"Стопки с бюллетенями убирались куда-то вниз, после доставались и убирались вновь"
Оригинал взят у alexey_dmitriev в "Стопки с бюллетенями убирались куда-то вниз, после доставались и убирались вновь"
Однокурсник отработал 4 марта членом УИК от Прохорова.
И поделился впечатлениями одному инет-СМИ:
МОЙ ДЕНЬ ВЫБОРОВ
Скажи мне, кто твои друзья и я скажу, кто ты
Мудрость, проверенная веками
«Но вы понимаете, что мы вам денег не заплатим?» - это было первое, что я услышал в штабе Михаила Прохорова, когда пришел туда проситься наблюдателем за два дня до президентских выборов. Улыбчивая и добродушная женщина, лет пятидесяти, по имени Нурия повторила эту фразу, как минимум, еще раз пять пока принимала у меня документы. В конце концов, мне это надоело.
- Мадам, послушайте, я хоть слово сказал про деньги? Я пришел помогать, а не зарабатывать.
- Ой, извините, извините, пожалуйста. Просто все первым делом денег требуют, поэтому я сразу стараюсь говорить, что это всё на добровольных началах.
Мой участок в здании бывшего ПТУ, находился в самом центре города, буквально в нескольких сотнях метров от нашего предвыборного штаба. Время было обеденное, где-то около полудня. Вахтёр открыла мне дверь и показала, куда идти. В помещении участка я застал скучающего, простецкого вида, лейтенанта МВД, глядевшего на ноутбуке фильм. Я представился и объяснил, что пришел осмотреться и зарегистрироваться. Служитель порядка сказал, что члены УИК (участковой избирательной комиссии) находятся на совещании и, что их можно здесь подождать. Ждать не хотелось, я направился к выходу и уже там, столкнулся с «Председателем».
«Председатель» проявил к моей персоне гораздо больший интерес, нежели сотрудник правоохранительных органов. Узнав, что я от Прохорова, он окинул меня презрительным взором, как классового врага и, видимо пожалев, что машинально протянул мне при встрече руку, потребовал у меня документы.
Потом, устроил разнос лейтенанту, за то, что тот пустил меня в помещение для голосования где, внимание….. лежат ОЧЕНЬ ВАЖНЫЕ ДОКУМЕНТЫЫЫ!!!
Заставил его запереться там изнутри. Зарегистрировать меня сейчас он отказался. А после, настойчиво провожая к выходу, начал вещать, что за любые на его взгляд незаконные действия он меня может с участка удалить в любой момент. От вахтёра он потребовал тоже запереться и «не пускать в здание кого попало». Стало ясно, не сработаемся.
Вообще, о личности «Председателя» хочется сказать отдельно. Может быть я наивен, но мне всегда думалось, что председателем избирательной комиссии, пусть даже и участковой, должен быть человек уже достаточно зрелого возраста и определенного статуса. Передо мной же возник какой-то непонятный деятель, склеенный из хамства, наглости и снобизма, причём, весьма необоснованного.
Весь день выборов на месте он практически не сидел, а нарезал круги по вверенной ему территории, постоянно раздавая всем указания. Сотрудников МВД, охранявших участок, он подзывал к себе пальцем и те, как загипнотизированные слушались, честь разве что не отдавали. «Повелевать» ему явно нравилось и он, не скрывая, любовался своей ролью бананового царька, прямо-таки раздуваясь от сознания собственной важности. В отношении наблюдателей вёл себя грубо, агрессивно, всё время провоцируя конфликт. Наши действия он постоянно пытался ограничить, разговаривая на повышенных тонах. Любимой фразой по отношению к наблюдателям, не зависимо от возраста, статуса и пола, было: «Займи (иногда …те) своё место!» Любые наши вопросы вызывали либо полное пренебрежение, либо неприкрытую агрессию.
Про состав наблюдателей хочется сказать сразу, что от «Единой России» не было никого.
Представителя от КПРФ было сразу видно по такому же как у меня бэйджику. От справедливороссов была одна дама, даже скорее бабушка, тоже с бэйджиком и её подруга, без каких-либо опознавательных знаков. Чуть позже, появился еще одни СПРовец - седобородый мужчина в костюме. Плюс было несколько женщин и две девушки, представившиеся наблюдателями от ЛДПР.
Комиссия разобрала между собой списки и деловито зашуршала бумагами. Отворили дверь, и народ потихонечку пошел. Судя по количеству табличек с улицами на столах комиссии, я понял, что избирателей будет не особо много, однако, узнать точное количество потенциально голосующих никому из нас не удалось. Как, впрочем, не удалось нам выяснить и фамилии членов нашей УИК, за исключением самого «Председателя» и секретаря комиссии. Их данные были вывешены на входе. Эти оба, приняв от нас регистрационные бумаги, на остальные вопросы или просьбы отвечали либо молчанием, либо откровенной провокацией. Например, «Председатель» заявил, что готов предоставить мне информацию об общем количестве избирателей на участке, только после моего письменного требования. (После я понял, в чем тут заключался подвох.)
