Куда попали 50 рублей
Сколько существуют люди, столько существует благотворительность. До появления денег люди жертвовали нуждающимся не купюры, а натуральные блага. Несложно представить, как кроманьонец, сидящий у огромного валуна, сервированного импровизированными блюдами с мясом и дичью, дарит голодному сородичу пару стейков полной прожарки.
- Это medium well? - интересуется осчастливленный кроманьонец.
- Нет, друг, это уже well done, - отвечает благодетель.
Проходят века, и в номере 4 «Вестника Европы», вышедшем 28 февраля 1817 года, в статье «О пособии бедным» появляется отчет об использовании трехсот рублей, присланных редактору Вестника 28 января того же года. Пожертвование было вложено в конверт с письмом от некой «благотворительной Особы», подписавшей письмо буквами Ва.К.
В статье редактор перечисляет, кому и какая сумма была передана.
По 50 рублей получили «бедная вдова бывшего духовной типографии тередорщика Яковлева, живущая в Ивановском монастыре с шестью оставшимися при ней малолетними сиротами», «бедная вдова Надворная Советница фон Либгарт», «бедная вдова Коллежская Ассессорша Ломаковская» и другие бедные вдовы.
О двух облагодетельствованных в статье сказано подробнее.
Одна из них - вдова Коллежского Советника Гофмана - профессора, служившего в Петербургской медико-хирургической академии. После кончины супруга она осталась «без всякого состояния» и поселилась недалеко от моего дома - в районе Покровки, близ церкви в Барашах. Найти дом, где жила вдова Гофман, мне не удалось, поскольку сведения приведены не очень точно. Существует лишь несколько возможных вариантов, куда в феврале 1817 года были переданы 50 благотворительных рублей.
Возможно, они отправились в этот дом. Я думаю, что сто лет назад зимой он выглядел примерно так же. На дорожках лежал снег, жильцы выходили на мороз и шли направо - в сторону ворот.
Не исключено, что вдова Гофман, полная раздумий, как употребить полученные деньги, выходила из этих ворот. Тогда, сто лет назад, они еще не срослись с землей.
Совершенно очевидно, что она не могла выходить из этих, соседних, ворот, поскольку тогда их еще не существовало.
Мимо этой церкви вдова ходила многократно. Думаю, что заходила в нее не раз. Эта церковь стоит здесь 320 лет и все, кто жил неподалеку, ходили сюда на службы.
За два года до описанных событий, в 1815 году, здание церкви подверглось реконструкции: были прорублены дополнительные окна. Я уверена, что нуждающаяся женщина видела это здание каждый день.
А может быть, она жила здесь, за этим окном и на стекле сохранилась снежинка, которую вдова Гофман вырезала к новому 1817 году? Теперь мы этого не узнаем.
Все пожертвование (500 рублей) было разделено на суммы от 14 до 50 рублей. Интересно, что 15 рублей были отправлены в Гжатск для последующей передачи в село Пречистое. Эти деньги получил отставной подпоручик Василий Фадеев, которому было 90 лет. И получил он их не один, а с женой и четырьмя малолетними детьми! Описанный как «бедный и слепой отец», девяностолетний молодой папаша вызывает противоречивые чувства.
Как были потрачены 15 рублей, истории неизвестно.
- Это medium well? - интересуется осчастливленный кроманьонец.
- Нет, друг, это уже well done, - отвечает благодетель.
Проходят века, и в номере 4 «Вестника Европы», вышедшем 28 февраля 1817 года, в статье «О пособии бедным» появляется отчет об использовании трехсот рублей, присланных редактору Вестника 28 января того же года. Пожертвование было вложено в конверт с письмом от некой «благотворительной Особы», подписавшей письмо буквами Ва.К.
В статье редактор перечисляет, кому и какая сумма была передана.
По 50 рублей получили «бедная вдова бывшего духовной типографии тередорщика Яковлева, живущая в Ивановском монастыре с шестью оставшимися при ней малолетними сиротами», «бедная вдова Надворная Советница фон Либгарт», «бедная вдова Коллежская Ассессорша Ломаковская» и другие бедные вдовы.
О двух облагодетельствованных в статье сказано подробнее.
Одна из них - вдова Коллежского Советника Гофмана - профессора, служившего в Петербургской медико-хирургической академии. После кончины супруга она осталась «без всякого состояния» и поселилась недалеко от моего дома - в районе Покровки, близ церкви в Барашах. Найти дом, где жила вдова Гофман, мне не удалось, поскольку сведения приведены не очень точно. Существует лишь несколько возможных вариантов, куда в феврале 1817 года были переданы 50 благотворительных рублей.
Возможно, они отправились в этот дом. Я думаю, что сто лет назад зимой он выглядел примерно так же. На дорожках лежал снег, жильцы выходили на мороз и шли направо - в сторону ворот.
Не исключено, что вдова Гофман, полная раздумий, как употребить полученные деньги, выходила из этих ворот. Тогда, сто лет назад, они еще не срослись с землей.
Совершенно очевидно, что она не могла выходить из этих, соседних, ворот, поскольку тогда их еще не существовало.
Мимо этой церкви вдова ходила многократно. Думаю, что заходила в нее не раз. Эта церковь стоит здесь 320 лет и все, кто жил неподалеку, ходили сюда на службы.
За два года до описанных событий, в 1815 году, здание церкви подверглось реконструкции: были прорублены дополнительные окна. Я уверена, что нуждающаяся женщина видела это здание каждый день.
А может быть, она жила здесь, за этим окном и на стекле сохранилась снежинка, которую вдова Гофман вырезала к новому 1817 году? Теперь мы этого не узнаем.
Все пожертвование (500 рублей) было разделено на суммы от 14 до 50 рублей. Интересно, что 15 рублей были отправлены в Гжатск для последующей передачи в село Пречистое. Эти деньги получил отставной подпоручик Василий Фадеев, которому было 90 лет. И получил он их не один, а с женой и четырьмя малолетними детьми! Описанный как «бедный и слепой отец», девяностолетний молодой папаша вызывает противоречивые чувства.
Как были потрачены 15 рублей, истории неизвестно.