про симпозиум в Сан-Антонио (декабрь 2015 года)
Это снова я, переводчик Тома :-) на этот раз подготовила кое-что по РМЖ - надеюсь, будет интересно. Информация взята отсюда: http://drsusanloveresearch.org/blogs/cvo-report-san-antonio-breast-cancer-symposium-2015, а про автора можно почитать тут https://en.wikipedia.org/wiki/Susan_Love. Если вкратце, доктор Сьюзан Лав - хирург-маммолог, один из самых уважаемых специалистов в США. На ее сайте еще очень много информации, я посмотрю, что там еще интересного. Я помню про просьбу насчет информации по лимфостазу :)
Итак, ее статья в моем переводе (первый раз убираю под кат, не уверена, что получится):
Каждый год в декабре все сообщество специалистов по раку молочной железы устремляется в Сан-Антонио, где проходит крупное собрание по раку молочной железы. И этот год - не исключение. Пока я прихожу в себя от огромного количества информации, техасской и мексиканской еды, встреч со старыми друзьями, я расскажу вам самое главное.
Поскольку я - хирург, меня особенно поразили данные исследований, которые демонстрируют преимущество лампэктомии/органосохраняющей операции. Норман Уолмарк (Norman Wolmark), председатель и основной исследователь Национального проекта по хирургическому и адъювантному лечению рака молочной железы и кишки (NSABP) представил отличный доклад о работе NSABP, направленной на лучшее понимание РМЖ и партнерство с женщинами для совершенствования лечения.
Когда NSABP начинал свою работу, радикальная мастэктомия -и даже расширенная радикальная мастэктомия, когда удаляли участки ребер под молочной железой - являлась основой лечения. Уильям Холстед внедрил радикальную мастэктомию в конце 1800-х. В то время считалось, что раковые клетки медленно перемещались из молочной железы в другие участки тела, и Холстед полагал, что радикальная мастэктомия удалит рак.
Как объяснил Уолмарк, Холстед выполнил процедуру на 50 женщинах. Рандомизация не выполнялась. (В то время она не входила в состав исследований по онкологии). Целью его исследования - т.е. то, что он измерял - было выяснить, будет ли рецидив в шраме, а не то, выживут ли женщины или умрут. И все-таки это стало стандартом лечения рака молочной железы.
В 1971 году NSABP во главе с хирургом-маммологом Бернардом Фишером (Bernard Fisher), запустил первое рандомизированное исследование в США, чтобы выяснить, является ли радикальная мастэктомия лучшим способом лечения. Фишер твердо верил в исследование, которое показало, что раковые клетки поступают в кровяное русло на раннем этапе. И если это так, то удаление всей молочной железы и ткани вокруг нее не предотвратит распространение рака в другие органы.
В рамках исследования 1100 женщин с раком молочной железы были случайным образом распределены на группы радикальной мастэктомии, простой мастэктомии или простой мастэктомии с последующей лучевой терапией. Только у женщин в группе радикальной мастэктомии удаляли лимфоузлы. Не забывайте, что это было до того, как женщины стали стандартно получать химиотерапию или гормонотерапию в рамках их лечения, то есть на тот момент это было все лечение для них. И при этом через 25 лет разницы в выживаемости среди этих женщин не было.
Эти результаты навели группу NSABP на мысль провести исследование, где женщины будут случайным образом распределяться на группу лампэктомии и радиации, только лампэктомии или мастэктомии. Это исследование также показало отсутствие различий в выживаемости среди трех групп. А это было 30 лет назад!
О чем нам говорит эта история: Во-первых, объем операции, которую делают женщине, НЕ влияет на ее выживаемость при раке молочной железы в долгосрочной перспективе! Во-вторых, что, вероятно, еще важнее: женщины, которые участвовали в этих исследованиях, были героинями. Они позволили рандомизации определять их лечение, чтобы определить лучший вариант лечения и дальнейшие исследования для тех, кто придет на их место.
