СМЕНА ПОКОЛЕНИЙ (И.П. Абрамский "Смех сильных)(начало)
В первые годы существования журнала кроме четырех его основоположников работали ученики Д. С. Моора К. Урбетис и М. Доброковский, а также К. Фридберг, напоминавший по манере авторов рисунков немецких сатирических еженедельников, С. Грузенберг, А. Лебедев (Авель). Позже пришли в журнал такие своеобразные художники, как И. Чешников, И. Каликин, А. Кикин,- мастера изображения старого уездного быта. Запомнились ярко ими запечатленные кулаки, торговцы, спекулянты. В конце двадцатых годов появились в «Крокодиле» рисунки А.Топикова (Праведникова), работавшего в журнале в течение ряда лет. Его творчество вызвало в свое время ожесточенные споры. Широкие читательские круги отнеслись с интересом к его работам. Добивался этого Топиков необычайным правдоподобием своих рисунков, до мельчайших деталей копировавших изображаемый типаж. А. Топиков является наиболее ярким представителем натуралистического направления в карикатуре. Его старомодные, зализанные, доведенные до предела «похожести» рисунки резко контрастировали с тонкой и ироничной условностью наших выдающихся мастеров. Вспоминаю, что Малютин, Бродаты, Козлинский, Ганф, Ротов резко отрицательно относились к работам Топикова и справедливо критиковали его стремление к иллюзорному воспроизведению действительности.
Особую популярность снискал рисунок Топикова («Крокодил», 1931), изображающий дородного попа, выезжающего на древней неграмотной старухе, перед глазами которой он держит икону. Праздничная ряса и нарядная епитрахиль выписаны с такими скрупулезными подробностями, что хочется потрогать их руками, а толстые румяные щеки попа, кажется, вот-вот лопнут, как спелые сливы. Но, конечно, стремление к такому нарочитому сходству только сглаживало критическое звучание рисунка, подменяя его мягкой улыбкой. Нельзя отказать в убедительности рисунку Топикова «Шкурник на стройке» (1931). На фоне огромного строительства он изобразил крупным планом улыбающегося снабженца, уплетающего за обе щеки вкусное варенье. «Самое главное я уже достал. А бетон, лес, железо пускай заготовляют сами. Не могу же я заниматься мелочами!..» Так же детально, как и в рисунке с попом, выписана каждая черточка лица, начиная с обвислых щек и кончая огромным ухом, нарисованным тоже с такими подробностями, будто бы это не портрет человека, а портрет его левого уха.
Успеху рисунков Топикова способствовала значительно улучшившаяся техника печатания «Крокодила», перешедшего с 1926 года на офсетную печать, давшую возможность качественного воспроизведения многокрасочных рисунков. Особенно радовало это мастера живописного направления в карикатуре Ивана Малютина. Впрочем, даже такой поэт черного штриха, как Михаил Черемных, увлекся открывшимися возможностями передачи цвета и создал в 1928-1930 годах целую серию карикатур-картин («Комчван на пляже», «Легкомысленная кукушка», «Тяжелая служба», «Марксистская оценка» и др.). За ним последовал и Владимир Козлинский. Являясь любителем локального открытого цвета, он создал в этот период рисунки пейзажного характера, такие, как, например, «Творческая мысль» или «Крайнее средство» («Крокодил», 1928).
Много и плодотворно работали в журнале Н. Купреянов, М. Храпковский, Н. Кочергин, Е. Хомзе.
С самого основания «Крокодила» сотрудничал в нем Дмитрий Иванович Мельников. Особенно много его рисунков было помещено в 1922-1923, а также в 1929-1930 годах. Хотя они отличались своеобразной остротой и свидетельствовали о большой жизненной наблюдательности автора, но значительно проигрывали на фоне работ таких мастеров, как Моор, Черемных и Малютин. Мельников принадлежал к числу карикатуристов, уверенных в том, что природа смешного лежит в нарочитом искажении человеческого облика. Вероятно, поэтому так бросаются в глаза угловатая манера его графического почерка, подчеркнутая сухость и однообразие штриха. Интереснее и выразительнее кажутся его работы на темы, связанные с искусством; в частности, ему удавались острые шаржи на артистов и писателей (Шаляпина, Станиславского, Южина, Демьяна Бедного).