И вообще запретил мне подходить к секретарю, дав указание сотрудникам МВД не пускать меня. Дескать, я мешаю работе комиссии.
Нас, на консультации в штабе, предупреждали, что нарушения надо фиксировать, но в открытый конфликт лучше не вступать и потому я, сделав себе пометку в «Дорожной карте» промолчал.
Присмотрелся к своим коллегам. Поскольку от Прохорова я был один, надо было понять, с кем кооперироваться в подсчете явки на участок.
Кроме меня, считали избирателей оба представителя СпР, причем, независимо друг от друга (Бабушка, чьё имя, я к сожалению, не спросил, представляла интересы кандидата от СпР на мэрских выборах и седобородый мужчина, Юрий Николаевич, был наблюдателем от кандидата в президенты Миронова. Он приехал в Астрахань из области, из небольшого города, с непривычным моему уральскому уху названием - Камызяк.) КПРФщик Марат - представитель кандидата в президенты Зюганова и Юля, которая была наблюдателем от какого-то ЛДПРовца, кандидата в депутаты местного городского совета. Народ оказался контактный вежливый и небезразличный. Так что сверять свои данные мне было с кем. Остальные наблюдатели просто сидели, не проявляя никакой особой инициативы. Марат сказал, что это вообще, похоже, зайцы какие-то. Ближе к обеду кое-кто из них ушел. Но зато появился дагестанской наружности парнишка, представившийся также наблюдателем от СпР. А уже когда стемнело, ближе к закрытию участка появился плотного сложения гражданин, коего тоже секретарь зарегистрировала как наблюдателя. Этот, ни с кем не общаясь, спокойно уселся на выходе. Юрий Николаевич тогда пророчески пошутил, что: «Этот видимо, пришел наблюдать за нами».
Между тем, процесс голосования шел своим чередом. Примерно в три часа, по полудни, после неоднократных напоминаний с моей стороны была повешена на стену увеличенная копия итогового протокола, а секретарь УИК впервые за день объявила сведения о количестве уже проголосовавших.
И тут выяснилось, что расхождение, между данными комиссии и наблюдателей составляет примерно семьдесят человек.
Безусловно, какая-то погрешность могла образоваться, каждый из нас, по естественным надобностям покидал на короткое время участок, но перед этим и после этого мы обязательно сверяли свои данные с теми, кто оставался и продолжал считать. Семьдесят человек это уже не погрешность. Трудно сказать, когда возникло это расхождение в подсчетах, ведь утром, перед началом голосования, нам (хоть и должны были по закону) не показали списки избирателей для визуального ознакомления, может там уже стояли какие-нибудь подписи. Мы, как не пытались, не смогли узнать: сколько всего избирателей на этом участке, кому из них были выданы бюллетени для досрочного голосования, сколько бюллетеней получила наша участковая комиссия от территориальной избирательной комиссии (ТИК) и пр. Хотя, около пяти вечера, секретарь таки объявила нам общее число избирателей.
Марат, как участник декабрьских думских выборов, еще до обеда, выразил мысль, что по его грустному опыту, все основное действо и нарушения начнутся уже при непосредственном подсчете голосов. Ну а сейчас, можно не напрягаться, сходить покушать и ждать вечера.
Я время обеда решил использовать по-другому. Сбегал в штаб, где составил жалобу на уже обнаруженные мною нарушения, которую подписали Марат и Юрий Николаевич, и, самолично, её отнес в ТИК. Пожевать, однако, тоже удалось. Купил рядом в «Михайловском» блины с творогом, кайнары и пакет сока. Сел в машину и спокойно поел. Вообще, Нурия сказала, что в штабе планировали развозить еду и посетить каждого наблюдателя, но в связи с большим количеством проблем на других участках, приехать на относительно спокойные, вроде моего, не получилось.
Между тем, для членов нашей УИК был накрыт стол. Наблюдателей, в том числе и меня, тоже пригласили. Однако, памятуя наставления из штаба, о том, что на думских выборах, на одном из участков, наблюдателей накормили слабительным, я за этот стол сесть не рискнул.
Хотя другие наблюдатели поели и… никто вроде не умер. Но тут есть ещё один нюанс. Может это конечно мои средневековые предрассудки, но я не сажусь за стол, с теми, кто мне неприятен, а личность «Председателя» вызвала у меня жесткое неприятие, впрочем, взаимное.
Кстати, о «Председателе», вскоре, после моего возвращения с обеда он, с видом триумфатора, оглядев зал и найдя меня глазами, торжественно проследовал к секретарю. Там за столом, они, демонстративно не смотря в нашу сторону, начали громогласно обсуждать ответ на нашу жалобу, что им видимо была перенаправлена из ТИК. Итогом этих лингвистических потуг стала фраза, что: «Данные нарушения не имели место быть» - произнесённая так, чтобы это было всем четко и ясно слышно.
