Осетинский конфликт: 25 лет пути к миру
В эти дни Южная Осетия отмечает четверть века окончания первой войны. Первой, но не последней.
24 июня 1992 года - дата, которую вряд ли многие вспомнят в России. Этот год был первым годом после распада Советского Союза, год "шоковой терапии", когда большинство россиян были озабочены вопросом выживания. Вряд ли много кому было дело до того, что происходило на окраинах "империи". Между тем там было почти то же самое, только еще более отягощенное внезапно вспыхнувшей межнациональной враждой и войной.
Жители Южной Осетии, ныне признанного Россией государства, несомненно, лучше помнят этот день. Ибо в тот день в Сочи президент России Ельцин и его грузинский коллега Шеварднадзе подписали Соглашение о принципах урегулирования грузино-осетинского конфликта.
Сегодня, спустя 25 лет, мы вновь и вновь вынуждены возвращаться к тем событиям, анализировать их, пытаться понять, почему это произошло.
В конце 1980-х в Советском Союзе начинались процессы, доселе неизвестные советскому человеку и просто невозможные в стране, в которой культивировались интернационализм и дружба народов. Перестройка разбудила не только стремление к гласности и демократизации, но и национальное самосознание различных этнических групп считавшегося единым советского народа, обострила, казалось, давно решенные и ушедшие в историю межнациональные вопросы.
Конец 80-х ознаменовался помимо прочего стремлением малых народов к повышению своего статуса в рамках все того же Союза. Распад СССР еще больше обострил эти противоречия, сделав неизбежными столкновения, в том числе - вооруженные. Оружия от Союза на местах осталось много, а вот умения вести политическую деятельность так, чтобы минимизировать риск его применения, новоявленным государствам явно не хватало.
Поскольку границы союзных республик были проведены во многом искусственно и далеко не всегда совпадали с границами исторического расселения народов, многие республики, имеющие в своем составе автономии, населенные не моноэтничным и моноязычным населением, были обречены на внутренние конфликты.
Одной из таких взрывоопасных республик стала Грузия, в составе которой находились две автономные республики и одна автономная область - Юго-Осетинская. Надо сказать, что в Грузии отношение к малым народам, населявшим ее (абхазам и осетинам), всегда было достаточно высокомерным. Даже в советское время осуществлялась политика насильственной грузинизации абхазов и осетин, их языки вытеснялись из общественного пространства, а их самих переписывали под грузинскими фамилиями. Однако, несмотря на это, оба народа сумели сохранить свою идентичность, что весьма раздражало Грузию, желающую во что бы то ни стало ассимилировать их или выдавить из страны. Недаром Грузию за подобную политику еще в конце 80-х академик Андрей Сахаров окрестил "малой империей".
И если автономия для абхазов, которых в Абхазской АССР проживало почти сто тысяч человек, еще была вопросом дискуссионным, то об автономии осетин, которых в ЮОАО до войны жило около 65 тысяч, никто и не заикался. Новые власти независимой Грузии одним из первых дел пытались стереть даже упоминание об автономии Южной Осетии. Само словосочетание "Южная Осетия" не употреблялось, вместо этого говорили "Цхинвальский регион" или "Самачабло" - по фамилии грузинских князей, некогда владевших этой территорией. Осетины признавались чужими в Грузии, им фактически предлагалось "огрузиниться" либо покинуть страну.
История сохранила бравурные заявления первого президента независимой Грузии Звиада Гамсахурдии. Вот что он говорил, выступая на митингах националистов. Только представьте себе, это говорил не какой-то маргинал, а президент страны:
"Я приведу двухсоттысячную армию. Ни одного осетина не будет на земле Самачабло. Я требую, чтобы спустили советские флаги!"
"Скоро я буду в Цхинвали с 10 тысячами моих соколов, и посмотрим, какую встречу им устроит общественность Цхинвали. Мы им свернём шею, тем более что таких слабых противников, как осетины, нетрудно будет обуздать. Пол-Грузии будет с нами, и там будет видно, кто кого победит, чья кровь больше прольётся".
Но как это все начиналось?
Одним из камней преткновения, из которых потом выросло противостояние в Грузии, как и в Молдове (и, спустя почти 25 лет, на Украине), стал "языковой вопрос".
В августе 1989 года Верховный Совет Грузинской ССР объявил грузинский язык официальным языком республики. В ответ Совет народных депутатов Юго-Осетинской автономной области объявил официальным языком региона осетинский. Созданное еще в ноябре 1988 года осетинское общественное движение "Адæмон Ныхас" ("Слово народа") обратилось к Совету министров, Верховному Совету СССР и ЦК КПСС с протестом против этого решения и с требованием рассмотреть вопрос об объединении Северной и Южной Осетии.
10 ноября 1989 года Совет народных депутатов Юго-Осетинской автономной области постановил преобразовать ЮОАО в автономную республику в составе Грузинской ССР. В ответ 16 ноября Президиум Верховного Совета Грузинской ССР признал это решение незаконным.
23 ноября грузинские националисты попытались провести в Цхинвали митинг, для участия в котором из разных районов Грузии на автобусах прибыло около пятидесяти тысяч человек во главе с тогдашним председателем Верховного Совета Грузии Звиадом Гамсахурдией и первым секретарем ЦК Компартии Грузии Гиви Гумбаридзе. Эта акция вошла в историю как "Поход на Цхинвали".
Гамсахурдия с самого начала своей политической карьеры поставил все на националистическую карту, в основе которой было стремление не только отделиться от Союза, но и подавить самоопределение других народов, живущих на территории ГССР, в первую очередь - абхазов и осетин. Он уже тогда открыто выступал с лозунгом "Грузия для грузин, осетины - вон из Грузии".
