бутуз
в марте 91-го мы переехали из квартиры в cобственный дом. к дому прилегали сад-огород, теплица, гараж, сарай и деревянный нужник, в котором хранился комбикорм в большом металлическом ящике. санузел и ваннная в доме имелись. вместе с домом нам достались в хозяйство и вечное пользование поросенок ванька, кошка мурка и собака бутуз - белая в черных пятнах болонка. бутуз жил у калитки в будке, под которой проходила теплотрасса, зимой в ней было тепло. был очень своеобразным псом, на цепи не сидел и часто шарился в подворотнях близлежащих и дальних районов. иногда приходилось по часу его звать, чтоб вручить рогалик ливерной колбасы. он брал ее клыками и уносился в ебеня наших плантаций. наверное, каждый второй рогалик ныкал на черный день. в апреле, когда таял снег, мы находили колбасу в закоулках по всей фазенде. она была непрезентабельного вида. во времена великой смуты после развала союза настали черные дни ливерная и прочие колбасы исчезли с прилавков, а педигрипал еще не появился, мы кормили бутуза человеческой едой - борщ, жаркое, плов, щедро сдобренное хлебом, смоченным в молоке. песик воротил нос, перебирал харчами. и вообще, не ел, когда на него смотрели. поставишь бывало миску с хавчиком, пожелаешь приятного аппетита и ждешь, чтоб похвалили стряпню. ога, щаз. бутуз на нее даже не смотрел пока кто-то рядом стоял. я заходила в дом и подсматривала в окно, но и эти уловки он знал. пялился в окно и ждал, когда свалишь. я уходила на минутку, а потом подсекала одним глазом с другой стороны окна. ел, как будто делал одолжение.
принял он нас хорошо. полюбил. первое время даже позволял себя гладить и брать на руки. а потом как обрезало поигрались и хватит трогать себя запретил. старые хозяева очень удивились, что он вообще разрешал нам все эти ласки. никогда с ними он этого не допускал. а на них за предательство после переезда затаил обиду. однажды они зашли к нам в гости, бутуз на них лаял как на прочих чужаков.
люто ненавидел соседа анатолия иваныча. д. толя шил на продажу шапки из шкур. сам шесть месяцев в году носил собачью ушанку. бутуз на него лаял особо остервенело. на наши окрики, попытки его осадить вообще не реагировал. у д. толи не было телефона, и он часто к нам заходил позвонить. бутуз лаял на него до хрипоты, не пускал, а потом впивался зубами в штанину, они дружною толпою вдвоем входили в дом.
выглядел бутуз как свободный художнег. вследствие того, что не посещал салонов красоты не терпел человеческих рук, он оброс как бомж. по бокам и на задних лапах белая шерсть превратилась в черные катышки, которые висели на нем как гроздья рябины ордена и медали. удивляюсь как он ими не гремел при ходьбе. кроме того к нему насмерть прилипали растенья-колючки прочие веточки. видок тот еще. много раз мы пытались его подстричь. брали ножницы и шли в атаку. бутуз понимал, что мы задумал и давал деру, приходил домой с наступлением темноты, когда все спали. видимо, память о военных заслугах не позволяла ему расстаться с боевыми наградами.
иногда он заходил в дом, выпрашивая жрачку, нагло перся на каухню и шуровал по кошкиным тарелкам. тут он дегустировать при мне пищщу совершенно не стеснялся. если в его миске еще была еда, то я выгоняла его несолоно хлебавши. но это было совсем непросто. бутуз отличался особой целеустремленностью и упорством в достижении цели. приходилось идти на уловки: брала в руки ножницы и предлагала "пошли подстригаться". он вылетал пулей. потом я заметила, что бутуз очень отчетливо отличает и недвусмысленно понимает слова "подстригаться и ножницы", достаточно было просто произнести "подстригаться" или "где мои ножницы?" и бутуз делал ноги. а за вопрос друзей и родственников "че вы его не подстрежете?" мне хотелось дать им по башке.
продолжение следует..
принял он нас хорошо. полюбил. первое время даже позволял себя гладить и брать на руки. а потом как обрезало поигрались и хватит трогать себя запретил. старые хозяева очень удивились, что он вообще разрешал нам все эти ласки. никогда с ними он этого не допускал. а на них за предательство после переезда затаил обиду. однажды они зашли к нам в гости, бутуз на них лаял как на прочих чужаков.
люто ненавидел соседа анатолия иваныча. д. толя шил на продажу шапки из шкур. сам шесть месяцев в году носил собачью ушанку. бутуз на него лаял особо остервенело. на наши окрики, попытки его осадить вообще не реагировал. у д. толи не было телефона, и он часто к нам заходил позвонить. бутуз лаял на него до хрипоты, не пускал, а потом впивался зубами в штанину, они дружною толпою вдвоем входили в дом.
выглядел бутуз как свободный художнег. вследствие того, что не посещал салонов красоты не терпел человеческих рук, он оброс как бомж. по бокам и на задних лапах белая шерсть превратилась в черные катышки, которые висели на нем как гроздья рябины ордена и медали. удивляюсь как он ими не гремел при ходьбе. кроме того к нему насмерть прилипали растенья-колючки прочие веточки. видок тот еще. много раз мы пытались его подстричь. брали ножницы и шли в атаку. бутуз понимал, что мы задумал и давал деру, приходил домой с наступлением темноты, когда все спали. видимо, память о военных заслугах не позволяла ему расстаться с боевыми наградами.
иногда он заходил в дом, выпрашивая жрачку, нагло перся на каухню и шуровал по кошкиным тарелкам. тут он дегустировать при мне пищщу совершенно не стеснялся. если в его миске еще была еда, то я выгоняла его несолоно хлебавши. но это было совсем непросто. бутуз отличался особой целеустремленностью и упорством в достижении цели. приходилось идти на уловки: брала в руки ножницы и предлагала "пошли подстригаться". он вылетал пулей. потом я заметила, что бутуз очень отчетливо отличает и недвусмысленно понимает слова "подстригаться и ножницы", достаточно было просто произнести "подстригаться" или "где мои ножницы?" и бутуз делал ноги. а за вопрос друзей и родственников "че вы его не подстрежете?" мне хотелось дать им по башке.
продолжение следует..