Недетские игры за детей
Пост Светланы Спиваковской о «заминированном Краснодарском суде» навеял на меня воспоминания о тех провокациях, которые я пережила с того момента, как начала защищать свое право быть рядом с сыном и дочкой. Я уже писала, что начала вести свой блог в ЖЖ, чтобы мои дети когда-нибудь узнали правду, и чтобы рассказать о том, что я пережила с момента разлуки с ними.
Очередной раз я была в школе и видела свою дочь Аню, наверное, каких-то пару минут, пока отец не посадил ее в машину. Горько. Несправедливо. Больно. Я попыталась в который раз поговорить с Володей, и в который раз уперлась в стену ненависти ко мне.
Я и он. Без комментариев.
Именно пост Светланы Спиваковской и визит в школу побудили меня написать о некоторых провокациях, беспрецедентном давлении и настоящем кошмаре, которые я пережила, и целью которых было заставить меня отказаться от детей.
Я попросила некоторых участников тех событий рассказать о том, что тогда происходило со мной.
1. Слежка
Я - обычная женщина, законопослушный гражданин своей страны. Я никогда не думала, что будут какие-либо основания за мной следить. Первой слежку заметила моя близкая подруга. Мы ужинали за городом, попрощались, сели в свои машины и разъехались. Она позвонила мне и сказала: «Оля, мне кажется, что за тобой следят. За тобой едет серебристая KIA». Это было для меня так дико, что я даже не сказала об этом водителю. Но потом на какой-то период слежка за мной стала частью моей жизни.
Геннадий, личный водитель: «16 июня 2009 года Ольга Сергеевна была на деловом ужине в ресторане «Бистро» с юристом. По окончании встречи она села в свою машину, и как только мы отъехали, ей позвонил юрист и сообщил, что заметил за нами слежку от ресторана и сказал, что это серебристая KIA SEED с государственным номером Р261РК/199RUS. И, действительно, я заметил эту машину, которая на удалении двигалась по маршруту моего движения. При двойном развороте при пересечении Большой Тульской и Третьего кольца машина постоянно следовала за нами. При нашей попытке увеличить скорость машина тоже увеличивала скорость. При сбрасывании скорости - сбрасывала. На светофорах держалась на расстоянии двух-трех машин от нас.
В целях безопасности Ольга Сергеевна не хотела, чтобы обнаружили ее место жительства. Мы попытались оторваться от слежки. Мой напарник, хорошо знавший район, в котором мы находились, стал показывать, как проехать, чтобы оторваться от преследователей. Заехав в один из дворов, мы остановились и погасили фары. Следовавшая за нами машина тоже остановилась у въезда во двор. Мой напарник пошел узнать, кто находится в KIA. Мы же с Ольгой Сергеевной остались сидеть в машине.
Через какое-то время во дворе появился мотоциклист, он был одет в белую мотоциклетную кожаную куртку и черный мотоциклетный шлем, закрывающий полностью лицо. Он ехал не спеша и осматривал припаркованные машины. Проехав двор, он остановился в тупике и стал кому-то звонить по телефону. Ольга Сергеевна решила сходить и записать номер мотоцикла, для чего попросила у меня ручку.
Она вышла из машины и направилась в сторону остановившегося мотоциклиста. Я последовал за ней на каком-то расстоянии. Должен сказать, что этот мотоциклист был нами замечен и ранее: он следовал на удалении, также как и KIA SEED. Ольга Сергеевна приблизилась к мотоциклисту. Номерные знаки мотоцикла были закрыты картонкой и замотаны скотчем. Она спросила: «Почему вы нас преследуете?». Он, ничего не отвечая, начал газовать. Ольга Сергеевна попыталась преградить ему дорогу, тогда он поехал прямо на нее, и она, еле успев отскочить в сторону, ударила его ручкой в область шеи. Мотоциклист на огромной скорости по дворам скрылся в сторону проезжей части. Тем временем мой напарник, не знавший, что мы вышли из машины, позвонил и сказал, что автомобиль, следивший за нами, сорвался с места и уехал.
Я и мой напарник регулярно обнаруживали, что за нами следуют машины наблюдения. Мы всегда записывали номера и передавали их Ольге Сергеевне».
2. Досмотр в аэропорту
В начале августа 2009 года должно было проходить очередное судебное заседание по определению места жительства детей. К тому моменту я 2 месяца не видела и не слышала своих 10-тилетнего сына и 5-тилетнюю дочь. Как я уже писала, я бегала по инстанциям, работала с адвокатами и стучалась в разные двери, но, прежде всего, безрезультатно пыталась дозвониться до Володи, чтобы уладить ситуацию мирным путем. Состояние было ужасным.