К сожалению, Марат оказался прав. Чем ближе дело шло к финалу, тем больше «Председатель» и другие члены УИК переставали видеть хоть какие-нибудь границы поведения.
После закрытия участка, события развивались достаточно динамично и не в нашу пользу.
Непосредственно, перед вскрытием урн и подсчетом голосов, под глупейшим предлогом с участка был удален Марат. Когда дверь была заперта, члены комиссии начали манипуляции со столами, которые с середины класса, где, на наш взгляд, и должен был бы происходить подсчет, почему-то были сдвинуты в самый дальний от наблюдателей и камер конец помещения. Марат, видимо, чтобы лучше разглядеть происходящее, или же, чтоб удобнее было писать, пересел за один из столов, за которыми днём сидели члены комиссии. (Дело в том, что писать наблюдателям было совершенно неудобно, потому что столов для них не было предусмотрено и для того, чтобы хоть что-нибудь написать в нормальной обстановке приходилось выходить в коридор. Но после восьми, выход в коридор был закрыт.) Прозвучала уже знакомая нам с утра фраза: «Займи своё место!» Марат сказал, что как наблюдатель, он имеет полное право перемещаться по территории участка. В ответ опять же мы услышали фразу про «ну, просто очень важные документы, которые «лежали» на столе, хотя очевидно, что стол был пуст и все, находившиеся в помещении это видели». И опять знакомая фраза: «Не нравится, пишите жалобу в комиссию». Через пять минут Марат положил перед секретарем, написанную от руки бумагу. «Председатель», на основании этой жалобы собрал членов УИК на совещание, где было принято решение удалить Марата, как мешающего работе комиссии. Дальше, по приказу «Председателя» лейтенант вывел Марата вон. После этой маленькой победы комиссия, гордо бурча про то, что все они хотят домой, а мы им мешаем, приступила к «подсчету голосов». Обступив сдвинутые в дальнем углу столы, так что нам видны были только их спины, члены комиссии и еще несколько женщин, которые не сидели за столами, а все время, пока шло голосование, ходили туда-сюда и возможно вообще членами комиссии не являлись, начали своё священнодейство. Бюллетени были высыпаны из урн на сдвинутые друг с другом столы, а потом быстро распределены по кучкам. Все наши возражения демонстративно игнорировались. Работал принцип Васьки, который слушает, да ест. В итоге, я перестал вообще что-либо говорить, а только ставил галочки в красных квадратиках «Дорожной карты». Позже, когда уже вёлся подсчет голосов на выборах депутатов городского совета, позвонил Марат. Он успел добраться домой, зайти в сеть и увидеть наш участок через систему прямой интернет-трансляции. Вот потеха, а я в обед в эти камеры со скуки рожи строил. Нам в штабе на консультации сказали, что они вряд ли будут работать. Ан нет, работают же! Шайтан однако!
Но на честность в работе членов УИК это никак не повлияло.
Мы не были допущены к работе комиссии со списками избирателей. Нас не ознакомили ни с неиспользованными, ни с бракованными бюллетенями. Нам не показали рассортированные бюллетени, т.е. мы не знаем, точно ли стоят в нужном месте галочки в тех, например, бюллетенях, которые лежали в пачке Прохорова.
Мы имели возможность видеть, как открывались урны, но то, что происходило дальше, нашему взору было недоступно. Стопки с бюллетенями убирались куда-то вниз, после доставались и убирались вновь. Мне, почему-то, вспомнилась фраза уличных лохотронщиков из девяностых: «Кооператив «Мираж» начинает свой тираж по проверке зрения местного и заезжего населения! Смотрите внимательно, выиграете обязательно!»
Когда всё закончилось, и итоговый протокол был заполнен, «Председатель» демонстративно встал перед одной из камер и начал громко, четко выговаривая слова, глядя в камеру, зачитывать его содержание. Хотя непонятно зачем, ведь камеры эти звук всё равно не пишут. После, бюллетени были сложены в мешки и в сопровождении сотрудников МВД, а также «наблюдателя», того плотного мужчины, что пришел перед закрытием участка, а теперь прикрывал спину «Председателя» при отходе, сложены в авто и увезены, по словам секретаря в территориальную избирательную комиссию, где нам они и подпишут копии итогового протокола. На наши возражения и требования никто уже даже не пытался обращать внимание. Пришлось пешком отправиться в ТИК, которая находилась буквально в ста метрах, но баргузин и девятка с бюллетенями, секретарем и «Председателем» туда не доехали. Они дематериализовались, исчезли чудесным образом! И вот тут-то мне наконец-то стал понятен смысл фразы: «У нас украли наши голоса». Их действительно просто украли, увезя в неизвестном направлении.
