Хамовнический суд по-кузбасски
Позавчера я побывал на первом судебном заседании по уголовному делу в отношении Александра Сорокина.
Заседание проходило в маленьком кабинете мирового судьи Татьяны Юрьевны Полуэктовой. Кабинет находится в старом здании на улице Дарвина, 4, где располагаются мировые судьи Центрального района. На заседание пришли журналисты Игорь Лавренков и Сергей Волков. Больше никто из представителей прессы или блогеров посетить мероприятие не решился.
Для меня это был первый суд по уголовному делу, на котором я присутствовал, поэтому за всем я наблюдал с огромнейшим интересом.
Как я писал ранее, в суд мной было подано заявление о разрешении видеосъёмки. Это было первое заявление, которое Татьяна Юрьевна зачитала на суде. Реакция на это заявление характеризует весь процесс. Т.е. примерно так же прокурор, представитель «потерпевшего» и судья (не знаю, должны ли по закону они все быть едины в интересах, но, по сложившемуся у меня впечатлению, образовывали единое целое - все трое, как мне показалось, действовали в связке, слаженно, бесконфликтно и гармонично) реагировали на все заявления и ходатайства, которые делала сторона подсудимого.
Итак, судья Татьяна Юрьевна Полуэктова спросила (как и полагается по закону) всех присутствующих на заседании, не возражают ли они против видеосъёмки. Реакция удивила. Сторона подсудимого: «Не возражаем!» (хотя ведь именно они должны бояться демонстрации суда по «совершённому подсудимым уголовному преступлению»). Сторона обвинения: «Возражаем!» (хотя именно представитель потерпевшего - товарищ Синицын, не имеющий никакого отношения к моральным страданиям Амана Гумировича, вызванным статьёй «Латиноамериканщина по-российски», так уверенный в «своей» победе, казалось бы, должен быть заинтересован в своём личном триумфе, за который наверняка получит какую-то благодарность). Сначала свой страх съёмки пояснил прокурор Юрий Семёнович Харчиков: «Прошу отклонить ходатайство о видеосъёмке в связи с тем, что помещение, где проходит заседание, слишком тесное». Товарищ Синицын свою боязнь пояснил следом: «Прошу отклонить ходатайство о видеосъёмке в связи с тем, что помещение, где проходит заседание слишком тесное». Столь наивное объяснение причин запрета съёмки меня обрадовало. Техника сейчас совершенствуется такими темпами, что даже камеры высокой чёткости умещаются в ладошку. Мой же аппарат - 40 см в длину, т.е. легко укладывается на мой локоть, от штатива я, естественно, в таком случае отказался бы. Т.е. никакого дополнительного дискомфорта (кроме разве что морального кое-кому) в этом действительно тесном помещении не доставит. Татьяна Юрьевна Полуэктова, конечно, должна была меня выслушать, и, приняв к сведению мои объяснения, отказать испуганным съёмкой представителям обвинения, но после моих слов «Уважаемая Татьяна Юрьевна…» перебила меня, не став слушать мои доводы, ибо так нарушилась бы упомянутая мной выше гармония.
Вот именно так, по моему впечатлению, проходило всё заседание - следуя принципу «чтобы не нарушить обвинительную гармонию».
Описывать удивившие меня вещи можно долго. Ограничусь лишь несколькими фактами, показавшимися мне любопытными.
- Татьяна Юрьевна зачитывала подсудимому Сорокину его права, и, когда тот шёпотом что-то спросил у сидевшего рядом с ним адвоката Натальи Борисовой, сделала Сорокину строгое замечание.
- Судья что-то говорила шёпотом своему секретарю, когда Сорокин озвучивал первое ходатайство.
- Представитель пострадавшего Тулеева товарищ Синицын забыл выключить звук своего сотового перед заседанием.
- В ответ на ходатайство Сорокина Синицын хотел что-то сказать (по-моему попросить суд ознакомиться с ходатайством подробнее), но гособвинитель Харчиков дал ему понять, что этого делать не стоит, и Синицин, не став продолжать, сел на своё место.
