Мне в Париж по делу срочно
Ах, милый Ваня! Я гуляю по Парижу -
И то, что слышу, и то, что вижу,-
Пишу в блокнотик, впечатлениям вдогонку:
Когда состарюсь - издам книжонку.
Про то, что, Ваня, мы с тобой в Париже
Нужны - как в бане пассатижи.
Все эмигранты тут второго поколенья -
От них сплошные недоразуменья:
Они все путают - и имя, и названья,-
И ты бы, Ваня, у них выл - "Ванья".
А в общем, Ваня, мы с тобой в Париже
Нужны - как в русской бане лыжи!
Я сам завел с француженкою шашни,
Мои друзья теперь - и Пьер, и Жан.
Уже плевал я с Эйфелевой башни
На головы беспечных парижан!
Проникновенье наше по планете
Особенно заметно вдалеке:
В общественном парижском туалете
Есть надписи на русском языке!
Планирование выходных-дело нелегкое. Вот я и не планирую. Но пропустить такую невроятную акцию Люфтганзы, когда билет туда-назад обошелся в 70 франков, я просто не смогла. Решив таким обрзом судьбу прошедших выходных еще в феврале.
В связи с этим выходные начались не среди ночи с пятницы на субботу, а еще в пятницу, ибо вылет предстоял из Милана, а туда тоже еще надо добраться. И дорога до самой границы - сплошная стройка и 80, и дождь как из ведра..Спать решено было не ложиться вовсе. В общем в 6 утра в терминале 2 аэропорта Мальпенза я была уже готова к употреблению и на внешние раздражители не реагировала.
И дождь этот еще...
Сонная разбитость наложилась на мое своеобразное отношение к этому городу. Я не люблю Париж всеми фибрами души. Ну не сложилось у нас с ним как-то, не срослось. Пыталась. Честно и неоднократно.Ни сложение, ни вычитание результатов не дали. Умножение с делением - тоже. С тех пор прошло ну скажем - много лет. И билеты , хапнутые в халявной эифории, оставляли малую надежду на то, что все изменилось.
Париж встретил утренним сонным затишьем. Из обещанных хлябей небесных пока еще не пролилось ни грамма, что было первым пунктом в пользу республики.
Шарль де Голль хорош. Первый терминал маленький, уютный круглый, з стекла и бетона, но это не вызывает раздражения. От самолета по присоске к выходу из зала прилета, минуя выдачу багажа - всего-ничего минут 5. Отличные указатели, простейшая планировка.
Автобус Руасси останавливается чуть правее от выхода из зала прилета, через дорогу. На остановке пострена будочка кассира. Собственно ехать намеревалась Рером, электричкой. А потом глянула вот сюда и поняла, что по времени это-тот же час езды, по стоимости-тоже (8,90€ с носа в один конец). На всякий случай сняла в банкомате нал и даже не поинтересовалась, можно ли платить кредиткой.
Кому-как, а мне больше нравится ездить автобусaми, по-краиней мере в окошко что-то видно. И пока он без остановок катился к опере, я пыталась вспомнить хоть что-нибудь из того, что видела много лет назад. Вспомнился только памятник потерянному времени.
"Гранд-Опера" - государственный оперный театр, крупнейший центр французской музыкально-театральной культуры. Его официальное название в настоящее время - "Национальная академия музыки и танца". В момент своего основания - в 1669 году - театр назывался Королевской академией музыки. Король Людовик XIV выдал патент поэту П. Перрену и композитору Р. Камберу на организацию постоянного оперного театра в Париже. В 1671 году после объединения с Королевской академией танца театр был преобразован в Королевскую академию музыки и танца, которая начала свою деятельность 3 марта 1671 года постановкой музыкальной трагедии "Помона", написанной его основателями - П. Перреном и Р. Камбером. После Великой французской революции театр не раз менял своё официальное название - "Театр Искусств", "Театр республики и Искусств", "Театр Оперы", "Императоская академия музыки", "Королевская академия музыки и танца". В 1871 году театр получил своё теперешнее официальное название.