Еще в апреле 1989 года Гамсахурдия стал одним из организаторов знаменитого многодневного антисоветского митинга в Тбилиси, в ходе разгона которого советскими войсками погибли 19 человек. На том митинге уже явно звучали антиабхазские и антиосетинские речи.
28 октября 1990 года состоялись выборы в Верховный Совет ГССР, националистический блок Звиада Гамсахурдии "Круглый стол" одержал победу, получив 56% мест. Голосование в Южной Осетии было бойкотировано.
14 ноября сам Гамсахурдия избран председателем ВС ГССР. Тогда же был провозглашен курс на строительство независимого от СССР и унитарного государства без автономий.
23 ноября колонна националистов была остановлена у въезда в Цхинвали, начались вооруженные столкновения, продлившиеся несколько суток, в ходе которых погибли как минимум шесть человек, 27 получили огнестрельные ранения и 140 было госпитализировано. В итоге все завершилось блокадой Цхинвали, уйдя из которого, боевики засели в грузинских селах, через которые проходили все дороги в город, терроризируя проезжающих по ним осетин. Среди боевиков уже тогда отметились члены организации "Белый легион", осуществлявшей впоследствии диверсионно-террористическую деятельность в Абхазии. По данным осетинской стороны, за три месяца "блокады" было убито несколько десятков осетин, сотни были избиты.
А вот как Гамсахурдия оправдывал свой не совсем удачный поход:
"Да, этот поход организован мной. Мы хотели убедить осетин смириться. Осетины испугались, и это вполне логично, так как они - преступники… Осетины - необразованные, дикие люди. Умелые люди могут легко управлять ими".
Впрочем, это было только начало…
Весной 1990 года Верховный Совет Грузинской ССР денонсировал Союзный договор и все юридические акты, принятые после установления в Грузии советской власти. Одновременно с этим Совет народных депутатов Южной Осетии принял постановления о действии Конституции СССР и законов СССР на территории ЮОАО.
20 сентября Совет народных депутатов ЮОАО провозглашает создание Юго-Осетинской Советской Демократической Республики (с 28 ноября - Юго-Осетинская Советская Республика), принимает Декларацию о национальном суверенитете и обращается к советскому правительству с требованием о признании самостоятельности республики. В ноябре чрезвычайная сессия Совета народных депутатов Южной Осетии заявила о том, что Южная Осетия должна стать самостоятельным субъектом подписания Союзного договора.
9 декабря состоялись выборы в Верховный Совет Юго-Осетинской Советской Республики, предсказуемо бойкотированные грузинским населением региона. На следующий день Верховный Совет Грузии принял решение об аннулировании результатов этих выборов и об упразднении осетинской автономии, территория которой была распределена между соседними районами.
11 декабря в Цхинвали произошло столкновение, в котором погибли три человека, в результате грузинские власти ввели в Цхинвали и Джавском районе чрезвычайное положение.
В ночь с 5 на 6 января 1991 года Гамсахурдия предпринял новую атаку на Южную Осетию: в Цхинвали были направлены грузинская милиция и созданная Тбилиси национальная гвардия, попытавшиеся установить контроль над городом, при этом дислоцированный в регионе полк внутренних войск СССР заранее снял посты на въезде в Цхинвали, беспрепятственно пропустив грузинских боевиков.
7 января президент СССР Михаил Горбачёв издал указ, осудивший и декларацию о суверенитете Южной Осетии, и действия Верховного Совета Грузии и потребовавший вывести из региона все вооружённые формирования, кроме частей МВД СССР. Политика тогдашнего союзного руководства была уже явно оторвана от реальности, но пыталась влиять на ситуацию на местах.
Требование Горбачева, предсказуемо, не было выполнено. Верховный Совет Грузии постановил, что указ является грубым вмешательством во внутренние дела республики.
Отчаявшись сломить сопротивление Цхинвали силовым путем, власти Грузии попытались взять республику измором. Еще с середины декабря в Цхинвали из-за блокады практически перестало поступать продовольствие. 1 февраля было отключено энергоснабжение, была перекрыта жизненно важная для республики Транскавказская автомагистраль, что привело к многочисленным жертвам от холода и голода.
17 марта 1991 года на контролируемой властями Южной Осетии территории республики состоялся проигнорированный Тбилиси всесоюзный референдум о сохранении СССР, на котором более 70 процентов принявших участие в голосовании высказались за сохранение Союза. Это стало юридическим казусом, позволившим после провозглашения независимости Грузии 9 апреля заявить об окончательном размежевании с Грузией.
Весь 1991-й и первую половину 1992 года продолжались эпизодические вооружённые столкновения, сопровождаемые потоком беженцев на север. Этот период отмечен многочисленными случаями насилия над мирными жителями республики со стороны участников грузинских формирований. Среди самых известных инцидентов - убийство в Ередви 18 марта 1991-го, когда грузинские вооружённые формирования после пыток заживо похоронили 12 осетин. Или Зарская трагедия 20 мая 1992 года, когда на дороге через село Зар грузинскими боевиками была остановлена колонна беженцев, в которой находились преимущественно старики, женщины и дети, и расстреляна в упор из автоматов. В результате нападения погибло 36 человек.
Все это время не прекращались обстрелы Цхинвали, в городе действовали диверсионные группы, ситуация была близка к гуманитарной катастрофе.