К числу художников, творческая деятельность которых тесно связана с «Крокодилом», принадлежит такой «коренник», как Борис Михайлович Лео - карикатурист до мозга костей. Еще в одесской Свободной Академии художеств из-под его карандаша вместо рисунков с натуры непроизвольно рождались сатирические кроки... В годы молодости он начал помещать карикатуры в одесских газетах, а затем прошел большую школу рисунка в «Ленинградской правде». Позже он работает в «Красной звезде», «Литературной газете», «Вечерней Москве».
Вся жизнь художника тесно связана с Советской Армией. Окончив кавалерийскую школу, он участвовал в освободительном походе в Западную Белоруссию, в финской кампании и в Великой Отечественной войне. Проходя строевую службу, он регулярно работал на страницах военной печати, быстро завоевав популярность своими острыми и меткими рисунками.
Борис Лео пережил памятную ленинградскую блокаду, не прекращая ни на день сотрудничество во фронтовой газете «На страже Родины» и в ленинградских «Окнах ТАСС». Его действенные сатирические плакаты вызывали улыбки на лицах истощенных голодом и холодом героев-ленинградцев, вселяли в них веру в грядущую победу.
В славной когорте художников-карикатуристов Борис Лео занимает своеобразное место. По отношению к «отцам» и создателям советской карикатуры Моору, Дени, Черемныху, Бродаты он является представителем более молодого поколения. В крокодильском же коллективе он был одним из старейшин. Лео оказался на стыке двух поколений художников. У талантливых «стариков» он воспринял творческое горение, неизменное стремление к совершенствованию, всестороннему овладению культурой сатирического рисунка. У молодежи он тоже заимствовал лучшее: юношеский задор и острую наблюдательность. Он обладал умением тонко чувствовать пульс времени, а это ценнейшая черта дарования художника, в особенности карикатуриста.
Борис Лео - опытный сатирик-международник. На страницах газет выкристаллизовалось его умение преподносить тему политически точно и одновременно смешно. Вот беседуют на рисунке два прожженных капиталистических дельца. Художнику удалось буквально несколькими скупыми штрихами запечатлеть их беспредельный цинизм, непоколебимую уверенность во власти золотого мешка при полнейшем отсутствии даже намека на совесть и элементарные моральные качества. Вот почему так убедительно звучит лаконичная подпись, данная под рисунком: «Мне сегодня удалось купить великолепный портфель.- Какой? - Министерский...»
Нарисована карикатура легко и непринужденно. Композиция построена на игре нескольких пятен: черного, белого и оранжевого. Черные смокинги, оранжевые стены, занавеси и мебель, обобщенные и слитые в единое пятно. Белые - ослепительные манишки и свет в окне. Отметая робкое раскрашивание, Лео умело владеет цветом, используя его для резкого повышения выразительности рисунка. Карикатура сделана в отличных бродатовских традициях. Бродаты был любимым художником Лео, и хотя его творческое видение мира близко к бродатовскому, равно как и манера рисунка, при этом Лео оставался художником с ярко выраженной индивидуальностью.
Немало любопытного находит Лео и в окружающем быту. Много неприятных минут доставил он стилягам всех мастей и оттенков. Завоевали популярность злые карикатуры художника на престарелых охотников за молодыми женами и юных, но уже весьма опытных «мотыльков», порхающих из одной семьи в другую. Особенно запомнились такие его рисунки, как «Леночка, будьте моей вдовой!» или выразительный портрет лодыря, беседующего весь рабочий день по телефону. «Клава,- говорит он, глядя на часы,- больше мне с тобой некогда болтать: рабочий день кончается...».
В 1975 году коллектив художников перенес большую потерю - ушел из жизни этот талантливый мастер сатиры.
Одним из старейших сотрудников «Крокодила» был заслуженный деятель искусств РСФСР Александр Владимирович Баженов, первая карикатура которого появилась в журнале в 1926 году. Читателям сразу полюбились его неизменно смешные рисунки, буквально пронизанные чувством юмора. Художник никогда не пытался рассмешить читателя каким-либо надуманным приемом. Его юмор был рожден глубоким жизненным наблюдением, в основе которого лежало острое ощущение современности. Мы знаем художников замедленного действия - тяжелодумов; Александр Баженов, наоборот,- самое скорострельное из всех сатирических орудий, усовершенствованный юмористический пулемет, мгновенно откликающийся на события. Он не только быстро придумывал, но и так же быстро рисовал. Только что заговорили на редакционном совещании о новой теме - и на редакционном столе лежат уже быстрые карандашные наброски баженовских откликов.