Свой современный облик здание "Гранд-Опера" (неофициальное название театра) получило в 1875 году, когда было закончено его строительство. Автором проекта был архитектор Шарль Гарнье (отсюда ещё одно название - "Палас Гарнье"). Строительство здания велось с 1862 года. В результате получилось одно из самых интересных произведений архитектуры эпохи Наполеона III. Фасад поражает обилием декоративных элементов, характерных для той эпохи. Здание стоит на возвышении в несколько широких ступеней. Нижний этаж оформлен высокими арками и массивными пилонами, перед которыми множество скульптурных групп. Перед вторым пилястром справа - восхитительный шедевр Жана-Батиста Карпо "Танец". Второй этаж отличается от первого изяществом высоких парных колонн, которые обрамляют огромные окна. Интерьер театра не менее роскошен, чем фасад: "Большая лестница" отделана великолепным белым мрамором; свод украшен фресками Исидора Пилза; плафон в зале расписан в 1966 году Марком Шагалом.
В середине прошлого века император Наполеон III, напуганный покушением на свою особу в существовавшем тогда оперном театре, повелел построить новый театр - такой, где его величество смогло бы чувствовать себя «как дома». Все, что происходило тогда по повелению императора, делалось с размахом, так что будущий оперный театр должен был стать чем-то монументальным.
Тогдашний префект Парижа, барон Хауссманн, гений градостроительства и в то же время гений разрушения, безжалостно перекраивал многовековой город. Сносились целые кварталы, на их месте разбивались бульвары, возникали новые площади, новые проспекты. Огромный пустырь на месте уничтоженного квартала недалеко от Сены отвели под будущий театр.
Был объявлен публичный конкурс на лучший проект. Победителем оказался сравнительно неизвестный до того архитектор Шарль Гарнье, тридцати пяти лет от роду, лауреат престижной премии в области архитектуры Гран-При-де Ром и выходец из тех самых трущоб, которые так весело и бодро сносил Хауссманн. Постройка Оперы заняла пятнадцать лет. Впрочем, Гарнье давно уже снискал себе репутацию «романтика» - правда, в архитектурном стиле. Кто, кроме неисправимого романтика, способен потратить 15 лет жизни на постройку оперного театра?
Постройка Оперы столкнулась не только с военными, политическими и бюрократическими трудностями. Немало было и трудностей технических. И первая - едва ли не самая сложная - возникла от того, что здание, по легкомыслию ли Хауссманна, или еще по какой причине, должны были возводить на влажной, пропитанной водой, песчаной почве набережных Сены. Хуже того - когда рыли котлован, выяснилось, что непосредственно под будущим театром протекает один из подземных притоков Сены!
Чтобы театр был устойчив, пришлось вырыть огромные подвалы. Верхние этажи этих подвалов до сих пор используются под складские и служебные помещения. Вся подземная часть здания была заключена в двойную бетонную оболочку, чтобы исключить протекание. А подземную реку, которая грозила вообще погубить все строительство, запрудили, устроив на самом нижнем, пятом уровне подвалов, подземное озеро. Воду из этого озера раньше использовали в гидравлических машинах для обслуживания декораций. Теперь этого не делают, появились более современных технологии, и озеро служит теперь резервуаром для воды на случай пожара. Раз в несколько лет его осушают, проверяют состояние бетонных стенок и дна, и река снова начинает заполнять подземный резервуар.
И вот, наконец, 15 января 1875 года «Гранд-Опера» распахнул свои двери. Между прочим, Шарля Гарнье забыли пригласить на открытие - ему пришлось покупать билет. Любопытный факт, который впоследствии нашел неожиданное отражение в романе Гастона Леру.
Любопытно, что здание Венской оперы должно было стать похожим на парижское... Быть-должно. Но не стало, совершенно не стало.
Здание считается эталоном эклектической архитектуры в стиле боз-ар. Оно относится к эпохе крупных преобразований города, успешно воплощённых Наполеоном III и префектом Османом. Здание долго именовалось Парижской оперой, но после открытия Оперы Бастилии в 1989 году его называют просто именем архитектора Шарля Гарнье.