В этих условиях, сразу вскоре после Беловежских соглашений, официально оформивших распад Союза, Верховный Совет РЮО принимает Декларацию о независимости республики.19 января 1992 года состоялся референдум по вопросу о государственной независимости и воссоединении с Россией, на котором большинство участвовавших в референдуме поддержало это предложение. Однако без защиты союзного центра Южная Осетия осталась один на один с грузинским национализмом, уже почувствовавшим вкус крови.
Масла в огонь подлила вспыхнувшая сразу после обретения независимости гражданская война в Грузии. Хаос в Тбилиси и свержение Звиада Гамсахурдии не принесли покоя республике. Новое грузинское руководство во главе с бывшим министром иностранных дел СССР Эдуардом Шеварднадзе и руководителями вооруженных формирований Тенгизом Китовани и Джабой Иоселиани начало весной 1992-го новый военный поход против мятежной республики.
25 апреля территорию Южной Осетии по приказу командования покинул полк оперативного назначения внутренних войск МВД России, сформированный на базе Цхинвальского отдельного батальона ВВ МВД СССР, началась полноценная война, в которую сразу же включились добровольцы Конфедерации горских народов Кавказа.
К середине июня грузинские отряды вплотную подошли к Цхинвали, что создало реальную угрозу захвата города. Возможно, именно этим все и закончилось бы, если бы не вмешалась Москва. Вице-президент России Александр Руцкой отдал приказ о нанесении авиационных ударов по грузинской группировке, обстреливавшей Цхинвали, и позвонил Эдуарду Шеварднадзе, пригрозив бомбардировкой Тбилиси. В результате грузинская сторона была вынуждена прекратить боевые действия.
Интересно, что по похожему сценарию развивались чуть позже события в Приднестровье, где только вмешательство 14-й армии во главе с генералом Лебедем, в том числе артудары по молдавским военным объектам, помогло усадить Кишинев за стол переговоров.
24 июня Борис Ельцин и Эдуард Шеварднадзе при участии представителей Северной и Южной Осетии подписали Сочинское соглашение о прекращении огня. 14 июля в зону конфликта были введены миротворческие силы в составе трёх батальонов - российского, грузинского и североосетинского. Была создана Смешанная контрольная комиссия (СКК), в Цхинвали была размещена миссия наблюдателей от ОБСЕ.
Тут я хотел бы провести некую аналогию с Минскими соглашениями по Донбассу, которые за два года так и не принесли долгожданного перемирия, несмотря на регулярные встречи и заседания представителей сторон в белорусской столице.
Но это уже - забегая далеко вперед. А у Осетии впереди были многочисленные обострения, отсутствие желания грузинской стороны искать компромисс для окончательного урегулирования, что в итоге привело к событиям августа 2008-го.
Если же не забегать далеко, стоит напомнить, что спустя чуть больше полутора месяцев после подписания Сочинских соглашений, когда казалось, что войне в Закавказье положен окончательный конец, грузинские войска во главе с подписавшим соглашение о перемирии Шеварднадзе вторглись в Абхазию, из которой сам Шеварднадзе спустя год с трудом унес ноги. Но это, как говорится, уже другая история…
Чему нас учат итоги той, первой осетинской войны?
Во-первых, хочется подчеркнуть одно слово в данном словосочетании, а именно ПЕРВОЙ. Та война 1991-1992 гг. была только первой. Потом был ряд обострений, особенно серьезно возобновившихся в 2004 году, после прихода к власти в Грузии Михаила Саакашвили. Закончилось все, предсказуемо, новой войной 2008-го. А значит, уроки первой войны не были усвоены, раз понадобилась вторая.
Но закончилось ли все окончательно?
Казалось бы, да. Южная Осетия - признанное Россией государство, любой потенциальный агрессор понимает, что новые попытки "вернуть" республику закончатся повторением августа 2008-го, только не факт, что в этот раз российские войска остановятся там, где они остановились в прошлый раз, и не пойдут добивать агрессора в его собственном логове.
Тактика, принятая в 2008 году, до сих пор вызывает спор, до сих пор в российском обществе нет единого мнения по поводу того, не стоило ли тогда дойти до самого Тбилиси. Те, кто считает, что все было правильно, указывают: мол, бесноватый грузинский "фюрер" в итоге получил "черную метку" от собственного народа и был вынужден бежать из Грузии, начав гастролировать со своими антироссийскими номерами в других странах постсоветского пространства, это стало востребовано.
Те, кто считают, что нужно было силой свергать режим, указывают на то, что нынешние власти Грузии, несмотря на то, что ведут себя более лояльно к Москве, не оставили своих притязаний на Южную Осетию и Абхазию. А это значит, что рано или поздно им на смену придет очередной Саакашвили.
Такова особенность грузинской политики. Грузия живет в парадигме: Звиад - Эдуард. Суть ее в том, что президент-ультра-националист затевает кровавую войну, получает по рогам и уходит (не важно, в ходе гражданской войны или демократических выборов), а на смену ему приходит условный "президент мира", который и с мятежными бывшими автономиями вроде как готов разговаривать, и с Москвой дружить. Правда, политика его отличается попыткой сидеть на двух стульях, что в итоге приводит к его вынужденному уходу или свержению. А на смену ему приходит… президент-ультра-националист. И опять по второму кругу.
