Сергей Довлатов о болезнях, медицине и здоровье/
Я болел три дня, и это прекрасно отразилось на моем здоровье.
Дело было на лекции профессора Макогоненко. Саша Фомушкин увидел, что Макогоненко принимает таблетку. Он взглянул на профессора с жалостью и говорит:
- Георгий Пантелеймонович, а вдруг они не тают? Вдруг они так и лежат на дне желудка? Год, два, три, а кучка все растет, растет...
Профессору стало дурно.
Найман и Губин долго спорили, кто из них более одинок.
Рейн с Вольфом чуть не подрались из-за того, кто опаснее болен. Ну, а Шигашов с Горбовским вообще перестали здороваться. Поспорили о том, кто из них менее вменяемый. То есть менее нормальный.
Режим: наелись и лежим.
Ростропович собирался на гастроли в Швецию. Хотел, чтобы с ним поехала жена. Начальство возражало.
Ростропович начал ходить по инстанциям. На каком-то этапе ему посоветовали:
- Напишите докладную. "Ввиду неважного здоровья прошу, чтобы меня сопровождала жена". Что-то в этом духе.
Ростропович взял бумагу и написал:
"Ввиду безукоризненного здоровья прошу, чтобы меня сопровождала жена".
И для убедительности прибавил: "Галина Вишневская".
Это подействовало даже на советских чиновников.
Пожилой зэк рассказывал:
- А сел я при таких обстоятельствах. Довелось мне быть врачом на корабле. Заходит как-то боцман. Жалуется на одышку и бессонницу. Раздевайтесь, говорю. Он разделся. Жирный такой, пузатый. Да, говорю, скверная у нас, милостивый государь, конституция, скверная... А этот дурак пошел и написал замполиту, что я ругал советскую конституцию.
У одного знаменитого режиссера был инфаркт. Слегка оправившись, режиссер вновь начал ухаживать за молодыми женщинами. Одна из них деликатно спросила:
- Разве вам ЭТО можно?
Режиссер ответил:
- Можно... Но плавно...
У меня был родственник - Аптекман. И вот он тяжело заболел. Его увозила в больницу "скорая помощь". Он сказал врачу:
- Доктор, вы фронтовик?
- Да, я фронтовик.
- Могу я о чем-то спросить вас как фронтовик фронтовика?
- Конечно.
- Долго ли я пролежу в больнице?
Врач ответил:
- При благоприятном стечении обятоятельств - месяц.
- А при неблагоприятном, - спросил Аптекман, - как я догадываюсь, значительно меньше?
- Вы слышали, Моргулис заболел!
- Интересно, зачем ему это понадобилось?
Оказался в больнице. Диагноз - цирроз печени. Правда, в начальной стадии. Хотя она же, вроде бы, и конечная. После этого мои собутыльники по радио "Либерти" запели:
"Цирроз-воевода дозором
Обходит владенья свои..."
Сцена в больнице. Меня везут на процедуру. На груди у меня лежит том Достоевского. Мне только что принесла его Нина Аловерт. Врач-американец спрашивает:
- Что это за книга?
- Достоевский.
- "Идиот"?
- Нет, "Подросток".
- Таков обычай? - интересуется врач.
- Да, - говорю, - таков обычай. Русские писатели умирают с томом Достоевского на груди.
Американец спрашивает:
- Ноу Байбл? (Не Библия?)
- Нет, - говорю, - именно том Достоевского.
Американец посмотрел на меня с интересом.
Когда выяснилось, что опухоль моя - не злокачественная, Лена сказала:
"Рак пятится назад..."
Вышел я из больницы. Вроде бы поправился. Но врачи запретили мне пить и курить. А настоятельно рекомендовали ограничивать себя в пище. Я пожаловался на все это одному знакомому. В конце и говорю:
- Что мне в жизни еще остается? Только книжки читать?!
Знакомый отвечает:
- Ну, это пока зрение хорошее...
Романс диетолога:
"И всюду сласти роковые,
И от жиров защиты нет..."
У Аксенова заболели почки. Саша Перуанский рассказывал:
- Я решил позвонить Васе. Подошла Майя. Я начал очень деликатно: "Вася еще подходит к телефону?" Подошел Вася. Я говорю ему: "Не падай духом, старик. У меня был рак почки. Доктор сказал, что года не протяну. В результате почку мне удалили. Я стал импотентом. Но прожил уже четыре года..."