У художников имеются излюбленные постоянные «клиенты». В области международной тематики это жадные колониалисты, не упускающие случая поживиться чужим добром. Им ничего не стоит облапошить своих же друзей и партнеров. Широко известна трех-рисуночная карикатура Баженова: «Нравы на колониальном базаре» («Крокодил», 1961). Дядя Сэм является на рынок с пустым мешком. Увидев мирно торгующего англичанина, он сгребает его товары в свой большой мешок. Заткнув англичанина в пустую бочку, он раскладывает все товары и преспокойно начинает торговлю.
Тематическая острота, которой владел художник, и его сатирическая находчивость позволяли простить ему и грубость штриха и большие погрешности в рисунке. Для Баженова главное - выразительность придуманной его изобретательным мозгом остроумной ситуации, и, найдя ее, он как будто просто не замечал допускаемых искажений пропорций человеческих фигур, а временами и непродуманность композиции.
Много рисовал Баженов и на внутренние темы, зло клеймя в своих изо-баснях человеческую трусость, корысть, подхалимство, зазнайство. Некоторые его рисунки, как, например, «Зайцы во хмелю» («Крокодил», 1956), вошли в классику советской карикатуры. Огромные могучие слоны в панике разбегаются от хулиганящих пьяных зайцев. Вот пример, когда отлично задуманная тема карикатуры, изобретательно осмеивающая человеческую трусость, буквально преобразила баженовский штрих, сообщив ему необычайную динамику и стремительность.
Не в бровь, а в глаз попал его рисунок «Почему он замолчал» («Крокодил», 1961), посвященный судьбе захваленного пианиста-лауреата. Уже после первого концерта его увенчивают лавровым венком, дальше - больше, и в результате вместо юного музыканта за роялем оказывается живая колонна из лавровых венков. «Хвалить торопятся и чествовать спешат» - гласит подпись. Очень смешна бытовая тема карикатуры «В больнице». Нянечка будит больного: «Эй, проснитесь! Я забыла вам дать снотворное!..» Запомнилась и злая баженовская карикатура на начальника-грубияна, который то и дело посылает заходящих к нему по делу сотрудников ко всем чертям. Художник нарисовал кабинет, в широко раскрытые двери которого устремились черти всех видов и рангов со свиными рылами и рогами. «Вас назначили руководить предприятием,- говорят они хором грубому заву,- а вы всех сотрудников к нам посылаете!..» Опять новый и неожиданный подход к решению важной темы.
Много и плодотворно работал Баженов в газетах. В тридцатых годах он регулярно помещал карикатуры в весьма в то время популярной газете «За индустриализацию». Только острая изобретательность помогала художнику справляться со сложными экономическими темами, подымавшимися на страницах этой газеты. Карикатуры Баженова можно было часто увидеть на страницах «Правды». Молниеносное сатирическое мышление помогло художнику весьма активно работать во время Великой Отечественной войны в армейских газетах 1-го Белорусского фронта «За Отечество» и «Боевой призыв».
Накануне семидесятилетия смерть вырвала из рядов карикатуристов этого талантливого художника, хорошего и доброго человека.
Больше тридцати лет постоянно сотрудничал в «Крокодиле» Леон Георгиевич Оглуев (Генч) - выдающийся художник-карикатурист, отличный рисовальщик, обладавший своеобразным графическим почерком и индивидуальным методом отображения действительности. В его работах неизменно царит атмосфера удивительного спокойствия. Ему чужды динамичные ракурсы, стремительные кроки, экстравагантные приемы. Его искусству свойственны поражающая простота и даже некоторая наивность рисунка, полное отсутствие изыска, желания поразить зрителя какими-либо надуманными новшествами. И, несмотря на это, работы «тихого» Генча всегда смотрятся с большим интересом и вниманием, потому что он умеет увидеть в окружающей жизни такие детали и характерные подробности, которые остаются незамеченными. Сосредоточенное спокойствие, которым веет от работ Генча,- редкое явление в таком высокоэмоциональном искусстве, как карикатура. Нет в его рисунках клокочущего гнева Моора, искрометной динамики Черемныха, хитроумной и язвительной улыбки Дени. «Смотрите, вот какова она, жизнь! - словно говорит своими рисунками Генч.- А выводы делайте сами. Мое дело - показать...» И, вероятно, именно эта атмосфера невозмутимого авторского спокойствия рождает яркие эмоции зрителей, разглядывающих его рисунки.
