Случаи из практики.
Пытался привести в порядок свои записи. Нашёл много совершенно мною забытых рассказов.
Решил тиснуть отрывки в ЖЖ. Если уже было - извините. У меня ещё есть( надеюсь!) время что бы исправится.
Был я, когда то, молодым и глупым. Первый недостаток мною успешно преодолен. Глупость - осталась.
Ну и вот. В период расцвета моей прогрессирующей молодости, мне, молодому врачу, никаких серьёзных дел не поручали.
Да и операций на живых людях мне тогда не доверяли - я только ассистировал.
Естественно, что при такой моей деятельности больные у меня не умирали и осложнений от моего немудреного лечения не случалось. Поэтому - то я и считал себя крутым специалистом и вместе с такими же, как я, шумными дарованиями, прожжёно щурясь, трактовал ошибки своих учителей, сидя в пивном баре, что на углу улицы Маяковского и Невского проспекта.
Не могу не отвлечься, раз мы уже попали в эту пивнушку. Первого нейрохирургического больного я спас именно в этом баре.
Как то, за соседним столиком я увидел сильно помятого мужчину, тупо висевшего над кружкой мутного пива. Этот мужик повисит, повисит так вот, а потом ну давай сморкаться прямо на пол!
Метрдотель с ведром и шваброй - уборщица Клава, стала гнать его тряпкой и матом прочь.
Присмотрелся я к тому, что непосвящённый человек принял бы за сопли на полу и вижу, что это не сопли, а разбитый всмятку мозг с кровью. Манная каша пополам с малиновым вареньем - точное описание этой гадости. Случается такое при переломах основания черепа: разбитые лобные доли мозга вытекают через нос.
Оказалось, что мужчину этого сегодня утром выписали из нашего славного учреждения. Там за ним наблюдали в приёмном покое в течение ночи.
Понаблюдали да и отпустили, не найдя у него ничего нейрохирургического, окромя алкогольного опьянения.
Повёл я бедолагу под уздцы назад в приёмный покой «Полена». Лечили его потом месяца два.
Не знаю, лечение ли наше помогло или просто мозги у мужика кончились, но только перестали они вываливаться через дыру в основании черепа, и ушёл от нас больной здоровее, чем был. Шутка ли - два месяца не пил!
Как там с головой - не знаю, но печень точно оздоровилась.
Вернёмся к нашим нейрохирургическим баранам.
Больше всего меня раздражала готовность моих старших товарищей бесконечно разговаривать с больными и их бестолковыми родственниками. Часами они что то объясняли, рисовали схемы операций и серьёзно отвечали на идиотские вопросы.
На негатоскопе в ординаторской, словно связка сухой воблы висели нанизанные на леску человеческие позвонки, а в шкафу лежало несколько вскрытых, как консервные банки черепов. С помощью этих наглядных пособий объяснялась суть болезней, расположение опухолей обоих мозгов и способы их удаления.
Как то я не выдержал и спросил шефа:
- Зачем мы теряем столько времени на разговоры с больными?
Шеф посмотрел на меня, как на говорящую какшку, подумал и сказал:
- Вот ты, как не глуп, но кое - что знаешь о заболеваниях головного мозга. Предположим, заболит у тебя голова от возникшей в ней опухоли, а я, вместо того, что бы посоветовать тебе выпить анальгина, предложу насверлить в голове дырок и эту опухоль удалить. Ты бы со мной сразу согласился? Ничего! Поработаешь ещё годиков десять и поймёшь, что надо делать всё, что бы больные и их родные становились твоими союзниками…. А пока пойми хотя бы то, что с ними надо как можно больше говорить для того, что бы в тюрьму не попасть. При нашей летальности - это очень просто - тюрьма.
Тогда то и произошла поразившая меня история.
Умер у нас больной со злокачественной опухолью головного мозга. С самого начала лечение его шло через пень- колоду: с диагнозом мы поначалу лопухнулись, потом операция была с большой кровопотерей… Ну, и так далее.
Оформили мы документы на умершего, сходили на вскрытие. Сидим в ординаторской, перевариваем информацию, полученную от патологоанатома.
И тут в ординаторскую заходит, опухшая от слёз, вдова умершего. Вся уже в трауре, волосы чёрной лентой перевязаны. Входит и быстро так направляется к шефу.
«Ну, - думаю, - сейчас побьёт начальника!» А вдова бросается к шефу на шею и говорит сквозь слёзы сакраментальное:
- Спасибо вам за всё, доктор!
И ну реветь!
Много лет потом прошло, но подвыпив и впав в лирическое настроение, шеф всегда с гордостью вспоминал эту женщину:
- Поняла ведь тётка, что мы очень старались. Когда они видят в нас искреннее желание помочь - многое прощают!