Нынешние грузинские власти, безусловно, ближе к России, в отличие от неадекватного Саакашвили, как Шеварднадзе был более договороспособным, чем Гамсахурдия. Однако на практике мы видим, что восстановление отношений все эти годы шло маленькими шажочками и в итоге уперлось в непреодолимую стену абхазского и юго-осетинского вопросов. Да, у нас кое-как возобновилась торговля, возобновилось пассажирское сообщение, контакты между людьми и общественностью. Но на уровне политики… даже дипотношений до сих пор нет. А виной тому все та же непреодолимая стена: Россия признает Абхазию и Южную Осетию независимыми государствами, Грузия заявляет, что о полноценном восстановлении отношений не может быть и речи до тех пор, пока Россия это признание не отзовет.
И ведь ежу понятно, что Россия этого не сделает, а политики в Тбилиси, полагаю, все же поумнее ежей. И что делать? Замкнутый круг. Лично я в обозримой перспективе выхода из этой ситуации не вижу. Просто потому, что для России отозвать признание - это серьезнейшее геополитическое поражение и падение авторитета в мире, это почти так же невозможно, как "вернуть" Украине Крым. А для Грузии возврат Абхазии и Южной Осетии - это нечто сродни национальной идее, ведь только с ними в границах ГССР Грузия может считаться полноценным государством, без них их не то чтобы в НАТО не возьмут, без них, в случае признания их потери, вопрос о выходе или автономии могут поставить другие области, многие из которых окончательно воссоединились с Тбилиси уже в составе Российской империи. И это будет началом конца так и не состоявшейся новейшей грузинской государственности.
Увы, решения этого вопроса в нынешней парадигме просто не существует, а это значит, что даже несмотря на защиту Россией, над Абхазией и Южной Осетией будет висеть дамоклов меч притязаний со стороны соседей. И даже условная "пророссийскость" властей в Тбилиси не гарантирует стопроцентной безопасности.
Примерно аналогичная обстановка с Приднестровьем. Там на днях отмечали 25-летие Бендерской трагедии - кульминации войны, развязка которой также наступила в июне того страшного для многих жителей бывшего СССР 1992 года - первого года победившего хаоса.
Нынешний президент Молдовы, впрочем, считается, пожалуй, самым "пророссийским" на всем постсоветском пространстве, возможно, за всю новейшую историю (не считая Батьки Лукашенко, который почти всю эту новейшую историю правит Белоруссией). Однако его полномочия урезаны настолько, что он не в состоянии принимать каких-либо судьбоносных решений. Более того, на него, судя по всему, оказывается совершенно беспрецедентное давление со стороны антироссийски настроенных элит Молдовы, контролирующих парламент и правительство. И вот уже Игорь Додон вынужденно (вынужденно ли?) заявляет о солидарности с правительством и парламентом по вопросу приднестровского урегулирования и поддерживает новый виток блокады региона, устроенный Кишиневом и Киевом путем установки на украинско-приднестровской границе молдавских таможенных пунктов.
И все та же риторика спустя 25 лет. Те же разговоры о безальтернативности восстановления территориальной целостности. И все тот же дамоклов меч в руках у сторонников решения вопроса любыми методами, в том числе силовыми, гарантией от применения которого выступают исключительно российские военные.
А главное - никаких уроков, извлеченных из событий двадцатипятилетней давности. Вообще ноль. А ведь эти уроки сегодня крайне важны. Помнить их необходимо в первую очередь тем, кто сегодня считает, что сможет решить проблему Донбасса по рецепту Гамсахурдии-Шеварнадзе.
Я не зря тут несколько раз приводил аналогии с Донбассом. Тот же корень проблемы (языковой геноцид, навязывание чуждой идеологии и ценностей, кризис общественного сознания и фактический распад страны в результате политического катаклизма), та же попытка силой украинизировать (грузинизировать) тех, кто этого не хочет, помощь и поддержка России, без которых все закончилось бы кровавой бойней и натуральным геноцидом.
И снова попытки договариваться, несмотря на явное нежелание Киева (Тбилиси) даже рассматривать оппонентов в качестве стороны конфликта (в Грузии тоже немало пропагандистов, на полном серьезе считающих, что в Южной Осетии и Абхазии в 1992-1993-м они воевали с российской армией, и термин "российская агрессия" появился задолго до 2014 года). И снова "Минск", который до боли напоминает пресловутые заседания СКК, всегда заканчивавшиеся ничем из-за невозможности выработать решения, устраивающие обе стороны. И снова этот "совместный" формат является несерьезной, но единственной альтернативой полномасштабной войне. И снова война, которая, несмотря на "замороженность", продолжается постоянными обстрелами и стычками на линии разграничения, гибелью военнослужащих и мирных жителей, разрушением домов и инфраструктуры.
Сколько раз в период с 1992 года в Южной Осетии нарушалось перемирие? Сколько раз стреляли? Сколько было убито людей? Не напоминает то, что происходит сегодня на линии разграничения в Донбассе?
Вопрос лишь в том, когда на Украине появится местный Саакашвили, который решит разом попытаться разрубить этот гордиев узел? И весь ужас ситуации в том, что таких в Киеве уже предостаточно во власти: Аваков, Турчинов, Парубий - вся т.н. партия войны и не только. Сегодня на Украине любой политик за войну, ибо тот, кто против войны - предатель. Сегодня они в очередной раз предлагают переформатировать "АТО", превратив ее в "войсковую операцию". Не думаю, что это несет что-то хорошее жителям Донбасса…
А ведь всего этого могло бы не быть, если бы все постсоветские республики, большинство из которых получили с обретением независимости одни и те же проблемы, учились на чужих ошибках. Хотя бы и на той же Южной Осетии, которая даже после подписания мирных соглашений 16 лет жила на пороховой бочке, и бочка эта в итоге взорвалась, как и положено по закону жанра. И заплатила за это слишком высокую для малого народа цену.