Марат сказал, что точно также было в декабре. Тем не менее, мы попытались пройти в здание, где располагалась ТИК. Но нас туда не пустили. Молодые флегматичные сотрудники МВД, охранявшие вход днём, куда-то исчезли. Их место заняли совсем другие фигуры. На мой стук, к стеклянным дверям подошел щуплый человечек неопределенного возраста в сером костюме. Через дверь я сказал, что мы наблюдатели и пришли в комиссию, и что сейчас должны привести бюллетени с нашего участка. После этой моей фразы взор серого человечка померк и он, потеряв ко мне всякий интерес, ни слова не говоря, отошел вглубь холла, а его место занял толстенный упырь со щетиной, превратившейся в бороду, в камуфляже без всяких звездочек, шевронов и других знаков отличия. Сзади, в глубине стояла еще парочка таких же особей. Упырь начал что-то мне вызывающе говорить через стекло. Слушать его не было желания, сказал ему: «Забудьте» - и пошел вниз по лестнице.
На ступеньках лежал измятый бумажный червонец. Я поднял его, развернул так, как должны были нам демонстрировать бюллетени в комиссии и показал коллегам, которые стояли внизу, со словами, что это мой гонорар за сегодняшнее сидение. Упырь еще что-то кричал мне в спину через стекло.
После примерно получаса безуспешного ожидания у дверей ТИК, было решено идти в мой штаб, чтоб составить там коллективную жалобу на действия нашей участковой комиссии. Он был практически через дорогу. Тем более, что оставаться на улице было как-то не очень уютно. Во-первых, холодный ветер и снег, во-вторых, везде стояли импровизированные блок посты из гайцов и ППСников, между которыми ходили старшие офицеры и серые люди, а в переулке мы заметили армейский Урал с потухшими фарами. Мимо нас прошла агрессивно настроенная троица молодых людей, одетых в гражданскую одежду и, отпуская в наш адрес едкие комментарии беспрепятственно скрылась за стеклянными дверями ТИК. Обстановка напоминала один из тех многочисленных рейдерских захватов, что частенько показывали в криминальной хронике на НТВ, когда какие-то люди открыто нарушают закон, попирая права других при поддержке упырей в камуфляже без опознавательных знаков и при молчаливом присутствии сотрудников МВД. Честно говоря, нас предупреждали в штабе, что возможен физический контакт, и потому я не рискнул взять для съемок братов «Олимпус» и вообще оделся по-боевому в кожу и джинсы, а машину оставил почти в сотне метров от участка. Однако, обошлось без мордобоя.
Хотя, еще утром, собираясь на свой «наблюдательский пост» я на 90% был уверен, что всё пройдет гладко без каких-либо эксцессов. И на это у меня имелись причины.
В стране сложилась удивительная ситуация. Кого ни спроси - Все, прекрасно, или, как минимум, очень терпимо относятся к Путину, и в то же время, на чём Свет стоит, последними словами костерят Правительство и Единую Россию им возглавляемые. Такой диссонанс особо наглядно присутствует именно здесь, в регионах.
А это значит, что, несмотря на декабрьский провал ЕДРосов, пусть и хорошо заретушированный, но всё же провал, у Путина и так была в кармане вполне предсказуемая победа в первом туре над любым из представленных (и даже из не допущенных) Избиркомом кандидатов. Так зачем же тогда ломиться в открытую дверь? Зачем пририсовывать безусловному и единственному вероятному победителю голоса, которые он и так получит в необходимом и достаточном для своей победы объёме, по той простой причине, что за него действительно проголосует большинство? Зачем весь этот театр абсурда?
А я вот сижу и думаю. За каким Лешим сам попёрся на эти выборы?! Поднял себе нервы. Испортил настроение. Бездарно убил выходной день. Ведь знал, как всё будет. Лишний раз убедился в том, что с девяносто шестого ровным счётом не изменилось ничего. Чего мне дома то не сиделось? Противником существующего режима я не являюсь, скорее даже наоборот.
В большинстве своём у меня нет мотивации для протеста. Ну, разве что из-за разбитых дорог и процедурных коммунальных вопросов. Но это же не повод для революции.
Да, мне импонирует Прохоров. Наконец то среди серьёзных оппонентов действующей власти нашелся лидер, который не предлагает опять всё отобрать, а после опять всё справедливо разделить. Но с ним лично я незнаком, и вряд ли когда-нибудь вообще его увижу. Он не мой друг, не родственник, не деловой партнер, от которого зависит моё благосостояние. Безусловно, на фоне всей этой опереточно-картонной оппозиции, для меня он выглядит предпочтительнее, но идти за него на баррикады…. вряд ли. А он и не позовёт, не такой он человек, тем более, что и моя персона ему тоже не особо интересна.
Да, я, как гражданин и житель этой страны понимаю, что уж кто, кто, а Путин точно не желает России и её жителям зла, поскольку сам тут живёт. И уезжать точно не собирается. Вопрос в том: те ли люди играют в его команде здесь, на местах?
Ведь именно благодаря их действиям, он, приобретая «нарисованные» голоса, теряет при этом вполне реальных сторонников.