Решил тиснуть отрывки в ЖЖ. Если уже было - извините. У меня ещё есть( надеюсь!) время что бы исправится.
Был я, когда то, молодым и глупым. Первый недостаток мною успешно преодолен. Глупость - осталась.
Ну и вот. В период расцвета моей прогрессирующей молодости, мне, молодому врачу, никаких серьёзных дел не поручали.
Да и операций на живых людях мне тогда не доверяли - я только ассистировал.
Естественно, что при такой моей деятельности больные у меня не умирали и осложнений от моего немудреного лечения не случалось. Поэтому - то я и считал себя крутым специалистом и вместе с такими же, как я, шумными дарованиями, прожжёно щурясь, трактовал ошибки своих учителей, сидя в пивном баре, что на углу улицы Маяковского и Невского проспекта.
Не могу не отвлечься, раз мы уже попали в эту пивнушку. Первого нейрохирургического больного я спас именно в этом баре.
Как то, за соседним столиком я увидел сильно помятого мужчину, тупо висевшего над кружкой мутного пива. Этот мужик повисит, повисит так вот, а потом ну давай сморкаться прямо на пол!
Метрдотель с ведром и шваброй - уборщица Клава, стала гнать его тряпкой и матом прочь.
Присмотрелся я к тому, что непосвящённый человек принял бы за сопли на полу и вижу, что это не сопли, а разбитый всмятку мозг с кровью. Манная каша пополам с малиновым вареньем - точное описание этой гадости. Случается такое при переломах основания черепа: разбитые лобные доли мозга вытекают через нос.
Оказалось, что мужчину этого сегодня утром выписали из нашего славного учреждения. Там за ним наблюдали в приёмном покое в течение ночи.
Понаблюдали да и отпустили, не найдя у него ничего нейрохирургического, окромя алкогольного опьянения.
Повёл я бедолагу под уздцы назад в приёмный покой «Полена». Лечили его потом месяца два.
Не знаю, лечение ли наше помогло или просто мозги у мужика кончились, но только перестали они вываливаться через дыру в основании черепа, и ушёл от нас больной здоровее, чем был. Шутка ли - два месяца не пил!
Как там с головой - не знаю, но печень точно оздоровилась.
Вернёмся к нашим нейрохирургическим баранам.
Больше всего меня раздражала готовность моих старших товарищей бесконечно разговаривать с больными и их бестолковыми родственниками. Часами они что то объясняли, рисовали схемы операций и серьёзно отвечали на идиотские вопросы.
На негатоскопе в ординаторской, словно связка сухой воблы висели нанизанные на леску человеческие позвонки, а в шкафу лежало несколько вскрытых, как консервные банки черепов. С помощью этих наглядных пособий объяснялась суть болезней, расположение опухолей обоих мозгов и способы их удаления.
Как то я не выдержал и спросил шефа:
- Зачем мы теряем столько времени на разговоры с больными?
Шеф посмотрел на меня, как на говорящую какшку, подумал и сказал:
- Вот ты, как не глуп, но кое - что знаешь о заболеваниях головного мозга. Предположим, заболит у тебя голова от возникшей в ней опухоли, а я, вместо того, что бы посоветовать тебе выпить анальгина, предложу насверлить в голове дырок и эту опухоль удалить. Ты бы со мной сразу согласился? Ничего! Поработаешь ещё годиков десять и поймёшь, что надо делать всё, что бы больные и их родные становились твоими союзниками…. А пока пойми хотя бы то, что с ними надо как можно больше говорить для того, что бы в тюрьму не попасть. При нашей летальности - это очень просто - тюрьма.
Тогда то и произошла поразившая меня история.
Умер у нас больной со злокачественной опухолью головного мозга. С самого начала лечение его шло через пень- колоду: с диагнозом мы поначалу лопухнулись, потом операция была с большой кровопотерей… Ну, и так далее.
Оформили мы документы на умершего, сходили на вскрытие. Сидим в ординаторской, перевариваем информацию, полученную от патологоанатома.
И тут в ординаторскую заходит, опухшая от слёз, вдова умершего. Вся уже в трауре, волосы чёрной лентой перевязаны. Входит и быстро так направляется к шефу.
«Ну, - думаю, - сейчас побьёт начальника!» А вдова бросается к шефу на шею и говорит сквозь слёзы сакраментальное:
- Спасибо вам за всё, доктор!
И ну реветь!
Много лет потом прошло, но подвыпив и впав в лирическое настроение, шеф всегда с гордостью вспоминал эту женщину:
- Поняла ведь тётка, что мы очень старались. Когда они видят в нас искреннее желание помочь - многое прощают!