Перуанский закончил:
- Вася так приободрился!
Дело было на лекции профессора Макогоненко. Саша Фомушкин увидел, что Макогоненко принимает таблетку. Он взглянул на профессора с жалостью и говорит:
- Георгий Пантелеймонович, а вдруг они не тают? Вдруг они так и лежат на дне желудка? Год, два, три, а кучка все растет, растет...
Профессору стало дурно.
Найман и Губин долго спорили, кто из них более одинок.
Рейн с Вольфом чуть не подрались из-за того, кто опаснее болен. Ну, а Шигашов с Горбовским вообще перестали здороваться. Поспорили о том, кто из них менее вменяемый. То есть менее нормальный.
Режим: наелись и лежим.
Ростропович собирался на гастроли в Швецию. Хотел, чтобы с ним поехала жена. Начальство возражало.
Ростропович начал ходить по инстанциям. На каком-то этапе ему посоветовали:
- Напишите докладную. "Ввиду неважного здоровья прошу, чтобы меня сопровождала жена". Что-то в этом духе.
Ростропович взял бумагу и написал:
"Ввиду безукоризненного здоровья прошу, чтобы меня сопровождала жена".
И для убедительности прибавил: "Галина Вишневская".
Это подействовало даже на советских чиновников.
Пожилой зэк рассказывал:
- А сел я при таких обстоятельствах. Довелось мне быть врачом на корабле. Заходит как-то боцман. Жалуется на одышку и бессонницу. Раздевайтесь, говорю. Он разделся. Жирный такой, пузатый. Да, говорю, скверная у нас, милостивый государь, конституция, скверная... А этот дурак пошел и написал замполиту, что я ругал советскую конституцию.
У одного знаменитого режиссера был инфаркт. Слегка оправившись, режиссер вновь начал ухаживать за молодыми женщинами. Одна из них деликатно спросила:
- Разве вам ЭТО можно?
Режиссер ответил:
- Можно... Но плавно...
У меня был родственник - Аптекман. И вот он тяжело заболел. Его увозила в больницу "скорая помощь". Он сказал врачу:
- Доктор, вы фронтовик?
- Да, я фронтовик.
- Могу я о чем-то спросить вас как фронтовик фронтовика?
- Конечно.
- Долго ли я пролежу в больнице?
Врач ответил:
- При благоприятном стечении обятоятельств - месяц.
- А при неблагоприятном, - спросил Аптекман, - как я догадываюсь, значительно меньше?
- Вы слышали, Моргулис заболел!
- Интересно, зачем ему это понадобилось?
Оказался в больнице. Диагноз - цирроз печени. Правда, в начальной стадии. Хотя она же, вроде бы, и конечная. После этого мои собутыльники по радио "Либерти" запели:
"Цирроз-воевода дозором
Обходит владенья свои..."
Сцена в больнице. Меня везут на процедуру. На груди у меня лежит том Достоевского. Мне только что принесла его Нина Аловерт. Врач-американец спрашивает:
- Что это за книга?
- Достоевский.
- "Идиот"?
- Нет, "Подросток".
- Таков обычай? - интересуется врач.
- Да, - говорю, - таков обычай. Русские писатели умирают с томом Достоевского на груди.
Американец спрашивает:
- Ноу Байбл? (Не Библия?)
- Нет, - говорю, - именно том Достоевского.
Американец посмотрел на меня с интересом.
Когда выяснилось, что опухоль моя - не злокачественная, Лена сказала:
"Рак пятится назад..."
Вышел я из больницы. Вроде бы поправился. Но врачи запретили мне пить и курить. А настоятельно рекомендовали ограничивать себя в пище. Я пожаловался на все это одному знакомому. В конце и говорю:
- Что мне в жизни еще остается? Только книжки читать?!
Знакомый отвечает:
- Ну, это пока зрение хорошее...
Романс диетолога:
"И всюду сласти роковые,
И от жиров защиты нет..."
У Аксенова заболели почки. Саша Перуанский рассказывал:
- Я решил позвонить Васе. Подошла Майя. Я начал очень деликатно: "Вася еще подходит к телефону?" Подошел Вася. Я говорю ему: "Не падай духом, старик. У меня был рак почки. Доктор сказал, что года не протяну. В результате почку мне удалили. Я стал импотентом. Но прожил уже четыре года..."
Перуанский закончил:
- Вася так приободрился!