Константин Трапезников
Астрахань
12.03.2012 г.Текст дан в сокращении. Оригинал материала - здесь
Однокурсник отработал 4 марта членом УИК от Прохорова.
И поделился впечатлениями одному инет-СМИ:
МОЙ ДЕНЬ ВЫБОРОВ
Скажи мне, кто твои друзья и я скажу, кто ты
Мудрость, проверенная веками
«Но вы понимаете, что мы вам денег не заплатим?» - это было первое, что я услышал в штабе Михаила Прохорова, когда пришел туда проситься наблюдателем за два дня до президентских выборов. Улыбчивая и добродушная женщина, лет пятидесяти, по имени Нурия повторила эту фразу, как минимум, еще раз пять пока принимала у меня документы. В конце концов, мне это надоело.
- Мадам, послушайте, я хоть слово сказал про деньги? Я пришел помогать, а не зарабатывать.
- Ой, извините, извините, пожалуйста. Просто все первым делом денег требуют, поэтому я сразу стараюсь говорить, что это всё на добровольных началах.
Мой участок в здании бывшего ПТУ, находился в самом центре города, буквально в нескольких сотнях метров от нашего предвыборного штаба. Время было обеденное, где-то около полудня. Вахтёр открыла мне дверь и показала, куда идти. В помещении участка я застал скучающего, простецкого вида, лейтенанта МВД, глядевшего на ноутбуке фильм. Я представился и объяснил, что пришел осмотреться и зарегистрироваться. Служитель порядка сказал, что члены УИК (участковой избирательной комиссии) находятся на совещании и, что их можно здесь подождать. Ждать не хотелось, я направился к выходу и уже там, столкнулся с «Председателем».
«Председатель» проявил к моей персоне гораздо больший интерес, нежели сотрудник правоохранительных органов. Узнав, что я от Прохорова, он окинул меня презрительным взором, как классового врага и, видимо пожалев, что машинально протянул мне при встрече руку, потребовал у меня документы.
Потом, устроил разнос лейтенанту, за то, что тот пустил меня в помещение для голосования где, внимание….. лежат ОЧЕНЬ ВАЖНЫЕ ДОКУМЕНТЫЫЫ!!!
Заставил его запереться там изнутри. Зарегистрировать меня сейчас он отказался. А после, настойчиво провожая к выходу, начал вещать, что за любые на его взгляд незаконные действия он меня может с участка удалить в любой момент. От вахтёра он потребовал тоже запереться и «не пускать в здание кого попало». Стало ясно, не сработаемся.
Вообще, о личности «Председателя» хочется сказать отдельно. Может быть я наивен, но мне всегда думалось, что председателем избирательной комиссии, пусть даже и участковой, должен быть человек уже достаточно зрелого возраста и определенного статуса. Передо мной же возник какой-то непонятный деятель, склеенный из хамства, наглости и снобизма, причём, весьма необоснованного.
Весь день выборов на месте он практически не сидел, а нарезал круги по вверенной ему территории, постоянно раздавая всем указания. Сотрудников МВД, охранявших участок, он подзывал к себе пальцем и те, как загипнотизированные слушались, честь разве что не отдавали. «Повелевать» ему явно нравилось и он, не скрывая, любовался своей ролью бананового царька, прямо-таки раздуваясь от сознания собственной важности. В отношении наблюдателей вёл себя грубо, агрессивно, всё время провоцируя конфликт. Наши действия он постоянно пытался ограничить, разговаривая на повышенных тонах. Любимой фразой по отношению к наблюдателям, не зависимо от возраста, статуса и пола, было: «Займи (иногда …те) своё место!» Любые наши вопросы вызывали либо полное пренебрежение, либо неприкрытую агрессию.
Про состав наблюдателей хочется сказать сразу, что от «Единой России» не было никого.
Представителя от КПРФ было сразу видно по такому же как у меня бэйджику. От справедливороссов была одна дама, даже скорее бабушка, тоже с бэйджиком и её подруга, без каких-либо опознавательных знаков. Чуть позже, появился еще одни СПРовец - седобородый мужчина в костюме. Плюс было несколько женщин и две девушки, представившиеся наблюдателями от ЛДПР.
Комиссия разобрала между собой списки и деловито зашуршала бумагами. Отворили дверь, и народ потихонечку пошел. Судя по количеству табличек с улицами на столах комиссии, я понял, что избирателей будет не особо много, однако, узнать точное количество потенциально голосующих никому из нас не удалось. Как, впрочем, не удалось нам выяснить и фамилии членов нашей УИК, за исключением самого «Председателя» и секретаря комиссии. Их данные были вывешены на входе. Эти оба, приняв от нас регистрационные бумаги, на остальные вопросы или просьбы отвечали либо молчанием, либо откровенной провокацией. Например, «Председатель» заявил, что готов предоставить мне информацию об общем количестве избирателей на участке, только после моего письменного требования. (После я понял, в чем тут заключался подвох.)
