Почему необходимо читать Хармса.
Не люблю я Даниила Хармса.
Я каждый день на работе имею дело с людьми с повреждёнными мозгами.
Зачем же мне ещё и Хармс?
Но когда припрёт, по жизни или по работе ( хотя хрен поймёшь, где кончается первое и начинается второе) и от злости зубы сводить - беру из спец. укладки дежурный томик Хармса и читаю там, где он откроется - на удачу.
Открывается, почему-то, всегда на «Реабилитации».
Прочту и сразу легчает: уже не всех хочется убить, а через одного. Даже о женщинах начинаю думать со снисхождением.
Вот вам кусок этой «Реабилитации»:
«.......Уже потом я бил его примусом. А утюгом я бил его вечером. Так что умер он совсем не сразу. Это не доказательство, что ногу я отрезал ему ещё днём. Тогда он был ещё жив. А Андрюшу я убил просто по инерции, и в этом я себя не могу обвинить. Зачем Андрюша с Елизаветой Антоновной попались мне под руку? Им было не к чему выскакивать из-за двери».
Дальше цитировать не рискую. При желании вы легко найдёте эту «Реабилитацию» в Сети.
Мне кажется, что творения Хармса может любить ( именно - любить, а не почитывать для забавы) только одинокий и злой человек.
И, вероятнее всего - не совсем нормальный.
Таким был и сам Хармс.
Одиночество и злость Хармса были обусловлены его болезнью.
Можно ли считать, таким образом, что любовь к творениям Хармса есть признак душевного нездоровья?
Не знаю.
Но, уверен, чайлдфри читают Хармса с наслаждением.
Ещё бы! Нелюбовь Хармса к детям - общеизвестна.
….... Дети -- это, в лучшем случае, жестокие и капризные старички. Склонность к детям -- почти то же, что склонность к зародышу, а склонность к зародышу -- почти то же, что склонность к испражнениям.
О детях я точно знаю, что их не надо вовсе пеленать, их надо уничтожать. Для этого я бы устроил в городе центральную яму и бросал бы туда детей. А чтобы из ямы не шла вонь разложения, её можно каждую неделю заливать негашеной известью.
Дети.... О них говорят, что они невинны. А я считаю, что они, может быть, и невинны, да только уж больно омерзительны, в особенности, когда пляшут. Я всегда ухожу от тудова, где есть дети.
И так далее, до всем известного:
Травить детей -- это жестоко. Но что-нибудь ведь надо же с ними делать!
Но тут же закрадывается некоторое сомнение.
Заболеванию, которым страдал Хармс присуще такое явление, как амбивалентностью То есть - что любишь, то и одновременно ненавидишь с той-же силой и наоборот.
Значит Хармс любил детей так же сильно, как и ненавидел?
Вполне возможно.Педофильский душок в некоторых его рассказах несомненно присутствует.
….....Старичок кинулся на Лидочку и Лидочке показалось, что он сейчас укусит её за живот. Лидочка закричала. Сейчас же дядя Мика всунул ей в рот свой палец.
- Молчать! - крикнул дядя Мика и ласковым голосом прибавил: - А если маленькая барышня не замолчит, мы ещё дальше воткнём ей в горлышко свой палец, а потом выбросим маленькую барышню в окошко. Маленькая барышня упадёт и сломает все свои маленькие косточки.
Лидочка молчала и с ужасом смотрела на старичка. А старичок опять уткнулся лицом в Лидочкин животик. Колючие борода и усы кололи Лидочку......
Думаю, что всем теперь абсолютно понятно, отчего Хармс писал чудесные стихи для детей.
Так же амбивалентен был Хармс в отношениях с женщинами.
Женщин он любил. И женщины любили Хармса.
Но найти в тестах Хармса возвышенных слов о любви, о женщинах, о жене - невозможно.
О любимых он пишет порнографически:
цаловал жену я в бок
в шею в грудь и под живот
прямо чмокал между ног
где любовный сок течет
а жена меня стыдливо
обнимала теплой ляжкой
и в лицо мне прямо лила
сок любовный как из фляжки
я стонал от нежной страсти
и глотал тягучий сок
и жена стонала вместе
утирая слизи с ног.
и прижав к моим губам
две трепещущие губки
изгибалась пополам
от стыда скрываясь в юбке.
