Как я ломал пианину
История с предысторией и картинками
Про фотографию АББы я расскажу после, а пока первая часть истории
Предыстория
Отец мой никогда музыке не учился, но на пианино любил бренчать. Он слегка освоил инструмент самоучкой и играл на нем как тапер на Диком Западе: "Не стреляйте в пианиста, парень играет как умеет". Он играл громко, уверенно, иногда не попадая в такт и запинаясь в трудных местах. Нот он не знал и знать не хотел, выезжал исключительно за счет слуха. В подвыпивших компаниях и при пианино он был душой общества.
Маме повезло больше, она немного училась: у её бабушки было пианино и она нанимала учительницу музыки для своих старших внучек (оптом, как известно, дешевле, за одинарную плату обучалось четыре внучки). Таким образом, до войны было пройдено 2 или 3 класса музыкальной школы, а потом всё сгорело после бомбёжки, на пепелище остались только металлические детали - чугунная рама и обрывки струн.
Когда единственный ребенок моих родителей, то есть я, слегка подрос, у них появилось обоюдное желание обучить меня музыке. Струнные инструменты, баян и аккордеон были отвергнуты, учиться стоило только на фортепиано. Существовало только три трудности, не было:
а) квартиры (и даже комнаты), где можно было бы поставить пианино,
б) денег на пианино (5 тыс.рублей в старых деньгах до 1961 г.),
в) и самих пианин в свободной продаже.
Со временем все трудности были преодолены, но сам я подрос до 10 лет, а таких переростков в муз.школу уже не брали. Короче: дали комнату 18 кв.метров (где можно было хоть как-то пианино поставить) с удобствами во дворе, деньги частично накопили и частично взяли в долг (уже не 5 тысяч, а 500 рублей), за три года подошла и очередь на покупку пианино. На фотографии изображена эта самая очередь, точнее момент записи на пианино в магазине "Культтовары" на центральной улице нашего города.
И вот пианино куплено, привезено и с матюгами поднято на второй этаж. Дело было зимой, поэтому пианино было сильно расстроено, да и марка его, "Енисей", не свидетельствовало об отличном качестве. Был вызван настройщик (30 рублей + 3р. на такси) и на пианине стало можно играть.
Следующей трудностью был поиск учителя музыки, на что ушло еще месяца три. Эти три месяца пианино вечерами не смолкало: отец оттачивал свое мастерство, мама вспоминала ноты, разучивала несколько музыкальных пиес (вальс и что-то вроде, как помнится ".. выпьем ещё, дайте мне грогу стакан, бездельник, ей Богу, кто с нами не пьет..."), а меня стали учить домашними средствами по самоучителю. Но первый свой музыкальный номер, незабвенный "Чижик-пыжик", я научился играть одним пальцем минут за пять, я и сейчас могу его изобразить на любом музыкальным инструменте кроме скрипки, врать не буду, мне в руки скрипка ни разу ещё не попалась.
Первым моим учителем стал эмигрант по фамилии Риктер (всех поражало сходство его фамилии с Рихтером). Это был старичок, который жил со своей женой в семейном общежитии в самом центре города, в доме, где на каменном крыльце (то есть на полу, но снаружи здания) были инкрустированы слова "Коммерческое училище" или что-то в этом роде, в дореволюционной орфографии. В середине 50-х годов они вернулись в Россию из эмиграции то ли из Шанхая, то ли из Харбина. Однажды я был поражен тем, что он получил письмо из Америки и читал его жене, на ходу переводя с английского. Я у него потом выпросил марку от этого конверта.
Платили ему, как помнится, 12 рублей в месяц за два часовых урока в неделю. Он учил меня всяким гаммам, бесконечным упражнениям и очень неохотно - каким-то простым пьескам из того же самоучителя. Прозанимался я у него около трёх месяцев, потом наступило лето, меня собирались отправить на каникулы к бабушкам. В начале июня Риктер меня спросил, хочу ли я дальше заниматься музыкой, или это мама заставляет. На это я ответил как учили, с предельной правдивостью, что у меня самого желания нет. И тут же получил, к своему удовольствию, полную отставку.
