Эриант и башенка (ж)
…Башенка стояла так, что если смотреть с севера, то и сама башенка, и ее вершина - вместе с часовым на зубцах - терялась на фоне высокого скалистого холма, который закрывал обзор с юга и юго-запада. Стало быть, смотрела башенка на север и пряталась от севера же - ну, это понятно. Даже со второго этажа обзор от северо-востока до северо-запада был отличный: осенние леса, покрывавшие холмы, казались рыже-бурыми волнами. Должно быть, с башенки было бы отлично видно, разведи кто в этих лесах костер или спугни птиц, которых тут даже зимой водилось во множестве. Тогда, наверное, стража посылала в крепость (на юг?) гонца, а может, если дело было плохо, разводила костер на каменистой верхушке холма: через несколько дней, исследуя окрестности башенки, Эриант найдет наверху остатки поленницы, хотя расчищенное для костра место давным-давно затянуло зеленью.
Но пока стоял мир, воины, неся неусыпную стражу и озирая северный простор, в свободное время, наполнив котелок водой из колодца и принеся из лесу дров, готовили себе простую еду на огне. Или дремали на шкурах, брошенных на сундуки и на лавку, или чинили доспехи и оружие, острили мечи. И украшали башенку, поняла Эриант, увидев, как в свете огня на камнях «лица» камина то вспыхивает, то исчезает вырезанная в камне гирлянда листьев.
Она наклонилась вперед и, протянув руку, кончиками пальцев коснулась теплой резьбы. Узор был прорезан неглубоко, скорее лишь намечен - потому гостья и заметила его лишь сейчас. Канавки, проделанные резцом, словно таясь от взгляда, то перебегали от одной трещинки в камне к другой, то ныряли в тень - тогда казалось, будто кленовый лист потемнел с краю от осенней непогоды.
Гирлянда начиналась слева внизу, шла поверху, спускалась вниз… и обрывалась, не дойдя до низа, на полу-очерке листа. Эриант вздохнула: не надо много воображения, чтобы представить, как мастер-камнерез, покидая башенку, бросает последний взгляд на свою работу. …А инструмент он не оставил потому, что всегда брал его с собой. Даже в последний бой.
Так оно, видно и было: стражи ушли, забрав все оружие (стойка у двери была пуста), но надеясь вернуться. Даже съестные припасы можно бросить, если бежишь или не чаешь выйти живым из битвы, но оставляет дрова в камине и закрывает дверь на ключ тот, кто надеется на возвращение.
Эриант снова вздохнула. И что же с ними со всеми сталось? Пали в бою и их незахороненные кости белеют в овраге, куда орки побросали мертвецов? Именно так поступили истерлинги с телами «лесных братьев», а Эриант, сбежав из неволи почти через год после побоища, не смогла найти в лесу того места, чтобы похоронить мертвецов по-человечески.
Или, быть может, - не дай-то Владыки! - мастер-камнерез рубит породу в каменоломнях Ангбанда, одна мысль о котором настолько пугала Эриант, что в свое время она всего за одну ночь прорыла лаз из земляного подвала, куда ее заперли, пригрозив на следующей день отправить в Железный Ад. Ногти, обломанные тогда под корень, начали расти лишь спустя несколько месяцев.