- Когда гособвинитель зачитывал требование обвинения для Сорокина, один из присутствующих журналистов не смог сдержать смеха, за что получил от Татьяны Юрьевны строгое замечание.
- От вопросов гособвинителя свидетелям создавалось ощущение, что орудием преступления в данном деле является персональный компьютер Сорокина.
- Свидетелю Василию Борисовичу Попку, с его довольно несвязной речью, позволялись любые отступления от темы. На его междометие «блин» и эпитет «сукин сын» (не относящийся ни к кому из присутствующих) Татьяна Юрьевна никак не отреагировала.
- Гособвинитель, как мне показалось, не требовал от Попка чётких ответов на чётко поставленные вопросы, как было в случае со всеми остальными свидетелями. Но судья задала чёткий вопрос: «Испытываете ли вы личную неприязнь к подсудимому», на что Попок, замявшись и поискав формулировки, ответил, что вовсе не испытывает.
- На цитирование Сорокиным реплик написанных vas_pop в блогах судья отреагировала строгим замечанием. К слову сказать, на суде, поклявшись говорить правду, Василий Попок отрёкся от всего, что он пишет от имени vas_pop, заявив, что это лишь мысли и мнения выдуманного им «персонажа».
- Попок тоже забыл выключить звук своего сотового перед посещением заседания.
- «Я могу проконсультировать хоть чёрта с рогами», - заявил Попок после того, как сказал, что имеет большой опыт работы в СМИ и работает консультантом по СМИ администрации Кемеровской области.
- Завкафедрой графического дизайна КемГУКИ Геннадий Елисеенков был вызван в качестве свидетеля стороной обвинения, но заявил, что по его мнению статья Сорокина не является негативной, оскорбительной или клеветнической. Она нейтрального плана, сказал он.
- Важное на мой взгляд доказательство - подборку статей и комментариев из интернета, в которых Попок тратит неимоверные усилия на поливание грязью Сорокина и где отчётливо выражена личная неприязнь Попка к Сорокину - судья не стала приобщать к материалам дела.
Заседание проходило в маленьком кабинете мирового судьи Татьяны Юрьевны Полуэктовой. Кабинет находится в старом здании на улице Дарвина, 4, где располагаются мировые судьи Центрального района. На заседание пришли журналисты Игорь Лавренков и Сергей Волков. Больше никто из представителей прессы или блогеров посетить мероприятие не решился.
Для меня это был первый суд по уголовному делу, на котором я присутствовал, поэтому за всем я наблюдал с огромнейшим интересом.
Как я писал ранее, в суд мной было подано заявление о разрешении видеосъёмки. Это было первое заявление, которое Татьяна Юрьевна зачитала на суде. Реакция на это заявление характеризует весь процесс. Т.е. примерно так же прокурор, представитель «потерпевшего» и судья (не знаю, должны ли по закону они все быть едины в интересах, но, по сложившемуся у меня впечатлению, образовывали единое целое - все трое, как мне показалось, действовали в связке, слаженно, бесконфликтно и гармонично) реагировали на все заявления и ходатайства, которые делала сторона подсудимого.