Вскоре мы получили двухкомнатную квартиру в доме-хрущевке (но комнаты были изолированные!), переехали мы зимой, перевезли пианино. Дома стоял жуткий холод. Отец обматывал кирпичи нихромовой проволокой и втыкал этот импровизированный нагреватель в розетку, а потом разносил кирпичи по углам. Горячую воду подключили месяца через два, газ - в апреле. Жизнь потихоньку налаживалась. и меня опять стали обучать музыке. Приходили какие-то учительницы, которых я почти не запомнил. В конце 6-го класса я много болел, что определило длительный перерыв в моих музыкальных занятиях. Сначала это была корь, потом, почти сразу - ветрянка и, наконец, скарлатина, которая протекала очень тяжело.
Последняя учительница музыки, Зоя Николаевна, отличалась повышенной разговорчивостью. Выпроводить ее после занятий было не так то легко, в среднем я раз пять говорил ей "До свиданья, Зоя Николавна!", прежде чем она покидала помещение. И еще она настоятельно рекомендовала лечиться от насморка жженой ватой. "Надо поджечь кусочек ваты, потушить его и нюхать. Очень хорошо прочищает нос". В конце концов, достала она меня капитально и я начал от уроков музыки уклоняться. То якобы дверь захлопнул и остался без ключа, то в школе задержался (когда в первую смену учился). Потом, набравшись наглости, я просто дал свой училке отставку. Дома потом был, конечно, скандал, но на этом мое музыкальное образование закончилось.
Через несколько лет я окончил школу, уехал учиться в Москву. Пианино потихоньку пылилось, играли на нем все меньше и меньше и, в конце концов, оно было продано за половину первоначальной цены, когда мои родители уехали вслед за мной.
Продолжение: https://oldporuchik.livejournal.com/20769.html
Про фотографию АББы я расскажу после, а пока первая часть истории
Предыстория
Отец мой никогда музыке не учился, но на пианино любил бренчать. Он слегка освоил инструмент самоучкой и играл на нем как тапер на Диком Западе: "Не стреляйте в пианиста, парень играет как умеет". Он играл громко, уверенно, иногда не попадая в такт и запинаясь в трудных местах. Нот он не знал и знать не хотел, выезжал исключительно за счет слуха. В подвыпивших компаниях и при пианино он был душой общества.
Маме повезло больше, она немного училась: у её бабушки было пианино и она нанимала учительницу музыки для своих старших внучек (оптом, как известно, дешевле, за одинарную плату обучалось четыре внучки). Таким образом, до войны было пройдено 2 или 3 класса музыкальной школы, а потом всё сгорело после бомбёжки, на пепелище остались только металлические детали - чугунная рама и обрывки струн.
Когда единственный ребенок моих родителей, то есть я, слегка подрос, у них появилось обоюдное желание обучить меня музыке. Струнные инструменты, баян и аккордеон были отвергнуты, учиться стоило только на фортепиано. Существовало только три трудности, не было:
а) квартиры (и даже комнаты), где можно было бы поставить пианино,
б) денег на пианино (5 тыс.рублей в старых деньгах до 1961 г.),
в) и самих пианин в свободной продаже.
Со временем все трудности были преодолены, но сам я подрос до 10 лет, а таких переростков в муз.школу уже не брали. Короче: дали комнату 18 кв.метров (где можно было хоть как-то пианино поставить) с удобствами во дворе, деньги частично накопили и частично взяли в долг (уже не 5 тысяч, а 500 рублей), за три года подошла и очередь на покупку пианино. На фотографии изображена эта самая очередь, точнее момент записи на пианино в магазине "Культтовары" на центральной улице нашего города.