И вообще запретил мне подходить к секретарю, дав указание сотрудникам МВД не пускать меня. Дескать, я мешаю работе комиссии.
Нас, на консультации в штабе, предупреждали, что нарушения надо фиксировать, но в открытый конфликт лучше не вступать и потому я, сделав себе пометку в «Дорожной карте» промолчал.
Присмотрелся к своим коллегам. Поскольку от Прохорова я был один, надо было понять, с кем кооперироваться в подсчете явки на участок.
Кроме меня, считали избирателей оба представителя СпР, причем, независимо друг от друга (Бабушка, чьё имя, я к сожалению, не спросил, представляла интересы кандидата от СпР на мэрских выборах и седобородый мужчина, Юрий Николаевич, был наблюдателем от кандидата в президенты Миронова. Он приехал в Астрахань из области, из небольшого города, с непривычным моему уральскому уху названием - Камызяк.) КПРФщик Марат - представитель кандидата в президенты Зюганова и Юля, которая была наблюдателем от какого-то ЛДПРовца, кандидата в депутаты местного городского совета. Народ оказался контактный вежливый и небезразличный. Так что сверять свои данные мне было с кем. Остальные наблюдатели просто сидели, не проявляя никакой особой инициативы. Марат сказал, что это вообще, похоже, зайцы какие-то. Ближе к обеду кое-кто из них ушел. Но зато появился дагестанской наружности парнишка, представившийся также наблюдателем от СпР. А уже когда стемнело, ближе к закрытию участка появился плотного сложения гражданин, коего тоже секретарь зарегистрировала как наблюдателя. Этот, ни с кем не общаясь, спокойно уселся на выходе. Юрий Николаевич тогда пророчески пошутил, что: «Этот видимо, пришел наблюдать за нами».
Между тем, процесс голосования шел своим чередом. Примерно в три часа, по полудни, после неоднократных напоминаний с моей стороны была повешена на стену увеличенная копия итогового протокола, а секретарь УИК впервые за день объявила сведения о количестве уже проголосовавших.
И тут выяснилось, что расхождение, между данными комиссии и наблюдателей составляет примерно семьдесят человек.
Безусловно, какая-то погрешность могла образоваться, каждый из нас, по естественным надобностям покидал на короткое время участок, но перед этим и после этого мы обязательно сверяли свои данные с теми, кто оставался и продолжал считать. Семьдесят человек это уже не погрешность. Трудно сказать, когда возникло это расхождение в подсчетах, ведь утром, перед началом голосования, нам (хоть и должны были по закону) не показали списки избирателей для визуального ознакомления, может там уже стояли какие-нибудь подписи. Мы, как не пытались, не смогли узнать: сколько всего избирателей на этом участке, кому из них были выданы бюллетени для досрочного голосования, сколько бюллетеней получила наша участковая комиссия от территориальной избирательной комиссии (ТИК) и пр. Хотя, около пяти вечера, секретарь таки объявила нам общее число избирателей.
Марат, как участник декабрьских думских выборов, еще до обеда, выразил мысль, что по его грустному опыту, все основное действо и нарушения начнутся уже при непосредственном подсчете голосов. Ну а сейчас, можно не напрягаться, сходить покушать и ждать вечера.
Я время обеда решил использовать по-другому. Сбегал в штаб, где составил жалобу на уже обнаруженные мною нарушения, которую подписали Марат и Юрий Николаевич, и, самолично, её отнес в ТИК. Пожевать, однако, тоже удалось. Купил рядом в «Михайловском» блины с творогом, кайнары и пакет сока. Сел в машину и спокойно поел. Вообще, Нурия сказала, что в штабе планировали развозить еду и посетить каждого наблюдателя, но в связи с большим количеством проблем на других участках, приехать на относительно спокойные, вроде моего, не получилось.
Между тем, для членов нашей УИК был накрыт стол. Наблюдателей, в том числе и меня, тоже пригласили. Однако, памятуя наставления из штаба, о том, что на думских выборах, на одном из участков, наблюдателей накормили слабительным, я за этот стол сесть не рискнул.
Хотя другие наблюдатели поели и… никто вроде не умер. Но тут есть ещё один нюанс. Может это конечно мои средневековые предрассудки, но я не сажусь за стол, с теми, кто мне неприятен, а личность «Председателя» вызвала у меня жесткое неприятие, впрочем, взаимное.
Кстати, о «Председателе», вскоре, после моего возвращения с обеда он, с видом триумфатора, оглядев зал и найдя меня глазами, торжественно проследовал к секретарю. Там за столом, они, демонстративно не смотря в нашу сторону, начали громогласно обсуждать ответ на нашу жалобу, что им видимо была перенаправлена из ТИК. Итогом этих лингвистических потуг стала фраза, что: «Данные нарушения не имели место быть» - произнесённая так, чтобы это было всем четко и ясно слышно.
