безусловное право жить
Я с детства знала, что за года два до беременности мной мама сделала аборт. Потому что папа сказал, "что сейчас не хочет детей".
И когда я разбиралась с своими болячками на терапии, я совершенно разными путями, под неожиданными углами - порой выходила на этого нерожденного ребенка. Я спрашивала родителей - ну, а почему меня-то они решили оставить? Мамин ответ был: "А на тебя папа почему-то сказал - давай!" - и всегда в такой пассивной позиции... А папа мне ответил, что я - была последней попыткой с его стороны склеить разваливающийся брак...
Так вот меня задевала мамина пассивная позиция. С тех пор, как в периоде моей беременности до 12ти недель третьим сыном, отец ребенка хоть и был против его появления на свет (правда, и не говорил мне - иди делай аборт), я поняла, что решающее слово за мной, потому что сам ребенок во мне. Да и вообще именно та беременность дала мне много понимания, как много мама могла сделать для того, чтобы сохранить жизнь тому малышу. И за того малыша мне так больно, как за себя. Будто это меня - мама не защитила.
Если же говорить о моих еще более глубоких чувствах на этот счет, то меня пронизывает жгучее чувство обиды за то, что моя жизнь будто условна с точки зрения родителей. Захотели - удалили ненужный "объект", захотели оставили. У меня есть реальное понимание, что, зачешись у папы правая пятка, меня бы тоже не было. И мама бы и слова ни сказала.
Долгое время у меня были провалы в чувстве любви к моему среднему сыну. Я много разбиралась с этим, многое перекопала. Нарыла в том числе и то, что в нем вижу себя.
У нас с мужем по молодости-глупости было загадано, что придут к нам обязательно два малышика: старший сынишка и младшая дочурка. Когда пришел первенец, мы сразу общались с ним как с мальчиком, называя его по имени, и это совпало. Потому жизнь нас ничему не научила((( И когда пришел второй малыш, мы с той же самонадеянной наглостью ожидали дочку. Всю беременность я проносилась с ожиданием девочки, и при этом мы не делали узи. Соответственно, кто у нас родился, я узнала только после появления малыша на свет. И обстановка тогда явно не способствовала тому, чтобы можно было позволить себе хотя бы толику разочарования ощутить, разрешить себе это. И затолкала я эту боль непрожитую на долгие годы - почти 5 лет. Притом что почти такую же историю я прожила в третью беременность, интуитивно памятуя предыдущую беременность, правда, я сделала узи на 30й неделе, чтобы заблаговременно узнать и прижиться к тому факту, что у меня третий сын. А к Юрке я так и не возвращалась. И остались у меня будто расщепленными - беременность моя и то, что было после рождения. Я ни разу до настоящего времени не соединяла в душе того, кого так чувствовала, радовалась, предвкушала с кем встречу, с тем, кто родился, кто такой ушастый, с ресницами, сказочный и золотой - мальчишка мой Юрка. Сейчас это очень терапевтично - проделывать то, что делают мамы инстинктивно в первый час и день после рождения - рассматривая, говорить себе будто "так вот ты какой - северный олень!", "так вооот кто меня пятками-то пинал - вот этими самыми!" Но возвращаюсь. Среди нарытых ощущений было то, что я будто до сих пор так и не признала, что у меня родился Юра. Девочка не родилась - это мозгу было понятно. А вот что родился Юра - нет. И когда Катя предложила мне сказать фразу: "Юра, я даю тебе право жить." - меня вынесло....
Знаете куда?
Меня вынесло в первый час после смерти мужа. Я была в доме у свекров, который однозначно посчитали виновной в его смерти меня. Мне нужно было бы возвращаться домой, но было около 12ти ночи, и _туда_ я пока не видела никаких сил вернуться. Одной. С детьми. Нет. но это не главное. Главное чувство было - что мне некуда деться. Что мне необходимо куда-то бежать, чтобы сбежать, с лица земли сбежать - но некуда. И я убежала в самую дальнюю точку квартиры - в угол под столом на балконе. Я забилась туда как маленький зверек, и
суть не в том, что я издавала нечеловеческие звуки. Не в том, что я плакала, выла, или впивалась зубами во что-то.
основное чувство было - такой непереносимости собственной плохости, стыда, ужаса оттого, что я такая есть, что я не имею права жить.