В 2009 году в началась подготовка проекта памятника Сергею Дягилеву для установки на площади перед зданием Гранд-Опера. Макет скульптора Виктора Митрошина стал победителем международного конкурса. Его Дягилев стоит в полный рост в цилиндре, фраке и с тростью в руке, на высоком постаменте, на котором Петрушка открывает занавес. Вероятно, памятник будет поставлен при поддержке меценатов, на пожертвования, силами русской диаспоры. В момент проведения конкурса проект поддержал президент Жак Ширак, а его супруга Бернадетт выразила желание курировать работы по осуществлению проекта. Бывший мэр Парижа Жан Тибери был против, но возведение памятника удалось начать только после того, как его сменил Бертран Деланоэ. В данный момент работы ведутся под патронатом Пьера Кардена.
Здание закрыто лесами - придется подождать. Вчерашний Париж мне понравился и я совершенно непрочь вернуться - ну например послушать оперу...
Невозможно, будучи рядом, не зайти в галерею Лафаиет и не полйюбоваться плафоном и галереями. Если прищуриться и включить воображение, можно представить себе -нет, не оперу, а цирк, многоярусные ложи, блестящие и сверкающие. А купол напоминает почему-то павлиний хвост,горделиво распушенный.
Основанный в 1983 году, парижский универмаг Галерея Лафайет в Париже (Galeries Lafayette) сразу стал законодателем моды.
Расположенный возле Opera Garnier, Галерея Лафайет (Galeries Lafayette) является важным местом для модников и модниц -здесь всегда выставляются последние мужские и женские модные коллекции, ювелирные изделии, аксессуары, мебель для дома и косметика.
В Галерее Лафайет в Париже также есть продовольственный магазин для гурманов - Lafayette Gourmet, в котором найдется все для любознательных путешественников, любящих полакомиться. Оформленный в виде средневекового рынка, магазин построен в уникальном архитектурном стиле эпохи Бэлль.
Рядом со всем этим делом-само собой станция метро. Билет на сутки на 2 зоны стоит 5,80€, покупается внизу на станции в автомате. Автоматы очень напомнили мне Лионские, тоже с крутящимся валиком. Обычный билет - 1.60€. Цены в общем венские. Ехать показалось все-таки удобней рером линии Ц, как раз и он тут останавливается. До Марсова поля минут 10, потом переход на станцию Бир Хакаим и вот она - гостинница. Pullman Paris Tour Eiffel - из окон номера вечером переливалась елочными огнями башня господина Эифеля. Но отель рекомендовать не стану, на свои 4 звезды он не тянет, даже с учетом башни в окне.
Закинув вещи в номер-все-таки к ней, к башне.
Обшаркан мильоном ног.
Исшелестен тыщей шин.
Я борозжу Париж -
до жути одинок,
до жути ни лица,
до жути ни души.
Вокруг меня -
авто фантастят танец,
вокруг меня -
из зверорыбьих морд -
еще с Людовиков
свистит вода, фонтанясь.
Я выхожу
на Place de la Concorde1.
Я жду,
пока,
подняв резную главку,
домовьей слежкою ума́яна,
ко мне,
к большевику,
на явку
выходит Эйфелева из тумана.
- Т-ш-ш-ш,
башня,
тише шлепайте! -
увидят! -
луна - гильотинная жуть.
Я вот что скажу
(пришипился в шепоте,
ей
в радиоухо
шепчу,
жужжу):
- Я разагитировал вещи и здания.
Мы -
только согласия вашего ждем.
Башня -
хотите возглавить восстание?
Башня -
мы
вас выбираем вождем!
Не вам -
образцу машинного гения -
здесь
таять от аполлинеровских вирш.
Для вас
не место - место гниения -
Париж проституток,
поэтов,
бирж.
Метро согласились,
метро со мною -
они
из своих облицованных нутр
публику выплюют -
кровью смоют
со стен
плакаты духов и пудр.
Они убедились -
не ими литься
вагонам богатых.