К сожалению, Марат оказался прав. Чем ближе дело шло к финалу, тем больше «Председатель» и другие члены УИК переставали видеть хоть какие-нибудь границы поведения.
После закрытия участка, события развивались достаточно динамично и не в нашу пользу.
Непосредственно, перед вскрытием урн и подсчетом голосов, под глупейшим предлогом с участка был удален Марат. Когда дверь была заперта, члены комиссии начали манипуляции со столами, которые с середины класса, где, на наш взгляд, и должен был бы происходить подсчет, почему-то были сдвинуты в самый дальний от наблюдателей и камер конец помещения. Марат, видимо, чтобы лучше разглядеть происходящее, или же, чтоб удобнее было писать, пересел за один из столов, за которыми днём сидели члены комиссии. (Дело в том, что писать наблюдателям было совершенно неудобно, потому что столов для них не было предусмотрено и для того, чтобы хоть что-нибудь написать в нормальной обстановке приходилось выходить в коридор. Но после восьми, выход в коридор был закрыт.) Прозвучала уже знакомая нам с утра фраза: «Займи своё место!» Марат сказал, что как наблюдатель, он имеет полное право перемещаться по территории участка. В ответ опять же мы услышали фразу про «ну, просто очень важные документы, которые «лежали» на столе, хотя очевидно, что стол был пуст и все, находившиеся в помещении это видели». И опять знакомая фраза: «Не нравится, пишите жалобу в комиссию». Через пять минут Марат положил перед секретарем, написанную от руки бумагу. «Председатель», на основании этой жалобы собрал членов УИК на совещание, где было принято решение удалить Марата, как мешающего работе комиссии. Дальше, по приказу «Председателя» лейтенант вывел Марата вон. После этой маленькой победы комиссия, гордо бурча про то, что все они хотят домой, а мы им мешаем, приступила к «подсчету голосов». Обступив сдвинутые в дальнем углу столы, так что нам видны были только их спины, члены комиссии и еще несколько женщин, которые не сидели за столами, а все время, пока шло голосование, ходили туда-сюда и возможно вообще членами комиссии не являлись, начали своё священнодейство. Бюллетени были высыпаны из урн на сдвинутые друг с другом столы, а потом быстро распределены по кучкам. Все наши возражения демонстративно игнорировались. Работал принцип Васьки, который слушает, да ест. В итоге, я перестал вообще что-либо говорить, а только ставил галочки в красных квадратиках «Дорожной карты». Позже, когда уже вёлся подсчет голосов на выборах депутатов городского совета, позвонил Марат. Он успел добраться домой, зайти в сеть и увидеть наш участок через систему прямой интернет-трансляции. Вот потеха, а я в обед в эти камеры со скуки рожи строил. Нам в штабе на консультации сказали, что они вряд ли будут работать. Ан нет, работают же! Шайтан однако!
Но на честность в работе членов УИК это никак не повлияло.
Мы не были допущены к работе комиссии со списками избирателей. Нас не ознакомили ни с неиспользованными, ни с бракованными бюллетенями. Нам не показали рассортированные бюллетени, т.е. мы не знаем, точно ли стоят в нужном месте галочки в тех, например, бюллетенях, которые лежали в пачке Прохорова.
Мы имели возможность видеть, как открывались урны, но то, что происходило дальше, нашему взору было недоступно. Стопки с бюллетенями убирались куда-то вниз, после доставались и убирались вновь. Мне, почему-то, вспомнилась фраза уличных лохотронщиков из девяностых: «Кооператив «Мираж» начинает свой тираж по проверке зрения местного и заезжего населения! Смотрите внимательно, выиграете обязательно!»
Когда всё закончилось, и итоговый протокол был заполнен, «Председатель» демонстративно встал перед одной из камер и начал громко, четко выговаривая слова, глядя в камеру, зачитывать его содержание. Хотя непонятно зачем, ведь камеры эти звук всё равно не пишут. После, бюллетени были сложены в мешки и в сопровождении сотрудников МВД, а также «наблюдателя», того плотного мужчины, что пришел перед закрытием участка, а теперь прикрывал спину «Председателя» при отходе, сложены в авто и увезены, по словам секретаря в территориальную избирательную комиссию, где нам они и подпишут копии итогового протокола. На наши возражения и требования никто уже даже не пытался обращать внимание. Пришлось пешком отправиться в ТИК, которая находилась буквально в ста метрах, но баргузин и девятка с бюллетенями, секретарем и «Председателем» туда не доехали. Они дематериализовались, исчезли чудесным образом! И вот тут-то мне наконец-то стал понятен смысл фразы: «У нас украли наши голоса». Их действительно просто украли, увезя в неизвестном направлении.
