Больницы будущего или будущее без больниц?
Лежачий человек особенно уязвим и беззащитен.
Всё возвышающееся «над» - им воспринимается, как опасность, угроза.
Поэтому больной, лежащий на больничной койке, непроизвольно пытается приподняться, присесть навстречу подошедшему доктору.
А умный доктор - присядет рядком, да поговорит ладком.
Скажет, например, ласково улыбаясь: «Мы сделали всё, что могли. Но сами понимаете, ебёнать, в этой стадии и в этой стране - рак не излечим».
Знал больных, которые не могли справиться с паникой, когда в палату врывался «общий обход».
Лежащий в больничной палате человек обречён пялится в когда то белый потолок с торчащими из него тусклыми, но слепящими плафонами, или смотреть на пол под соседней кроватью, с потёками пролитой пищи и кровавыми шариками, уроненными непроворными сёстрами милосердия.
Лицо лежащего располагается на уровне коленок, бёдер или промежностей окружающих. В зависимости от их (окружающих медиков) роста.
Нюхать чужие подолы и невольно заглядывать под халаты - не всем нравится.
А по утрам уборщица елозит перед самым носом дурно пахнущей тряпкой.
Не лучше чувствует себя больной, когда медик его осматривает.
Пальпирует ли живот хирург, склоняется ли к лицу больного, как для поцелую ЛОР врач (молчу о стоматологах!), жмёт ли на молочную железу маммолог и т.д. - всегда нарушается личностное пространство человека.
На подсознательном уровне это всегда воспринимается больным , как угроза.
Куда внедряются урологи и гинекологи - не стану упоминать.
Вся врождённая система психологической защиты человека в больнице взламывается.
Во многом именно поэтому медики, медицина, больница, кажутся людям опасными и враждебными.
Добавьте сюда жуткие для больного больничные коридоры, по которым, как трамваи мимо ЗАГСа, несутся каталки, наполненные помятыми кастрюлями, покойниками и претендентами на это звание.
Бегут потные врачи, спасаясь от начмедов, медстатистов, экономистов и комиссий из министерства в обнимку с наркоконтролем.
Здесь же толкутся неловкие посетители в накинутых на плечи дурацких полупердончиках, плачущие мамки, старики в инвалидных креслах с трахеостомами, лезут под ноги детки санитарок - дома оставить не с кем, а в садике - карантин.
За окнами - бетонные стены соседнего больничного корпуса и крысы у мусорных баков.
Сколько бы я не видел больниц - картина везде приблизительно одинаковая.
Единицы - с внутренним зимнем садом, с лесом или парком за окнами.
Но и там, некуда деться от безжизненного потолка, чужих ног и дурного запаха изо рта врача, от неприспособленных для больных сортиров, от шума в коридоре.
Настанет время, когда интерьер больниц приспособят под больного человека.
Возможно, на потолке будет проецироваться звёздное небо и луна ночью, а днём - то же небо, но с облаками.
Изменится конструкция кроватей. Они есть такие, но их мало, да и не во всём они совершенны. Эти кровати выше и легко подстраиваются самим больным в удобное для него положение.
Разделят, наконец, потоки движения больных и хоз. служб.
Не станет переполненных палат и туалеты оборудуют так, что ими смогут без труда пользоваться больные.
Изменить необходимо и цветовую гамму медицины. В больнице почти нет тёплых, пастельных тонов. Всё голубое, зеленоватое, белое. А в домашней обстановке этих цветов почти нет.
Картины на стенах, цветы, мягкая мебель - большая редкость в наших больницах.
В этом случаи отговорки о санитарно - гигиенических нормах - несостоятельны.
Нормы эти писались под медицину тридцатых годов прошлого века…
Но лучше всего- совсем без больниц!
Только где же тогда мне добыват насущий?
Вот так вот раскатаешь губищу с утра - и жить легче.
Не болейте!
Всё возвышающееся «над» - им воспринимается, как опасность, угроза.
Поэтому больной, лежащий на больничной койке, непроизвольно пытается приподняться, присесть навстречу подошедшему доктору.
А умный доктор - присядет рядком, да поговорит ладком.
Скажет, например, ласково улыбаясь: «Мы сделали всё, что могли. Но сами понимаете, ебёнать, в этой стадии и в этой стране - рак не излечим».
Знал больных, которые не могли справиться с паникой, когда в палату врывался «общий обход».
Лежащий в больничной палате человек обречён пялится в когда то белый потолок с торчащими из него тусклыми, но слепящими плафонами, или смотреть на пол под соседней кроватью, с потёками пролитой пищи и кровавыми шариками, уроненными непроворными сёстрами милосердия.
Лицо лежащего располагается на уровне коленок, бёдер или промежностей окружающих. В зависимости от их (окружающих медиков) роста.
Нюхать чужие подолы и невольно заглядывать под халаты - не всем нравится.
А по утрам уборщица елозит перед самым носом дурно пахнущей тряпкой.
Не лучше чувствует себя больной, когда медик его осматривает.
Пальпирует ли живот хирург, склоняется ли к лицу больного, как для поцелую ЛОР врач (молчу о стоматологах!), жмёт ли на молочную железу маммолог и т.д. - всегда нарушается личностное пространство человека.
На подсознательном уровне это всегда воспринимается больным , как угроза.
Куда внедряются урологи и гинекологи - не стану упоминать.
Вся врождённая система психологической защиты человека в больнице взламывается.
Во многом именно поэтому медики, медицина, больница, кажутся людям опасными и враждебными.
Добавьте сюда жуткие для больного больничные коридоры, по которым, как трамваи мимо ЗАГСа, несутся каталки, наполненные помятыми кастрюлями, покойниками и претендентами на это звание.
Бегут потные врачи, спасаясь от начмедов, медстатистов, экономистов и комиссий из министерства в обнимку с наркоконтролем.
Здесь же толкутся неловкие посетители в накинутых на плечи дурацких полупердончиках, плачущие мамки, старики в инвалидных креслах с трахеостомами, лезут под ноги детки санитарок - дома оставить не с кем, а в садике - карантин.
За окнами - бетонные стены соседнего больничного корпуса и крысы у мусорных баков.
Сколько бы я не видел больниц - картина везде приблизительно одинаковая.
Единицы - с внутренним зимнем садом, с лесом или парком за окнами.
Но и там, некуда деться от безжизненного потолка, чужих ног и дурного запаха изо рта врача, от неприспособленных для больных сортиров, от шума в коридоре.
Настанет время, когда интерьер больниц приспособят под больного человека.
Возможно, на потолке будет проецироваться звёздное небо и луна ночью, а днём - то же небо, но с облаками.
Изменится конструкция кроватей. Они есть такие, но их мало, да и не во всём они совершенны. Эти кровати выше и легко подстраиваются самим больным в удобное для него положение.
Разделят, наконец, потоки движения больных и хоз. служб.
Не станет переполненных палат и туалеты оборудуют так, что ими смогут без труда пользоваться больные.
Изменить необходимо и цветовую гамму медицины. В больнице почти нет тёплых, пастельных тонов. Всё голубое, зеленоватое, белое. А в домашней обстановке этих цветов почти нет.
Картины на стенах, цветы, мягкая мебель - большая редкость в наших больницах.
В этом случаи отговорки о санитарно - гигиенических нормах - несостоятельны.
Нормы эти писались под медицину тридцатых годов прошлого века…
Но лучше всего- совсем без больниц!
Только где же тогда мне добыват насущий?
Вот так вот раскатаешь губищу с утра - и жить легче.
Не болейте!