но тот неизвестно отчего впал в тоску и беспокойство, поднялся со стула, заломил руки и, обращаясь к далекой луне, вздрагивая, начал бормотать:
- И ночью при луне мне нет покоя, зачем потревожили меня? О боги, боги...
К слову, «поданный» слишком близко к «подданный», указывающий на некие монархические ценности. Желающие могут легко обнаружить в актуальном политическом поле обсуждение монархических, а также клерикальных ценностей. Еще года четыре-три назад популярность либеральных мантр типа «евроассоциации», «безвиза» была ценной для легитимации политических режимов не только в Киеве. Сегодня же легитимность пытаются сконструировать из интриг по поводу обустройства поместной церкви, из связей с влиятельными религиозными центрами. Либеральные ценности перестали работать даже в лучших домах Лондона или Парижа.
Далее - вопросительное «отчего», как обычно у Автора, намекает на поиск самого близкого по контексту отрывка из Романа. Поисковый запрос по тексту со словами: мастер, неизвестно, тоска, луна - уверенно указывает на конец 15 главы, где:
Никанору Ивановичу полегчало после впрыскивания, и он заснул без всяких сновидений.
Но благодаря его выкрикам тревога передалась в 120-ю комнату, где больной проснулся и стал искать свою голову, и в 118-ю, где забеспокоился неизвестный мастер и в тоске заломил руки, глядя на луну, вспоминая горькую, последнюю в жизни осеннюю ночь, полоску света из-под двери в подвале и развившиеся волосы.
Тут, кстати, тоже есть намек на последнюю в прежней жизни русской философии осеннюю ночь с 7 на 8 ноября 1917 года. Но нас сейчас больше интересует цепочка волнений, приведшая к беспокойству мастера. Начать с того, что Никанор Иванович - это аватар корпорации церковников. События 15 главы отражают политические перипетии 15 стадии российской истории (1920-е годы нэпа до рубежа 1930-х), когда церковные, культурные и валютные ценности шли сначала на цели мировой революции, а затем - на цели индустриализации. После успокоения и облегчения от ценностей церковной иерархии настало время «полосатой» право-левой оппозиции в лице Бенгальского, а затем изолировали и последних оставшихся русских философов.
Актуальная отсылка к 15 главе означает то самое фарсовое гегелевское повторение в завершающей четверти Надлома российской истории. Об этом достаточно подробно сказано в эссе «О культурных революциях», так что в литературоведческой работе мы просто отметим, что после президентских выборов 2018 года тоже началась 15 стадия внутри завершающей четверти Надлома российской истории. Намек на это в Романе вполне возможен, потому как именно из структуры 32 глав Романа мы извлекли ключи к 32 стадиям абстрактной модели исторических процессов.
Другое дело, что во время культурной революции на уровне элит (гегелевском повторении революции социальной) повторение сюжета событий приводит к обратному политическому содержанию. Скажем, активное обсуждение 100-летия революции как виртуальное повторение 14 стадии Гражданской войны - привело, скорее, к успокоению и отчасти к примирению спорящих сторон. Так и повторение 15 стадии включает споры, прежде всего, политико-экономические между глобалистами (неотроцкистами) и национал-глобалистами (неосталинистами), но содержательно все движется к большей экономической свободе. Например, церкви имущество возвращают, а не отнимают.
Что касается актуальных политических событий, то не успели успокоиться волнения церковников (Никанора Ивановича) по поводу глобальных угроз раскола православия, как опять впали в беспокойство ситуативно объединившиеся в очередной «право-левый» блок оппозиционные партии - в связи с пенсионной реформой. Хотя труднее всего приходится неизвестному мастеру. Только-только возродившееся и мало кому известное по именам сообщество национальной философии - активно поддержало власти в Крыму, на Донбассе, в Сирии и на выборах после мартовского послания. Но именно сейчас к концу июля, как и было предсказано, эти мастера впали в беспокойство, а то и в тоску из-за жестко либерального варианта пенсионной реформы, но еще более - из-за непонятных глобальных маневров Кремля между либералами из МВФ и Лондон-Сити, консерваторами из Белого Дома и Иерусалима.
Опять же междометие «О боги, боги…» - фирменная присказка Понтия Пилата отсылает нас к аватару верховной власти, пусть даже неплохо относящейся к русскому народу, но сильно зависящей от глобальной элиты. Поэтому особенно странно слышать упреки Путину от неосталинистов, ведь товарищ Сталин тоже по-своему ценил русский народ и особенно его готовность жертвовать собой ради глобальных целей. Так что и актуальное воплощение Понтия Пилата в лице российского политического руководства тоже демонстрирует западным партнерам-глобалистам управляемость и готовность общества к жертвам ради очередной «цифровой» индустриализации. Другое дело, что при гегелевском повторении истории речь идет больше о виртуальных конфликтах и спорах, чем о реальных жертвах. Однако психологически спорщикам-элитариям от этого не легче.
Поэтому раздражение беспокойного мастера «зачем потревожили меня? О боги, боги…» является одновременно и ответом, кто потревожил - власти, участвующие и подчиненные глобальной политической интриге.
Продолжение следует