И вот пианино куплено, привезено и с матюгами поднято на второй этаж. Дело было зимой, поэтому пианино было сильно расстроено, да и марка его, "Енисей", не свидетельствовало об отличном качестве. Был вызван настройщик (30 рублей + 3р. на такси) и на пианине стало можно играть.
Следующей трудностью был поиск учителя музыки, на что ушло еще месяца три. Эти три месяца пианино вечерами не смолкало: отец оттачивал свое мастерство, мама вспоминала ноты, разучивала несколько музыкальных пиес (вальс и что-то вроде, как помнится ".. выпьем ещё, дайте мне грогу стакан, бездельник, ей Богу, кто с нами не пьет..."), а меня стали учить домашними средствами по самоучителю. Но первый свой музыкальный номер, незабвенный "Чижик-пыжик", я научился играть одним пальцем минут за пять, я и сейчас могу его изобразить на любом музыкальным инструменте кроме скрипки, врать не буду, мне в руки скрипка ни разу ещё не попалась.
Первым моим учителем стал эмигрант по фамилии Риктер (всех поражало сходство его фамилии с Рихтером). Это был старичок, который жил со своей женой в семейном общежитии в самом центре города, в доме, где на каменном крыльце (то есть на полу, но снаружи здания) были инкрустированы слова "Коммерческое училище" или что-то в этом роде, в дореволюционной орфографии. В середине 50-х годов они вернулись в Россию из эмиграции то ли из Шанхая, то ли из Харбина. Однажды я был поражен тем, что он получил письмо из Америки и читал его жене, на ходу переводя с английского. Я у него потом выпросил марку от этого конверта.
Платили ему, как помнится, 12 рублей в месяц за два часовых урока в неделю. Он учил меня всяким гаммам, бесконечным упражнениям и очень неохотно - каким-то простым пьескам из того же самоучителя. Прозанимался я у него около трёх месяцев, потом наступило лето, меня собирались отправить на каникулы к бабушкам. В начале июня Риктер меня спросил, хочу ли я дальше заниматься музыкой, или это мама заставляет. На это я ответил как учили, с предельной правдивостью, что у меня самого желания нет. И тут же получил, к своему удовольствию, полную отставку.
Вскоре мы получили двухкомнатную квартиру в доме-хрущевке (но комнаты были изолированные!), переехали мы зимой, перевезли пианино. Дома стоял жуткий холод. Отец обматывал кирпичи нихромовой проволокой и втыкал этот импровизированный нагреватель в розетку, а потом разносил кирпичи по углам. Горячую воду подключили месяца через два, газ - в апреле. Жизнь потихоньку налаживалась. и меня опять стали обучать музыке. Приходили какие-то учительницы, которых я почти не запомнил. В конце 6-го класса я много болел, что определило длительный перерыв в моих музыкальных занятиях. Сначала это была корь, потом, почти сразу - ветрянка и, наконец, скарлатина, которая протекала очень тяжело.
Последняя учительница музыки, Зоя Николаевна, отличалась повышенной разговорчивостью. Выпроводить ее после занятий было не так то легко, в среднем я раз пять говорил ей "До свиданья, Зоя Николавна!", прежде чем она покидала помещение. И еще она настоятельно рекомендовала лечиться от насморка жженой ватой. "Надо поджечь кусочек ваты, потушить его и нюхать. Очень хорошо прочищает нос". В конце концов, достала она меня капитально и я начал от уроков музыки уклоняться. То якобы дверь захлопнул и остался без ключа, то в школе задержался (когда в первую смену учился). Потом, набравшись наглости, я просто дал свой училке отставку. Дома потом был, конечно, скандал, но на этом мое музыкальное образование закончилось.
Через несколько лет я окончил школу, уехал учиться в Москву. Пианино потихоньку пылилось, играли на нем все меньше и меньше и, в конце концов, оно было продано за половину первоначальной цены, когда мои родители уехали вслед за мной.
Продолжение: https://oldporuchik.livejournal.com/20769.html