По щекам моим бежали
струйки нежные стократы
и по комнате летали
женских ласок ароматы
Что такое цветы? У женщин между ног пахнет значительно лучше. То и то природа, а потому никто не смеет возмущаться моим словам.
Хармс восхищается женщинами омерзительно.
Вся прелесть Хармса как раз в тои и состоит, что он ненавидит всех: детей, женщин, стариков и старух, поэтов и писателей.... Всех!
…...Идет к ней навстречу Лев Толстой и в руках ночной горшок держит. Она его спрашивает: "Что же это такое?" А он показывает ей пальцем на горшок и говорит: -- Вот,-- говорит,-- тут я кое-что наделал и теперь несу всему свету показывать. Пусть,-- говорит,-- все смотрят
Когда я вижу человека, мне хочется ударить его по морде. Так приятно бить по морде человека!
После длительного чтения Хармса появляется отчетлив ощущение того, что вымазался в чём-то грязном и дурно пахнущем.
Но через какое-то время- опять берёшь томик и прочитываешь несколько …. Даже не знаю, как назвать это. Эскизы, мысли вслух, миниатюры?
Мне кажется, что Хармса надо читать, как прививку от оспы или скарлатины делать.
Вводишь в себя несколько очищенных от примесей мерзостей Хармса и получаешь устойчивость к мерзостям настоящим,житейским.
И ещё: в результате чтения делается очень жалко этого больного, затравленного человека.
Страшно жил, страшно умер.
И вот этот пассаж кажется мне страшным:
Когда сон бежит от человека, и человек лежит на кровати, глупо вытянув ноги, а рядом на столике тикают часы, и сон бежит от часов, тогда человеку кажется, что перед ним распахивается огромное чёрное окно, и в это окно должна вылететь его тонкая серенькая человеческая душа, а безжизненное тело останется лежать на кровати, глупо вытянув ноги, и часы прозвенят своим тихим звоном: «Вот ещё один человек уснул», и в этот миг захлопнется огромное и совершенно чёрное окно.
Человек по фамилии Окнов лежал на кровати, глупо вытянув ноги, и старался заснуть. Но сон бежал от Окнова. Окнов лежал с открытыми глазами, и страшные мысли стучали в его одеревеневшей голове.
Я каждый день на работе имею дело с людьми с повреждёнными мозгами.
Зачем же мне ещё и Хармс?
Но когда припрёт, по жизни или по работе ( хотя хрен поймёшь, где кончается первое и начинается второе) и от злости зубы сводить - беру из спец. укладки дежурный томик Хармса и читаю там, где он откроется - на удачу.
Открывается, почему-то, всегда на «Реабилитации».
Прочту и сразу легчает: уже не всех хочется убить, а через одного. Даже о женщинах начинаю думать со снисхождением.
Вот вам кусок этой «Реабилитации»:
«.......Уже потом я бил его примусом. А утюгом я бил его вечером. Так что умер он совсем не сразу. Это не доказательство, что ногу я отрезал ему ещё днём. Тогда он был ещё жив. А Андрюшу я убил просто по инерции, и в этом я себя не могу обвинить. Зачем Андрюша с Елизаветой Антоновной попались мне под руку? Им было не к чему выскакивать из-за двери».
Дальше цитировать не рискую. При желании вы легко найдёте эту «Реабилитацию» в Сети.
Мне кажется, что творения Хармса может любить ( именно - любить, а не почитывать для забавы) только одинокий и злой человек.
И, вероятнее всего - не совсем нормальный.
Таким был и сам Хармс.
Одиночество и злость Хармса были обусловлены его болезнью.
Можно ли считать, таким образом, что любовь к творениям Хармса есть признак душевного нездоровья?
Не знаю.
Но, уверен, чайлдфри читают Хармса с наслаждением.
Ещё бы! Нелюбовь Хармса к детям - общеизвестна.
….... Дети -- это, в лучшем случае, жестокие и капризные старички. Склонность к детям -- почти то же, что склонность к зародышу, а склонность к зародышу -- почти то же, что склонность к испражнениям.
О детях я точно знаю, что их не надо вовсе пеленать, их надо уничтожать. Для этого я бы устроил в городе центральную яму и бросал бы туда детей. А чтобы из ямы не шла вонь разложения, её можно каждую неделю заливать негашеной известью.