И тут на мой мобильный телефон позвонил мужчина, представился Ильей. Он говорил с небольшим акцентом, как говорят люди, давно живущие в эмиграции. Номер телефона, с которого звонил Илья, был австрийским. Он сказал, что он - лучший друг бывшего партнера Владимира Слуцкера. Что из-за Владимира этот партнер и Илья вынуждены были уехать с семьями из России, что Владимир ужасно с ними поступил и фактически чуть ли не разрушил их жизни. Что этот бывший партнер очень сопереживает моей ситуации, и что поручил этому Илье встретиться со мной и передать мне некие документы, которые могут мне помочь в суде.
Он сказал, что готов встретиться со мной либо в Риме, либо в Милане. И что это нужно обязательно сделать в течение ближайших нескольких дней (а мое следующее заседание должно было пройти через 4 дня), потому что они надолго куда-то уедут, и потому что они боятся, что Владимир может узнать о том, что они мне помогают, и надо торопиться.
Я была готова схватиться за соломинку и полететь хоть на Марс, только чтобы быть рядом с детьми. Еще он меня предупредил, чтобы я никому ничего не говорила, т.к. опасался, что в моем окружении есть информаторы Владимира. Я прямо ему сказала, что опасаюсь, что он послан Владимиром. Спросила, о каких документах идет речь? Как они могут мне помочь? Но мужчина говорил очень убедительно, он сказал, что живет в Австрии, и если бы я могла представить, что Владимир сделал с его партнером и ним, я бы ни секунды не сомневалась в его честности, а их документы окажут мне громадную помощь.
И я решилась лететь. Он звонил мне несколько раз в течение двух дней, разговаривал со мной по телефону, сочувствовал мне, и я сказала, что прилетаю в Милан, взяла билет на первый утренний рейс и этим же рейсом вернусь обратно в Москву. Он стал уговаривать меня встретиться в отеле «Мариотт» рядом с аэропортом, но я сказала, что из здания аэропорта никуда не выйду. В результате, мы договорились, что он будет ждать меня в аэропорту на прилете. Я спросила, как он выглядит, чтобы узнать его при встрече. Илья описал свою внешность, и меня удивило, насколько это описание подходило под описание внешности Владимира Слуцкера.
Я прилетела первым утренний рейсом в Милан. Пассажиров было мало, аэропорт был пуст. Я быстро прошла паспортный контроль и направилась к выходу в город. Передо мной шел один мужчина. Меня удивило, что рядом с выходом в пустом аэропорту стояли человек семь одетых в штатское мужчин с полицейскими бляхами. Когда я проходила мимо них, один из полицейских подошел ко мне и вежливо попросил показать документы. Я показала свой паспорт, и он попросил меня проследовать за ним для личного досмотра. Это случилось со мной впервые за 20 лет моих международных путешествий.
У меня не было багажа, я была в джинсах и футболке с дамской сумкой в руке. Меня привели в отдельную комнату. Трое полицейских стали задавать мне разные вопросы. Один из них выложил из моей сумки все содержимое, открыл бумажник, пересчитал деньги, взял все бумажки и записки, что были в сумке, саму сумку и сказал, что забирает все на специальную проверку. Я была абсолютно спокойна, т.к. знала, что ничего не нарушала. Я спросила, можно ли мне позвонить, т.к. беспокоилась, что Илья будет переживать, что я не прилетела.
Мне разрешили позвонить, Илья сразу взял трубку и взволнованно стал спрашивать: «Ольга, где Вы? Где Вы?». Я ответила: «Илья, я в Милане, прохожу паспортный контроль». Я не стала говорить ему, что меня досматривают. «Подождите меня, пожалуйста, я скоро выйду». А он все повторял: «Ольга, где Вы? Где Вы?». Я еще раз сказала ему, что я прилетела, что я в Милане, в аэропорту, чтобы он не волновался. Через 15 минут полицейские принесли мне сумку, документы и все, что забрали. И сказали, что я могу идти.
Я вышла, стала искать глазами человека, похожего по описанию на Илью. Но такого человека не было. Я позвонила ему. И он опять очень взволнованно стал говорить: «Где Вы, Ольга? Где Вы?». На что я сказала: «Я здесь, вышла, но не могу Вас найти. Вы уже в аэропорту?». После этой фразы его телефон отключился. Я уже стала понимать, что это какая-то ловушка, что они меня выманили из России в Милан. Но я все еще надеялась, что Илья в пути, просто стоит в туннеле или попал в зону недоступности. И я звонила ему и звонила, но телефон был отключен.
Какие чувства я тогда испытала? Обиду. Брезгливость к людям, которые сотворили со мной такое, с матерью, которая 2 месяца не видела своих детей. И страх, потому что не знала, зачем меня выманили из Москвы, и что они задумали. А еще было желание быстрее уехать оттуда обратно в Россию. Я побежала, чтобы успеть на тот же самолет, которым прилетела, хотя на всякий случай взяла обратный билет на дневной рейс, потому что думала, что разговор с Ильей займет больше времени.