РЕН-ТВ
24 июня 1992 года - дата, которую вряд ли многие вспомнят в России. Этот год был первым годом после распада Советского Союза, год "шоковой терапии", когда большинство россиян были озабочены вопросом выживания. Вряд ли много кому было дело до того, что происходило на окраинах "империи". Между тем там было почти то же самое, только еще более отягощенное внезапно вспыхнувшей межнациональной враждой и войной.
Жители Южной Осетии, ныне признанного Россией государства, несомненно, лучше помнят этот день. Ибо в тот день в Сочи президент России Ельцин и его грузинский коллега Шеварднадзе подписали Соглашение о принципах урегулирования грузино-осетинского конфликта.
Сегодня, спустя 25 лет, мы вновь и вновь вынуждены возвращаться к тем событиям, анализировать их, пытаться понять, почему это произошло.
В конце 1980-х в Советском Союзе начинались процессы, доселе неизвестные советскому человеку и просто невозможные в стране, в которой культивировались интернационализм и дружба народов. Перестройка разбудила не только стремление к гласности и демократизации, но и национальное самосознание различных этнических групп считавшегося единым советского народа, обострила, казалось, давно решенные и ушедшие в историю межнациональные вопросы.
Конец 80-х ознаменовался помимо прочего стремлением малых народов к повышению своего статуса в рамках все того же Союза. Распад СССР еще больше обострил эти противоречия, сделав неизбежными столкновения, в том числе - вооруженные. Оружия от Союза на местах осталось много, а вот умения вести политическую деятельность так, чтобы минимизировать риск его применения, новоявленным государствам явно не хватало.
Поскольку границы союзных республик были проведены во многом искусственно и далеко не всегда совпадали с границами исторического расселения народов, многие республики, имеющие в своем составе автономии, населенные не моноэтничным и моноязычным населением, были обречены на внутренние конфликты.
Одной из таких взрывоопасных республик стала Грузия, в составе которой находились две автономные республики и одна автономная область - Юго-Осетинская. Надо сказать, что в Грузии отношение к малым народам, населявшим ее (абхазам и осетинам), всегда было достаточно высокомерным. Даже в советское время осуществлялась политика насильственной грузинизации абхазов и осетин, их языки вытеснялись из общественного пространства, а их самих переписывали под грузинскими фамилиями. Однако, несмотря на это, оба народа сумели сохранить свою идентичность, что весьма раздражало Грузию, желающую во что бы то ни стало ассимилировать их или выдавить из страны. Недаром Грузию за подобную политику еще в конце 80-х академик Андрей Сахаров окрестил "малой империей".
И если автономия для абхазов, которых в Абхазской АССР проживало почти сто тысяч человек, еще была вопросом дискуссионным, то об автономии осетин, которых в ЮОАО до войны жило около 65 тысяч, никто и не заикался. Новые власти независимой Грузии одним из первых дел пытались стереть даже упоминание об автономии Южной Осетии. Само словосочетание "Южная Осетия" не употреблялось, вместо этого говорили "Цхинвальский регион" или "Самачабло" - по фамилии грузинских князей, некогда владевших этой территорией. Осетины признавались чужими в Грузии, им фактически предлагалось "огрузиниться" либо покинуть страну.
История сохранила бравурные заявления первого президента независимой Грузии Звиада Гамсахурдии. Вот что он говорил, выступая на митингах националистов. Только представьте себе, это говорил не какой-то маргинал, а президент страны:
"Я приведу двухсоттысячную армию. Ни одного осетина не будет на земле Самачабло. Я требую, чтобы спустили советские флаги!"
"Скоро я буду в Цхинвали с 10 тысячами моих соколов, и посмотрим, какую встречу им устроит общественность Цхинвали. Мы им свернём шею, тем более что таких слабых противников, как осетины, нетрудно будет обуздать. Пол-Грузии будет с нами, и там будет видно, кто кого победит, чья кровь больше прольётся".
Но как это все начиналось?
Одним из камней преткновения, из которых потом выросло противостояние в Грузии, как и в Молдове (и, спустя почти 25 лет, на Украине), стал "языковой вопрос".
В августе 1989 года Верховный Совет Грузинской ССР объявил грузинский язык официальным языком республики. В ответ Совет народных депутатов Юго-Осетинской автономной области объявил официальным языком региона осетинский. Созданное еще в ноябре 1988 года осетинское общественное движение "Адæмон Ныхас" ("Слово народа") обратилось к Совету министров, Верховному Совету СССР и ЦК КПСС с протестом против этого решения и с требованием рассмотреть вопрос об объединении Северной и Южной Осетии.
10 ноября 1989 года Совет народных депутатов Юго-Осетинской автономной области постановил преобразовать ЮОАО в автономную республику в составе Грузинской ССР. В ответ 16 ноября Президиум Верховного Совета Грузинской ССР признал это решение незаконным.
23 ноября грузинские националисты попытались провести в Цхинвали митинг, для участия в котором из разных районов Грузии на автобусах прибыло около пятидесяти тысяч человек во главе с тогдашним председателем Верховного Совета Грузии Звиадом Гамсахурдией и первым секретарем ЦК Компартии Грузии Гиви Гумбаридзе. Эта акция вошла в историю как "Поход на Цхинвали".
Гамсахурдия с самого начала своей политической карьеры поставил все на националистическую карту, в основе которой было стремление не только отделиться от Союза, но и подавить самоопределение других народов, живущих на территории ГССР, в первую очередь - абхазов и осетин. Он уже тогда открыто выступал с лозунгом "Грузия для грузин, осетины - вон из Грузии".