Леон Генч - автор целого ряда интересных рисунков на международные темы, как, например, «К событиям у озера Хасан» (1938), хотя, конечно, его стихия - многообразный и многогранный человеческий быт. Прямо из жизни взяты ловкий пройдоха на профсоюзном собрании, делопроизводитель в канцелярии, абсолютно равнодушный к посетителям, но тем не менее отлично приметивший одного из них: «Эти посетители, видно, большие бездельники: вот тот, высокий, ходит к нам за справкой уже полгода...» (1932). Генч любит штриховые рисунки-наброски, непринужденные и артистичные. Обращает на себя внимание его композиция «В библиотеке» (1939), по манере штриха и яркой выразительности напоминающая творчество Льва Бродаты. Скупой штрих, ни одной лишней детали, а как убедительно охарактеризованы двое беседующих стариков ученых.
Генч отлично владеет цветом, который он с большим вкусом использует для усиления доходчивости типажа. Характерна в этом смысле его карикатура «Деловые люди» (1933). В легком, уверенном рисунке очень убедительно схвачены и завсегдатаи забегаловки и человек, просто зашедший побаловаться кружкой вкусного пива. Мягкий карандашный контур тонко подцвечен нежной размывкой акварели, и только алеют ярким пятном берет продавщицы и здоровый румянец на щеках любителя пива. Генч - автор многочисленных акварелей, пленяющих умелой передачей пленэра, состояния природы. Особенно поэтичны его пейзажные листы «Окрестности Еревана» и «Железноводск».
Должно быть отмечено еще одно ценное качество дарования Генча - его умение создавать убедительный положительный типаж, отображать с мягкой улыбкой, но без всякой слащавости лицо советских людей, мастеров труда, героев пятилеток. Какую, например, интересную трактовку темы производственного соревнования нашел художник благодаря весьма удачно подмеченному в жизни типажу двух старых машинистов-железнодорожников («Крокодил», 1940): «А наш-то Вася! - говорит один другому.- Уж какой воспитанный молодой человек, а не хочет уступить нам, старикам, первое место!..» Так же убедительны два мастера на промыслах «Второго Баку» («Крокодил», 1939). Разглядывая их лица, можно узнать о них очень много. Один - старый бакинский мастер, посланный осваивать новый нефтеносный район, а второй - молодой инженер, патриот новых промыслов. И как пророчески звучит сегодня на фоне успехов Тюмени подпись: «Досадно все-таки, что мы - «вторые». - Ничего, дай срок. Оба будем первыми!» И срок настал! Рисунок Генча сегодня, больше чем через тридцать лет, звучит не только современно, но даже более убедительно, чем в 1939 году.
(Продолжение следует)
Особую популярность снискал рисунок Топикова («Крокодил», 1931), изображающий дородного попа, выезжающего на древней неграмотной старухе, перед глазами которой он держит икону. Праздничная ряса и нарядная епитрахиль выписаны с такими скрупулезными подробностями, что хочется потрогать их руками, а толстые румяные щеки попа, кажется, вот-вот лопнут, как спелые сливы. Но, конечно, стремление к такому нарочитому сходству только сглаживало критическое звучание рисунка, подменяя его мягкой улыбкой. Нельзя отказать в убедительности рисунку Топикова «Шкурник на стройке» (1931). На фоне огромного строительства он изобразил крупным планом улыбающегося снабженца, уплетающего за обе щеки вкусное варенье. «Самое главное я уже достал. А бетон, лес, железо пускай заготовляют сами. Не могу же я заниматься мелочами!..» Так же детально, как и в рисунке с попом, выписана каждая черточка лица, начиная с обвислых щек и кончая огромным ухом, нарисованным тоже с такими подробностями, будто бы это не портрет человека, а портрет его левого уха.