И можете представить себе уровень крика от которого внутри наступает как будто тишина? У меня была такая степень боли в сердце, когда на ее вершине я будто ощутила пустоту, точку, самую вот суть.
И в этой сути - я не знаю, как это можно назвать - тем, что мы называем душой, или духом, или частью бога в нас, или искрой жизни - у каждого, наверное, свое. Но я думаю, каждый из вас отлично сейчас понял, о КАКОЙ точке я говорю.
Так вот эта точка во мне вдруг явно ощутила жизнь. Как она есть. Просто есть - не черную, не белую. И мое право в ней быть, быть ее частью, я себя частью жизни. Без права или не права. Потому что я УЖЕ есть.
Но глубже. Это был момент перезагрузки. Решения "заново". В тот момент глубочайшего ощущения бесправности жить, я ощутила, что Я ВЫДАЮ СЕБЕ ПРАВО ЖИТЬ. Что это только я решаю. Ни мама, ни папа - со своими домыслами и умыслами. ценностями и оценностями, ни тем более чьи-то еще мама и папа, ни один человек во всем свете не решает этого, потому что он не я. Потому что он не в моей точке. Он не в этой точке. В своей, в какой угодно. Но в своей - решаю ТОЛЬКО я. Я, правда, в ней иное. я=жизнь, я=бог, что-то сутевое, ключевое.
Но прежде чем я провалилась в это жуткое воспоминание, я сказала Кате: "Я не могу ему этого сказать. Я будто... жадничаю? Мне больно ему это дать. Будто от меня самой - убудет!" И вот только тогда я вспомнила и про аборт мамин, и про то, что это право я себе все-таки дала, несмотря на мамину гипотетическую невыдачу его мне.
И тогда я сказала Юре - что не мне выдавать ему это право. Что я могу лишь сказать, что рада, что ты есть, что ты пришел, и что пришел ко мне. Рада факту твоей жизни, Юра.
Когда я была беременна Лукьяном, и меня накрывал ужас от мысли жизни с тремя детьми одной, про материальное обеспечение и тогда еще колебавшую меня оценку свекров и даже покойного мужа, которому я в своем тогдашнем подсознании будто изменила, я много думала об аборте. Думала-думала- но не могла додумать. Я буксовала на нескольких вещах. Когда добуксовала до главной - поняла, что не сделаю этого никогда.
Неглавное, но важное, было то, что если я убью этого ребенка, то перед самой собой, я навсегда буду чувствовать условность уже родившихся моих двух сыновей. И условность следующих, если таковые еще будут. Будто я все-таки - выбираю - быть им или не быть. И только будто бы какие-то условия повлияли на то, что они остались. Будто на это вообще - что-то влияло. И я не смогла.
А второе, как раз главное, это то, что убив пришедшего ко мне ребенка, я бы убила Бога. В своем представлении. Не в прямом смысле, конечно. Я глубоко верю в Его благословение, в Его любовь - во всем, что свершается, мудрость, обнимающую все происходящее. Верю в благо, и в любую судьбу - особенно в то, что именно судьба - на что я визуально никак не влияю, а оно все равно приходит, вот это особенно мной ощущается - от Него. Особенным - подарком. И ребенок, которого я не ожидала, был таковым. Отвергнуть его, это было как отвернуться от встречи с собой, не посмотреть в глаза жизни, не быть смелой в принятии своего клубочка, катящегося к моему счастью только Ему ведомыми тропками.
Сейчас у меня есть беременная, у ее ребенка порок несовместимый с жизнью. Это выявлено так заранее, что еще можно сделать прерывание беременности, и все врачи говорят ей об этом как о само собой разумеющемся. Она написала мне с просьбой поддержать ее в решении не убивать своего ребенка, а дать ему пожить столько и так, как ему сможется, как захочется, как ему и богу будет угодно. Попросила меня сопроводить ее в рождении такого человека, жизнь которого будет максимум 5 минут.
И я ощущаю такое восхищение ею! Ее мужественностью, ее открытостью перед жизнью, ее принятием и главное - ее материнской любовью.
Я чувствую, что от этой истории идет столько света, и он исцеляет.
Это история о Матери, которая безусловно Любит. Это история о безусловном праве жить.
Прежде чем отправить пост, предупреждаю, что запрещаю высказывать какие-либо оценки выбора этой женщины. Разве что восхищение. Это я на всякий случай. Потому что мне хоть и очевидно, что иное - это болезнь души, но в этот раз молчать и оставлять комментарии не буду.