Исследование, представленное в четверг, снова подтвердило эти результаты. Отчет из Нидерландов, неэкспериментальное наблюдение более чем за 37 000 женщин с I или II стадией рака молочной железы, обнаружило, что 10-летняя общая выживаемость (отсутствие смертей от рака молочной железы или других заболеваний) была лучше среди тех, кому сделали лампэктомию, по сравнению с теми, кому сделали мастэктомию (76,8% по сравнению с 59,7%).
Также в четверг группа из Онкологического центра MD Anderson в Хьюстоне, штат Техас, представила результаты исследования, которое изучало хирургические осложнения, возникающие у женщин с ранними стадиями рака молочной железы. Исследование выяснило, что при мастэктомии и реконструкции количество осложнений было в два раза выше по сравнению с лампэктомией и лучевой терапией, что приводит и к финансовым, и к личным издержкам. Самый низкий уровень осложнений наблюдался у молодых женщин, которым выполняли только мастэктомию, и у пожилых женщин, которым выполняли только лампэктомию. Самый дорогой способ реконструкции с наибольшим количеством осложнений - использование собственных (аутологических) тканей с имплантатом, а наименее дорогой и с наименьшим количеством осложнений - реконструкция с помощью имплантата.
Во время обсуждения Уолмарк привел цитату из статьи в газете Wall Street Journal от 21 сентября 2015 года, где анализировались посты в социальных сетях, чтобы изучить, как женщины и мужчины реагируют на онкологический диагноз. «Женщины с раком молочной железы обычно не доверяют научным данным и даже собственным врачам», - говорится в статье. «Волнуясь, что их рак может вернуться - и рассматривая любой риск рецидива, даже небольшой, как чрезмерный - многие женщины отдают предпочтение агрессивному лечению, например, двойной мастэктомии».
Похоже, мы теряем доверие к науке.
Еще новости по теме «лучше меньше, да лучше»:
*Во время симпозиума «Противоречия в лечении DCIS (протоковой карциномы in situ» Шелли Хуонг (Shelley Hwang) из медицинской школы при университете Дьюка описала основу и структуру своего исследования, в котором женщины с протоковой карциномой in situ с низким риском подвергаются «динамическому наблюдению».
* В рамках двух обсуждений по теме хирургии было высказано предположение о том, что биопсия сторожевого лимфоузла, которая является стандартом лечения для женщин с непальпируемыми лимфоузлами (т.е. доктор не может нащупать лимфоузлы во время осмотра), также должна стать стандартом для женщин с пораженными сторожевыми лимфоузлами, которые прошли неоадъювантную химиотерапию (лечение рака, осуществляемое до операции). Вместо того, чтобы удалять лимфоузлы, если они поражены, сейчас больше склоняются к их облучению. Молекулярный тип рака лучше прогнозирует распространенность рака, чем его присутствие в лимфоузлах.
* Исследование с использованием данных, собранных вспомогательной группой по раку молочной железы в Дании, пришло к выводу, что пременопаузальные женщины высокого риска с раком молочной железы типа люминальный A (гормонопозитивные, Her 2-негативные с низким Ki 67) не получают преимуществ от химиотерапии, даже если не подвергались гормональной терапии. Другими словами, важно, чтобы лечение соответствовало типу рака; не все типы рака молочной железы должны лечиться с помощью химиотерапии.
Однако, презентация исследователей из университета Северной Каролины напомнила нам о том, что раки молочной железы могут содержать клетки с разными комбинациями мутаций. Другими словами, исходная опухоль по сути есть смесь разных подтипов, каждый из которых может распространяться, и доминантные мутации могут меняться после начала лечения.
Это подчеркивает важность постоянного анализа опухолевых участков у женщин с метастатическим заболеванием, так как опухоль может меняться и больше не будет реагировать на текущую терапию, но может отреагировать на новую. Вкратце, высокоточная медицина усложняется все больше, в зависимости от того, как опухоли реагируют на лечение.
Наконец, я бы хотела рассказать о прекрасной дискуссии во главе с Мартин Пиккарт (Martine Piccart), соучредителем и председателем Международной маммологической группы, которая возглавляла и участвовала во многих важных крупных рандомизированных исследованиях рака молочной железы, например, HERA, MINDACT и ALTTO. Она изучила превосходную работу, которая была проведена в рамках испытаний последовательности препаратов для HER2-позитивного рака молочной железы. Она также изучила важную роль микросреды, в частности, иммунной системы, для данного типа рака молочной железы. Я завершаю свой рассказ ее дискуссией, и это вновь возвращает нас к тому, с чего мы начали: важность клинических исследований и использование науки для прогресса в лечении рака молочной железы.