Еще в апреле 1989 года Гамсахурдия стал одним из организаторов знаменитого многодневного антисоветского митинга в Тбилиси, в ходе разгона которого советскими войсками погибли 19 человек. На том митинге уже явно звучали антиабхазские и антиосетинские речи.
28 октября 1990 года состоялись выборы в Верховный Совет ГССР, националистический блок Звиада Гамсахурдии "Круглый стол" одержал победу, получив 56% мест. Голосование в Южной Осетии было бойкотировано.
14 ноября сам Гамсахурдия избран председателем ВС ГССР. Тогда же был провозглашен курс на строительство независимого от СССР и унитарного государства без автономий.
23 ноября колонна националистов была остановлена у въезда в Цхинвали, начались вооруженные столкновения, продлившиеся несколько суток, в ходе которых погибли как минимум шесть человек, 27 получили огнестрельные ранения и 140 было госпитализировано. В итоге все завершилось блокадой Цхинвали, уйдя из которого, боевики засели в грузинских селах, через которые проходили все дороги в город, терроризируя проезжающих по ним осетин. Среди боевиков уже тогда отметились члены организации "Белый легион", осуществлявшей впоследствии диверсионно-террористическую деятельность в Абхазии. По данным осетинской стороны, за три месяца "блокады" было убито несколько десятков осетин, сотни были избиты.
А вот как Гамсахурдия оправдывал свой не совсем удачный поход:
"Да, этот поход организован мной. Мы хотели убедить осетин смириться. Осетины испугались, и это вполне логично, так как они - преступники… Осетины - необразованные, дикие люди. Умелые люди могут легко управлять ими".
Впрочем, это было только начало…
Весной 1990 года Верховный Совет Грузинской ССР денонсировал Союзный договор и все юридические акты, принятые после установления в Грузии советской власти. Одновременно с этим Совет народных депутатов Южной Осетии принял постановления о действии Конституции СССР и законов СССР на территории ЮОАО.
20 сентября Совет народных депутатов ЮОАО провозглашает создание Юго-Осетинской Советской Демократической Республики (с 28 ноября - Юго-Осетинская Советская Республика), принимает Декларацию о национальном суверенитете и обращается к советскому правительству с требованием о признании самостоятельности республики. В ноябре чрезвычайная сессия Совета народных депутатов Южной Осетии заявила о том, что Южная Осетия должна стать самостоятельным субъектом подписания Союзного договора.
9 декабря состоялись выборы в Верховный Совет Юго-Осетинской Советской Республики, предсказуемо бойкотированные грузинским населением региона. На следующий день Верховный Совет Грузии принял решение об аннулировании результатов этих выборов и об упразднении осетинской автономии, территория которой была распределена между соседними районами.
11 декабря в Цхинвали произошло столкновение, в котором погибли три человека, в результате грузинские власти ввели в Цхинвали и Джавском районе чрезвычайное положение.
В ночь с 5 на 6 января 1991 года Гамсахурдия предпринял новую атаку на Южную Осетию: в Цхинвали были направлены грузинская милиция и созданная Тбилиси национальная гвардия, попытавшиеся установить контроль над городом, при этом дислоцированный в регионе полк внутренних войск СССР заранее снял посты на въезде в Цхинвали, беспрепятственно пропустив грузинских боевиков.
7 января президент СССР Михаил Горбачёв издал указ, осудивший и декларацию о суверенитете Южной Осетии, и действия Верховного Совета Грузии и потребовавший вывести из региона все вооружённые формирования, кроме частей МВД СССР. Политика тогдашнего союзного руководства была уже явно оторвана от реальности, но пыталась влиять на ситуацию на местах.
Требование Горбачева, предсказуемо, не было выполнено. Верховный Совет Грузии постановил, что указ является грубым вмешательством во внутренние дела республики.
Отчаявшись сломить сопротивление Цхинвали силовым путем, власти Грузии попытались взять республику измором. Еще с середины декабря в Цхинвали из-за блокады практически перестало поступать продовольствие. 1 февраля было отключено энергоснабжение, была перекрыта жизненно важная для республики Транскавказская автомагистраль, что привело к многочисленным жертвам от холода и голода.
17 марта 1991 года на контролируемой властями Южной Осетии территории республики состоялся проигнорированный Тбилиси всесоюзный референдум о сохранении СССР, на котором более 70 процентов принявших участие в голосовании высказались за сохранение Союза. Это стало юридическим казусом, позволившим после провозглашения независимости Грузии 9 апреля заявить об окончательном размежевании с Грузией.
Весь 1991-й и первую половину 1992 года продолжались эпизодические вооружённые столкновения, сопровождаемые потоком беженцев на север. Этот период отмечен многочисленными случаями насилия над мирными жителями республики со стороны участников грузинских формирований. Среди самых известных инцидентов - убийство в Ередви 18 марта 1991-го, когда грузинские вооружённые формирования после пыток заживо похоронили 12 осетин. Или Зарская трагедия 20 мая 1992 года, когда на дороге через село Зар грузинскими боевиками была остановлена колонна беженцев, в которой находились преимущественно старики, женщины и дети, и расстреляна в упор из автоматов. В результате нападения погибло 36 человек.
Все это время не прекращались обстрелы Цхинвали, в городе действовали диверсионные группы, ситуация была близка к гуманитарной катастрофе.