Они не рабы!
Они убедились -
им
более к лицам
наши афиши,
плакаты борьбы.
Башня -
улиц не бойтесь!
Если
метро не выпустит уличный грунт -
грунт
исполосуют рельсы.
Я подымаю рельсовый бунт.
Боитесь?
Трактиры заступятся стаями?
Боитесь?
На помощь придет Рив-гош1.
Не бойтесь!
Я уговорился с мостами.
Вплавь
реку
переплыть
не легко ж!
Мосты,
распалясь от движения злого,
подымутся враз с парижских боков.
Мосты забунтуют.
По первому зову -
прохожих ссыпят на камень быков.
Все вещи вздыбятся.
Вещам невмоготу.
Пройдет
пятнадцать лет
иль двадцать,
обдрябнет сталь,
и сами
вещи
тут
пойдут
Монмартрами на ночи продаваться.
Идемте, башня!
К нам!
Вы -
там,
у нас,
нужней!
Идемте к нам!
В блестеньи стали,
в дымах -
мы встретим вас.
Мы встретим вас нежней,
чем первые любимые любимых.
Идем в Москву!
У нас
в Москве
простор.
Вы
- каждой! -
будете по улице иметь.
Мы
будем холить вас:
раз сто
за день
до солнц расчистим вашу сталь и медь.
Пусть
город ваш,
Париж франтих и дур,
Париж бульварных ротозеев,
кончается один, в сплошной складбищась Лувр,
в старье лесов Булонских и музеев.
Вперед!
Шагни четверкой мощных лап,
прибитых чертежами Эйфеля,
чтоб в нашем небе твой израдиило лоб,
чтоб наши звезды пред тобою сдрейфили!
Решайтесь, башня, -
нынче же вставайте все,
разворотив Париж с верхушки и до низу!
Идемте!
К нам!
К нам, в СССР!
Идемте к нам -
я
вам достану визу!
Маяковский
История
Французские власти решили устроить всемирную выставку в память столетнего юбилея Французской революции (1789 год). Парижская городская администрация попросила известного инженера Густава Эйфеля внести соответствующее предложение. Вначале Эйфель был немного озадачен, но затем, порывшись в своих бумагах, внес на рассмотрение чертежи 300-метровой железной башни, которым он до этого почти не уделял внимания. 18 сентября 1884 г. Густав Эйфель получает совместный со своими сотрудниками патент на проект, а впоследствии выкупает у них же и исключительное право.
1 мая 1886 г. открывается общефранцузский конкурс архитектурных и инженерных проектов, которые должны будут определить архитектурный облик будущей Всемирной выставки.[3] В конкурсе участвуют 107 претендентов, большинство из которых в той или иной степени повторяют проект башни, предложенный Эйфелем. На рассмотрении были так же различные экстравагантные идеи, среди них, например, гигантская гильотина, которая должна была напоминать о Французской революции (1789 год). Другим предложением была каменная башня, но расчеты и опыт прошлого доказали, что очень тяжело было бы соорудить каменную постройку, которая была бы еще выше 169-метрового Вашингтонского монумента, сооружение которого стоило огромных усилий США за несколько лет до этого. Проект Эйфеля становится одним из 4-й победителей и тогда инженер вносит в него окончательные изменения, находя компромисс между первоначальной чисто инженерной схемой конструкции и декоративным вариантом. Густав Эйфель
В конце концов комитет останавливается на плане Эйфеля, хотя сама идея башни принадлежала не ему, а двум его сотрудникам: Морису Кёхлену и Эмилю Нугье. Собрать в течение двух лет такое сложное сооружение, как башня, возможно было только потому, что Эйфель применил особые конструкционные методы. Этим и объясняется решение выставочного комитета в пользу этого проекта. Завоевав первую премию конкурса, Эйфель с энтузиазмом воскликнул: «Франция будет единственной страной, располагающей 300-метровым флагштоком!» Однако, проект Нугье и Кёхлина оказался слишком «сухим» в техническом отношении и не отвечал требованиями, выдвигаемым к сооружениям Всемирной Парижской выставки, архитектура которых должна была быть более изысканной. Для того, что бы башня более отвечала эстетическим вкусам требовательной парижской публики, архитектору Стефану Совестру было поручено поработать над ее художественным обликом. Он предложил обшить цокольные опоры башни камнем, связать ее опоры и площадку первого этажа с помощью величественных арок, которые стали бы одновременно главным входом на выставку, разместить на этажах башни просторные застекленные залы, придать верхушке башни округлую форму и использовать разнообразные декоративные элементы для ее украшения.