Из цикла "Пути людей"
2216 год В.Э.
Над серым морем в пасмурном летнем небе кружили чайки. На новом причале Асгон разглядел знакомую фигуру: Халланар.
Наставник Следопытов поймал трос и привязал его к позеленевшему кольцу, вделанному в стену причала. Асгон, не дожидаясь, пока моряки перекинут мостки, перепрыгнул с качающейся палубы на влажные плиты. Мужчины крепко обнялись, похлопав друг друга по спине. Потому они поднялись с узкой причальной площадки на верх мола, чтобы не мешать остальным пассажирам и морякам.
Асгон, вдыхая знакомый аромат распиленного дерева, которого не мог перебить даже запах моря, оглядел панораму города - крепость на холме, белый палец Миндон-Арандур.
- Как ты? - спросил Халланар.
- Отлично. Всем привез писем и подарков - у меня целый сундук на корабле, доставят сегодня или завтра. Где Альвион, в квэсте, небось? Я был в Ромэнне у родителей Арундэля, для него одних писем пачка.
Халланар помолчал, глядя на город.
- Альвион... - потом посмотрел на старого друга: - Альвион ушел в квэст и не вернулся.
Асгон медленно опустил на плиты заплечный мешок и спросил, глядя куда-то в сторону:
- Давно? А как же Арундэль?
- Они должны были возвратиться полгода назад самое позднее, - Халланар наклонился за мешком и перекинул его за спину. - Пойдем.
Асгон молча повиновался. Они вышли из гавани в город, долго шли по улицам, не обменявшись ни словом.
На Тихой улице, где стоял дом Альвиона и Асгона, было сегодня пусто - наверное, к лучшему, подумал мастер Халланар. Асгон достал из поясной сумки ключ и открыл входную дверь. Внутри было темно. Он подошел к окну и долго возился с задвижкой. Потом, ставни, наконец, открылись, и в переднюю комнату хлынул свет. Асгон повернулся и стремительно шагнул к столу. Но прежде чем его рука коснулась письма, прижатого к столешнице семейной серебряной солонкой, он понял, что бумага успела пожелтеть и ее покрывает такой же толстый слой пыли, что и стол, пол и все остальное в комнате.
- Альв не велел убирать в доме в его отсутствие, а потом...
- Когда я уплывал из Ромэнны, у Арундэля дома ничего не знали, - хрипло произнес Асгон.
- Мы долго собирались духом, - сказал Халланар. - В Ромэнну я написал в начале весны, должно быть, мое письмо пришло туда вскоре после твоего отбытия.
Асгон стряхнул с бумаги пыль: от солонки на письме остался невыгоревший белый круг.
- Они ушли как раз год назад, прошлым летом. То есть, уплыли. Должны были вернуться не позже, чем через полгода...
Асгон, не слыша друга, непослушными пальцами развернул сложенное письмо. Чуть поблекшие чернила, знакомый угловатый почерк. Альвион, как всегда, писал на синдарине, но сквозь почтительно-сдержанное синдаринское «вы» так явно просвечивало детское адунайкское «ты», что Асгону почудилось, будто он слышит голос сына:
Отец мой!
Если вы и в самом деле вернулись с Острова, когда обещали - к лету шестнадцатого года - и сейчас читаете это письмо, значит, меня больше нет в живых.
Я пишу эти строки в месяце норуи пятнадцатого года. Завтра мы с А. плывем в Умбар. Нас ждет очень опасное и серьезное дело. Я надеюсь, что все сложится удачно и я, вернувшись, сожгу это письмо задолго до вашего возвращения.
Но если я ошибся... Я прошу вас только об одном: как бы все ни сложилось, не думайте обо мне плохо.
Прощайте.
Ваш сын Нимрихиль
Асгон дважды перечитал письмо, прежде чем уяснил его содержание: он никак не мог соединить живой голос Альвиона, звенящий в ушах, словно сын читал ему письмо вслух, и смысл написанного. Мальчик жив, но пишет, что он мертвый? Если сын мертв, то почему отцу кажется, что сейчас заскрипят ступени, и по лестнице из своей комнаты сбежит вниз Альвион?
Роквэн, молодой человек в зеленой одежде следопыта, беспокойный юноша, шумный подросток, босоногий мальчик, Альвион всегда выбегал навстречу отцу, когда тот возвращался домой. Где же он?
Но в доме стояла затхлая пыльная тишина, и потом рывком пришло осознание, словно лопнула тонкая нить: голос Альвиона умолк, и мальчик, сын, навеки стал безвозвратным прошлым.
Асгон тяжело опустился на деревянный табурет, держа перед собой письмо.
- Я-то надеялся, приеду домой, а тут уже невестка хозяйничает...
Он помолчал.
- Что за дела у них были в Умбаре? - спросил он и пожалел о сказанном: слово «были» как будто окончательно вычеркнуло Альвиона из списка живых. - Ты ведь все знал про них - что с ними могло случиться? Может, мне съездить, разузнать?
- Нет, Асгон, - сказал Халланар, - не надо. Ты не сможешь узнать больше того, что знаю я. Твой сын... мертв.
Уловив еле заметное колебание в голосе Халланара, Асгон поднял голову и посмотрел на него:
- Раны, плен, болезнь - откуда тебе знать, что это не так?
- Я знаю, Асгон. Не спрашивай, откуда и почему, но я знаю.
Асгон посмотрел на седину, совсем запорошившую некогда черную шевелюру Халланара, на глубокие морщины у глаз.
- Тогда расскажи мне все, что тебе известно, - потребовал он. - Я имею право знать, что случилось с моим сыном.
Халланар помолчал.
- В прошлый норуи они отправились в Умбар, пробыли там несколько месяцев, потом уехали вдвоем. И не вернулись.
- Куда уехали?
Халланар молчал.
- Почему он не велит... не велел думать о нем плохо? Он... опять что-нибудь натворил? Отвечай! Если люди мне скажут...
Халланар посмотрел на Асгона.
- Не скажут. Для всего мира Альвион и Арундэль пропали без вести.
- Ты знаешь больше.
Это был не вопрос, а утверждение. Халланар опустил глаза на сцепленные руки.
- Они отважились на одно... безумное дело. Но потерпели поражение.
- Почему ты не отговорил их?
Халланар печально усмехнулся:
- Ты забыл, что мальчики уже выросли и сами научились принимать решения и отдавать приказы. А я... когда я узнал о том, что они задумали, было уже поздно.
Халланар поднялся и пошел к выходу. У двери он оглянулся и сказал:
- Я приду вечером.
И вышел из дому. Асгон долго сидел, глядя на письмо сына, а потом опустил голову на сложенные руки и заплакал впервые за всю свою жизнь.