В этих условиях, сразу вскоре после Беловежских соглашений, официально оформивших распад Союза, Верховный Совет РЮО принимает Декларацию о независимости республики.19 января 1992 года состоялся референдум по вопросу о государственной независимости и воссоединении с Россией, на котором большинство участвовавших в референдуме поддержало это предложение. Однако без защиты союзного центра Южная Осетия осталась один на один с грузинским национализмом, уже почувствовавшим вкус крови.
Масла в огонь подлила вспыхнувшая сразу после обретения независимости гражданская война в Грузии. Хаос в Тбилиси и свержение Звиада Гамсахурдии не принесли покоя республике. Новое грузинское руководство во главе с бывшим министром иностранных дел СССР Эдуардом Шеварднадзе и руководителями вооруженных формирований Тенгизом Китовани и Джабой Иоселиани начало весной 1992-го новый военный поход против мятежной республики.
25 апреля территорию Южной Осетии по приказу командования покинул полк оперативного назначения внутренних войск МВД России, сформированный на базе Цхинвальского отдельного батальона ВВ МВД СССР, началась полноценная война, в которую сразу же включились добровольцы Конфедерации горских народов Кавказа.
К середине июня грузинские отряды вплотную подошли к Цхинвали, что создало реальную угрозу захвата города. Возможно, именно этим все и закончилось бы, если бы не вмешалась Москва. Вице-президент России Александр Руцкой отдал приказ о нанесении авиационных ударов по грузинской группировке, обстреливавшей Цхинвали, и позвонил Эдуарду Шеварднадзе, пригрозив бомбардировкой Тбилиси. В результате грузинская сторона была вынуждена прекратить боевые действия.
Интересно, что по похожему сценарию развивались чуть позже события в Приднестровье, где только вмешательство 14-й армии во главе с генералом Лебедем, в том числе артудары по молдавским военным объектам, помогло усадить Кишинев за стол переговоров.
24 июня Борис Ельцин и Эдуард Шеварднадзе при участии представителей Северной и Южной Осетии подписали Сочинское соглашение о прекращении огня. 14 июля в зону конфликта были введены миротворческие силы в составе трёх батальонов - российского, грузинского и североосетинского. Была создана Смешанная контрольная комиссия (СКК), в Цхинвали была размещена миссия наблюдателей от ОБСЕ.
Тут я хотел бы провести некую аналогию с Минскими соглашениями по Донбассу, которые за два года так и не принесли долгожданного перемирия, несмотря на регулярные встречи и заседания представителей сторон в белорусской столице.
Но это уже - забегая далеко вперед. А у Осетии впереди были многочисленные обострения, отсутствие желания грузинской стороны искать компромисс для окончательного урегулирования, что в итоге привело к событиям августа 2008-го.
Если же не забегать далеко, стоит напомнить, что спустя чуть больше полутора месяцев после подписания Сочинских соглашений, когда казалось, что войне в Закавказье положен окончательный конец, грузинские войска во главе с подписавшим соглашение о перемирии Шеварднадзе вторглись в Абхазию, из которой сам Шеварднадзе спустя год с трудом унес ноги. Но это, как говорится, уже другая история…
Чему нас учат итоги той, первой осетинской войны?
Во-первых, хочется подчеркнуть одно слово в данном словосочетании, а именно ПЕРВОЙ. Та война 1991-1992 гг. была только первой. Потом был ряд обострений, особенно серьезно возобновившихся в 2004 году, после прихода к власти в Грузии Михаила Саакашвили. Закончилось все, предсказуемо, новой войной 2008-го. А значит, уроки первой войны не были усвоены, раз понадобилась вторая.
Но закончилось ли все окончательно?
Казалось бы, да. Южная Осетия - признанное Россией государство, любой потенциальный агрессор понимает, что новые попытки "вернуть" республику закончатся повторением августа 2008-го, только не факт, что в этот раз российские войска остановятся там, где они остановились в прошлый раз, и не пойдут добивать агрессора в его собственном логове.
Тактика, принятая в 2008 году, до сих пор вызывает спор, до сих пор в российском обществе нет единого мнения по поводу того, не стоило ли тогда дойти до самого Тбилиси. Те, кто считает, что все было правильно, указывают: мол, бесноватый грузинский "фюрер" в итоге получил "черную метку" от собственного народа и был вынужден бежать из Грузии, начав гастролировать со своими антироссийскими номерами в других странах постсоветского пространства, это стало востребовано.
Те, кто считают, что нужно было силой свергать режим, указывают на то, что нынешние власти Грузии, несмотря на то, что ведут себя более лояльно к Москве, не оставили своих притязаний на Южную Осетию и Абхазию. А это значит, что рано или поздно им на смену придет очередной Саакашвили.
Такова особенность грузинской политики. Грузия живет в парадигме: Звиад - Эдуард. Суть ее в том, что президент-ультра-националист затевает кровавую войну, получает по рогам и уходит (не важно, в ходе гражданской войны или демократических выборов), а на смену ему приходит условный "президент мира", который и с мятежными бывшими автономиями вроде как готов разговаривать, и с Москвой дружить. Правда, политика его отличается попыткой сидеть на двух стульях, что в итоге приводит к его вынужденному уходу или свержению. А на смену ему приходит… президент-ультра-националист. И опять по второму кругу.
Нынешние грузинские власти, безусловно, ближе к России, в отличие от неадекватного Саакашвили, как Шеварднадзе был более договороспособным, чем Гамсахурдия. Однако на практике мы видим, что восстановление отношений все эти годы шло маленькими шажочками и в итоге уперлось в непреодолимую стену абхазского и юго-осетинского вопросов. Да, у нас кое-как возобновилась торговля, возобновилось пассажирское сообщение, контакты между людьми и общественностью. Но на уровне политики… даже дипотношений до сих пор нет. А виной тому все та же непреодолимая стена: Россия признает Абхазию и Южную Осетию независимыми государствами, Грузия заявляет, что о полноценном восстановлении отношений не может быть и речи до тех пор, пока Россия это признание не отзовет.
