О тех, кого помню и люблю. Париж. Ч. 58
http://olga-andronova.blogspot.ru/2012/07/58.html
Париж. Ч. 56 и копия ; Париж. Ч. 57 и копия ; Париж. Ч. 59. Полезности. и копия ; Париж. Ч. 60 и копия ; Ч. 61 и копия
Память
Есть ли в Париже какие-нибудь удаленные парки памяти воинов-интернационалистов, не знаю, не спрашивала. Доски памяти тем, кто воевал по приказу за интересы Франции так, как тогдашняя власть эти интересы понимала. висят в Париже на самых видных местах, там, где уж точно бывают интуристы. Память - благодарная - фиксируется относительно солдат всех войн, в том числе признанных затем «грязными», «колониальными», «империалистическими».
Сфотографировала доски у Триумфальной арки
и церкви Сен-Жермен де-Пре.
ИМХО и правильно. Если власть и страна посылала - пусть они и отвечают. Потому что иначе имеем то, что имеем - наши в 20м веке тоже воевали во множестве мест, но власти в гражданском умывают руки. «Я вас в Афган/Чернобыль/Корею/Вьетнам и иже с ними не посылал». (Такая пакость тоже на доску просится - черного цвета). И ни пенсий, ни лечения, ни компенсаций в сколько-нибудь значимом размере. А доска напомнит о долге - исполненном, и выплаченном (или нет?) страной.
И хорошо бы эти доски вешать также тем, кто, соблюдая присягу и отправляясь на задание, погоны оставлял дома. Потому что негоже пачкать все погоны, даже если бОльшая часть опоганила их и заслуженно носит кличку «гэбьё».
Ad maiorem Rossica gloriam
Не знаю, куда, оставлю здесь. Есть у БГ «чтобы стоять, я должен держаться корней». Есть Крупнов «Я остаюсь» - она у меня в сборнике на плеере:
«Я здесь привык, я здесь как будто в строю,
Я вижу все, хоть здесь и мало огней.
И на ногах я здесь так твердо стою,
А чтоб стоять, я должен держаться корней.
Я здесь привык, я здесь не так одинок,
Хоть иногда, но здесь я вижу своих.
Когда начнет звенеть последний звонок,
Я буду здесь, если буду живым.
Но я, я остаюсь.
Там, где мне хочется быть.
И пусть я немного боюсь,
Но я, я остаюсь».
Есть НАШЕ ВСЁ:
«Два чувства дивно близки нам, в них обретает сердце пищу:
любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам.
На них основано от века, по воле Бога самого,
самостояние человека, залог величия его» (с)
Так вот, даже если корни зажаты асфальтом и дорогами, надо держаться за СВОЮ землю.
И еще оттуда же «я буду здесь, если буду живой».
Полиция
Это сейчас в России самый больной вопрос. С кем правоохранители/правоохренители, правохоронители? Мы им платим, а они бьют/убивают нас, граждан, по приказу незаконного лысого папика и его бандитской камарильи, крышуют криминал, сами уголовники. Куда уж дальше: «Генерал МВД: в России произошло полное сращивание государства с криминалом» . Так это не просто генерал-майор сказал, это бывший представитель Интерпола по РФ. Точно знает, как дела обстоят.
Полицейские в Париже ездят на роликах,
велосипедах,
разрешают себя фотографировать.
Охотятся за неправильно припарковавшимися - бригадой в 3 головы выезжают, но не хамят. Специально проследила. Откуда-то кстати, мигом появляются хозяева авто. Что у этого Smart'а у спуска в метро,
что у машины, припиханной на площади (там еще ремонт в центре, так что проезд и так был сужен).
У полицейского можно спросить все - от адреса до места расположения такси (на улицах ловить вроде нельзя, но ловила).
У французского парламента надо было перейти на бульвар Сен-Жермен-де-Пре. Светофор завис на красном. На той стороне стояли 3 ажана, болтали. Увидели мои мучения, и стыдливо уставились в асфальт, полуотвернувшись все вдруг. Я перековыляла, они развернулись лицами к проезжей части и улыбнулись мне: Bonjour, madame!
Кстати, в Париже не редкость, если стоишь, ждешь зеленого, смотришь карту, или по сторонам, и пропускаешь момент, когда он зажегся. Парижские водители деликатно побибикают «идите, мадам».
Вот, кстати, пример экономии полиции Франции - битое окно заклеено
У
видела на мосту Александра III некую заготовку для митинга.
Поодаль съехались уборочные машины и группа служивых, чуть ли не больше митингующих.
Один полицейский на всю команду, он же регулировщик на другой стороне набережной.
Так и вспомнила инаугурацию Олланда и позорище на весь мир с провозом тела (искренне жаль, что не трупа) по замершей от негодования и ужаса ЗАЧИЩЕННОЙ от населения Москве.