Успеху рисунков Топикова способствовала значительно улучшившаяся техника печатания «Крокодила», перешедшего с 1926 года на офсетную печать, давшую возможность качественного воспроизведения многокрасочных рисунков. Особенно радовало это мастера живописного направления в карикатуре Ивана Малютина. Впрочем, даже такой поэт черного штриха, как Михаил Черемных, увлекся открывшимися возможностями передачи цвета и создал в 1928-1930 годах целую серию карикатур-картин («Комчван на пляже», «Легкомысленная кукушка», «Тяжелая служба», «Марксистская оценка» и др.). За ним последовал и Владимир Козлинский. Являясь любителем локального открытого цвета, он создал в этот период рисунки пейзажного характера, такие, как, например, «Творческая мысль» или «Крайнее средство» («Крокодил», 1928).
Много и плодотворно работали в журнале Н. Купреянов, М. Храпковский, Н. Кочергин, Е. Хомзе.
С самого основания «Крокодила» сотрудничал в нем Дмитрий Иванович Мельников. Особенно много его рисунков было помещено в 1922-1923, а также в 1929-1930 годах. Хотя они отличались своеобразной остротой и свидетельствовали о большой жизненной наблюдательности автора, но значительно проигрывали на фоне работ таких мастеров, как Моор, Черемных и Малютин. Мельников принадлежал к числу карикатуристов, уверенных в том, что природа смешного лежит в нарочитом искажении человеческого облика. Вероятно, поэтому так бросаются в глаза угловатая манера его графического почерка, подчеркнутая сухость и однообразие штриха. Интереснее и выразительнее кажутся его работы на темы, связанные с искусством; в частности, ему удавались острые шаржи на артистов и писателей (Шаляпина, Станиславского, Южина, Демьяна Бедного).
К числу художников, творческая деятельность которых тесно связана с «Крокодилом», принадлежит такой «коренник», как Борис Михайлович Лео - карикатурист до мозга костей. Еще в одесской Свободной Академии художеств из-под его карандаша вместо рисунков с натуры непроизвольно рождались сатирические кроки... В годы молодости он начал помещать карикатуры в одесских газетах, а затем прошел большую школу рисунка в «Ленинградской правде». Позже он работает в «Красной звезде», «Литературной газете», «Вечерней Москве».
Вся жизнь художника тесно связана с Советской Армией. Окончив кавалерийскую школу, он участвовал в освободительном походе в Западную Белоруссию, в финской кампании и в Великой Отечественной войне. Проходя строевую службу, он регулярно работал на страницах военной печати, быстро завоевав популярность своими острыми и меткими рисунками.
Борис Лео пережил памятную ленинградскую блокаду, не прекращая ни на день сотрудничество во фронтовой газете «На страже Родины» и в ленинградских «Окнах ТАСС». Его действенные сатирические плакаты вызывали улыбки на лицах истощенных голодом и холодом героев-ленинградцев, вселяли в них веру в грядущую победу.
В славной когорте художников-карикатуристов Борис Лео занимает своеобразное место. По отношению к «отцам» и создателям советской карикатуры Моору, Дени, Черемныху, Бродаты он является представителем более молодого поколения. В крокодильском же коллективе он был одним из старейшин. Лео оказался на стыке двух поколений художников. У талантливых «стариков» он воспринял творческое горение, неизменное стремление к совершенствованию, всестороннему овладению культурой сатирического рисунка. У молодежи он тоже заимствовал лучшее: юношеский задор и острую наблюдательность. Он обладал умением тонко чувствовать пульс времени, а это ценнейшая черта дарования художника, в особенности карикатуриста.
Борис Лео - опытный сатирик-международник. На страницах газет выкристаллизовалось его умение преподносить тему политически точно и одновременно смешно. Вот беседуют на рисунке два прожженных капиталистических дельца. Художнику удалось буквально несколькими скупыми штрихами запечатлеть их беспредельный цинизм, непоколебимую уверенность во власти золотого мешка при полнейшем отсутствии даже намека на совесть и элементарные моральные качества. Вот почему так убедительно звучит лаконичная подпись, данная под рисунком: «Мне сегодня удалось купить великолепный портфель.- Какой? - Министерский...»
Нарисована карикатура легко и непринужденно. Композиция построена на игре нескольких пятен: черного, белого и оранжевого. Черные смокинги, оранжевые стены, занавеси и мебель, обобщенные и слитые в единое пятно. Белые - ослепительные манишки и свет в окне. Отметая робкое раскрашивание, Лео умело владеет цветом, используя его для резкого повышения выразительности рисунка. Карикатура сделана в отличных бродатовских традициях. Бродаты был любимым художником Лео, и хотя его творческое видение мира близко к бродатовскому, равно как и манера рисунка, при этом Лео оставался художником с ярко выраженной индивидуальностью.