Дети.... О них говорят, что они невинны. А я считаю, что они, может быть, и невинны, да только уж больно омерзительны, в особенности, когда пляшут. Я всегда ухожу от тудова, где есть дети.
И так далее, до всем известного:
Травить детей -- это жестоко. Но что-нибудь ведь надо же с ними делать!
Но тут же закрадывается некоторое сомнение.
Заболеванию, которым страдал Хармс присуще такое явление, как амбивалентностью То есть - что любишь, то и одновременно ненавидишь с той-же силой и наоборот.
Значит Хармс любил детей так же сильно, как и ненавидел?
Вполне возможно.Педофильский душок в некоторых его рассказах несомненно присутствует.
….....Старичок кинулся на Лидочку и Лидочке показалось, что он сейчас укусит её за живот. Лидочка закричала. Сейчас же дядя Мика всунул ей в рот свой палец.
- Молчать! - крикнул дядя Мика и ласковым голосом прибавил: - А если маленькая барышня не замолчит, мы ещё дальше воткнём ей в горлышко свой палец, а потом выбросим маленькую барышню в окошко. Маленькая барышня упадёт и сломает все свои маленькие косточки.
Лидочка молчала и с ужасом смотрела на старичка. А старичок опять уткнулся лицом в Лидочкин животик. Колючие борода и усы кололи Лидочку......
Думаю, что всем теперь абсолютно понятно, отчего Хармс писал чудесные стихи для детей.
Так же амбивалентен был Хармс в отношениях с женщинами.
Женщин он любил. И женщины любили Хармса.
Но найти в тестах Хармса возвышенных слов о любви, о женщинах, о жене - невозможно.
О любимых он пишет порнографически:
цаловал жену я в бок
в шею в грудь и под живот
прямо чмокал между ног
где любовный сок течет
а жена меня стыдливо
обнимала теплой ляжкой
и в лицо мне прямо лила
сок любовный как из фляжки
я стонал от нежной страсти
и глотал тягучий сок
и жена стонала вместе
утирая слизи с ног.
и прижав к моим губам
две трепещущие губки
изгибалась пополам
от стыда скрываясь в юбке.
По щекам моим бежали
струйки нежные стократы
и по комнате летали
женских ласок ароматы
Что такое цветы? У женщин между ног пахнет значительно лучше. То и то природа, а потому никто не смеет возмущаться моим словам.
Хармс восхищается женщинами омерзительно.
Вся прелесть Хармса как раз в тои и состоит, что он ненавидит всех: детей, женщин, стариков и старух, поэтов и писателей.... Всех!
…...Идет к ней навстречу Лев Толстой и в руках ночной горшок держит. Она его спрашивает: "Что же это такое?" А он показывает ей пальцем на горшок и говорит: -- Вот,-- говорит,-- тут я кое-что наделал и теперь несу всему свету показывать. Пусть,-- говорит,-- все смотрят
Когда я вижу человека, мне хочется ударить его по морде. Так приятно бить по морде человека!
После длительного чтения Хармса появляется отчетлив ощущение того, что вымазался в чём-то грязном и дурно пахнущем.
Но через какое-то время- опять берёшь томик и прочитываешь несколько …. Даже не знаю, как назвать это. Эскизы, мысли вслух, миниатюры?
Мне кажется, что Хармса надо читать, как прививку от оспы или скарлатины делать.
Вводишь в себя несколько очищенных от примесей мерзостей Хармса и получаешь устойчивость к мерзостям настоящим,житейским.
И ещё: в результате чтения делается очень жалко этого больного, затравленного человека.
Страшно жил, страшно умер.
И вот этот пассаж кажется мне страшным:
Когда сон бежит от человека, и человек лежит на кровати, глупо вытянув ноги, а рядом на столике тикают часы, и сон бежит от часов, тогда человеку кажется, что перед ним распахивается огромное чёрное окно, и в это окно должна вылететь его тонкая серенькая человеческая душа, а безжизненное тело останется лежать на кровати, глупо вытянув ноги, и часы прозвенят своим тихим звоном: «Вот ещё один человек уснул», и в этот миг захлопнется огромное и совершенно чёрное окно.
Человек по фамилии Окнов лежал на кровати, глупо вытянув ноги, и старался заснуть. Но сон бежал от Окнова. Окнов лежал с открытыми глазами, и страшные мысли стучали в его одеревеневшей голове.