И когда я разбиралась с своими болячками на терапии, я совершенно разными путями, под неожиданными углами - порой выходила на этого нерожденного ребенка. Я спрашивала родителей - ну, а почему меня-то они решили оставить? Мамин ответ был: "А на тебя папа почему-то сказал - давай!" - и всегда в такой пассивной позиции... А папа мне ответил, что я - была последней попыткой с его стороны склеить разваливающийся брак...
Так вот меня задевала мамина пассивная позиция. С тех пор, как в периоде моей беременности до 12ти недель третьим сыном, отец ребенка хоть и был против его появления на свет (правда, и не говорил мне - иди делай аборт), я поняла, что решающее слово за мной, потому что сам ребенок во мне. Да и вообще именно та беременность дала мне много понимания, как много мама могла сделать для того, чтобы сохранить жизнь тому малышу. И за того малыша мне так больно, как за себя. Будто это меня - мама не защитила.
Если же говорить о моих еще более глубоких чувствах на этот счет, то меня пронизывает жгучее чувство обиды за то, что моя жизнь будто условна с точки зрения родителей. Захотели - удалили ненужный "объект", захотели оставили. У меня есть реальное понимание, что, зачешись у папы правая пятка, меня бы тоже не было. И мама бы и слова ни сказала.
Долгое время у меня были провалы в чувстве любви к моему среднему сыну. Я много разбиралась с этим, многое перекопала. Нарыла в том числе и то, что в нем вижу себя.
У нас с мужем по молодости-глупости было загадано, что придут к нам обязательно два малышика: старший сынишка и младшая дочурка. Когда пришел первенец, мы сразу общались с ним как с мальчиком, называя его по имени, и это совпало. Потому жизнь нас ничему не научила((( И когда пришел второй малыш, мы с той же самонадеянной наглостью ожидали дочку. Всю беременность я проносилась с ожиданием девочки, и при этом мы не делали узи. Соответственно, кто у нас родился, я узнала только после появления малыша на свет. И обстановка тогда явно не способствовала тому, чтобы можно было позволить себе хотя бы толику разочарования ощутить, разрешить себе это. И затолкала я эту боль непрожитую на долгие годы - почти 5 лет. Притом что почти такую же историю я прожила в третью беременность, интуитивно памятуя предыдущую беременность, правда, я сделала узи на 30й неделе, чтобы заблаговременно узнать и прижиться к тому факту, что у меня третий сын. А к Юрке я так и не возвращалась. И остались у меня будто расщепленными - беременность моя и то, что было после рождения. Я ни разу до настоящего времени не соединяла в душе того, кого так чувствовала, радовалась, предвкушала с кем встречу, с тем, кто родился, кто такой ушастый, с ресницами, сказочный и золотой - мальчишка мой Юрка. Сейчас это очень терапевтично - проделывать то, что делают мамы инстинктивно в первый час и день после рождения - рассматривая, говорить себе будто "так вот ты какой - северный олень!", "так вооот кто меня пятками-то пинал - вот этими самыми!" Но возвращаюсь. Среди нарытых ощущений было то, что я будто до сих пор так и не признала, что у меня родился Юра. Девочка не родилась - это мозгу было понятно. А вот что родился Юра - нет. И когда Катя предложила мне сказать фразу: "Юра, я даю тебе право жить." - меня вынесло....
Знаете куда?
Меня вынесло в первый час после смерти мужа. Я была в доме у свекров, который однозначно посчитали виновной в его смерти меня. Мне нужно было бы возвращаться домой, но было около 12ти ночи, и _туда_ я пока не видела никаких сил вернуться. Одной. С детьми. Нет. но это не главное. Главное чувство было - что мне некуда деться. Что мне необходимо куда-то бежать, чтобы сбежать, с лица земли сбежать - но некуда. И я убежала в самую дальнюю точку квартиры - в угол под столом на балконе. Я забилась туда как маленький зверек, и
суть не в том, что я издавала нечеловеческие звуки. Не в том, что я плакала, выла, или впивалась зубами во что-то.
основное чувство было - такой непереносимости собственной плохости, стыда, ужаса оттого, что я такая есть, что я не имею права жить.
И можете представить себе уровень крика от которого внутри наступает как будто тишина? У меня была такая степень боли в сердце, когда на ее вершине я будто ощутила пустоту, точку, самую вот суть.