Я подбежала к стойке регистрации, и они были готовы посадить меня, но надо было доплачивать какие-то деньги. И потом я подумала, что надо будет опять проходить пограничный контроль, и не исключено, что мне могли что-то подложить в сумку, когда забирали ее для спецпроверки. Кроме того, я должна была позвонить в Москву, чтобы меня встретили, т.к. по просьбе Ильи я никому ничего не говорила. Я зашла в туалет, выложила все из сумки на пол, прощупала каждый шов, каждый миллиметр сумки. Нет, все было чисто. Позвонила в Москву, рассказала о произошедшем. Мои близкие и юристы, конечно, отругали меня. Я благополучно долетела до Москвы своим рейсом, спокойно прошла паспортный контроль в Италии и в России и добралась до дома.
На следующий день в офисе ко мне подошла взволнованная пресс-секретарь Алена.
Алена, пресс-секретарь: «Мне позвонила журналистка из газеты «Комсомольская правда» Раиса Мурашкина, которая рассказала, что до них дошла информация о том, что Ольга Сергеевна в аэропорту Италии устроила какой-то скандал и конфликт на паспортном контроле. И она меня просила дать комментарии по этому поводу. Сказала, что они собираются об этом написать, но т.к. они со мной общаются, она решила обратиться ко мне и попросись комментарии. Т.к. я ничего не зала, то доложила о звонке Ольге Сергеевне».
Я позвонила в «Комсомольскую правду», и журналистка сказала, что они по электронной почте получили сообщение о том, что Ольга Слуцкер устроила дебош в аэропорту Милана, что Ольгу Слуцкер почему-то остановили на паспортном контроле и не хотели пускать на территорию Итальянской Республики. И тогда я якобы стала орать на пограничников, используя нецензурную лексику. Они вызвали двух карабинеров, которые депортировали меня обратно тем же рейсом из Италии. Я сказала, что ничего такого не было. И если «Комсомольская правда» даст эту информацию, я подам в суд и могу доказать каждую минуту своего пребывания в Италии. Журналистка сказала, что они сами не поверили в эту странную информацию, поэтому-то и решили позвонить и проверить. И эта статья не вышла.
3. Ограбление Кайгородовой, адвоката Слуцкера
9 июля 2009 года в прессе появилась информация о том, что в подмосковном коттеджном поселке «Балтия» был ограблен дом Екатерины Кайгородовой и ее мужа, Михаила Трепакова.
Воры залезли в дом, пока хозяева спали, и вынесли из него компьютер, в котором содержалась вся информация о моем с Владимиром бракоразводном процессе, а также фотоаппарат с видеокамерой со съемками имущества, которое было заявлено в иске моего мужа ко мне.
Как писала пресса, найти преступников по горячим следам не удалось. По факту кражи было возбуждено уголовное дело. Оперативники выяснили, что воры залезли в дом через окно на первом этаже, сигнализация почему-то не сработала. Официально в пресс-службе сенатора факт кражи из дома Кайгородовой подтвердили. Однако от комментариев на этот счет его подчиненные отказались.
Екатерина Кайгородова
Также в прессе были приведены слова источника в окружении Владимира Слуцкера о том, что «можно предположить, кто стоит за этой кражей». И далее следовала фраза: «Комментариев Ольги Слуцкер получить не удалось». Т.е. непрозрачно намекалось, что за этой кражей стою я.
А уже 28 августа 2009 года РИА «Новости» распространили в Интернете очередное леденящее кровь сообщение: «Ограбление адвокатской конторы № 14 на Ленинградском проспекте. Преступник проник в здание ночью, разбив окно в туалетной комнате. Злоумышленники похитили из сейфа документальные материалы по разводу Ольги и Владимира Слуцкер. Отпечатков пальцев на сейфе и мебели в офисе не осталось - злоумышленники работали в перчатках». Совершение этих двух преступлений подтвердила пресс-секретарь Владимира Слуцкера Екатерина Шаталина.
Итак, кто же эти ограбленные адвокаты? Екатерина Кайгородова представляла интересы Владимира не только в бракоразводном процессе со мной. Она являлась его адвокатом на протяжении нескольких последних лет и была задействована в каждом их трех уголовных судебных дел, которые вел Владимир против своих оппонентов. Все эти дела имеют одну особенность: начинаясь, как гражданские, они в процессе рассмотрения были переквалифицированы в уголовные. Оппоненты Владимира были осуждены к лишению свободы сроком 6, 8 и 8 лет. Екатерина является женой Михаила Трепакова. Он всего однажды появился в нашем процессе как адвокат Владимира Слуцкера. Но я видела его рядом с Владимиром неоднократно. Михаил - один из его учеников по каббале. И он, как говорят, выполняет для Владимира «деликатные» поручения, связанные с правоохранительными органами.