Итак, ее статья в моем переводе (первый раз убираю под кат, не уверена, что получится):
Каждый год в декабре все сообщество специалистов по раку молочной железы устремляется в Сан-Антонио, где проходит крупное собрание по раку молочной железы. И этот год - не исключение. Пока я прихожу в себя от огромного количества информации, техасской и мексиканской еды, встреч со старыми друзьями, я расскажу вам самое главное.
Поскольку я - хирург, меня особенно поразили данные исследований, которые демонстрируют преимущество лампэктомии/органосохраняющей операции. Норман Уолмарк (Norman Wolmark), председатель и основной исследователь Национального проекта по хирургическому и адъювантному лечению рака молочной железы и кишки (NSABP) представил отличный доклад о работе NSABP, направленной на лучшее понимание РМЖ и партнерство с женщинами для совершенствования лечения.
Когда NSABP начинал свою работу, радикальная мастэктомия -и даже расширенная радикальная мастэктомия, когда удаляли участки ребер под молочной железой - являлась основой лечения. Уильям Холстед внедрил радикальную мастэктомию в конце 1800-х. В то время считалось, что раковые клетки медленно перемещались из молочной железы в другие участки тела, и Холстед полагал, что радикальная мастэктомия удалит рак.
Как объяснил Уолмарк, Холстед выполнил процедуру на 50 женщинах. Рандомизация не выполнялась. (В то время она не входила в состав исследований по онкологии). Целью его исследования - т.е. то, что он измерял - было выяснить, будет ли рецидив в шраме, а не то, выживут ли женщины или умрут. И все-таки это стало стандартом лечения рака молочной железы.
В 1971 году NSABP во главе с хирургом-маммологом Бернардом Фишером (Bernard Fisher), запустил первое рандомизированное исследование в США, чтобы выяснить, является ли радикальная мастэктомия лучшим способом лечения. Фишер твердо верил в исследование, которое показало, что раковые клетки поступают в кровяное русло на раннем этапе. И если это так, то удаление всей молочной железы и ткани вокруг нее не предотвратит распространение рака в другие органы.
В рамках исследования 1100 женщин с раком молочной железы были случайным образом распределены на группы радикальной мастэктомии, простой мастэктомии или простой мастэктомии с последующей лучевой терапией. Только у женщин в группе радикальной мастэктомии удаляли лимфоузлы. Не забывайте, что это было до того, как женщины стали стандартно получать химиотерапию или гормонотерапию в рамках их лечения, то есть на тот момент это было все лечение для них. И при этом через 25 лет разницы в выживаемости среди этих женщин не было.
Эти результаты навели группу NSABP на мысль провести исследование, где женщины будут случайным образом распределяться на группу лампэктомии и радиации, только лампэктомии или мастэктомии. Это исследование также показало отсутствие различий в выживаемости среди трех групп. А это было 30 лет назад!
О чем нам говорит эта история: Во-первых, объем операции, которую делают женщине, НЕ влияет на ее выживаемость при раке молочной железы в долгосрочной перспективе! Во-вторых, что, вероятно, еще важнее: женщины, которые участвовали в этих исследованиях, были героинями. Они позволили рандомизации определять их лечение, чтобы определить лучший вариант лечения и дальнейшие исследования для тех, кто придет на их место.
Исследование, представленное в четверг, снова подтвердило эти результаты. Отчет из Нидерландов, неэкспериментальное наблюдение более чем за 37 000 женщин с I или II стадией рака молочной железы, обнаружило, что 10-летняя общая выживаемость (отсутствие смертей от рака молочной железы или других заболеваний) была лучше среди тех, кому сделали лампэктомию, по сравнению с теми, кому сделали мастэктомию (76,8% по сравнению с 59,7%).