И в этой сути - я не знаю, как это можно назвать - тем, что мы называем душой, или духом, или частью бога в нас, или искрой жизни - у каждого, наверное, свое. Но я думаю, каждый из вас отлично сейчас понял, о КАКОЙ точке я говорю.
Так вот эта точка во мне вдруг явно ощутила жизнь. Как она есть. Просто есть - не черную, не белую. И мое право в ней быть, быть ее частью, я себя частью жизни. Без права или не права. Потому что я УЖЕ есть.
Но глубже. Это был момент перезагрузки. Решения "заново". В тот момент глубочайшего ощущения бесправности жить, я ощутила, что Я ВЫДАЮ СЕБЕ ПРАВО ЖИТЬ. Что это только я решаю. Ни мама, ни папа - со своими домыслами и умыслами. ценностями и оценностями, ни тем более чьи-то еще мама и папа, ни один человек во всем свете не решает этого, потому что он не я. Потому что он не в моей точке. Он не в этой точке. В своей, в какой угодно. Но в своей - решаю ТОЛЬКО я. Я, правда, в ней иное. я=жизнь, я=бог, что-то сутевое, ключевое.
Но прежде чем я провалилась в это жуткое воспоминание, я сказала Кате: "Я не могу ему этого сказать. Я будто... жадничаю? Мне больно ему это дать. Будто от меня самой - убудет!" И вот только тогда я вспомнила и про аборт мамин, и про то, что это право я себе все-таки дала, несмотря на мамину гипотетическую невыдачу его мне.
И тогда я сказала Юре - что не мне выдавать ему это право. Что я могу лишь сказать, что рада, что ты есть, что ты пришел, и что пришел ко мне. Рада факту твоей жизни, Юра.
Когда я была беременна Лукьяном, и меня накрывал ужас от мысли жизни с тремя детьми одной, про материальное обеспечение и тогда еще колебавшую меня оценку свекров и даже покойного мужа, которому я в своем тогдашнем подсознании будто изменила, я много думала об аборте. Думала-думала- но не могла додумать. Я буксовала на нескольких вещах. Когда добуксовала до главной - поняла, что не сделаю этого никогда.
Неглавное, но важное, было то, что если я убью этого ребенка, то перед самой собой, я навсегда буду чувствовать условность уже родившихся моих двух сыновей. И условность следующих, если таковые еще будут. Будто я все-таки - выбираю - быть им или не быть. И только будто бы какие-то условия повлияли на то, что они остались. Будто на это вообще - что-то влияло. И я не смогла.
А второе, как раз главное, это то, что убив пришедшего ко мне ребенка, я бы убила Бога. В своем представлении. Не в прямом смысле, конечно. Я глубоко верю в Его благословение, в Его любовь - во всем, что свершается, мудрость, обнимающую все происходящее. Верю в благо, и в любую судьбу - особенно в то, что именно судьба - на что я визуально никак не влияю, а оно все равно приходит, вот это особенно мной ощущается - от Него. Особенным - подарком. И ребенок, которого я не ожидала, был таковым. Отвергнуть его, это было как отвернуться от встречи с собой, не посмотреть в глаза жизни, не быть смелой в принятии своего клубочка, катящегося к моему счастью только Ему ведомыми тропками.
Сейчас у меня есть беременная, у ее ребенка порок несовместимый с жизнью. Это выявлено так заранее, что еще можно сделать прерывание беременности, и все врачи говорят ей об этом как о само собой разумеющемся. Она написала мне с просьбой поддержать ее в решении не убивать своего ребенка, а дать ему пожить столько и так, как ему сможется, как захочется, как ему и богу будет угодно. Попросила меня сопроводить ее в рождении такого человека, жизнь которого будет максимум 5 минут.
И я ощущаю такое восхищение ею! Ее мужественностью, ее открытостью перед жизнью, ее принятием и главное - ее материнской любовью.
Я чувствую, что от этой истории идет столько света, и он исцеляет.
Это история о Матери, которая безусловно Любит. Это история о безусловном праве жить.
Прежде чем отправить пост, предупреждаю, что запрещаю высказывать какие-либо оценки выбора этой женщины. Разве что восхищение. Это я на всякий случай. Потому что мне хоть и очевидно, что иное - это болезнь души, но в этот раз молчать и оставлять комментарии не буду.