Михаил Трепаков
Юлия Кайгородова
Юлия Кайгородова - любящая мама Екатерины и бабушка ее единственного с Михаилом маленького сына. Именно она, являясь адвокатом Владимира, готовила шпаргалку, по которой тренировали моего сына Мишу говорить то, что он заученно сказал про меня в суде. Именно эта любящая бабушка и мама пыталась лишить моих 80-тилетних родителей права видеть своих внуков два раза в месяц. Регулярно она называет меня в зале суда бездушной, лишенной эмоций женщиной. Говорит, что мне не нужны мои дети, и все, что я делаю, я делаю ради PR. О том, как она себя вела с Гералиной Любарской, вы можете прочитать в моем посте на годовщину смерти Гералины Владимировны.
Зачем же этим людям понадобились все эти ограбления, и зачем понадобилось приплетать меня к ним? Есть несколько версий. Первая - возможно, была идея завести на меня уголовное дело, чтобы укротить мой материнский пыл. И вторая - самая простая версия - опорочить меня.
4. Взлом автомобиля свидетеля
В одном из постов я рассказала о роли моего бывшего водителя Алексея Медведева, которую он сыграл в лишении моих маленьких детей мамы, и о тех пасквильных интервью, которые он раздавал в СМИ или которые разрешал подписывать своим именем, за что позже был признан виновным в распространении лживой и не соответствующей действительности информации обо мне.
24 июля 2009 года сам «Интерфакс» (ни больше, ни меньше!) опубликовал очень важную новость о том, что неизвестные повредили личный автомобиль бывшего водителя владелицы сети фитнес-клубов World Class Ольги Слуцкер, являющегося одним из основных свидетелей в ее бракоразводном процессе с тогда еще сенатором Владимиром Слуцкером. Во дворе дома по Люблинской улице злоумышленники взломали автомашину ВАЗ-2104, принадлежащую Алексею Медведеву, и совершили акт вандализма: сломали рулевую колонку, «разнесли» на части лицевую панель автомобиля, уничтожили оставленные в машине личные вещи хозяина.
«Интерфакс» привел слова «некоего источника в правоохранительных органах», который отметил, что «сам потерпевший считает, что нападение на машину могло быть совершено в качестве мести за его интервью, опубликованное на ряде сайтов, или в целях оказания на него давления как одного из главных свидетелей со стороны Владимира». «Интерфакс» уточнил, что «данный случай - второе происшествие с людьми, имеющими прямое отношение к бракоразводному процессу сенатора от Чувашии Слуцкера. Ранее неизвестные ограбили подмосковный дом адвоката Екатерины Кайгородовой, представляющей интересы Слуцкера».
А через несколько дней в СМИ появились сообщения о том, что Алексей Медведев уже во второй раз за последнюю неделю стал жертвой нападения злоумышленников. Неизвестные пытались залезть в его личный автомобиль, который был припаркован у дома сенатора Владимира Слуцкера в Серебряном Бору, но охране не удалось задержать преступников. И опять сам пострадавший придерживается версии, согласно которой на него оказывают давление как на свидетеля и мстят за его интервью, которое он дал Интернет-СМИ.
Эти «важные» новости буквально заполонили Интернет.
Уже в суде один из моих сотрудников, который работал с этим Алексеем Медведевым, спросил его: «Что там у тебя происходит с автомобилями, неужели ты думаешь, что это делает Ольга Сергеевна?». На что он сказал, что, конечно, нет, и дал понять, что все это делает охрана Владимира Слуцкера.
5. Чеченский след
Наш суд близился к концу. Была весна. Как раз в тот день со мной в суде находилась моя подруга Светлана Бондарчук, которая была свидетелем на процессе. Судья объявила 15-ти минутный перерыв, и все участники процесса стояли в зале ожидания. Я разговаривала со Светой, а мои адвокаты о чем-то разговаривали с представителем Слуцкера Добровинским.
Сергей Зарицкий и Кирилл Бельский подошли к нам со Светой, они выглядели взволнованными и немного расстроенными. Сергей сказал, что он обязан передать мне их разговор с Добровинским. После того, что я услышала, мне стало противно и страшно.
Зарицкий Сергей, управляющий партнер юридического бюро «Сезар Консалтинг»: «В перерыве между судебными заседаниями ко мне подошел адвокат Владимира Слуцкера Добровинский А.А. и сказал, что, по его мнению, где-нибудь в Чечне найдется человек, который скажет, что увидел в газете фотографию Ольги Сергеевны и узнал в ней женщину, которая пыталась уговорить его убить ее мужа».
Я рассказала только о части провокаций, которые мне довелось пережить, добиваясь возможности быть со своими детьми. А скольких мне удалось избежать благодаря моей осторожности и выдержке!