Также в четверг группа из Онкологического центра MD Anderson в Хьюстоне, штат Техас, представила результаты исследования, которое изучало хирургические осложнения, возникающие у женщин с ранними стадиями рака молочной железы. Исследование выяснило, что при мастэктомии и реконструкции количество осложнений было в два раза выше по сравнению с лампэктомией и лучевой терапией, что приводит и к финансовым, и к личным издержкам. Самый низкий уровень осложнений наблюдался у молодых женщин, которым выполняли только мастэктомию, и у пожилых женщин, которым выполняли только лампэктомию. Самый дорогой способ реконструкции с наибольшим количеством осложнений - использование собственных (аутологических) тканей с имплантатом, а наименее дорогой и с наименьшим количеством осложнений - реконструкция с помощью имплантата.
Во время обсуждения Уолмарк привел цитату из статьи в газете Wall Street Journal от 21 сентября 2015 года, где анализировались посты в социальных сетях, чтобы изучить, как женщины и мужчины реагируют на онкологический диагноз. «Женщины с раком молочной железы обычно не доверяют научным данным и даже собственным врачам», - говорится в статье. «Волнуясь, что их рак может вернуться - и рассматривая любой риск рецидива, даже небольшой, как чрезмерный - многие женщины отдают предпочтение агрессивному лечению, например, двойной мастэктомии».
Похоже, мы теряем доверие к науке.
Еще новости по теме «лучше меньше, да лучше»:
*Во время симпозиума «Противоречия в лечении DCIS (протоковой карциномы in situ» Шелли Хуонг (Shelley Hwang) из медицинской школы при университете Дьюка описала основу и структуру своего исследования, в котором женщины с протоковой карциномой in situ с низким риском подвергаются «динамическому наблюдению».
* В рамках двух обсуждений по теме хирургии было высказано предположение о том, что биопсия сторожевого лимфоузла, которая является стандартом лечения для женщин с непальпируемыми лимфоузлами (т.е. доктор не может нащупать лимфоузлы во время осмотра), также должна стать стандартом для женщин с пораженными сторожевыми лимфоузлами, которые прошли неоадъювантную химиотерапию (лечение рака, осуществляемое до операции). Вместо того, чтобы удалять лимфоузлы, если они поражены, сейчас больше склоняются к их облучению. Молекулярный тип рака лучше прогнозирует распространенность рака, чем его присутствие в лимфоузлах.
* Исследование с использованием данных, собранных вспомогательной группой по раку молочной железы в Дании, пришло к выводу, что пременопаузальные женщины высокого риска с раком молочной железы типа люминальный A (гормонопозитивные, Her 2-негативные с низким Ki 67) не получают преимуществ от химиотерапии, даже если не подвергались гормональной терапии. Другими словами, важно, чтобы лечение соответствовало типу рака; не все типы рака молочной железы должны лечиться с помощью химиотерапии.
Однако, презентация исследователей из университета Северной Каролины напомнила нам о том, что раки молочной железы могут содержать клетки с разными комбинациями мутаций. Другими словами, исходная опухоль по сути есть смесь разных подтипов, каждый из которых может распространяться, и доминантные мутации могут меняться после начала лечения.
Это подчеркивает важность постоянного анализа опухолевых участков у женщин с метастатическим заболеванием, так как опухоль может меняться и больше не будет реагировать на текущую терапию, но может отреагировать на новую. Вкратце, высокоточная медицина усложняется все больше, в зависимости от того, как опухоли реагируют на лечение.
Наконец, я бы хотела рассказать о прекрасной дискуссии во главе с Мартин Пиккарт (Martine Piccart), соучредителем и председателем Международной маммологической группы, которая возглавляла и участвовала во многих важных крупных рандомизированных исследованиях рака молочной железы, например, HERA, MINDACT и ALTTO. Она изучила превосходную работу, которая была проведена в рамках испытаний последовательности препаратов для HER2-позитивного рака молочной железы. Она также изучила важную роль микросреды, в частности, иммунной системы, для данного типа рака молочной железы. Я завершаю свой рассказ ее дискуссией, и это вновь возвращает нас к тому, с чего мы начали: важность клинических исследований и использование науки для прогресса в лечении рака молочной железы.