[3] В январе 1887 г. Эйфель, государство и муниципалитет Парижа подписали договор, согласно которому Эйфелю предоставлялась в личное пользование эксплуатационная аренда башни сроком на 25 лет, а также предусматривалась выплата денежной субсидии в размере 1,5 млн золотых франков, составившую 25 % всех расходов на строительство башни. 31 декабря 1888 г. с целью привлечения недостающих средств, создается акционерное общество с уставным фондом 5 млн франков. Половина этой суммы - средства, внесенные тремя банками, вторая половина - личные средства самого Эйфеля. Итоговый бюджет строительства составил 7,8 млн франков. Башня окупилась за период работы выставки, а её последующая эксплуатация оказалась весьма доходным бизнесом.
А еще бы ей не окупиться. 8,40 стоит билет на пешую прогулку по этажам до первого уровня, я углядела комбибилет до самого верха за 13 с копейками. Говорят, можно покупать онлаин ваучеры и проходить без безобразных очередей - билеты только в кассе, налом и кредитками. Ну да ладно, оно того стОило. Да и стоять не очень долго - от хвоста очереди до вожделенного лифта-час.
Несмотря на то, что жуткий холод - лето в Париже такое же гнусное как и у нас- было 11 градусов - народу на башне - не протолкнуться. Внизу табло предупреждает, что очереди к лифту наверх могут затянуться минут на 45... Зуб не попадает на зуб и не хочется уже никаких красот, которые расстелились ковром внизу, на, смотри. Впечатления от венского Донаутурма еще не выветрились, невольно сравниваю. Не высоту, нет. Город. Вена, как и много-много лет назад - серая, тяжелая, мрачная. А Париж - белый, вы не поверите, белый! Снова мой белый город. Кажется, Париж начинает мне нравиться.
А вот и лифт. Аттракцион невиданного мужества-вот уже не замечала за собой боязни высоты...Зрелище потрясающее, но опоры шатаются и мой вестибулярный аппарат четко это регистрирует.
После башни не осталось уже ни рожек, ни ножек, силы иссякли, но очень хотелось использовать время по-максимуму. Итак, виз, труба зовет. До знакомой ветки метро, с одной лишь пересадкой (надо сказать, что парижское Метро оказалось весьма аккуратным и простым в обращении) до Лувра. (станция Музей Лувра). И по указателям.
Здесь обнаружилась отличная едальня - 8 или 9 различных ресторанчиков - раздач, плюс макдональдс и итальянские кафешки по очень демократичным ценам. Порция лазаньи за 11€ порадовала желудок, глаз и кошелек.
А теперь-на штурм Лувра. Билетных касс множество, есть и автоматы (нал и банкоматные карты), а также отдельная касса для оплаты кредитками, возле которой один-единственный автомат с той же формой оплаты. Стоимость входа для Лувра невелика-мне показалось 8€, могу ошибаться.
я пыталась найти всего понемногу - и остатки королевской роскоши, и Дена Брауна - и не нашла ничего кроме Моны Лизы, уныло взирающей на человеческий конвеиер - активное проталкивание локтями, камера, вспышка, улыбочку - вот я на фоне Джоконды - сделай тете ручкой.
А в остальном-средненький провинциальный музей какой-нибудь калужской губернии, да и то наши побогаче будут.
А уж про то, как изуродовали пирамидами дворцовую площадь - и говорить не стану. Сколько лет гляжу на это безобразие -столько и расстраиваюсь.