Немало любопытного находит Лео и в окружающем быту. Много неприятных минут доставил он стилягам всех мастей и оттенков. Завоевали популярность злые карикатуры художника на престарелых охотников за молодыми женами и юных, но уже весьма опытных «мотыльков», порхающих из одной семьи в другую. Особенно запомнились такие его рисунки, как «Леночка, будьте моей вдовой!» или выразительный портрет лодыря, беседующего весь рабочий день по телефону. «Клава,- говорит он, глядя на часы,- больше мне с тобой некогда болтать: рабочий день кончается...».
В 1975 году коллектив художников перенес большую потерю - ушел из жизни этот талантливый мастер сатиры.
Одним из старейших сотрудников «Крокодила» был заслуженный деятель искусств РСФСР Александр Владимирович Баженов, первая карикатура которого появилась в журнале в 1926 году. Читателям сразу полюбились его неизменно смешные рисунки, буквально пронизанные чувством юмора. Художник никогда не пытался рассмешить читателя каким-либо надуманным приемом. Его юмор был рожден глубоким жизненным наблюдением, в основе которого лежало острое ощущение современности. Мы знаем художников замедленного действия - тяжелодумов; Александр Баженов, наоборот,- самое скорострельное из всех сатирических орудий, усовершенствованный юмористический пулемет, мгновенно откликающийся на события. Он не только быстро придумывал, но и так же быстро рисовал. Только что заговорили на редакционном совещании о новой теме - и на редакционном столе лежат уже быстрые карандашные наброски баженовских откликов.
У художников имеются излюбленные постоянные «клиенты». В области международной тематики это жадные колониалисты, не упускающие случая поживиться чужим добром. Им ничего не стоит облапошить своих же друзей и партнеров. Широко известна трех-рисуночная карикатура Баженова: «Нравы на колониальном базаре» («Крокодил», 1961). Дядя Сэм является на рынок с пустым мешком. Увидев мирно торгующего англичанина, он сгребает его товары в свой большой мешок. Заткнув англичанина в пустую бочку, он раскладывает все товары и преспокойно начинает торговлю.
Тематическая острота, которой владел художник, и его сатирическая находчивость позволяли простить ему и грубость штриха и большие погрешности в рисунке. Для Баженова главное - выразительность придуманной его изобретательным мозгом остроумной ситуации, и, найдя ее, он как будто просто не замечал допускаемых искажений пропорций человеческих фигур, а временами и непродуманность композиции.
Много рисовал Баженов и на внутренние темы, зло клеймя в своих изо-баснях человеческую трусость, корысть, подхалимство, зазнайство. Некоторые его рисунки, как, например, «Зайцы во хмелю» («Крокодил», 1956), вошли в классику советской карикатуры. Огромные могучие слоны в панике разбегаются от хулиганящих пьяных зайцев. Вот пример, когда отлично задуманная тема карикатуры, изобретательно осмеивающая человеческую трусость, буквально преобразила баженовский штрих, сообщив ему необычайную динамику и стремительность.
Не в бровь, а в глаз попал его рисунок «Почему он замолчал» («Крокодил», 1961), посвященный судьбе захваленного пианиста-лауреата. Уже после первого концерта его увенчивают лавровым венком, дальше - больше, и в результате вместо юного музыканта за роялем оказывается живая колонна из лавровых венков. «Хвалить торопятся и чествовать спешат» - гласит подпись. Очень смешна бытовая тема карикатуры «В больнице». Нянечка будит больного: «Эй, проснитесь! Я забыла вам дать снотворное!..» Запомнилась и злая баженовская карикатура на начальника-грубияна, который то и дело посылает заходящих к нему по делу сотрудников ко всем чертям. Художник нарисовал кабинет, в широко раскрытые двери которого устремились черти всех видов и рангов со свиными рылами и рогами. «Вас назначили руководить предприятием,- говорят они хором грубому заву,- а вы всех сотрудников к нам посылаете!..» Опять новый и неожиданный подход к решению важной темы.
Много и плодотворно работал Баженов в газетах. В тридцатых годах он регулярно помещал карикатуры в весьма в то время популярной газете «За индустриализацию». Только острая изобретательность помогала художнику справляться со сложными экономическими темами, подымавшимися на страницах этой газеты. Карикатуры Баженова можно было часто увидеть на страницах «Правды». Молниеносное сатирическое мышление помогло художнику весьма активно работать во время Великой Отечественной войны в армейских газетах 1-го Белорусского фронта «За Отечество» и «Боевой призыв».