И ведь ежу понятно, что Россия этого не сделает, а политики в Тбилиси, полагаю, все же поумнее ежей. И что делать? Замкнутый круг. Лично я в обозримой перспективе выхода из этой ситуации не вижу. Просто потому, что для России отозвать признание - это серьезнейшее геополитическое поражение и падение авторитета в мире, это почти так же невозможно, как "вернуть" Украине Крым. А для Грузии возврат Абхазии и Южной Осетии - это нечто сродни национальной идее, ведь только с ними в границах ГССР Грузия может считаться полноценным государством, без них их не то чтобы в НАТО не возьмут, без них, в случае признания их потери, вопрос о выходе или автономии могут поставить другие области, многие из которых окончательно воссоединились с Тбилиси уже в составе Российской империи. И это будет началом конца так и не состоявшейся новейшей грузинской государственности.
Увы, решения этого вопроса в нынешней парадигме просто не существует, а это значит, что даже несмотря на защиту Россией, над Абхазией и Южной Осетией будет висеть дамоклов меч притязаний со стороны соседей. И даже условная "пророссийскость" властей в Тбилиси не гарантирует стопроцентной безопасности.
Примерно аналогичная обстановка с Приднестровьем. Там на днях отмечали 25-летие Бендерской трагедии - кульминации войны, развязка которой также наступила в июне того страшного для многих жителей бывшего СССР 1992 года - первого года победившего хаоса.
Нынешний президент Молдовы, впрочем, считается, пожалуй, самым "пророссийским" на всем постсоветском пространстве, возможно, за всю новейшую историю (не считая Батьки Лукашенко, который почти всю эту новейшую историю правит Белоруссией). Однако его полномочия урезаны настолько, что он не в состоянии принимать каких-либо судьбоносных решений. Более того, на него, судя по всему, оказывается совершенно беспрецедентное давление со стороны антироссийски настроенных элит Молдовы, контролирующих парламент и правительство. И вот уже Игорь Додон вынужденно (вынужденно ли?) заявляет о солидарности с правительством и парламентом по вопросу приднестровского урегулирования и поддерживает новый виток блокады региона, устроенный Кишиневом и Киевом путем установки на украинско-приднестровской границе молдавских таможенных пунктов.
И все та же риторика спустя 25 лет. Те же разговоры о безальтернативности восстановления территориальной целостности. И все тот же дамоклов меч в руках у сторонников решения вопроса любыми методами, в том числе силовыми, гарантией от применения которого выступают исключительно российские военные.
А главное - никаких уроков, извлеченных из событий двадцатипятилетней давности. Вообще ноль. А ведь эти уроки сегодня крайне важны. Помнить их необходимо в первую очередь тем, кто сегодня считает, что сможет решить проблему Донбасса по рецепту Гамсахурдии-Шеварнадзе.
Я не зря тут несколько раз приводил аналогии с Донбассом. Тот же корень проблемы (языковой геноцид, навязывание чуждой идеологии и ценностей, кризис общественного сознания и фактический распад страны в результате политического катаклизма), та же попытка силой украинизировать (грузинизировать) тех, кто этого не хочет, помощь и поддержка России, без которых все закончилось бы кровавой бойней и натуральным геноцидом.
И снова попытки договариваться, несмотря на явное нежелание Киева (Тбилиси) даже рассматривать оппонентов в качестве стороны конфликта (в Грузии тоже немало пропагандистов, на полном серьезе считающих, что в Южной Осетии и Абхазии в 1992-1993-м они воевали с российской армией, и термин "российская агрессия" появился задолго до 2014 года). И снова "Минск", который до боли напоминает пресловутые заседания СКК, всегда заканчивавшиеся ничем из-за невозможности выработать решения, устраивающие обе стороны. И снова этот "совместный" формат является несерьезной, но единственной альтернативой полномасштабной войне. И снова война, которая, несмотря на "замороженность", продолжается постоянными обстрелами и стычками на линии разграничения, гибелью военнослужащих и мирных жителей, разрушением домов и инфраструктуры.
Сколько раз в период с 1992 года в Южной Осетии нарушалось перемирие? Сколько раз стреляли? Сколько было убито людей? Не напоминает то, что происходит сегодня на линии разграничения в Донбассе?
Вопрос лишь в том, когда на Украине появится местный Саакашвили, который решит разом попытаться разрубить этот гордиев узел? И весь ужас ситуации в том, что таких в Киеве уже предостаточно во власти: Аваков, Турчинов, Парубий - вся т.н. партия войны и не только. Сегодня на Украине любой политик за войну, ибо тот, кто против войны - предатель. Сегодня они в очередной раз предлагают переформатировать "АТО", превратив ее в "войсковую операцию". Не думаю, что это несет что-то хорошее жителям Донбасса…
А ведь всего этого могло бы не быть, если бы все постсоветские республики, большинство из которых получили с обретением независимости одни и те же проблемы, учились на чужих ошибках. Хотя бы и на той же Южной Осетии, которая даже после подписания мирных соглашений 16 лет жила на пороховой бочке, и бочка эта в итоге взорвалась, как и положено по закону жанра. И заплатила за это слишком высокую для малого народа цену.
РЕН-ТВ