Здание музея - старинный королевский дворец (Palais du Louvre). Конная статуя Людовика XIV обозначает точку начала так называемой исторической оси Парижа, но дворец не выровнен по ней.
Лувр - один из старейших музеев с богатой историей коллекционирования художественных и исторических реликвий Франции, начиная со времён династии Капетингов и до наших дней.
В Лувре собиралось всё, этот музей можно назвать универсальным. Его коллекции покрывают огромные географические и временные пространства: от западной Европы до Ирана через Грецию, Египет и Ближний Восток; с античности до 1848 года. Европейское искусство новейшего периода времени - с 1848 года и до наших дней - представлено в Музее Орсе и Центре Жоржа Помпиду, а азиатское выставляется в музее Guimet. Искусство Африки, Америки и Океании экспонируется в музее набережной Бранли.
Ничего, что ноги отказываются уже не только ходить, но даже стоять - впереди маячит Нотр Дам.
Собор Парижской Богоматери (Нотр-Дам) (фр. Notre Dame de Paris) - географическое и духовное «сердце» Парижа, расположен в восточной части острова Сите, на месте первой христианской церкви Парижа - базилики Святого Стефана, построенной, в свою очередь, на месте галло-римского храма Юпитера.
В соборе проявляется двойственность стилистических влияний: с одной стороны, присутствуют отголоски романского стиля Нормандии со свойственным ему мощным и плотным единством, а с другой, - использованы новаторские архитектурные достижения готического стиля, которые придают зданию легкость и создают впечатление простоты вертикальной конструкции. Высота собора - 35 м, длина - 130 м, ширина - 48 м, высота колоколен - 69 м, вес колокола Эммануэль в восточной башне - 13 тонн, его языка - 500 кг.
Строительство началось в 1163, при Людовике VII Французском. Историки расходятся в мнениях о том, кто именно заложил первый камень в фундамент собора - епископ Морис де Сюлли или папа Александр III. Главный алтарь собора освятили в мае 1182 года, к 1196 году неф здания был почти закончен, работы продолжались только на главном фасаде. К 1250 году строительство собора в основном было завершено, а в 1315 году закончена и внутренняя отделка.
Строительство западного фронтона, с его отличительными двумя башнями, началось около 1200 года.
В ходе Великой Французской революции, в конце XVIII века одним из первых декретов Робеспьера было объявлено, что если парижане не хотят, чтобы «твердыня мракобесия была снесена», то они должны уплатить Конвенту мзду «на нужды всех революций, какие еще произойдут с нашей помощью в других странах».Собор был объявлен Храмом Разума.
В июле 1793 года Конвент объявил, что «все эмблемы всех царств должны быть стерты с лица земли», и Робеспьер лично распорядился обезглавить «каменных королей, украшающих церкви».
Собор был возвращён церкви и вновь освящён в 1802 году, при Наполеоне.
Время оказалось неудачным - Париж для меня не стоил мессы как для Генриха , посему я не стала задерживаться и искать следы Квазимодо, а потохонечку ретировалась - в плане остался неоптиченным еще один пункт.
Единственным любимым местом в Париже всегда был Монмартр и не поехать туда я просто не могла.
Базилика Сакре-Кёр (фр. Basilique du Sacré Cœur или просто Сакре-Кёр, буквально «базилика Святого Сердца», то есть Сердца Христова) - католический храм в Париже, построенный между 1876 и 1910 гг. по проекту архитектора Абади в римско-византийском стиле, расположенная на вершине холма Монмартр, в самой высокой точке (130 м) города.
Изумительно белый, как невеста перед алтарем Сакре-Кёр навевает абсолютно не богоугодные мысли. Но я устала, устала, устала. Последний рывок, фланируем до Мулен Ружа и назад - о домой, в отель, упасть ногами кверху и не двигаться хотя бы до утра.
Утро выдалось не менее хмурое чем прошедший день - самая погодка для прощания с городом, который мне впервые не показался ни грязным, ни заносчивым, ни излишне хаотичным. Пожалуй-вернусь как-нибудь, подумала я, уютно засыпая на взлете.