Марат сказал, что точно также было в декабре. Тем не менее, мы попытались пройти в здание, где располагалась ТИК. Но нас туда не пустили. Молодые флегматичные сотрудники МВД, охранявшие вход днём, куда-то исчезли. Их место заняли совсем другие фигуры. На мой стук, к стеклянным дверям подошел щуплый человечек неопределенного возраста в сером костюме. Через дверь я сказал, что мы наблюдатели и пришли в комиссию, и что сейчас должны привести бюллетени с нашего участка. После этой моей фразы взор серого человечка померк и он, потеряв ко мне всякий интерес, ни слова не говоря, отошел вглубь холла, а его место занял толстенный упырь со щетиной, превратившейся в бороду, в камуфляже без всяких звездочек, шевронов и других знаков отличия. Сзади, в глубине стояла еще парочка таких же особей. Упырь начал что-то мне вызывающе говорить через стекло. Слушать его не было желания, сказал ему: «Забудьте» - и пошел вниз по лестнице.
На ступеньках лежал измятый бумажный червонец. Я поднял его, развернул так, как должны были нам демонстрировать бюллетени в комиссии и показал коллегам, которые стояли внизу, со словами, что это мой гонорар за сегодняшнее сидение. Упырь еще что-то кричал мне в спину через стекло.
После примерно получаса безуспешного ожидания у дверей ТИК, было решено идти в мой штаб, чтоб составить там коллективную жалобу на действия нашей участковой комиссии. Он был практически через дорогу. Тем более, что оставаться на улице было как-то не очень уютно. Во-первых, холодный ветер и снег, во-вторых, везде стояли импровизированные блок посты из гайцов и ППСников, между которыми ходили старшие офицеры и серые люди, а в переулке мы заметили армейский Урал с потухшими фарами. Мимо нас прошла агрессивно настроенная троица молодых людей, одетых в гражданскую одежду и, отпуская в наш адрес едкие комментарии беспрепятственно скрылась за стеклянными дверями ТИК. Обстановка напоминала один из тех многочисленных рейдерских захватов, что частенько показывали в криминальной хронике на НТВ, когда какие-то люди открыто нарушают закон, попирая права других при поддержке упырей в камуфляже без опознавательных знаков и при молчаливом присутствии сотрудников МВД. Честно говоря, нас предупреждали в штабе, что возможен физический контакт, и потому я не рискнул взять для съемок братов «Олимпус» и вообще оделся по-боевому в кожу и джинсы, а машину оставил почти в сотне метров от участка. Однако, обошлось без мордобоя.
Хотя, еще утром, собираясь на свой «наблюдательский пост» я на 90% был уверен, что всё пройдет гладко без каких-либо эксцессов. И на это у меня имелись причины.
В стране сложилась удивительная ситуация. Кого ни спроси - Все, прекрасно, или, как минимум, очень терпимо относятся к Путину, и в то же время, на чём Свет стоит, последними словами костерят Правительство и Единую Россию им возглавляемые. Такой диссонанс особо наглядно присутствует именно здесь, в регионах.
А это значит, что, несмотря на декабрьский провал ЕДРосов, пусть и хорошо заретушированный, но всё же провал, у Путина и так была в кармане вполне предсказуемая победа в первом туре над любым из представленных (и даже из не допущенных) Избиркомом кандидатов. Так зачем же тогда ломиться в открытую дверь? Зачем пририсовывать безусловному и единственному вероятному победителю голоса, которые он и так получит в необходимом и достаточном для своей победы объёме, по той простой причине, что за него действительно проголосует большинство? Зачем весь этот театр абсурда?
А я вот сижу и думаю. За каким Лешим сам попёрся на эти выборы?! Поднял себе нервы. Испортил настроение. Бездарно убил выходной день. Ведь знал, как всё будет. Лишний раз убедился в том, что с девяносто шестого ровным счётом не изменилось ничего. Чего мне дома то не сиделось? Противником существующего режима я не являюсь, скорее даже наоборот.
В большинстве своём у меня нет мотивации для протеста. Ну, разве что из-за разбитых дорог и процедурных коммунальных вопросов. Но это же не повод для революции.
Да, мне импонирует Прохоров. Наконец то среди серьёзных оппонентов действующей власти нашелся лидер, который не предлагает опять всё отобрать, а после опять всё справедливо разделить. Но с ним лично я незнаком, и вряд ли когда-нибудь вообще его увижу. Он не мой друг, не родственник, не деловой партнер, от которого зависит моё благосостояние. Безусловно, на фоне всей этой опереточно-картонной оппозиции, для меня он выглядит предпочтительнее, но идти за него на баррикады…. вряд ли. А он и не позовёт, не такой он человек, тем более, что и моя персона ему тоже не особо интересна.
Да, я, как гражданин и житель этой страны понимаю, что уж кто, кто, а Путин точно не желает России и её жителям зла, поскольку сам тут живёт. И уезжать точно не собирается. Вопрос в том: те ли люди играют в его команде здесь, на местах?
Ведь именно благодаря их действиям, он, приобретая «нарисованные» голоса, теряет при этом вполне реальных сторонников.
Константин Трапезников
Астрахань
12.03.2012 г.Текст дан в сокращении. Оригинал материала - здесь