Со мной играли, как взрослая хищная кошка играет с полуживым мышонком перед тем, как его съесть. Часть моего сердца они, конечно, выгрызли, но меня не съели.
Очередной раз я была в школе и видела свою дочь Аню, наверное, каких-то пару минут, пока отец не посадил ее в машину. Горько. Несправедливо. Больно. Я попыталась в который раз поговорить с Володей, и в который раз уперлась в стену ненависти ко мне.
Я и он. Без комментариев.
Именно пост Светланы Спиваковской и визит в школу побудили меня написать о некоторых провокациях, беспрецедентном давлении и настоящем кошмаре, которые я пережила, и целью которых было заставить меня отказаться от детей.
Я попросила некоторых участников тех событий рассказать о том, что тогда происходило со мной.
1. Слежка
Я - обычная женщина, законопослушный гражданин своей страны. Я никогда не думала, что будут какие-либо основания за мной следить. Первой слежку заметила моя близкая подруга. Мы ужинали за городом, попрощались, сели в свои машины и разъехались. Она позвонила мне и сказала: «Оля, мне кажется, что за тобой следят. За тобой едет серебристая KIA». Это было для меня так дико, что я даже не сказала об этом водителю. Но потом на какой-то период слежка за мной стала частью моей жизни.
Геннадий, личный водитель: «16 июня 2009 года Ольга Сергеевна была на деловом ужине в ресторане «Бистро» с юристом. По окончании встречи она села в свою машину, и как только мы отъехали, ей позвонил юрист и сообщил, что заметил за нами слежку от ресторана и сказал, что это серебристая KIA SEED с государственным номером Р261РК/199RUS. И, действительно, я заметил эту машину, которая на удалении двигалась по маршруту моего движения. При двойном развороте при пересечении Большой Тульской и Третьего кольца машина постоянно следовала за нами. При нашей попытке увеличить скорость машина тоже увеличивала скорость. При сбрасывании скорости - сбрасывала. На светофорах держалась на расстоянии двух-трех машин от нас.
В целях безопасности Ольга Сергеевна не хотела, чтобы обнаружили ее место жительства. Мы попытались оторваться от слежки. Мой напарник, хорошо знавший район, в котором мы находились, стал показывать, как проехать, чтобы оторваться от преследователей. Заехав в один из дворов, мы остановились и погасили фары. Следовавшая за нами машина тоже остановилась у въезда во двор. Мой напарник пошел узнать, кто находится в KIA. Мы же с Ольгой Сергеевной остались сидеть в машине.
Через какое-то время во дворе появился мотоциклист, он был одет в белую мотоциклетную кожаную куртку и черный мотоциклетный шлем, закрывающий полностью лицо. Он ехал не спеша и осматривал припаркованные машины. Проехав двор, он остановился в тупике и стал кому-то звонить по телефону. Ольга Сергеевна решила сходить и записать номер мотоцикла, для чего попросила у меня ручку.
Она вышла из машины и направилась в сторону остановившегося мотоциклиста. Я последовал за ней на каком-то расстоянии. Должен сказать, что этот мотоциклист был нами замечен и ранее: он следовал на удалении, также как и KIA SEED. Ольга Сергеевна приблизилась к мотоциклисту. Номерные знаки мотоцикла были закрыты картонкой и замотаны скотчем. Она спросила: «Почему вы нас преследуете?». Он, ничего не отвечая, начал газовать. Ольга Сергеевна попыталась преградить ему дорогу, тогда он поехал прямо на нее, и она, еле успев отскочить в сторону, ударила его ручкой в область шеи. Мотоциклист на огромной скорости по дворам скрылся в сторону проезжей части. Тем временем мой напарник, не знавший, что мы вышли из машины, позвонил и сказал, что автомобиль, следивший за нами, сорвался с места и уехал.
Я и мой напарник регулярно обнаруживали, что за нами следуют машины наблюдения. Мы всегда записывали номера и передавали их Ольге Сергеевне».
2. Досмотр в аэропорту
В начале августа 2009 года должно было проходить очередное судебное заседание по определению места жительства детей. К тому моменту я 2 месяца не видела и не слышала своих 10-тилетнего сына и 5-тилетнюю дочь. Как я уже писала, я бегала по инстанциям, работала с адвокатами и стучалась в разные двери, но, прежде всего, безрезультатно пыталась дозвониться до Володи, чтобы уладить ситуацию мирным путем. Состояние было ужасным.
И тут на мой мобильный телефон позвонил мужчина, представился Ильей. Он говорил с небольшим акцентом, как говорят люди, давно живущие в эмиграции. Номер телефона, с которого звонил Илья, был австрийским. Он сказал, что он - лучший друг бывшего партнера Владимира Слуцкера. Что из-за Владимира этот партнер и Илья вынуждены были уехать с семьями из России, что Владимир ужасно с ними поступил и фактически чуть ли не разрушил их жизни. Что этот бывший партнер очень сопереживает моей ситуации, и что поручил этому Илье встретиться со мной и передать мне некие документы, которые могут мне помочь в суде.