Итак, судья Татьяна Юрьевна Полуэктова спросила (как и полагается по закону) всех присутствующих на заседании, не возражают ли они против видеосъёмки. Реакция удивила. Сторона подсудимого: «Не возражаем!» (хотя ведь именно они должны бояться демонстрации суда по «совершённому подсудимым уголовному преступлению»). Сторона обвинения: «Возражаем!» (хотя именно представитель потерпевшего - товарищ Синицын, не имеющий никакого отношения к моральным страданиям Амана Гумировича, вызванным статьёй «Латиноамериканщина по-российски», так уверенный в «своей» победе, казалось бы, должен быть заинтересован в своём личном триумфе, за который наверняка получит какую-то благодарность). Сначала свой страх съёмки пояснил прокурор Юрий Семёнович Харчиков: «Прошу отклонить ходатайство о видеосъёмке в связи с тем, что помещение, где проходит заседание, слишком тесное». Товарищ Синицын свою боязнь пояснил следом: «Прошу отклонить ходатайство о видеосъёмке в связи с тем, что помещение, где проходит заседание слишком тесное». Столь наивное объяснение причин запрета съёмки меня обрадовало. Техника сейчас совершенствуется такими темпами, что даже камеры высокой чёткости умещаются в ладошку. Мой же аппарат - 40 см в длину, т.е. легко укладывается на мой локоть, от штатива я, естественно, в таком случае отказался бы. Т.е. никакого дополнительного дискомфорта (кроме разве что морального кое-кому) в этом действительно тесном помещении не доставит. Татьяна Юрьевна Полуэктова, конечно, должна была меня выслушать, и, приняв к сведению мои объяснения, отказать испуганным съёмкой представителям обвинения, но после моих слов «Уважаемая Татьяна Юрьевна…» перебила меня, не став слушать мои доводы, ибо так нарушилась бы упомянутая мной выше гармония.
Вот именно так, по моему впечатлению, проходило всё заседание - следуя принципу «чтобы не нарушить обвинительную гармонию».
Описывать удивившие меня вещи можно долго. Ограничусь лишь несколькими фактами, показавшимися мне любопытными.
- Татьяна Юрьевна зачитывала подсудимому Сорокину его права, и, когда тот шёпотом что-то спросил у сидевшего рядом с ним адвоката Натальи Борисовой, сделала Сорокину строгое замечание.
- Судья что-то говорила шёпотом своему секретарю, когда Сорокин озвучивал первое ходатайство.
- Представитель пострадавшего Тулеева товарищ Синицын забыл выключить звук своего сотового перед заседанием.
- В ответ на ходатайство Сорокина Синицын хотел что-то сказать (по-моему попросить суд ознакомиться с ходатайством подробнее), но гособвинитель Харчиков дал ему понять, что этого делать не стоит, и Синицин, не став продолжать, сел на своё место.
- Когда гособвинитель зачитывал требование обвинения для Сорокина, один из присутствующих журналистов не смог сдержать смеха, за что получил от Татьяны Юрьевны строгое замечание.
- От вопросов гособвинителя свидетелям создавалось ощущение, что орудием преступления в данном деле является персональный компьютер Сорокина.
- Свидетелю Василию Борисовичу Попку, с его довольно несвязной речью, позволялись любые отступления от темы. На его междометие «блин» и эпитет «сукин сын» (не относящийся ни к кому из присутствующих) Татьяна Юрьевна никак не отреагировала.
- Гособвинитель, как мне показалось, не требовал от Попка чётких ответов на чётко поставленные вопросы, как было в случае со всеми остальными свидетелями. Но судья задала чёткий вопрос: «Испытываете ли вы личную неприязнь к подсудимому», на что Попок, замявшись и поискав формулировки, ответил, что вовсе не испытывает.
- На цитирование Сорокиным реплик написанных vas_pop в блогах судья отреагировала строгим замечанием. К слову сказать, на суде, поклявшись говорить правду, Василий Попок отрёкся от всего, что он пишет от имени vas_pop, заявив, что это лишь мысли и мнения выдуманного им «персонажа».
- Попок тоже забыл выключить звук своего сотового перед посещением заседания.
- «Я могу проконсультировать хоть чёрта с рогами», - заявил Попок после того, как сказал, что имеет большой опыт работы в СМИ и работает консультантом по СМИ администрации Кемеровской области.
- Завкафедрой графического дизайна КемГУКИ Геннадий Елисеенков был вызван в качестве свидетеля стороной обвинения, но заявил, что по его мнению статья Сорокина не является негативной, оскорбительной или клеветнической. Она нейтрального плана, сказал он.
- Важное на мой взгляд доказательство - подборку статей и комментариев из интернета, в которых Попок тратит неимоверные усилия на поливание грязью Сорокина и где отчётливо выражена личная неприязнь Попка к Сорокину - судья не стала приобщать к материалам дела.