Накануне семидесятилетия смерть вырвала из рядов карикатуристов этого талантливого художника, хорошего и доброго человека.
Больше тридцати лет постоянно сотрудничал в «Крокодиле» Леон Георгиевич Оглуев (Генч) - выдающийся художник-карикатурист, отличный рисовальщик, обладавший своеобразным графическим почерком и индивидуальным методом отображения действительности. В его работах неизменно царит атмосфера удивительного спокойствия. Ему чужды динамичные ракурсы, стремительные кроки, экстравагантные приемы. Его искусству свойственны поражающая простота и даже некоторая наивность рисунка, полное отсутствие изыска, желания поразить зрителя какими-либо надуманными новшествами. И, несмотря на это, работы «тихого» Генча всегда смотрятся с большим интересом и вниманием, потому что он умеет увидеть в окружающей жизни такие детали и характерные подробности, которые остаются незамеченными. Сосредоточенное спокойствие, которым веет от работ Генча,- редкое явление в таком высокоэмоциональном искусстве, как карикатура. Нет в его рисунках клокочущего гнева Моора, искрометной динамики Черемныха, хитроумной и язвительной улыбки Дени. «Смотрите, вот какова она, жизнь! - словно говорит своими рисунками Генч.- А выводы делайте сами. Мое дело - показать...» И, вероятно, именно эта атмосфера невозмутимого авторского спокойствия рождает яркие эмоции зрителей, разглядывающих его рисунки.
Леон Генч - автор целого ряда интересных рисунков на международные темы, как, например, «К событиям у озера Хасан» (1938), хотя, конечно, его стихия - многообразный и многогранный человеческий быт. Прямо из жизни взяты ловкий пройдоха на профсоюзном собрании, делопроизводитель в канцелярии, абсолютно равнодушный к посетителям, но тем не менее отлично приметивший одного из них: «Эти посетители, видно, большие бездельники: вот тот, высокий, ходит к нам за справкой уже полгода...» (1932). Генч любит штриховые рисунки-наброски, непринужденные и артистичные. Обращает на себя внимание его композиция «В библиотеке» (1939), по манере штриха и яркой выразительности напоминающая творчество Льва Бродаты. Скупой штрих, ни одной лишней детали, а как убедительно охарактеризованы двое беседующих стариков ученых.
Генч отлично владеет цветом, который он с большим вкусом использует для усиления доходчивости типажа. Характерна в этом смысле его карикатура «Деловые люди» (1933). В легком, уверенном рисунке очень убедительно схвачены и завсегдатаи забегаловки и человек, просто зашедший побаловаться кружкой вкусного пива. Мягкий карандашный контур тонко подцвечен нежной размывкой акварели, и только алеют ярким пятном берет продавщицы и здоровый румянец на щеках любителя пива. Генч - автор многочисленных акварелей, пленяющих умелой передачей пленэра, состояния природы. Особенно поэтичны его пейзажные листы «Окрестности Еревана» и «Железноводск».
Должно быть отмечено еще одно ценное качество дарования Генча - его умение создавать убедительный положительный типаж, отображать с мягкой улыбкой, но без всякой слащавости лицо советских людей, мастеров труда, героев пятилеток. Какую, например, интересную трактовку темы производственного соревнования нашел художник благодаря весьма удачно подмеченному в жизни типажу двух старых машинистов-железнодорожников («Крокодил», 1940): «А наш-то Вася! - говорит один другому.- Уж какой воспитанный молодой человек, а не хочет уступить нам, старикам, первое место!..» Так же убедительны два мастера на промыслах «Второго Баку» («Крокодил», 1939). Разглядывая их лица, можно узнать о них очень много. Один - старый бакинский мастер, посланный осваивать новый нефтеносный район, а второй - молодой инженер, патриот новых промыслов. И как пророчески звучит сегодня на фоне успехов Тюмени подпись: «Досадно все-таки, что мы - «вторые». - Ничего, дай срок. Оба будем первыми!» И срок настал! Рисунок Генча сегодня, больше чем через тридцать лет, звучит не только современно, но даже более убедительно, чем в 1939 году.
(Продолжение следует)