Он сказал, что готов встретиться со мной либо в Риме, либо в Милане. И что это нужно обязательно сделать в течение ближайших нескольких дней (а мое следующее заседание должно было пройти через 4 дня), потому что они надолго куда-то уедут, и потому что они боятся, что Владимир может узнать о том, что они мне помогают, и надо торопиться.
Я была готова схватиться за соломинку и полететь хоть на Марс, только чтобы быть рядом с детьми. Еще он меня предупредил, чтобы я никому ничего не говорила, т.к. опасался, что в моем окружении есть информаторы Владимира. Я прямо ему сказала, что опасаюсь, что он послан Владимиром. Спросила, о каких документах идет речь? Как они могут мне помочь? Но мужчина говорил очень убедительно, он сказал, что живет в Австрии, и если бы я могла представить, что Владимир сделал с его партнером и ним, я бы ни секунды не сомневалась в его честности, а их документы окажут мне громадную помощь.
И я решилась лететь. Он звонил мне несколько раз в течение двух дней, разговаривал со мной по телефону, сочувствовал мне, и я сказала, что прилетаю в Милан, взяла билет на первый утренний рейс и этим же рейсом вернусь обратно в Москву. Он стал уговаривать меня встретиться в отеле «Мариотт» рядом с аэропортом, но я сказала, что из здания аэропорта никуда не выйду. В результате, мы договорились, что он будет ждать меня в аэропорту на прилете. Я спросила, как он выглядит, чтобы узнать его при встрече. Илья описал свою внешность, и меня удивило, насколько это описание подходило под описание внешности Владимира Слуцкера.
Я прилетела первым утренний рейсом в Милан. Пассажиров было мало, аэропорт был пуст. Я быстро прошла паспортный контроль и направилась к выходу в город. Передо мной шел один мужчина. Меня удивило, что рядом с выходом в пустом аэропорту стояли человек семь одетых в штатское мужчин с полицейскими бляхами. Когда я проходила мимо них, один из полицейских подошел ко мне и вежливо попросил показать документы. Я показала свой паспорт, и он попросил меня проследовать за ним для личного досмотра. Это случилось со мной впервые за 20 лет моих международных путешествий.
У меня не было багажа, я была в джинсах и футболке с дамской сумкой в руке. Меня привели в отдельную комнату. Трое полицейских стали задавать мне разные вопросы. Один из них выложил из моей сумки все содержимое, открыл бумажник, пересчитал деньги, взял все бумажки и записки, что были в сумке, саму сумку и сказал, что забирает все на специальную проверку. Я была абсолютно спокойна, т.к. знала, что ничего не нарушала. Я спросила, можно ли мне позвонить, т.к. беспокоилась, что Илья будет переживать, что я не прилетела.
Мне разрешили позвонить, Илья сразу взял трубку и взволнованно стал спрашивать: «Ольга, где Вы? Где Вы?». Я ответила: «Илья, я в Милане, прохожу паспортный контроль». Я не стала говорить ему, что меня досматривают. «Подождите меня, пожалуйста, я скоро выйду». А он все повторял: «Ольга, где Вы? Где Вы?». Я еще раз сказала ему, что я прилетела, что я в Милане, в аэропорту, чтобы он не волновался. Через 15 минут полицейские принесли мне сумку, документы и все, что забрали. И сказали, что я могу идти.
Я вышла, стала искать глазами человека, похожего по описанию на Илью. Но такого человека не было. Я позвонила ему. И он опять очень взволнованно стал говорить: «Где Вы, Ольга? Где Вы?». На что я сказала: «Я здесь, вышла, но не могу Вас найти. Вы уже в аэропорту?». После этой фразы его телефон отключился. Я уже стала понимать, что это какая-то ловушка, что они меня выманили из России в Милан. Но я все еще надеялась, что Илья в пути, просто стоит в туннеле или попал в зону недоступности. И я звонила ему и звонила, но телефон был отключен.
Какие чувства я тогда испытала? Обиду. Брезгливость к людям, которые сотворили со мной такое, с матерью, которая 2 месяца не видела своих детей. И страх, потому что не знала, зачем меня выманили из Москвы, и что они задумали. А еще было желание быстрее уехать оттуда обратно в Россию. Я побежала, чтобы успеть на тот же самолет, которым прилетела, хотя на всякий случай взяла обратный билет на дневной рейс, потому что думала, что разговор с Ильей займет больше времени.
Я подбежала к стойке регистрации, и они были готовы посадить меня, но надо было доплачивать какие-то деньги. И потом я подумала, что надо будет опять проходить пограничный контроль, и не исключено, что мне могли что-то подложить в сумку, когда забирали ее для спецпроверки. Кроме того, я должна была позвонить в Москву, чтобы меня встретили, т.к. по просьбе Ильи я никому ничего не говорила. Я зашла в туалет, выложила все из сумки на пол, прощупала каждый шов, каждый миллиметр сумки. Нет, все было чисто. Позвонила в Москву, рассказала о произошедшем. Мои близкие и юристы, конечно, отругали меня. Я благополучно долетела до Москвы своим рейсом, спокойно прошла паспортный контроль в Италии и в России и добралась до дома.
На следующий день в офисе ко мне подошла взволнованная пресс-секретарь Алена.
Алена, пресс-секретарь: «Мне позвонила журналистка из газеты «Комсомольская правда» Раиса Мурашкина, которая рассказала, что до них дошла информация о том, что Ольга Сергеевна в аэропорту Италии устроила какой-то скандал и конфликт на паспортном контроле. И она меня просила дать комментарии по этому поводу. Сказала, что они собираются об этом написать, но т.к. они со мной общаются, она решила обратиться ко мне и попросись комментарии. Т.к. я ничего не зала, то доложила о звонке Ольге Сергеевне».
Я позвонила в «Комсомольскую правду», и журналистка сказала, что они по электронной почте получили сообщение о том, что Ольга Слуцкер устроила дебош в аэропорту Милана, что Ольгу Слуцкер почему-то остановили на паспортном контроле и не хотели пускать на территорию Итальянской Республики. И тогда я якобы стала орать на пограничников, используя нецензурную лексику. Они вызвали двух карабинеров, которые депортировали меня обратно тем же рейсом из Италии. Я сказала, что ничего такого не было. И если «Комсомольская правда» даст эту информацию, я подам в суд и могу доказать каждую минуту своего пребывания в Италии. Журналистка сказала, что они сами не поверили в эту странную информацию, поэтому-то и решили позвонить и проверить. И эта статья не вышла.
3. Ограбление Кайгородовой, адвоката Слуцкера
9 июля 2009 года в прессе появилась информация о том, что в подмосковном коттеджном поселке «Балтия» был ограблен дом Екатерины Кайгородовой и ее мужа, Михаила Трепакова.
Воры залезли в дом, пока хозяева спали, и вынесли из него компьютер, в котором содержалась вся информация о моем с Владимиром бракоразводном процессе, а также фотоаппарат с видеокамерой со съемками имущества, которое было заявлено в иске моего мужа ко мне.
Как писала пресса, найти преступников по горячим следам не удалось. По факту кражи было возбуждено уголовное дело. Оперативники выяснили, что воры залезли в дом через окно на первом этаже, сигнализация почему-то не сработала. Официально в пресс-службе сенатора факт кражи из дома Кайгородовой подтвердили. Однако от комментариев на этот счет его подчиненные отказались.
Екатерина Кайгородова
Также в прессе были приведены слова источника в окружении Владимира Слуцкера о том, что «можно предположить, кто стоит за этой кражей». И далее следовала фраза: «Комментариев Ольги Слуцкер получить не удалось». Т.е. непрозрачно намекалось, что за этой кражей стою я.
А уже 28 августа 2009 года РИА «Новости» распространили в Интернете очередное леденящее кровь сообщение: «Ограбление адвокатской конторы № 14 на Ленинградском проспекте. Преступник проник в здание ночью, разбив окно в туалетной комнате. Злоумышленники похитили из сейфа документальные материалы по разводу Ольги и Владимира Слуцкер. Отпечатков пальцев на сейфе и мебели в офисе не осталось - злоумышленники работали в перчатках». Совершение этих двух преступлений подтвердила пресс-секретарь Владимира Слуцкера Екатерина Шаталина.
Итак, кто же эти ограбленные адвокаты? Екатерина Кайгородова представляла интересы Владимира не только в бракоразводном процессе со мной. Она являлась его адвокатом на протяжении нескольких последних лет и была задействована в каждом их трех уголовных судебных дел, которые вел Владимир против своих оппонентов. Все эти дела имеют одну особенность: начинаясь, как гражданские, они в процессе рассмотрения были переквалифицированы в уголовные. Оппоненты Владимира были осуждены к лишению свободы сроком 6, 8 и 8 лет. Екатерина является женой Михаила Трепакова. Он всего однажды появился в нашем процессе как адвокат Владимира Слуцкера. Но я видела его рядом с Владимиром неоднократно. Михаил - один из его учеников по каббале. И он, как говорят, выполняет для Владимира «деликатные» поручения, связанные с правоохранительными органами.
Михаил Трепаков
Юлия Кайгородова
Юлия Кайгородова - любящая мама Екатерины и бабушка ее единственного с Михаилом маленького сына. Именно она, являясь адвокатом Владимира, готовила шпаргалку, по которой тренировали моего сына Мишу говорить то, что он заученно сказал про меня в суде. Именно эта любящая бабушка и мама пыталась лишить моих 80-тилетних родителей права видеть своих внуков два раза в месяц. Регулярно она называет меня в зале суда бездушной, лишенной эмоций женщиной. Говорит, что мне не нужны мои дети, и все, что я делаю, я делаю ради PR. О том, как она себя вела с Гералиной Любарской, вы можете прочитать в моем посте на годовщину смерти Гералины Владимировны.
Зачем же этим людям понадобились все эти ограбления, и зачем понадобилось приплетать меня к ним? Есть несколько версий. Первая - возможно, была идея завести на меня уголовное дело, чтобы укротить мой материнский пыл. И вторая - самая простая версия - опорочить меня.
4. Взлом автомобиля свидетеля
В одном из постов я рассказала о роли моего бывшего водителя Алексея Медведева, которую он сыграл в лишении моих маленьких детей мамы, и о тех пасквильных интервью, которые он раздавал в СМИ или которые разрешал подписывать своим именем, за что позже был признан виновным в распространении лживой и не соответствующей действительности информации обо мне.
24 июля 2009 года сам «Интерфакс» (ни больше, ни меньше!) опубликовал очень важную новость о том, что неизвестные повредили личный автомобиль бывшего водителя владелицы сети фитнес-клубов World Class Ольги Слуцкер, являющегося одним из основных свидетелей в ее бракоразводном процессе с тогда еще сенатором Владимиром Слуцкером. Во дворе дома по Люблинской улице злоумышленники взломали автомашину ВАЗ-2104, принадлежащую Алексею Медведеву, и совершили акт вандализма: сломали рулевую колонку, «разнесли» на части лицевую панель автомобиля, уничтожили оставленные в машине личные вещи хозяина.
«Интерфакс» привел слова «некоего источника в правоохранительных органах», который отметил, что «сам потерпевший считает, что нападение на машину могло быть совершено в качестве мести за его интервью, опубликованное на ряде сайтов, или в целях оказания на него давления как одного из главных свидетелей со стороны Владимира». «Интерфакс» уточнил, что «данный случай - второе происшествие с людьми, имеющими прямое отношение к бракоразводному процессу сенатора от Чувашии Слуцкера. Ранее неизвестные ограбили подмосковный дом адвоката Екатерины Кайгородовой, представляющей интересы Слуцкера».
А через несколько дней в СМИ появились сообщения о том, что Алексей Медведев уже во второй раз за последнюю неделю стал жертвой нападения злоумышленников. Неизвестные пытались залезть в его личный автомобиль, который был припаркован у дома сенатора Владимира Слуцкера в Серебряном Бору, но охране не удалось задержать преступников. И опять сам пострадавший придерживается версии, согласно которой на него оказывают давление как на свидетеля и мстят за его интервью, которое он дал Интернет-СМИ.
Эти «важные» новости буквально заполонили Интернет.
Уже в суде один из моих сотрудников, который работал с этим Алексеем Медведевым, спросил его: «Что там у тебя происходит с автомобилями, неужели ты думаешь, что это делает Ольга Сергеевна?». На что он сказал, что, конечно, нет, и дал понять, что все это делает охрана Владимира Слуцкера.
5. Чеченский след
Наш суд близился к концу. Была весна. Как раз в тот день со мной в суде находилась моя подруга Светлана Бондарчук, которая была свидетелем на процессе. Судья объявила 15-ти минутный перерыв, и все участники процесса стояли в зале ожидания. Я разговаривала со Светой, а мои адвокаты о чем-то разговаривали с представителем Слуцкера Добровинским.
Сергей Зарицкий и Кирилл Бельский подошли к нам со Светой, они выглядели взволнованными и немного расстроенными. Сергей сказал, что он обязан передать мне их разговор с Добровинским. После того, что я услышала, мне стало противно и страшно.
Зарицкий Сергей, управляющий партнер юридического бюро «Сезар Консалтинг»: «В перерыве между судебными заседаниями ко мне подошел адвокат Владимира Слуцкера Добровинский А.А. и сказал, что, по его мнению, где-нибудь в Чечне найдется человек, который скажет, что увидел в газете фотографию Ольги Сергеевны и узнал в ней женщину, которая пыталась уговорить его убить ее мужа».
Я рассказала только о части провокаций, которые мне довелось пережить, добиваясь возможности быть со своими детьми. А скольких мне удалось избежать благодаря моей осторожности и выдержке!
Со мной играли, как взрослая хищная кошка играет с полуживым мышонком перед тем, как его съесть. Часть моего сердца они, конечно, выгрызли, но меня не съели.